Заполярные хроники Якутии

II
Первое прикосновение, восторженный взгляд полный восхищения необъятными просторами великой речной вольницы. Наше знакомство с могучей рекой Сибири, прозванной женским именем Лена, состоялось, рассказы и повествования бывалых людей неоднократно посещавших Лену – ничто, по сравнению с тем, что открылось нашему взору. Разительные впечатления, после узкого и мелкого Джарджана мы увидели речное раздолье, раскинувшееся до края горизонта. Такое ощущение, что у наших ног плещется безграничное море, а противолежащий берег, отмеченный на горизонте светло-желтой полосой ни что иное как мираж, созданный всемогущим Нептуном, дабы ввести человека в заблуждение. Ты начинаешь верить в то, что мир, распростертый перед глазами нереален, он создан мифами и легендами якутских сказителей олонхосутов, прославляющих прекрасную и величавую «Елюне»:

Тут лес привольно зеленеющий.
Река стремительно текущая,
С косою чистою песчаною.
Тут побережный крупный галечник, 
Есть горы красные как зарево.
Есть небо теплоту дарящее…

При впадении в Лену течение Джарджана усилилось, катамаран со скоростью курьерского поезда понесло в кипящий, клокочущий волнами и водоворотами бар, образовавшийся непосредственно на слиянии двух рек. Понадобилась вся мощь подвесного двигателя, что бы противостоять мощному водотоку. Поставив катамаран перпендикулярно к правому берегу нас вынесло в заливчик со стоячей водой. Наносной песчаный плацдарм, вклинивающийся в устье реки на пятьсот метров смог защитить нас от коварной стремнины. Когда страсти улеглись, мы смогли еще раз, более детально, осмотреть близлежащие окрестности.
На правом берегу, высоком и лесистом, Владимир Коваленко, коммуникабельный во всех отношениях человек, заметил дощатые балки, и бревенчатые бараки поверх которых торчали радиопередающие антенны, и флюгера. «Ну что господа туристы, кто из вас желает попариться в баньке? А? Ну так как, зайдем на метеостанцию?» – предложение Владимира Коваленко было воспринято на ура. После двух недельного сплава, омраченного отсутствием некоторых бытовых удобств – горячей воды, ванны, сауны и джакузи, все просто изнывали от скромного и убогого «походного комфорта».

ГМС «Джарджан», расположена в устье реки Джарджан. Географические координаты 68о43/ с.ш., 124о05/ в.д. Метеостанции присвоен статус международной. На станции ведутся наблюдения за фактической погодой, в частности измеряются: температура, влажность и давление воздуха, скорость и направление ветра. На метеостанции имеется аппаратура, регистрирующая магнитные аномалии. Все данные предаются в центр прогнозов и далее распространяются по всему миру. В настоящее время метеостанцию обслуживает три человека. Рядом с метеостанцией находиться база алмазоразработчиков, на ее территории соблюдается строгий охранный режим.

Всякие случайные встречи людей в тайге проходят по традиционной схеме взаимоуважения, щедрого отношения к гостям и поголовного братания, происходящего за «общим семейным столом». Работники метеостанции не стали исключением из общих правил, встреча прошла по наивысшей категории дружелюбного настроя. По нашей просьбе, была протоплена банька, сварены самые настоящие русские щи, выпечена в духовке краюха хлеба и приготовлены бутерброды с черной икрой, намазанной по сливочному маслу толстым слоем. Ко всем перечисленным радостям жизни присоединилось концертное выступление начальника метеостанции. По заявкам истосковавшихся по мелодичным звукам слушателей, он наигрывал на баяне знакомые с детства мелодии, допуская некоторые вариации на заданную тему развеселого общения. Такому приему позавидовали бы шейхи, короли и премьер-министры всех развитых стран. В отличие от официальных, государственных приемов над нашим столом витал дух искренности и душевной простоты.

Дружеская предрасположенность в таежных обителях это особый знак доброты. Север воспитывает человека по другим критериям выживания. Здесь не уместно выражение – «каждый сам за себя». Тут, в нехоженых дебрях тайги существует один закон для всех – закон надежного, дружеского плеча.

К вечернему часу с запада нагрянул грозовой фронт, наводя уныние и хандру свинцовыми тучами, запирающими солнечный свет высоко в небесах. С приближением грозы и усилением ветра в сердце закралась тревога за наше дальнейшее плавание. Коварная и строптивая Лена славится своими штормами, разбивающими многотонные корабли о скалистые берега. А что же тогда говорить о нашем легком катамаране, как он поведет себя, столкнувшись с ураганным ветром и двухметровой волной? У каждого из нас вставало множество неразрешимых вопросов, а главное мы даже не догадывались, что принесет собою завтрашний день? Мы не ведали и не предугадывали, будет ли благосклонна и милосердна великая и могучая река Сибири по отношению к нам.

