Пьянству – boy (and girls)!
Вечерело. Грязные московские сугробы обещали напоить (в перспективе) чахлую и просвинцованную почву Красной Пресни. На дворе был конец марта 1992 года.
-А что, Анатолий Владимирович, не посетить ли нам завтра с утреца Малайзию? -спросил Филимоныч, задумчиво наполняя рюмки.- Надо бы все-таки привезти каучук: давно заводам обещали.
Я с интересом взглянул на Филимоныча. Столь официальное обращение означало, что мероприятие грозит быть конкретным.
-С утреца явно не получится, -ответствовал я, прихлебывая коньяк.- До этой Малайзии, блин, лететь да лететь!
-В принципе все организовано: самолет зафрахтован, наш дорогой сирийский друг Халил уже купил каучук в Куала-Лумпуре, осталось только эту резину недоделанную погрузить в самолет и доставить, -продолжил Филимоныч.- Вопрос в том, чтобы все это проконтролировать: без нас с тобой, my dear, все равно все через жопу сделают: то ли каучук забудут, то ли самолет упадет - надо бы поучаствовать!
Посмотрев в окно офиса, я увидел мерзкий московский март и мерзнущего в летних сандалиях бога Меркурия у входа в Центр Международной Торговли Имени Расхитителя Национальных Сокровищ России По Дешевке Арманда Хаммера (ЦМТ, в просторечье).
-В Малайзии – наверняка - тепло и проклятого снега нет и в помине, -задумался я.- При том, детям нашим малым купить пару ящиков сухого молока надобно, а для нас - приличного кофе (в «Березке» - то даже и за валюту нетути).
Это и предопределило ответ.
-А почему бы и нет? -философски ответил я, чокаясь.- Мы, помнится, с тобой дальше Китая никуда и не залетали. Мне всегда хотелось в Австралию, а Малайзия почти рядом.
-Ну, на том и порешили, -резюмировал Филимоныч.- Завтра с утра я за тобой заеду. Собери барахлишко в расчете на двухдневное путешествие.
-И чего его собирать, на 2 дня-то? -спросил я.– Водка, надеюсь, куплена?
-Обижаешь! -отвечал Филимоныч.- Паспорт не забудь, да и баксы тоже - командировочные получишь после возвращения. Да и декларацию пора обновить.
-А то, -заметил я.- Нам не привыкать!
На всякий случай я решил кое-что почитать про страну, которую мы столь поспешно собирались посетить. Выяснилось, что Малайзия располагается в Юго-Восточной Азии: частично на полуострове Малакка (на самом его южном кончике находится Сингапур) и включает в себя острова Малаккского архипелага, а также часть острова Борнео (он же Калимантан). Население - 22 млн.человек, климат мягкий и ровный, в среднем +25 - +28 градусов по Цельсию. Столица: Куала-Лумпур (старая столица - город Малакка). Официальный язык - малайский (малазийский). Страна мусульманская, но свободно исповедуются христианство, буддизм и индуизм.
Валюта - ринггит (1 ринггит = 100 сенам), в настоящее время 1 USD = примерно 4 ринггитам Запрещен (в частности) ввоз одежды с напечатанными на ней текстами из Корана, холодного оружия, товаров, банкнот и монет государства Израиль. За ввоз-вывоз наркотиков - смертная казнь.
В 1400 году было основано королевство Малакка, которое чуть более 100 лет спустя было завоевано португальцами. В 17 веке их сменили голландцы, у которых Малакку в 19 веке выкупили англичане. В 1957 году Западная Малайзия получила независимость, а в 1963 году была создана Малазийская Федерация, куда вошел и Сингапур, но в 1965 году из нее вышел.
Малайзия — конституционная монархия. Делится на 13 штатов (9 из них возглавляются монархами, главным образом султанами, 4 — губернаторами) и 2 федеральные территории. Монарх (верховный правитель) избирается на 5 лет из числа наследственных правителей 9 штатов. Законодательный орган — парламент, состоящий из сената и палаты представителей.
Флаг: полумесяц и звезда - символы ислама. 14 лучей звезды и 14 полос представляют 14 членов Федерации Малайзии (Сингапур вышел из Федерации, но флаг не изменился). Синяя часть флага - символ единства народов Малайзии, а жёлтый - цвет монаршей власти.
Как ни странно, но Филимоныч с утра заехал - я посмотрел на календарь: на нем значилось 20 марта 1992 года.
Я был готов: покидав в сумку сменные носки, пару футболок, паспорт и тощую пачку баксов, надел джинсы, кожаную куртку, ботинки и сел в машину.
В Шереметьево-2, после того, как Филимоныч весело подмигнул таможенникам, нам открыли боковые железные турникеты и, не задавая никаких вопросов, препроводили в нанятый нашей конторой самолет («ИЛ-76М», грузовик), где выдали по билету.
Мне показалось, что я попал в крытое футбольное поле с откидными скамейками по бокам и в торце – ниже пилотской кабины. Поле было, конечно, узковато, зато длина его с лихвой компенсировала недостаток ширины (длина самолета - почти 47 метров). Я тупо посмотрел на билет – а зачем он? Ведь, кроме Филимоныча, меня и экипажа в самолете никого не было.
