Поездка на Урал случилась стремительно и спонтанно. То есть, конечно, уже несколько лет были мысли посетить Южный Урал с целью сбора древних артефактов, но мысли эти были расплывчатые и неясные. Отправной точкой была книга Анцыгина о трилобитах тремадока Урала. И тут внезапно эти мысли обрели чёткое очертание – удалось уйти в отпуск и за оставшиеся два-три последних рабочих дня предстояло подготовиться к поездке. Снова были прочитаны книжки, прошерстён интернет на предмет возможных трудностей и возможностей добраться, составлен список необходимых для поездки вещей. В первый же день отпуска с утра были куплены билеты на поезд до Москвы и из Москвы до Оренбурга с отправлением в тот же день. Времени искать недостающие вещи из списка не оставалось, поэтому вместе с билетами был куплен обыкновенный армейский котелок в обыкновенном туристском магазине. Счастливый и довольный, на обратном пути от касс к дому, я купил кое-какой немудреной еды и сел собирать рюкзаки. Вещей получилось довольно много – рюкзак с молотком, спальником, одеждой и прочей лабудой; еще одна сумка – палатка; сумка с фотоаппаратом и видеокамерой и пакет с едой.
И вот оно – начало пути! Насколько тихо и пустынно было при отправлении из Питера а Москву на дневном поезде, настолько суетливо и многолюдно при посадке на поезд Москва – Бишкек ночью того же дня. Казанский вокзал кипел, бурлил и кипятился как восточный базар. Поезд оказался киргизским (из запасников пассажирского состава, судя по внешнему виду) и загруженным в основном народом, едущим через две, а то и через три границы. Правда, в моем вагоне почти все ехали до Оренбурга с окрестностями. В качестве еды в пути можно было посетить вагон-ресторан, а можно было дождаться разносимые оттуда-же блюда (например манты). Манты, к слову, оказались весьма сносными, сочными и недорогими, только почти без мяса. Как объяснила одна из местных жительниц так и должно быть, т.к. народ живет не шибко богато и главное, чтобы бульон был пожирнее. С этих пор началось путешествие моей еды, купленной в дорогу, из дома и обратно. На следующий день, во время часовой стоянки в Самаре, удалось пообедать в Макдональдсе и выпить самарского пива на месте его производства.
Но вот, ближе к ночи следующего дня, ровные степи за окном вздыбились на горизонте небольшими холмами – поезд подъезжал к Уралу. В Оренбург, правда, приехали уже черной августовской ночью, так что кругозор ограничивался освещенной привокзальной площадью. Всё остальное терялось во тьме…
Здесь и начались настоящие приключения, сопутствующие любому путешествию. Для начала я прогулялся на стоящий по-соседству местный вокзал и увидел, что расписание местных поездов, скачанное из интернета три-четыре дня назад, совершенно устарело. Вернее, доска с расписанием осталась прежней, но изменения и отмены были вывешены мелким шрифтом на окошке кассы, которая на тот час еще не работала.
Выйдя из здания вокзала я решил запечатлеть процесс начала путешествия на видео, но тут же был отловлен служителями порядка! Они объяснили местную сложную пограничную ситуацию и провели необходимую политинформацию. Город-то оказывается приграничный! Через счетчик камеры к этому времени прошло … 18 секунд. Так быстро и оперативно работает местная милиция. Хорошо ещё, что час был ночной и меня попросили просто стереть запись, чтобы не пришлось оформлять протокол (за шпионаж что-ли?). При этом моя личность особенного интереса не вызвала – даже не проверяли документы, удовлетворившись ответом, что я здесь в турпоездке.
Расставшись с милиционерами, я пошел пообщаться с местными таксистами, скучавшими на парковке у вокзала. Все ночные поезда уже ушли, утренние еще не прибыли, поэтому у них было время на общение со мной без дополнительных денег. Оказалось, пользоваться услугами такси для перемещения по окрестностям Оренбурга довольно дорого. По крайней мере, если запрашивать поездку километров на 200-300 в 3 часа ночи. Зато у одного из таксистов оказалась карта-сотка этой секретной приграничной части нашей Родины. На ней я наконец-то рассмотрел конкретику тех самых мест, до которых надеялся добраться.
Во всех этих волнениях и случайных встречах прохладной оренбургской ночи время подошло к 4 часам утра, когда с вокзала отправлялась электричка из Европы в Азию, т.е. пересекающая Южный Урал с запада на восток. Следующей точкой моего пути была река Блява с одноименным поселком и станцией. Билеты на электричку обошлись совсем недорого, поезд был удобный (и с удобствами!), и он вез меня через горы! Электричка тронулась в предрассветном сумраке, и вскоре с обоих сторон за окнами понеслись назад невысокие сопки, покрытые лесом тли степной травой. Эти несколько часов очередного сидения в поезде были скрашены пирожками с картошкой и пивом с говорящим названием «Рифей». Но ведь это были последние часы сидя перед самим походом!