Лена, река в Восточной Сибири, в Иркутской области и Якутии. Длина 4400 км, площадь бассейна 2490 тыс. км2. Берет начало на склонах Байкальского хребта, впадает в море Лаптевых, образуя обширную (около 30 тыс. км2) дельту. В верхнем течении (до впадения Витима) долина сравнительно узкая, ниже расширяется до 30 км; берега до Якутска высокие, часто скалистые, ниже низменные. Обрывы, сложенные известняками, иногда образуют причудливые формы (Ленские столбы). В среднем течении в русле много островов. Основные притоки: Нюя, Вилюй (левые); Киренга, Витим, Олекма, Алдан (правые). Ежегодно река выносит в море около 12 млн. т. взвешенных наносов.

С угасанием звездной ночи рассеялись наши надуманные страхи и сомнения. Незамутненное облаками, ясноокое солнце, возвестило он прекрасной погоде и вселило в командный настрой оптимистичный позитив. В новом свете улыбчивого дня, западный ветер более не завывал голосами сирен, а насвистал веселую песенку путешественника, касаясь струн натянутых спиннингов. Еще раз, поблагодарив хозяев метеостанции за радушный прием, мы уселись на катамараны и с прискоком на возмущенных волнах ринулись вниз по течению.
Заложенный в нас солнечный позитив, едва мы зашли за поворот, выветрился напористым ветром и смылся холодными брызгами полутораметровых волн. В конструкции катамарана, продуваемого всеми ветрами подряд, не предусматривалась защита от непогоды. Пенные валы, подначиваемые закрученным шквалом, попросту перекатывались через нас. Впереди сидящее гребцы не могли уберечь себя как не старались. В порыве отчаяния, промокшее Игорь Якушев и Игорь Судник – человек военной закалки, бывший прапорщик, ушедший из вооруженный сил по собственному желанию, закладывали нос ката гермомешками и рюкзаками, дабы сдержать агрессивные наскоки возмущенной реки. Несмотря на ясное небо, шквалистый ветер и не думал стихать, необходимо было подстраиваться под козни своенравной реки. Владимир Коваленко обратил внимание на то, что у самого берега наблюдается более или мене спокойная полоса речной поверхности. На расстоянии десяти метров от берега находилась своеобразная буферная зона, где волнение утихало, а течение закручивалось воронками, цепляясь за мелеющее дно. «Кажется, я нашел способ приструнить волны, а ну-ка давай к берегу, пойдем под ним, насколько двигатель позволит» – уверенным, командирским голосом дал «цу» наш негласный, но уважаемый предводитель. Как только каты приблизились вплотную к каменистому берегу, волнение сошло на нет, и мы без ущерба для собственного здоровья продолжили путь.
По правому берегу Лены тянется тридцати метровая стенка, сотворенная из белого известняка и глинисто-сланцевых пород. Обветренные скалы, испещренные пронырливыми ручейками, поражают взгляд наскальными барельефами и скульптурами, созданными в традиционном стиле первозданной природы. Если увиденное рассматривать с помощью фонтанирующего воображения, то в качестве сравнения на ум приходят образы устрашающих сфинксов, облики мистических фараонов, фигуры сказочных персонажей и лики языческих богов. Находясь в своеобразном трансе, тебе уже не ведомы земные тяготы, не напрягает монотонный гул двигателя, не допекает беснующийся шторм и не отвлекает внимание мокрая одежда, ты настроен на очаровательную мелодию вечности, творимую природой на твоих глазах. 