Филимоныч радостно солировал:
-Грузовой отсек в «ИЛ-76М» герметизирован, поскольку самолет этот создавался как военно-транспортный, с практической дальностью полета 5000 километров и крейсерской скоростью 800 км в час: на указанное расстояние он может перевезти 140 солдат или 128 парашютистов. Кроме того, он комплектуется 2-мя 23-мм авиапушками и контейнерами с ИК - ложными целями. В гражданском варианте самолет может перевезти 90 пассажиров.
Мы познакомились с экипажем и таможенниками: вторые, соблюдая «ритуальные танцы обряда» (выражение Филимоныча) пожелали, дабы мы заполнили таможенную декларацию. Какая там декларация? На борту «ИЛ-76М» легко можно было спрятать парочку танков! Но мы все-таки (будучи людьми вежливыми) заполнили.
С тем и взлетели.
-Ну, на ход ноги! -торжественно заявил Филимоныч, наполняя рюмки.- Взлететь-то и бабка древняя может: штурвал на себя и газу до отказу - много ума не надобно. Вот посадка - это совсем другое дело: тут уже бабкой никак не обойдешься!
*
Я ему верил: до того, как попасть в КГБ, Филимоныч окончил летное военное училище - последним летательным аппаратом, который Филимоныч освоил, был не то МИГ-15, не то МИГ-17, точно не помню. Наверняка выдающаяся (в том у меня сомнений не имеется) летная карьера Филимоныча была прервана чисто политическими обстоятельствами: Н.С. Хрущев одномоментно распорядился порезать строящиеся крейсера и сократить армию (в том числе и ВВС) как раз к моменту выпуска Филимоныча из училища. КГБ СССР, искренне переживая за столь нерациональное использование квалифицированных кадров, подгреб Филимоныча к себе. Там он и обвыкся, дослужившись в контрразведке до настоящего полковника.
Конечно, при первом знакомстве, меня несколько ломала его служба в КГБ, но потом я перестал обращать внимание на эти пустяки и искренне полюбил Филимоныча, который, тем не менее, по - привычке продолжал играть в Штирлица - меня это только забавляло.
Предыстория поездки была такова (1991 год).
Работал я тогда в одной хитрой конторе, все сотрудники которой, не считая водителей и уборщиц, были бывшими полковниками (в крайнем случае - майорами) КГБ. Единственным исключением являлся я, существо сугубо штатское (хотя и числился «страшным» лейтенантом запаса) и очень финансовое по роду образования и занятий.
После прихода М.С. Горбачева в КГБ начались «чистки» и немалое число старших офицеров было «с почетом» отправлено на заслуженную пенсию. Многие из них оказались людьми неглупыми и - при том - предприимчивыми. За годы службы они, помимо опыта, обросли многочисленными связями, что изрядно помогло им в организации собственного дела.
Наша контора начинала в качестве кооператива, но быстро стала филиалом совместного предприятия (не без моего участия). Это в те времена давало многое: статус юридического лица и – в отличие от кооператива - мало налогов. Побыв главбухом головного СП, я быстро сориентировался в обстановке и перешел в филиал, где толку было гораздо больше.
Филимоныч числился в конторе главным бухгалтером (фактически исполняя функции финансового директора, просто название это в ту пору известно не было), а я - его замом, будучи фактически главным бухгалтером.
Директором был тоже бывший полковник КГБ, но из разведки и это обстоятельство приводило к непримиримым противоречиям внутри руководства организации. Штука в том, что КГБ соединяло в себе - по информации Филимоныча - «два в одном»: разведку (на сленге - «Лес») и контрразведку («Деревня»); оба ведомства враждовали между собой, являя пример здоровой конкуренции (как и было задумано): «17 мгновений весны» в чистом виде!
Шелленберг писал в своих мемуарах: «Как-то Гитлер сказал: «Надо, чтобы люди суетились, ведь от трения возникает теплота, а теплота рождает энергию».
Котрразведчики вечно подозревали в разведчиках двойных агентов (действительно, кто уследит за нелегалом – вдруг его перевербовали?), разведчики же обвиняли контрразведку в откровенном безделье. В общем, прямо по Киплингу: Запад есть Запад, а Восток есть Восток - и вместе им не сойтись. Но вот сошлись же. Изредка, правда только после солидной выпивки, Филимоныч обзывал директора немецким шпионом, но исключительно за глаза (директор некоторое время проработал барменом в Гамбурге).
Филимоныч в качестве полковника контрразведки Московского управления КГБ последнее время (перед выходом на пенсию) курировал ГАИ Москвы и Московской области, в связи с чем хвастался, что у него в известном доме на Садовом кольце имелся (для прикрытия) запасной кабинет, а в нем шкаф, в котором висел мундир генерала милиции, коим он якобы являлся, а также по бутылке водки в каждом генеральском сапоге.
Но вообще-то, как я понял, Филимоныч в основном отслеживал отгрузку ракет с заводов по железной дороге (только ночью - и не дай Бог иначе!) и иногда со спортивным азартом ловил шпионов около «почтовых ящиков». Он и меня обучил начальным азам конспирации, коими я по - прежнему не пользуюсь (а к чему?).
-Слушай, Филимоныч, -недоумевал я.- У меня в Минфине у начальника отдела судостроительной промышленности (умерла от рака, бедняга) исполать висела на стене фотография нашей атомной подводной лодки в надводном положении, снятая американским спутником! На ней разве что лицо командира, вышедшего покурить на мостик, не различишь! Ты думаешь, у американцев с инфракрасными фотоаппаратами на спутниках что-то напутано или они совсем идиоты, под которых так старательно косят? К чему все эти ночные отгрузки?