Люди входили и выходили на остановках и полустанках. Недалеко от Оренбурга электричка проехала мимо такого же вагона, стоявшего на ответвлении пути, с башенкой с крестом и надписью во весь борт – «православный вагон». Жаль, что сфотографировать его мне не удалось. Когда солнце уже перевалило зенит, проехав недалеко за Медногорск, передо мной показалась станция Блява.
Наверное никто из жителей этого небольшого поселка даже не догадывается, что это название навечно вошло в историю. В честь реки Блява, являющейся правым притоком Урала, названы некоторые древние обитатели моря – трилобиты. Притом один из них имеет родовое и видовое название, звучащее как Bljavaaspis bljavica Ancigin. Не очень благозвучно, но зато навека! Одной из целей моей поездки и было обнаружение этих древних ракообразных.
В погожий полдень одного из последних августовских дней я начал свой поход по Южному Уралу. Пройдя мимо вытянутого вдоль железной дороги поселка, я сразу свернул к холмам, стоявшим справа. Примерно через полчаса я забрался на ближайший из них. Надо мной было ярко-голубое небо с парой небольших белых облачков у горизонта, теплый ветер шелестел пожухшей уже степной травой у моих ног, пологие холмы тянулись грядками по сторонам. Между ними текли ручьи и прятались небольшие березовые рощицы. Было только одно «но». Я не мог заметить ни одного выхода осадочных пород, в которых должны скрываться трилобиты, ради которых я и приехал сюда. Прямо подо мной из склонов холмов торчали темные громады пород явно магматического происхождения, да на склонах среди травы виднелась сланцевая дресва.
Чтож, раз я уже здесь – надо будет осмотреть всё повнимательнее. Основываясь на книге Анцигина, мне удалось определиться с местом. Прямо подо мной протекал ручей Колнабук, давший, кстати, название одной из свит ордовика Южного Урала. На его берегу я и решил остановиться. И ведь всегда знал, что не рекомендуется ставить лагерь близко к вершинам гор и под деревьями! Но небольшая березовая роща недалеко от невысокого хребтика была так привлекательна на взгляд! Только потом на собственном опыте я узнал, что это всё не зря…
Купленная на распродаже за 1000 руб китайская палатка собралась быстро, хотя в процессе и не обошлось без одного вырванного крепления. К счастью, на свойствах палатки это не отразилось. Когда проблемы с крышей над головой были решены, состоялся первый обед на природе. Развести костер в березовой роще не составляет труда. Одна спичка, немного бересты и старые сучья – и вот уже на костре кипит котелок. Здесь то и проявилась его сущность! Котелок был новый и, как и любой новый предмет армейской обстановки, он был обильно смазан солидолом – слоем аж в палец толщиной. Конечно, дома я его предварительно дважды помыл, но оказалось, что этого недостаточно. Так как воду я брал прямо из ручья, то решил что будет правильным её кипятить. Именно здесь-то и проявились мерзкие свойства солидола! Каждый раз, как вода вскипала, она оказывалась покрыта тонкой пленкой вонючего солидола. Не помогло ни мытьё котелка с песком, ни многочисленное кипячение. Запах и привкус солидола преследовал меня всю эту поездку, даже когда прогорела и отвалилась краска с внешних сторон вместе с копотью от березовых дровишек. Так что у меня с собой был настоящий волшебный горшочек с маслом!
После неудачи с кипяченой водой, пришлось довольствоваться (не без опаски!) водой прямо из ручья. Она, слава богу, не подвела. Немудрящий обед из тушенки с фасолью подогретой на костерке подкрепил мои силы и оказался предпоследней трапезой из привезенных с собой продуктов. Остальное время мой рацион составляли продукты местного произрастания или купленные в пути. А копченая колбаса, консервы и пакетики с кашами и крупами совершили обратный путь домой.
Под вечер я облазал все окрестные холмы, но коренных выходов осадочных пород так и не нашел, как и каких-либо следов ископаемой фауны. Оказалось, что мой ориентир – книга, была хоть и свежего года выпуска, но описывала поиски, которые велись в этих местах уже очень давно. С тех пор все горные выходы заросли или были распаханы, и ныне на них пасутся коровы, козы и овцы. Большое стадо этих животных регулярно проходило мимо моей палатки каждое утро и каждый вечер.