Как иногда хочется почувствовать себя изгоем упорядоченного мира современности. Как прекрасно очутиться по собственному желанию в мире затвердевшего времени. Где обветренные скалы, бунтующая штормом река и грозовое небо, страдающее непостоянством, пребывают в оцепенении минувших тысячелетий. Не для того ли, ищет человек в далеких странах одиночества, что бы оставшись наедине с собственными мыслями, воспеть блаженный покой, рожденный искренностью раскрывшейся души.
Окрыленный катамаран летит по водной глади, играя в салочки с солнечными бликами, нарисованными ясной погодой на лике вольной реки. Который час мотор напевает сонливую мелодию долгую как текучая вода, которая, выворачивается за бортом на изнанку. Поверхность реки искривляется, и ломает небесное отражение неуверенной рукой футуриста. Глаза безвольно вперились в пустоту не найдя точки преткновения. В душу вкралось апатия и отрешенная безысходность. Через три часа убаюкивающей качки хочется пристать к берегу и распрямить затекшие ноги. Но река непреклонна, уходит от нас вдаль очередным мысом. Точный «JPS» прокладывает в пространстве нескончаемые километры, указывая огромные величины до намеченной остановки. Мысли все чаще и чаще обращаются к родному порогу. Ловишь себя на том, что ни какие красоты мира не стоят уютных домашних тапочек и мягкости дивана. Но тем и привлекательна походная жизнь, здесь все протекает по-настоящему. Нет защитного экрана, способного оградить тебя от нагрянувших трудностей и бытовых неудобств.
Катамаран мягко ткнулся в песчаный берег и намертво засел в илистом дне, наступила долгожданная передышка. Раскаленное добела солнце, полуденный зной, потрескавшиеся барханы и зыбучие пески – мертвая пустыня, это первое что приходит на ум, когда обозреваешь обширные косы левого берега Лены.
Могучая сибирская река видится в ином образе, это уже не голубая лента, а мираж, безжизненная пустыня по которой колесит перекати-поле и тащится по песку тяжеловесная арба, а речная зыбь превратилась в расшитый ковер Самарканда. Не веришь собственным глазам, что пустынная коса, захвачена ополоумевшими миражами. Ожидаешь, что вот-вот из песка восстанут заблудившиеся караваны, появятся навьюченные верблюды и погонщики, измотанные палящим солнцем. Торчащие в провеянном песке сучки тальника, словно обглоданные и выбеленные солнцем кости вымерших мамонтов и саблезубых тигров. Жуткий и кошмарный крематорий созданный солнцем песком и временем.
Река Лена судоходна, это не подложный факт, корабли Ленского пароходства попадались нам довольно часто. За день могло встретиться до трех-четырех много тоннажных судов, мелкие катера в поле нашего зрения попадались редко.
Относились мы к этому неоднозначно. С одной стороны после трех недельного сплава по глухой таежной реке Джарджан, мы соскучились по обширному человеческому общению. С другой стороны, напрочь, терялось ощущение новизны и первозданности. Прелести своеобразной северной природы ретушировались выхлопами дизельных машин, а упоенное молчание тайги угасало в реве корабельного гудка.
Река течет то спокойно, то быстро, протискиваясь разбоями сквозь ловушки песчаных кос. Низкие острова напоминают обширные пляжи Азовского моря или мелководного Сиваша. Голубая гладь расходится кругами, закручивается спиралями, преодолев островную перегородку, встречается с основным руслом и растворяется в нем. Течение подхватывает катамаран как игрушечный кораблик и быстро несет к очередному мысу, напоминающему осетровую голову. Одноликие мыса обрисовывающие контуры изворотливой реки, все как один похожи на осетровые головы, всплывшие на поверхность Лены. Эти дивные строения природы, воспеты в якутском фольклоре, они стали частью легенд, прославляющих удивительную реку «Елюне».
По левую руку распростерся большой песчаный остров Молодо-Арыта. С правой руки неуемное течение Лены поджал громадный мыс Обух. Река сузилась до полутора километров, и ускорилось стремниной. Непосредственно за мысом стали образовываться глубокие и обширные заводи с противотоком. «Верная примета,…» – отметил вслух Владимир Черняев, – «…осетровое местечко». Слова магистра походных дел тут же подтвердились, на берегу, мы заметили рыбаков усердно собирающих сети в лодку. «Во! Я же говорил, рыбы в Лене немерено, куда не кинь снасти, всюду ловится». 

Видовой состав ихтиофауны Лены на отдельных участках реки достигает 38 разновидностей. Он неоднороден и зависит от гидрологических условий, температуры воды, скорости течения и ледового режима. В реке преобладают следующие виды рыб: ряпушка, сиг-пыжьян, сиг-валек, нельма, омуль, осетр-хытыс, стерлядь, муксун, чир, налим.

От нашего взгляда не ускользнула серебристая рыбешка, мечущаяся в руках местных рыболовов. Само собой разуметься мы не смогли подавить в себе любопытство, и задравши нос проследовать прямым курсом. Проделав великолепный финт вблизи рыбацкой лодки, катамараны пристали к берегу. В нашем представлении коренные обитатели Лены являли собой собирательный образ детей тайги, облаченных в звериные шкуры, вооруженные луком, и плетущие сети из сухожилий диких животных. Каково же было удивление, когда перед нами предстали обыкновенные люди, одетые в одежды европейского стиля, свободно общающиеся на русском языке и посвященные во все новостные события внушаемые всемогущим «ОРТ». «О..о..о… будьте здоровы мужики!» – откликнулся на наши приветствия коренастый мужичек в синем комбинезоне и черной шапочке, схожей на головной атрибут рэпера. Коренастый мужичек, смуглым лицом, черными, как смоль волосами и европеоидными чертами лица внушал определенное сходство с цыганами. Узкий разрез глаз и невысокий лоб выдавали в нем дитя сибирской тайги.

Население республики Саха-Якутия составляет 1022,8 тыс. человек, из общего числа выделяются в процентном отношении: якуты 33,4, русские 50,3, украинцы 7,1, народности севера 2,3, в том числе эвенки, эвены, юкагиры. Официальные языки - якутский, русский. Средняя плотность населения 0,3 человек на 1км 2. 