-Положено было по инструкции, -со вздохом отвечал Филимоныч.- Зато можно было спокойно выпить на природе, хотя бы и ночью. И вообще: ловля шпионов - это увлекательно (почти как охота).
История отставки Филимоныча была проста, как дерево, в которое он врезался (береза). Дело в том, что контрразведчики (про разведчиков – не знаю) в обязательном порядке осваивали курс экстремального автомобильного вождения, который оставался на подкорке у курсантов навсегда.
Еще в 70-х годах прошлого века Филимоныч, преследуя по улице Горького на «Чайке» очередного «военного атташе», врезался в столб на Маяковке, напротив здания бывшего Миноборонпрома (нынешнего МЭРТ). «Чайка» - вдребезги, Филимоныча - в реанимацию, атташе - удрал в посольство.
«Чайку» списали, столб подправили, а площадь прозвали (в КГБ СССР) «имени Филимоныча». Филимоныч выздоровел, но привычку водить машину в пьяном виде не утратил. Это и сыграло свою роковую роль.
В 1985 (кажется) году Филимоныч получил новехонькую «Волгу», ощетиненную антеннами всевозможной (на тот момент) связи и (предварительно отослав водителя домой спать) погрузив в «Волгу» еще трех «черных» полковников, стартовал в Загорск – нынешний Сергиев Посад - к батюшке на богомолье. Батюшка был тоже из ихних же, так что грехи (бабы, водка и т.п.) наверняка были бы отпущены. По пути были остановки (с выпивкой), так что встреча с березой оказалась не совсем случайной. Самое смешное, что «Волга» после знакомства с березой восстановлению не подлежала, зато с полковниками не произошло ровно ничего. И впрямь: пьяниц, дураков и влюбленных Бог бережет!
Это и стало последней каплей - Филимоныча лишили сразу 2-х кабинетов: и на Садовой, и в особняке графа Ростопчина на Лубянке, отправив в отставку. Так он и нарисовался в кооперативе (будущем филиале СП).
В ту пору все торговали компьютерами, мы - тоже. Но потихоньку - полегоньку приобрели вкус и к финансовым операциям. Обороты росли, а вместе с ними росли и аппетиты.
Незадолго до окончания Войны в Заливе, когда всем стало ясно, что дела иракской армии, оккупировавшей Кувейт, вообще и Саддама Хусейна - в частности - очень плохи, правительство Саудовской Аравии начало опасаться, вспомнив химиическое укрощение Саддамом курдов, что иракцы сдуру и против них применят химическое оружие. Проверив свои арсеналы, саудовцы забеспокоились, поскольку имевшиеся у них противогазы оказались древнее помета мамонта и потому - негодными. Тогда они обратились к России, чьи противогазы считались (а может и сейчас считаются) одними из лучших в мире.
Дней за десять до окончания войны срочно организованный консорциум, возглавляемый нашей конторой, отправил два грузовых самолета с противогазами посреднику в Швейцарию, поскольку осторожные саудовцы на рынке не светились и вообще напустили на всю операцию легкий флер секретности. Флер настолько легкий, что вся Москва принялась торговать виртуальными противогазами, которых в реальности не было: все имевшиеся находились уже у нас. К нам в офис регулярно забредали ходоки, радостно сообщавшие, что у них где-то под Брянском (Смоленском и т.д.) на путях стоит вагон (два) противогазов. Мы только посмеивались, наливая ходокам «огненной воды» и они уходили - пьяные, но довольные.
Более того, поскольку такое большое количество противогазов в столь короткие сроки произвести было невозможно просто физически, часть поставки представляла из себя запас, хранившийся на мобилизационных складах Минобороны, изъятый, естественно - взаимообразно (и не бесплатно) - под обещание пополнить запасы Минобороны свежесделанными позднее, для чего в ряды консорциума были призваны 5 заводов Минхимпрома.
Всего этого (в отличие от Штирлица - Филимоныча) я не знал: к тому времени, вдрызг разругавшись с директором, мы с Филимонычем вытряхнули из сейфа офиса все дензнаки с профилем Ильича (а их набралась немелкими купюрами целая сумка) и переехали в гостиницу «Спутник» на Ленинском проспекте, сняв там 2-х местный номер. Сбежали мы из офиса под предлогом подготовки годового отчета: мол, постоянное пьянство в офисе нам мешает сосредоточиться. Сумку мы, понятно, взяли с собой, а место, где находились, не сообщали. Сотовых телефонов тогда не имелось, домашние мы не брали - в общем, партизанили изо всех сил. Впрочем, директору было все по барабану (у него имелась золотая карта «VISA») и он продолжал (с остатками персонала и ежевечерними гостями) пьянствовать в ЦМТ.
**
Будучи по образованию финансистом, я тогда мало что понимал в бухучете (экзамен по которому свое время в тогдашнем Финансовом институте - нынешней Финансовой Академии - сдал на твердую «тройку»), поэтому для составления баланса пригласил своего друга-аудитора, с которым мы вместе служили ранее в Минфине СССР в одном из Управлений (занималось оно оборонной промышленностью). В свое время я его перетащил в головное СП своим замом - именно для составления баланса.