За время прогулок по холмам обнаружилась куча всякой местной живности. Наибольшее впечатление производят кузнечики. Они были слышны сразу как я слез с поезда, но такого их количества я даже представить себе не мог! Вся трава буквально кишит ими – от совсем маленьких, размером в несколько миллиметров, до крупных. Главным образом, это были кобылки серого цвета с разноцветными внутренними поверхностями надкрыльев. Здесь попадались все цвета радуги – и желтые, и лимонные, и голубые, и розоватые. Изредка на высоких травинках среди этого царства кузнечиков возвышались хищные богомолы. Над холмами парили несколько орлов. Своим постоянным местом посадки они избрали темно-коричневые останцы выходов магматических пород и были очень недовольны моим появлением в их краях. Первое время мне было непонятно, чем они питаются в этих местах, но затем я обнаружил, что обратная сторона холма сплошь покрыта норами сурков. В устье ручья Колнабук стайками стояли в течении пестрые рыбки сантиметров по 15 каждая.
У подножья холмов во множестве росли грибы – похожие на маслята, но с сухими чуть вывернутыми наружу шляпками, и шампиньоны. Там же попадались кустики небольшого, но спелого и вкусного шиповника. Эти дары природы разнообразили мой рацион.
На второй день я предпринял пеший поход вдоль линии железной дороги в разрез предполагаемых отложений ордовика, которые меня интересовали. К сожалению и тут без мощной строительной техники мне делать было нечего. Все разрезы были либо заросшими, либо рассыпавшимися в мелкие сланцевые россыпи. Зато вокруг кипела жизнь – прямо в скальных обрывах около железной дороги гнездятся небольшие, но очень красивые соколки с розоватой грудкой. По склонам бегают юркие ящерки, а весь воздух наполнен треском насекомых и птиц. Дважды вброд я переходил реку Бляву, которая в этих местах очень чистая и течет в берегах, заросших прямо таки тропической растительностью. Вдоль поселка высятся высокие тополя.
На третий день погода внезапно начала портиться и небо на западе закрылось серыми тучами, и скоро пошел дождь – сначала небольшой, а затем ливневый. Но пока еще сохранялась тёплая погода. Пережидая дождь в небольшой роще у дороги, я решил позвонить домой. Связь была отличной, и удалось узнать, что в Питере в это время тоже лил дождь. К вечеру, в перерыве между ливнями, вернулся к палатке, запланировав на следующий день дойти до карьера, видневшегося на соседних горках. Вечер порадовал прозрачным свежим воздухом и красотой садящегося в облака солнца, но создавалось впечатление, что лето подходит к концу…
Ночной дождь с разразившейся грозой неожиданно прервал моё пребывание на реке Бляве. Как я уже писал ранее, палатка была поставлена не самым лучшим образом. Гром грохотал такой, что тряслась земля, молнии били в соседнюю гору, а ливневые потоки неслись сплошной волной, грозя смыть меня вместе с палаткой. Сквозь тонкие стенки выло видно объем текущей с гребня воды – иногда уровень поднимался до 5 см. Палатка к счастью устояла под этим напором, но желание попить дождевой водички вышло мне боком. Я выставил наружу котелок, чтобы набрать воды без вкуса солидола, и он наполнился очень быстро. К сожалению, в темноте ночной палатки я опрокинул его, как оказалось на спальник. Ночь прошла не так уютно как до этого – спал, съёжившись на промокшем спальнике под шум дождя.
Утро следующего дня выдалось более чем свежим. Ветер хоть и сохранял своё направление, но стал не ласкающим и теплым, а холодным и пронизывающим. Всё это, вместе с тем, что камней мне так и не удалось найти, вещи промокли, и наступил сентябрь, навело меня на мысли о смене места. Позавтракав и быстро собрав вещи, я вышел в сторону автомобильной дороги. Через некоторое время я оказался на трассе рядом с указателем «Блява», где и решил поймать машину. Среди степной растительности, покрывающей всхолмленности Южного Урала, мой взгляд заметил какой-то памятник, на подобие тех, что ставят на местах боёв. В тот момент я и не сообразил, чем бы это могло быть, учитывая, что боёв на Урале давненько не было. Лишь вернувшись домой, я узнал, что это был один из столбов, отмечающих границу Европы и Азии. Так что получилось, что машину я ловил еще в Азии, а сел в неё, после того как она остановилась, уже в Европе!
Небольшое время на такси – и вот я уже в Медногорске. Город стоит на той же реке Бляве, но если до него вода в реке чистая, то после – река становится самым грязным притоком Урала. Виной тому горно-обогатительный комбинат, чьи трубы видны отовсюду. Сам город очень милый и уютный. Начинать любые путешествия по Уралу лучше всего отсюда. Такси, которые весь день дежурят у вокзала, могут отвезти в любое место за вполне вменяемые деньги, на вокзале останавливаются все проходящие поезда (их правда не так уж и много), можно вкусно поесть, а для желающих есть гостиница.
Ночью на вокзале моё одиночество скрашивал жирненький сверчок. Не найдя того, за чем ехал, но очень довольный проведенным здесь временем, я сел на ночной поезд до Москвы и попрощался с Южным Уралом.
А через два дня лето снова вернулось в эти места, но узнал я об этом только из телевизионных новостей…