Семья Бурсовых: Катя, Коля, Петя и Андрей из поселка Сиктях (слово «сиктях» означает сильно увлажненная, сырая местность) любезно пригласила посетить их жилище и отведать скабрезную трапезу, полностью отвечающую требованиям искушенных гурманов. Вяленая нельма, копченый балык из чира, соленый тугунок со специями в растительном масле и черная икра – дать отказ на столь щедрое предложение, сославшись на собственную скромность и «лже-благовоспитанность», мы не смогли. Все как один, без повторного приглашения мы уселись за импровизированный стол на берегу реки.
«За столом, где присутствуют россияне и глухонемой разговориться» – данное утверждение распространялось и на наш обеденный стол. Между третьим и четвертым тостом мы нашли друг в друге много общего и родного, до нас дошло, что проблемы везде одни и те же, то, что рыбакам из Сиктяха и таксисту из Москвы трудовые деньги достаются одинаково тяжело – потом и мозолями.
Стоянка семьи Бурсовых расположена в шестидесяти километрах от поселка Сиктях, именно это, большое по местным меркам расстояние и определило добротный и надежный характер, проглядываемый в бревенчатых жилищах. Все строения: жилые, подсобные и временные построены основательно, на долгие года.
На восходящей по крутому берегу тропинке в преддверии открытой поляны, где расположились избы, стоят четырех метровые деревянные столбы. Поверхность столбов тщательно отчищена и зашкурена. Столбы напоминают фигуры шахматной ладьи или пешки. Выпуклые окантовки обиты золоченой или серебряной жестью с выгравированными инициалами, датами и местными названиями. Нам пояснили, что эти столбы называются сэгэ.

СЭГЭ – деревянные столбы, вкопанные в землю. Издревне якуты, привязывали к ним коней, со временем установка сэгэ переросла в магическое и ритуальное действо. Сэгэ, является своеобразным оберегом для коренных жителей Лены.

Столбы для коновязи стали олицетворением памятных событий, приуроченных к особым праздникам: рождения наследника, постройки нового дома или целого селения. Они обрели новое значение в якутском историческом эпосе, в них проявилась индивидуальность национальной культуры народов заселяющих берега Лены.
Екатерина Бурсова – глава семьи, с матриархальным укладом жизни, раздобрившись, не смогла отпустить нас в далекое плавание без подарка и повела нас в подземную кладовую. Не стоит труда сообразить, что мы находились в зоне вечной мерзлоты, под дерновым слоем на глубине шестидесяти сантиметров залегают мерзлотные породы. Неоценимый дар природы рыбаки используют в своих личных, корыстных интересах. Они специально роют в земле нечто напоминающее погреб с непременной тэрмоизолирующей надстройкой. Семья Бурсовых вырыла свой мерзлотник по ледяной линзе, на глубину шести метров. Естественный холодильник получился двухъярусным и очень вместительным, в нем запросто можно заморозить до пяти тонн рыбы. Температура в леднике, как правило, держится в пределах от минус трех, до минус семи градусом. Так что пойманная рыба сохраняется в нем на протяжении всего теплого периода года.
Нам позволено было выбрать по каждому виду рыб, которому имелось у них в наличии. Мы прихватили с собой муксуна, нельму, чира и осетра, но каково было удивление, когда нам предоставили для проведения фото сессии нельму весом до восемнадцати килограмм. Нашему восторгу не было предела, такую рыбину нам еще не приходилось держать в руках. Жаль только по окончании съемок серебристую модель у нас безжалостно отняли и опустили обратно в мерзлотник.
Речная система Лены похожа на могучее дерево, корни которого вросли в северный Ледовитый океан, а вершина уходит в горы Прибайкалья. От ствола этого могучего дерева-реки, в разные стороны раскинулись ветви- притоки, служащие в свою очередь колыбелью новых и новых побегов. Уэль-Сиктях, Куранах-Сиктях, Бёкчёрен, Крестях, причудливые названия глухих таежных речек со своими уникальными историями, сложились в единую летопись освоения заполярных земель нижней части Лены.
В нашем походе объединились две несовместимые на первый взгляд вещи – спортивная рыбалка с историко-географическими изысканиями. Конечно же, мы отдавали себе отчет в том, что некоторые подходы к изучаемым нами местам, пойдут в разрез с понятиями и задачами истинных рыболовов, а таких увлеченных людей, в нашей команде было не мало. При детальном осмыслении происходящего вырисовывается достаточно убедительная картина полнейшего согласия. Союз науки и спортивного лова выгоден обеим сторонам, более того в условиях таежного существования они дополняют друг друга, расширяя наши познания в области исторических свершений и добавляя к походному столу щедрые дары сибирский рек.
Рыжий Сергей Николаевич как представитель историко-географического клуба, до сего момента находившийся в тени блистательных рыболовных побед, с выходом на просторы Лены, широким фронтом развернул свою научную деятельность. Он предложил нам скрупулезно и дотошно осмотреть притоки, имеющие косвенное или прямое отношение к таким известным фамилиям как: С.Челюскин, Э.Толль, С.Дежнев, и другим не мене значим именам, прославившим великую Россию. Первым по списку значился правобережный приток Бёсюке, берущий свое начало с возвышенностей Хараулагских гор.
Бёсюке раскрыл нам свои объятия обширным устьем, похожим на морскую гавань. Прибрежные косы были затоплены поднявшейся водой разбухшей Лены. Поэтому удалось пристать в полумиле от устья у высокого яра, где размещались два щитовых балка принадлежащих рыбакам. 
В 1637 году, в устье реки Бёсюке прославленный казак сотник Елисей Буза разбил стоянку и построил несколько кочей. Это небольшие баркасы с малой осадкой, позволяющие беспрепятственно следовать по мелководным протокам, при случае их можно было вытащить на берег, на зимний отстой.
Бесспорно, поиск исторических находок занятие не из легких, если учесть тот факт, что со времен Елисея Бузы прошло около четырехсот лет, тем не менее, очнувшаяся любовь к археологии подталкивала нас к интенсивным поискам. Что бы подпитывать наше эгоистичное самолюбие, мы готовы были поверить в то, что любая найденная нами вещь принадлежит к архивным подлинником: ржавый топор, кованые гвозди и скобы. Увы, настоящих доказательств присутствия Елисея Бузы мы не отыскали, ни древних захоронений, ни острожных стен, ни настилов и воротов, при помощи которых кочи стаскивались в реку, мы не обнаружили.
Зная не понаслышке о непредсказуемом поведении Лены, готовой в любую минуту разразиться сильнейшим штормом, мы что называется, гнали лошадей в галоп. Временное затишье, отразившееся на речной поверхности дрожащей зыбью, было нам на руку. Ни кому не хотелось испытывать судьбу на прочность и поэтому большую часть дня мы шли вперед, совершая утомительные переходы по восемьдесят, девяносто километров.
К окончанию дневного перехода на горизонте обозначились ярко желтые прогалы, рваные тучи разошлись, открывая доступ солнечному теплу. Гора Юрдюк-Хая (высокая гора), улыбнулась нам душещипательным вечерним заревом, предвещая тихую, дремлющую ночь заполярья. В радостном настроении мы встречали закатные сумерки, обращаясь к великой пустоте с мольбами о завтрашнем дне.