Этой должностью «Киса» (так мы звали друг друга, памятуя бессмертный роман «12 стульев» и два совместно проведенных отпуска в пансионате Минфина СССР в Алуште, где оба вели достаточно рассеянный образ жизни) заметно тяготился: пока я решал все внешние вопросы, прыгая в основном по Внешэкономбанку, Киса меланхолически играл на компьютере, регулярно занося туда вирусы с принесенных дискет. Оживлялся он только к годовому отчету, когда надо было работу работать. Головное СП, созданное в качестве «инжинирингового», мечтало о дирижаблях, но торговало компьютерами, да еще умудрилось продать корабль с мазутом - этим все дела и исчерпывались. Платили нам маловато и через год мы с Кисой не выдержали, сбежали: я - в филиал, а Киса - в аудиторскую контору.
Стоит заметить, что с балансом у нас как-то не складывалось - время мы в основном проводили в ресторане «Спутника», благо «капусты» хватало, а по вечерам разъезжались по домам. Один раз вечерком даже пригласили в ресторан жен - пусть отдохнут! В какой-то момент Киса попросил у Филимоныча 900 баксов в качестве аванса за будущую работу, после чего пропал. Его нигде не было, но Филимоныч (по своим каналам) выяснил, что Киса вместе женой удрал в Китай - отдохнуть. Надежды не оставалось никакой, пришлось купить учебник и осваивать бухчет самому. Все оказалось не так уж сложно – так я потихоньку и стал профессионалом, а Кису из друзей перевел в разряд приятелей. Больше мы его услугами не пользовались.
***
В общем, отчет мы сдали и вернулись в офис - пора было мириться. В офисе нас ждал крайне любезный директор, который и слова дурного нам не сказал, а сообщил, что для нас есть дело, причем крайне важное.
-Противогазы-то мы продали, -сообщил директор.- Но деньги (20 миллионов долларов) пришли - по условиям контракта - в виде экспортного аккредитива на спецсчет во Внешэкономбанке. Ваша задача - оформить все бумаги и перевести деньги на наш валютный счет. Документы - вон там!
Тут директор кивнул на два чемодана, стоявшие в углу комнаты.
-Ни фига себе! -хором сказали мы с Филимонычем.
Дело в том, что экспортный аккредитив очень сложен в оформлении, до сих пор я имел дела только с импортными аккредитивами.
-Премия будет? -уточнили мы.
-Как только деньги упадут на счет! -твердо заявил директор.- Но учтите: у вас осталось 2 недели, иначе деньги вернутся обратно, в банк «Индосуэц» в Женеве!
-Хотелось бы немного наличных, -так же твердо отвечали мы.
-Да вы и так всю кассу выгребли! –возмутился, наконец, директор.
-Мы про доллары говорим! - усмехнулись мы.- Подарки-то можно только в «Березках» купить, а «деревянные» тугрики у нас еще и остались.
Тут мы, в свою очередь, кивнули на тощую сумку в другом углу комнаты.
-Ага! -начал догонять директор.- Вот вам 500 баксов!
Мы взяли аванс, чемоданы и двинулись в «Березку» на Большой Дорогомиловской улице. Оттуда, загрузившись бутылками, сигаретами, шоколадками и т.п. поехали во Внешэкономбанк, располагавшийся рядом с Большим театром, благо пропуска у нас туда были постоянными. Щедро опустошая пакеты при встрече со знакомыми клерками, мы пришли к своей любимице - начальнице отдела, у которой попросили выделить нам толковую девочку для оформления аккредитива. Таковая нашлась и мы радостно отдали ей оба чемодана с документами, присовокупив к ним бутылку «Чинзано».
-Ну все! –справедливо решили мы.- Дело, можно считать, сделано!
И точно - через несколько дней деньги «капнули» на наш счет, мы с Филимонычем получили по ... тысяч баксов премии и свалили в Китай. Девочку из банка тоже не обидели, правда - рублями.
В дальнейшем выяснилось, что 20 миллионов долларов - вовсе не плохая штука: консорциумом было обговорено, что все деньги держатся на нашем счете и тратятся по распоряжению членов консорциума, вот только про проценты в соглашении не было сказано ни слова, а их нам Внешэкономбанк зачислял раз в квартал и составляли они чуть больше 100 тысяч долларов США за тот же квартал.
С тех пор прошел год, за который много чего произошло (тушение пожаров в Кувейте, например) и все забыли про противогазы.
Первым очнулось Минобороны, которое, проверив мобилизационные склады, поинтересовалось у заводов Минхимпрома:
-А противогазы-то где?
-А у нас каучука нет! -гордо отвечали заводы.- Не из чего делать!
Пришлось закупать каучук.
Если готовых противогазов улетело два самолета, то каучук для их изготовления вполне должен был поместиться в одном, в который мы и сели.
***
Самолет набирал высоту, а Филимоныч радостно разливал водку.
-Меньше трех не пьют! -сообщил Филимоныч, чокаясь.
****
Первое время я уставал от постоянного чекистского пьянства, но потом привык: чтобы понимать коллег, приходилось находиться с ними в одном (и том же) состоянии. Я как-то пожаловался Филимонычу:
-У нас в Минфине СССР было принято выпивать только по праздникам, хотя французский коньяк в буфете имелся всегда!
-А у нас в КГБ СССР утро начиналось с похода в буфет, где наливали в кредит, до зарплаты! -уверенно отвечал Филимоныч.
Приходилось соответствовать: их (чекистов) было больше - просто подавляющее численное превосходство!
День в офисе начинался так: обыкновенно за мной присылали машину, если нет - я брал такси. Встречал меня задумчивый директор, который решал дилемму, чем похмелиться: водкой с «Куантро» или джином с сухим «Мартини»? Совета он спрашивал у всех подряд. После решения этой насущной проблемы верхушка коллектива шла завтракать в ЦМТ в немецкую пивную. Завтрак состоял из свиной ноги и пива. В обед мы опять подтягивались к ЦМТ: в ресторан «Русский» рачительный Филимоныч перечислил миллион рублей и мы их потихоньку проедали, в буквальном смысле. Тут уж без шампанского-водки-коньяка, не говоря уже про закуски, дело не обходилось. После сытного обеда в «Березке» ЦМТ закупалось энное количество иностранных бутылок и гораздо меньшее количество закуски – запивки - на «полдник», проходивший обыкновенно в офисе.
Я как-то спросил директора, выставившего на стол в переговорной литр джина «Гордон» (на сленге - «Собака Баскервилей», уж больно грозный кабан изображен на этикетке) и маленькую жестяную баночку тоника: «А не маловато тоника-то?», на что получил ответ, достойный именоваться афоризмом:
-Пить и закусывать - двойной расход!
После такой выпивки в переговорной сильно пахло елочкой и – как следствие - сразу устанавливалось новогоднее настроение.
Ужинали мы обычно опять-таки в ЦМТ, по очереди обходя заведения: директор платил за всех картой. Часто ужинали в «Красном Льве» (английском пабе): еда там была, конечно паршивая, зато с выпивкой все было в порядке. Расставалась компания не раньше 11 часов вечера, так что в офис на следующий день все подтягивались тоже часам к одиннадцати, но утра: за исключением директора - тот обыкновенно ночевал в офисе. Дело в том, что офис представлял из себя две 3-х комнатные квартиры, соединенные вместе и перепланированные, так что в директорском кабинете имелся диван, да и (по-моему) директора уже давно перестала пускать домой жена - за беспробудное пьянство.
Все в офисе было приспособлено для «переговоров», вот только работать было негде. Я с трудом обустроил компьютер в кабинетике Филимоныча, кое-как пристроил и лазерный принтер, пострадавший - таки во время очередной пьянки: кто-то с пьяных глаз решил, что принтер - это большая пепельница и воткнул в него окурок. Поскольку все дни были расписаны по часам, работать мне частенько приходилось по ночам дома.
Через некоторое время, когда все окончательно переругались, контора развалилась, а вместе с ее развалом окончилось и мое вынужденное пьянство. С тех пор я отношусь к водке с некоторым предубеждением и пью ее крайне редко, в основном на отдыхе за рубежом - из экономии и дабы вкуса не забыть.
*****
Выпили по третьей и Филимоныч предложил прогуляться в кабину к летчикам. Сделать это было не так-то просто: кабина в «Ил-76М» расположена наверху, к ней вела лестница слева. Справа, в стеклянном «фонаре», ниже уровня пола (палубы?) сидел штурман и читал Агату Кристи.
Навестили летчиков и выяснили маршрут. Оказалось, что лету до Куала-Лумпура 16 часов с двумя посадками: в Шардже и Бомбее (его потом индусы зачем-то в Мумбай переименовали).
Я вздрогнул.
-Это сколько же мы водки выпьем, пока долетим? -спросил я Филимоныча.
-Ничего, в самолете все быстро выветривается, -утешил меня тот.- Что тут еще делать? Спать не ляжешь, книжки что - ли читать, как штурман? За 16 часов туда и 16 часов обратно еще и ослепнешь! Кому нужен слепой главбух?
Логика у Филимоныча была железной.
-А печень? -робко спросил я, прекрасно понимая, что говорю глупости.
-Печень у тебя молодая: ничего, как-нибудь справится, -сказал как отрезал Филимоныч.
В перерывах между выпивкой Филимоныч полюбил заглядывать к летчикам: видимо, делился боевым опытом, я же предпочитал сидеть рядом со штурманом, по – прежнему читавшим Агату Кристи - из «фонаря» открывался великолепный обзор.
Для таких VIP-персон как мы в самолете был даже предусмотрен стюард, который решительно не знал, чем ему заняться: водку мы и сами умели разливать, а немудреная закуска (в виде расфасованного бортпитания) сервировки и вовсе не требовала. Пожалев парня, налили и ему. Он долго отказывался, потом украдкой оглянулся и выпил. Мы дали ему пожевать петрушки - отбить запах.
Наконец, самолет сел в Шардже. Мы вышли на летное поле - размяться. Нас встречал представитель «Аэрофлота», который тут же вручил нам ящик водки «Smirnoff». Я тяжело вздохнул.
Причина такого благожелательного отношения была проста: за рейс контора заплатила больше 100 тысяч долларов именно долларами, а не «деревянными» рублями: вряд ли у «Аэрофлота» в те смутные времена такие заказы бывали каждый день.
-А знаешь, Филимоныч, ведь это в первый раз: не мы взятку даем, а нам дают! -внезапно ахнул я.
-Это не взятка, а подарок, -насупился чекист Филимоныч.
Тем временем в самолет грузили ящики с бортпитанием. Посмотрев, сколько их, я было решил, что «Аэрофлот» спятил: этого бы хватило небольшой африканской деревне - притом на неделю. «Аэрофлот» явно продолжал прогибаться!