Ни что так не цениться в обжитом человеком мире как покой. Тихая мелодия природы, воспетая задорным ветром, гоняющимся за призрачными перепадами давлений, онемевшая река, усмиренная до зеркальной глади. Скругленные берега реки с волнительными морщинками колеблющейся зыби. Сон! Наваждение! Иллюзия! Бесхитростные мгновения счастья, восхищения видимой картиной созидания, определившей секундное продолжение одной мысли. Полнейшее отрешение от хаоса беспорядочного движения, толкающего безрассудный прогресс по витиеватой спирали развития.

Очередное, затуманенное утро Лены не внесло определенной ясности ни в погоду, ни в наше хандрившее настроение. Непроглядный туман как Божья кара навис над нами и уплотнился по курсу катамарана непроницаемой перегородкой. Далекий берег утопал в серости «сопливой» погоды, и даже солнечные лучи не могли способствовать улучшению здоровья безнадежного больного.
Обогнув в спешном порядке скалистый мыс, напоминающий осетровую голову, мы целенаправленно пошли к устью реки Берис (производная от слова Борисова). Река Берис небольшой, правобережный приток Лены, берущий свое начло на горных склонах Хараулагских гор. Для нас посещение реки имело особое значение, так как из архивных источников было доподлинно известно, что именно здесь во времена II (арктической) камчатской экспедиции возглавляемой Витусом Берингом остался на вынужденную зимовку бот «Иркутск» не успевший к началу ледостава дойти до Якутска. Командовал ботом прославленный полярный исследователь Дмитрий Лаптев.
Дмитрию Лаптеву одному из первых полярных исследователей удалось в этом походе справиться с такой тяжелой болезнью как цинга, явившейся причиной гибели многих первооткрывателей. Из кедрового стланика он варил отвар и давал его пить больным, умирающим от нехватки в организме витаминов.
Поиски казарм, где зимовала команда бота «Иркутск», мы вели с удесятеренным вниманием, мы искали разрушенные срубы, амбары, поваленные деревья, груды белого плиточника, из которого слаживалась небольшая печка, именуемая таежниками камелек. Но кроме современных строений, служащих пристанищем рыбакам и охотникам, мы ни чего не отыскали. Плотные заросли тальника мешали продвижению по крутому склону, ковровая подстилка влажного мха скрывала от глаз следы трехсот летних события. А безудержный ледоход разровнял береговую гальку, изменив до не узнаваемости былой рельеф берега.
Сложить историю освоения заполярной Лены в единое русло немыслимо без упоминания известного селения Булун, находящегося напротив современного поселка Кюсюр (слово «кюсюр», переводится, как «место, где мы провели прошлую осень»), в устье ручья Булунка. Именно Булун два столетия тому назад являлся своеобразным трамплином, подготовительной базой покорителям Арктики и именно он дал название нынешнему району – Булунскому.

Селение Булун было основано жителями Жиганска, бежавшими от разбойников и эпидемии оспы, примерно в 1805г. Благодаря месторасположению, в центре наиболее удобных для рыбной ловли песков, селение Булун быстро разрослось. Немаловажный остается тот факт, что в реке Булунка становились на зимний отстой суда. При необходимости в весенний паводок в ее устье могли уместиться более 10 малых судов и барж. Во время ледохода в этом районе создается большой подъем воды - свыше 20 метров. В устье Булунки в 1933 году зимовала шхуна «Полярная звезда».