Закуски было непривычно много и мы с Филимонычем не знали, что с нею делать. Конечно, до отвала накормили экипаж (включая стюарда), но все равно осталось больше половины. Тем временем самолет сел в Бомбее. Предстояла смена экипажа: летчикам больше положенной нормы летать нельзя. Прощались ненадолго - нам предстояло встретиться на обратной дороге. Мы с Филимонычем с облегчением отдали ребятам все оставшиеся продукты – и тут же получили новые ящики с бортпитанием.
В очередной раз взлетели – теперь уже было недалеко до цели. Относительно скоро показался Куала-Лумпур и самолет начал садиться. Я с любопытством смотрел в иллюминатор на желтую, почти оранжевую землю с островами буйной тропической зелени. Визы не требовалось: симпатичный треугольный штампик в паспорт ставили прямо в аэропорту - при наличии обратного билета российские граждане имеют право находиться в Малайзии месяц. Что-то не припомню, чтобы с нас взяли хоть какие-то деньги за визу, хотя теперь, говорят, стоит она 10 USD. Заботу об оставшемся бортпитании мы переложили на экипаж.
Было уже утро (когда летишь на Восток - время прибавляется, в Малайзии - плюс 5 часов к московскому), нас встречал Халил Иванович (так мы его ласково прозвали) и какой-то китаец.
После того, как мы обнялись, Халил представил китайца:
-Доктор Вонг, он помогал мне в покупке каучука.
Я шепнул Филимонычу на ухо:
-У них что, в Китае, все Вонги?
-Мы же с тобой в Китае были, -шепнул в ответ Филимоныч.- Не все.
Предстоял завтрак в китайском ресторане. Я с удовольствием (ради разнообразия) выпил пива. На завтраке все были крайне любезны, взаимно раскланиваясь. Халил рассказывал, как ему дешево удалось купить каучук.
-Наверняка украл сколько-нибудь, -комментировал мне на ухо Филимоныч.- Араб хренов! А еще христианин!
-Сирийцы - не арабы! -шепнул я в ответ.
После завтрака нас с Филимонычем довели (багажа у нас не было) до гостиницы, которая находилась в самом центре города и называлась «Equatorial»: между прочим, 4 звезды с плюсом. Отель был симпатичный и многоэтажный, нас поселили в номере 1612. Башен «Петронас Тауэрс» тогда еще не было, хотя, судя по нынешним фотографиям, отель «Equatorial» и на их фоне смотрится вполне достойно. Халил благоразумно заплатил за номер сам. Номер был большой, с огромной супружеской кроватью, на которой лежала всенепременная конфетка и теплые пожелания от администрации.
-Жаль, не придется воспользоваться! -хмыкнул я, кивая на кровать и опробуя конфету.– А то сложилась бы новая советская семья, насквозь пропитанная алкоголем.
-Не ерничай! Совсем очумел после полета? -поинтересовался Филимоныч.
-Шутка! Кергуду! -ответил я.
Приняв душ, мы позвонили Халилу. Пока трудолюбивые малайцы укладывали каучук в самолет и заправляли его, нам надобно было заняться шопингом. Халил отвел нас в ближайший супермаркет, где мы закупили ящиков 10-15 с большими банками сухого молока и столько же растворимого кофе: в Москве тогда было голодно. На сей раз мы платили сами, поменяв американские доллары на местные ринггиты. Обрадованный Халил указал нам на проводившуюся в супермаркете рекламную акцию: купив блок «Мальборо», вы получали в подарок летнюю рубашку фирмы «Ла Коста». Мы купили по два блока, придирчиво выбрав рубашки. Еще нас увлекли брючные ремни новой оригинальной конструкции - купили и их. Распорядились весь этот хлам доставить к нам в номер: доставка была бесплатной.
Выйдя из магазина, мы задумчиво закурили у огромного надувного Микки-Мауса.
-Вроде все переделали? -неуверенно спросил я.
-Не все, но отдохнуть стоит! -заявил Филимоныч.- У нас еще ужин впереди и ночной вылет.
Пошли к отелю. Я начал рассматривать город - и он мне очень понравился. Полно небоскребов, при этом почти все они выполнены в приятной зеленоватой гамме. Встречные пешеходы радостно улыбались: были они по преимуществу китайцами (китаянками).
-А малайцы-то в Малайзии имеются? -спросил я Халила.
-Имеются! -уверенно отвечал Халил.- Их примерно столько же, сколько и китайцев.
На самом деле (как я позднее выяснил), из 22-миллионного населения страны малайцев - 52%, а китайцев - 32%, остальные - индусы и европейцы. Но нам попадались прохожие исключительно из 32 процентов.
Мы пересекли улицу по крытому надземному переходу - опять же зеленому.
-А почему у нас их нет? -задумался я.- Это же дешевле, чем кротовые норы рыть!
Видно, кто-то из Московского правительства побывал в Малайзии - теперь надземные переходы есть и в Москве - и тоже зелененькие!
Пришли в номер, где решили передохнуть - покупки уже стояли в прихожей. Халил нас покинул, занявшись организацией торжественного ужина по поводу нашего приезда - отъезда (на самом деле - дрых голышом поверх одеяла в каком-то соседнем номере: он всегда свято соблюдал сиесту).
Отдыхать пришлось недолго: неугомонный Филимоныч придумал дело. Дело заключалось в том, что в квартале от отеля, идя от супермаркета, Филимоныч заметил магазин с видеоаппаратурой.
-Надо купить по видеокамере! -заявил Филимоныч.
-Ты что, с дуба рухнул? -спросил я.- У нас же есть! Мы с тобой в прошлом году у директора по дешевке две большие «Хитачи» приобрели, по 800 баксов, под стандартную видеокассету!
-Плечо оттягивает! -задумчиво сообщил Филимоныч.- Не надоело? Кроме того, светочувствительность слабая. И вообще: ты что, против технического прогресса? Немедленно прекратить! Кроме того, здесь дешево - дешевле только в Сингапуре, но он на 300 километров южнее, а нам ночью вылетать - доехать не успеем!
Сраженный такими весомыми аргументами, я покорно побрел за Филимонычем в магазин.
В магазине оказалось здорово. В итоге мы с Филимонычем купили себе по 8-мм (суперсовременной на тот момент) «Sony» c сумками, запасными аккумуляторами и видеокассетами, потратив по 1200 USD на нос. Добычу сразу отнесли в номер, не доверив туземцам, и разместили ее на ящиках с банками.
Тут как раз проснулся Халил и повел нас ужинать. По дороге я присматривался к населению, особое внимание уделяя встречным барышням. Внимание мое не преследовало каких-либо практических целей (все равно ночью улетать) - только этнографические: чувствовал я себя при этом немного Миклухо-Маклаем.
-Смотри, Филимоныч! -задумчиво комментировал я, попыхивая свежекупленным «Мальборо».- Китаянки-то ходят высокие, стройненькие и все поголовно в мини-юбках! И ножки-то у них - очаровательные! А мы-то с тобой после Китая твердо были убеждены, что все китаянки - кривоногие!
-Рыбий жир, фрукты, полноценное питание с детства - вот и результат! -комментировал Филимоныч, также с интересом осматривая барышень.
Ужинали мы в «Австралийском дегустационном зале», недалеко от отеля. Зал представлял из себя огромный ресторан, облицованный светлой кафельной плиткой, по периметру которого находились большие аквариумы со всевозможной морской живностью, которой по мановению вашего пальца мгновенно не везло - ее вылавливали и несли на кухню готовить. Мы выбрали двух здоровенных лобстеров.
В ресторане нас ждал доктор Вонг, с которым нам и предстояло поужинать, «соблюдая ритуальные танцы обряда». Пока ждали лобстеров, пили пиво - я со всевозрастающим уважением начинал относиться к этому слабоалкогольному напитку.
Беседу поддерживали все, в том числе и Филимоныч: в свое время его готовили на роль водителя в наше посольство в Англии и учили английскому. Но что-то не сложилось, в Англию Филимоныч не попал, а вот английский при нем остался: правда, с чудовищным акцентом. Впрочем, мы все вчетвером носителями языка не являлись, так что беседа текла плавно.
К моему удивлению, двух лобстеров на четверых вполне хватило: то ли они были сытными, то ли мы, непрерывно закусывая уже почти в течение суток, не нагуляли аппетит. Принесли счет на 200 долларов, его вызвался оплатить доктор Вонг.
-Значит, Халил с ним в доле! -шепнул я на ухо Филимонычу.
-Похоже на то, -отвечал тот.
Принесли копию счета и упакованный в маленькую картонную коробочку киви: подарок от заведения, который я немедленно забрал себе.
-Нам еще лететь и лететь, закусывать и закусывать! -сообщил я Халилу.- Уж больно бортпитание надоело - там фруктов нет ! А ты - с нами?
-Нет, -ответил Халил и щелкнул пальцем.- У меня тут еще дел навалом.
На «щелк» явился официант, которому Халил что-то шепнул, после чего через минуту я получил еще три коробочки с киви. Вместе с киви мы и покинули заведение, распрощавшись с доктором Вонгом и направившись в отель - через два часа у нас был вылет и эти два часа прошли быстро.
Трудолюбивые малайцы, подбадриваемые звоном монет в наших карманах, бодро снесли багаж в машину и мы сказали городу «прощай».
В аэропорту нас ждали неожиданные известия. «Футбольного поля» больше не было: весь самолет был забит огромными прямоугольными пластинами каучука (сантиметров по 15-20 толщиной), сложенными в стопки до потолка. Прямо у трапа разместились наши ящики с банками кофе и сухого молока. Только два-три откидных сиденья и оставались свободными.
Но проблема была не в этом: на самом деле бушевал командир самолета.
-Мы не сможем взлететь! -вещал он нам.
-Почему? -сухо осведомился Филимоныч.
-Это у меня теоретически коммерческий груз может весить 42 тонны! -продолжал надрываться командир.- А в тропическом климате – не более 35-38 (воздух горячий)! У нас на борту - 40 тонн каучука, да еще эти ваши ящики! Мы и так ночью взлетаем, когда попрохладнее - но это все равно не поможет!
-А что это у тебя там в углу стоит: какие-то баллоны с жидкостью? -еще более сухо спросил Филимоныч.
-Это питьевая вода для руководства компании, -в запале ответил командир.
-Вот и полей этой водой пальмы в аэропорту, -посоветовал Филимоныч.- Я ее перевозку не оплачивал! И вообще: заводи!
-Кто сможет взять на себя такую ответственность? -верещал пилот.