«Кто со мной?» – обратился к скучающей команде Сергей Николаевич Рыжий, – «Кто желает поближе познакомиться с Булуном?». Команда отмалчивалась, ни кому не хотелось взбираться по крутопадающему бугру, заросшему двухметровым, непролазным тальником. Тогда Сергей Николаевич прибег к последнему, убедительному козырю, имевшемуся у него на руках. «Я здесь зимой как-то бывал, из Тикси на вертушке прилетали, с начальством, так вот я нашел здесь памятник, из черного мрамора, а памятник этот поставлен в честь купца Санникова. Ну, помните такого? Вспоминаете, должны же вы были книгу прочесть или фильм посмотреть про Землю Санникова,… а?» В глазах вялых и утомленных дорогой людей загорелась искорка любознательности, переборов собственное безволие, участники экспедиции поплелись за экскурсоводом «всезнайкой». Вскарабкавшись на бугор, мы стали озираться, выискивая проходы в пышно цветущем иван-чае.
Перед нами распростерлась долина, плавно подымающаяся на вершину лесистой сопки. Невдалеке, утопая в колышущейся траве соломенного цвета, покоились развалины бревенчатой избы со снесенной крышей. Внешне изба напоминала часовенку или небольшую церквушку. С фасада избы на оголенном бугорке валялись большие чугунные чаны и надгробные плиты с надписями на русском языке, имевшем у себя в наличии упраздненную букву «ять». По правую руку, у реки Буланка виднелись сгнившие остовы деревянных лодок и барж с железной обшивкой, ржавыми кнехтами и якорными цепями.
Примятая трава указала нам на еле различимую тропинку, ведущую к металлическому шпилю, окруженному кучерявыми зарослями кустарника. Пробираться по траве было сложно и опасно, она скрывала неровности почвенного покрова, мы то и дело спотыкались, плюхаясь в мягкие объятия мха.
Стального цвета шпиль, пяти метров высотой, стоит на металлической платформе, оконтуренной цепью. Под шпилем покоится чаша, из которой по нашему мнению должен был прорываться вечный огонь. «Это памятник комсомольцам, погибшим от рук кулаков, а вот Санникову, находится в тех зарослях, чуть выше» – указал Сергей Николаевич на непроницаемую тальниковую чащу. Протискиваться среди хлестких веток тальника, под возбужденный писк кусачих комаров, было настоящей пыткой, но мы все-таки преодолели пятидесяти метровый заслон, и вышли к черной плите. «Там вон, видите круглая дыра зияет?» – вошел в роль опытный гид – «Когда его устанавливали,… в тысяча девятьсот двенадцатом году,… кстати, надо упомянуть что его доставили прямо из самой Первопрестольной… Так вот в нем были вмонтированы золотые часы. Ну, сами понимаете, до наших дней, они, ни как не смогли бы «дотикать». Под черной зияющей дырой висела табличка с надписью «Я.Ф. Санников 1844-1908гг.»

Яков Федорович Санников купец второй гильдии, державший коренное население, проживавшее на реках: Оленек, Анабар, Хатанга, Яна и Индигирка, в монопольной эксплуатации. В те времена у него имелось в пяти или шести местах до тысячи оленей, пасшихся под наблюдением пастухов, его огромное хозяйство было под присмотром дюжины приказчиков. Про его влияние у местных жителей даже сложилась поговорка: «На небе Бог, а на Булуне Яков Санников». 

«Кстати, это не тот Санников, который мог видеть новые земли, вблизи Новосибирских остров, известных как «Земля Санникова». Всего в церковной книге Булуна имеется четырнадцать записей с подобной фамилией, скорее всего, то был брат или еще какой родственник» – пояснил наш гид, – «Идемте, я вам еще один памятник покажу». Невдалеке, всего лишь в двадцати метрах находился еще один постамент из черного мрамора, имевший прямое отношение к новым землям, покоящимся под панцирем дрейфующих льдов.
Покосившуюся надгробную плиту скрывали тальниковые переплетения, под ногами, у могилы, неприятно чавкал сырой мох, перенасыщенный влагой. На хорошо сохранившейся табличке мы смогли прочитать «От команды яхты «Заря», ТРИФОН НОСОВ, от товарищей по русской полярной экспедиции 1900-1902г».

Кочегар Трифон Носов участник экспедиции Э. Толля, искавшего «Землю Санникова» на яхте «Заря». 15 сентября 1902 г. во время переноса груза с яхты на пароход «Лена» в бухте Тикси нечаянным выстрелом он был ранен, а 23 сентября умер во время рейса вверх по Лене. 

Ветра революции разрушили старый Булун, оставив после него пепелище исторической хроники. В окружении плотной ольхи просматриваются могилы покорителей севера, русских людей, принесших свет и культуру в зону ледяного отчуждения. Тут витает нетленный дух коренных жителей севера, осваивавших эти таежные земли испокон веков. Каждая пядь Булунской земли наводнена историческими событиями, нужно лишь повнимательней разглядывать подсказки, скрытые тальником вездесущей тайги.