-Я, -кратко сообщил Филимоныч.- Как уполномоченный представитель заказчика, а значит – твой непосредственный начальник. Прогревай двигатели!
И мы взлетели - безо всяких проблем!
В Бомбее в самолет загрузились первый экипаж (совершенно не возражавший против наших ящиков и веса каучука) и очередное бортпитание, в Шардже нас опять встречал представитель «Аэрофлота» - на сей раз без водки (я с облегчением вздохнул - «Smirnoff» мы едва надкусили).
При подлете к Кавказу (границе СССР) штурман внезапно побледнел, бросил читать Агату Кристи и побежал в кабину к пилотам. Еще более бледный командир спустился из кабины к нам и сообщил:
-У нас отказал прибор «свой - чужой», а с землей связаться не получается - никто не отвечает!
-И что это значит? -спросил я Филимоныча.
-Это значит, что мы теперь - неопознанный бомбардировщик - и нас вполне могут сбить! -задумчиво сообщил Филимоныч.
-В честь чего? -спросил я.- У нас же транспортный самолет?
-Забыл тебе сказать, -ответил Филимоныч.- «ИЛ-76М» не только военный транспортник, но еще и бомбардировщик: помимо парашютистов он может сбрасывать и авиабомбы весом до 10 тонн включительно (тоже на парашютах).
-Что же делать? -спросил командир.- В Шарджу возвращаться? Парашютов-то у нас нет, да и бомб - тоже! Может, каучук сбросить - отвлечь ПВО?
-Я тебе сброшу! -зловеще сообщил Филимоныч.- Резина денег стоит, да и закуска с водкой пропадет - к вам в кабину не влезет.
-А на какой высоте мы идем? -подумав, спросил вдруг Филимоныч.
-Как и положено: пассажиры - на 10 тысячах, мы (грузовики) - на 11-ти, -отвечал командир.
-А каков практический потолок самолета? -продолжил расспросы Филимоныч.
-12 километров, -сообщил летчик.
-Вот и набирай еще километр и лети на 12-ти, -распорядился Филимоныч.- Авось не достанут!
В общем, нас не сбили. По-моему, нас просто не заметили - СССР развалился, а вместе с ним развалилась и некогда могучая система ПВО.
Командир вернулся в кабину, штурман - в «фонарь» к Агате Кристи, ну а мы с Филимонычем - к походному столу.
-Кстати, о системе «свой - чужой»,- заметил Филимоныч.- Помнишь, в 80-е Биленко угнал в Японию «МИГ-25»? Союз тогда на большие деньги попал.
-Почему?- спросил я.
-Дело даже не в самолете, -заметил Филимоныч.- Хотя, поговаривают, американцы именно с него содрали F-16. Дело в «свой - чужой» - ее пришлось срочно менять на каждом самолете ВВС СССР, а это – удовольствие дорогое.
Через некоторое время я опять полез в «фонарь». Небо было ясное, даже с высоты 12 километров отчетливо виднелись люди, передвигавшиеся по льду большого озера.
-Ну и как называется это озеро? -ехидно спросил Филимоныч, мнивший себя великим топографом.
-Севан, -спокойно ответил я.
-Как догадался? -удивился Филимоныч.
-Очень просто - в этих местах другого такого большого и нет! -усмехнулся я.
Когда мы (как черт из табакерки) вывалились из облаков над Шереметьево и связались с диспетчером, затребовав посадку, тот, ошарашенный, спросил:
-Ребята, а вы откуда?
-Из Малайзии, каучук привезли! -отвечали мы.- Полосу давай, у нас керосин кончается!
Сели без приключений, раздав оставшиеся соки и часть ящика водки экипажу. Каучук, правда, арестовала таможня, потребовав оплатить пошлину за ввоз. Этого мы с Филимонычем не предусмотрели, а за воротами аэропорта уже стояла под парами вереница заводских КАМАЗов, приехавших из Тамбова и т.п. и ожидавших вожделенное сырье.
У нас были только баксы и обменять их было негде - тогда обмен валюты был еще запрещен. Пришлось ехать в офис. Но предварительно мы оставили на таможне долларовый залог, пообещав часа через два подвезти рубли для уплаты пошлины и дали отмашку грузовикам на погрузку каучука.
Ворвавшись в офис, в переговорной мы застали веселую пирушку под председательством директора. Создавалось впечатление, что с момента нашего отлета никто и не расходился.
-Что-то вас долго не было! -удивился директор.- За «Собакой Баскервилей», что-ли, ходили? А тоник взяли?
-Мы каучук из Малайзии привезли для заводов! -презрительно заметили мы, решительно направляясь к сейфу. -А вы все пьете?
-Естественно!- хором ответила компания.
-Ага, -задумчиво протянул директор, склеив наконец в голове картину событий.
******
С тех пор прошло много лет, но поездка не забылась. С Филимонычем мы уже давно вместе не работаем, но отношения поддерживаем. Недавно он позвонил и пожаловался на высокое давление.
-И чем лечишься? -спросил я.
-Ею, родимою, и лечусь, -грустно ответил Филимоныч.
-Логично, -рассудил я.- Коньяк давление поднимает, а водка - опускает. И сколько в день выходит?
-Три раза по 100 грамм, -отвечал Филимоныч.- Итого триста.
ГВАРДИЯ НЕ СДАЕТСЯ!
Анатолий Новак
03.08.2005 г.