Верхоянский хребет, кряж Чекановского и стремительная, напористая Лена сошлись вместе на крохотном пяточке северной земли, что бы положить начало удивительному зрелищу, прозванному Ленской трубой. Бунтующая река потекла на север ровной голубой линией. Высокие гольцы лишенные растительного покрова, обрамленные кривыми распадками и пенными ручьями это отправная точка в переломе характера раздольной и спокойной Лены. Течение настраивается на порожистый лад, а берега ощетиниваются отвесными скалами и утесами. Береговые своды возвеличиваются до скальных замков, увенчанных изумрудным куполом цветущей тайги и окаймленных желто-серыми осыпями разрушенных башенок-минаретов.
В начале сороковых годов минувшего века напротив горы Куорат-Хаята (584м.), на левом берегу Лены возник рыбацкий поселок Чекуровка. Рождение поселка во многом обусловлено обилием нерестящейся рыбы: нельмы, омуля, осетра, муксуна и сига. Именно в этом районе расположены знаменитейшие рыболовные пески Тющиха, Чира, Нюнка-Серай. В двадцати километрах от поселка находится закрытый аэродром, куда приземлялись тяжелые самолеты дальней авиации. Занимательным и весьма интересным остается тот факт, что взлетная полоса аэродрома не имела искусственного покрытия. Самолеты садились на идеально ровную поверхность открытого плато. В природе такие феномены встречаются очень редко, к сожалению, в данное время такой услугой природы ни кто не пользуется.
Ошибочно было полагать, что мы убежали от ненастной погоды и проникли в зону влияния беспредельного солнца. Дождевые тучи настигли нас, окутав обозреваемое пространство свинцовой мглой. Благо, еще, что грозовой фронт подкрался с юга, а не обрушился на нас шквалистым северным ветром.
В Ленской трубе зарождаются очень сильные шторма. Благодаря северному ветру Барей, несущемуся навстречу быстрому течению реки, возникают губительные двухметровые волны. Создается эффект стоячих волн, такое зачастую происходит во время приливно-отливных течений в узких проливах Шантарских островов Охотского моря. Там, этот эффект стоячих волн получил название «сулои». Здесь на Лене, эти безымянные волны создают, немело трудностей большим кораблям и маломерному речному флоту. Впрочем, мы не сильно расстраивались, ведь в этих местах, есть где переждать непогоду, через каждые пять-семь километров по берегам встречаются рыболовные артели с уютными и теплыми балками.
«Семьдесят один градус сорок минут северной широты!» – воскликнул Владимир Коваленко и отложил «JPS»в сторону, – «Все ребятки, край земли, за ним даже деревья не растут». Находясь в полубреду изнурительной качки, мы не сразу сообразили, в чем дело, и словно слепые котята стали озираться по сторонам, выискивая ту самую пресловутую бездонную пропасть, где заканчиваются все пути-дорожки.
Очередную передышку мы предприняли у левого притока Хатыстах, с его устья открывается великолепная панорама противоположного берега, вздымающегося над Леной неприступными скалами горного хребта Туора-Сис. Прильнув к биноклям, мы стали вглядываться в зубья скальных фрагментов, расположенных на макушках овальных гор. Рядом с Горой Ушат-Хаята (569м.), на плоской вершине, Рыжий Сергей Николаевич отыскал группу темно-коричневых останцев расположенных замкнутых кольцом. «Год назад, зимой, я на вертушке облетал эти окрестности. Так получилось, что пилот стал набирать высоту как раз в этом месте, и представьте себе, гляжу в иллюминатор, а подомной настоящий «Стоунд-Хендж». Скальные скульптуры стоят друг возле друга на небольшом расстоянии и образуют вытянутый овал. Такое ощущение, что их намерено, водрузили на вершине этой горы» – воодушевленно, с очевидным пристрастием, раскрыл нам тайну местных гор Сергей Николаевич.
Буквально за считанные километры облик береговой зоны изменился. Облысевшие сопки окрасились выгоревшими лишаями, и словно проклятием Арктики его визитной, белой меткой, в недоступных солнцу ущельях засветились бледные ледники – предвестники непобедимого холода. Утратив зримое благополучие, лиственничная тайга под напором северных ветров поредела. Рослые лиственницы потянулись к земле, да так и застыли в скрюченном состоянии, превратившись в уродливых карликов.
К каждому из участников экспедиции пришло осознание того, что мы вошли на территорию недоступности, отрешенности, пустоты и вечной тишины. Теперь каждый пройденный на север шаг будет приравнен к поступку, явится проявлением смелости и веры в благополучный исход путешествия. Отчасти мы ощущали себя первооткрывателями рискнувшими посягнуть на великое таинство арктических широт. И страна вечного холода, отгороженная полярным кругом, приоткрывала нам занавесу своего бытия, являя взору ловчие пасти, поставленные на песца, указывая путеводные тренгуляционые вышки, и заманивая нас беспредельным горизонтом, уводящим к недосягаемому краю земли.

Неподкупная красота мира без тени фальши и юродства трогает честолюбивое сердце. Вибрации труб возликовавшего органа души наигрывают мелодию абсолютного счастья, ублажая сознание прекрасным и вечным, но столь ранимым и чутким. Ты ощущаешь, что наступил миг исполнения желаний, заветной мечты балансирующей на острых гранях привередливой судьбы. Но ты бесстрашен в своих устремлениях и надеждах, без оглядки на прошлые неудачи погружаешься с головой в бездну феерических ощущений распахнувшегося перед твоими глазами незнакомого мира.

Напротив острова Тит-Ары (лиственничный остров) тянутся высокие отвесные скалы с угрюмыми утесами и тесными ущельями. По скальным изломам струятся каскадными водопадами бурные ручьи. Кристально чистая вода тающих ледников заходится пеной, разбиваясь о каменные преграды. Искрящиеся брызги разлетаются по сторонам, омывая зеленые листочки душистого багульника. На вершинах гор разрезают пасмурное небо перья заостренных даек. По якутским поверьям скальные останцы, камни, выпирающие из земли, являются мрачными дворцами злых духов. В одном из них живет шаман Одюгай, который может заговаривать болезни и предсказывать судьбу, оттеняя ее могильным тленом. Мы пробовали искать вход в заколдованный замок шамана, но камнепады, беспричинно срывающиеся с вершины горы, уводили нас в сторону, запутывая в скальном лабиринте. Злой шаман не желал нашей встречи, закрывал свой замок пасмурной пеленой, опустившихся на землю небес.
В течение двадцати минут мы поднимались по крутому косогору, что бы достичь макушки восьмидесяти метровой скалы. Журналист Владимир Черняев специально увлек нас за собой, что бы мы смогли лишний раз полюбоваться красотами великой речной вольницы с высоты орлиного полета. То и дело, щелкая затвором своего любимого фотоаппарата «Praktika», он восхвалял дивные панорамы заполярной чудо-природы. Обозревая противолежащий остров Тит-Ары, к своему неописуемому восторгу он заметил изумрудную полосу древесной растительности.

Остров Тит-Ары – самое северное место на Лене (а возможно и по всей Сибири) где встречается, среди прочих видов, даурская лиственница. Еще в 30-е годы минувшего столетия на северной, более возвышенной оконечности острова, росли приличные по размерам деревья, некоторым насчитывалось по 400 лет. В 1942 году сюда прибыли ссыльные из Прибалтики, они использовали эту уникальную рощу для обогрева и строительства землянок. В настоящее время здесь вновь поднимает голову поросль лиственницы. 

Шестидесяти километровый, затяжной переход вынудил нас пристать к острову Таба-Бастах-Белькёё, что бы подкрепиться горячим чайком и восстановить утраченные силы вяленой рыбой и тушенкой. К тому же мы надеялись увидеть на острове северного оленя, ведь именно на это указывало название самого острова. Слово «таба» переводиться как олень. К нашему огорчению олени не показались, по всей видимости, они появляются в этих местах в конце сентября, мигрируя на зимние пастбища. Но остров не выглядел пустынным, его облюбовали рыбаки жаждущее вкусить щедрые дары речных нерестилищ и их верные спутники – крикливые и любопытные чайки.
Лена распрямилась, без крутых изгибов и поворотов потекла строго по северному меридиану. Берега разошлись, подстраиваясь под удаленный горизонт, и растворились миражем в туманной облачности. Катамаран взял курс на темную точку стоящую отдельной частью суши, по центру беспредельного неба-реки. Вскоре, по мере продвижения ката навстречу многоликой неизвестности, черная отметина выросла в каменный столб, определяющий границы могучей сибирской реки Лены.
Какие немыслимые силы, какие дальновидные замыслы природы и Творца смогли поднять из недр земли подобную махину? Великий Творец вновь напомнил нам, о своем незримом присутствии, водрузив по центру мощного потока Лены символ несгибаемой воли и торжества созидания – «верстовой столб», означающий окончание голубого меридиана Якутии, могучей и прекрасной «Елюне». 
В народных приданиях и заветах сказано, что на вершине острова находятся могилы самых известных шаманов Якутии, вошедших в мир и канувших в небытие столетия тому назад. Из великой и недосягаемой пустоты они следят за жизнью своего народа. Когда они не в духе, тогда река ощетинивается штормом, на небе сходятся неистовой грозой свинцовые тучи, а на землю льются огненные дожди, под громкие удары шаманского бубна. Северный ветер верещит раненной рассомахой, и наступают сумерки, озаренные полярными всполохами небесного кострища.
Забраться на вершину острова довольно сложно, неприступные скалы охраняют подступы к нему. И лишь в северной части острова по крутому откосу, заросшему мхом и пышным разнотравьем можно покорить его. С вершины острова открывается великолепная панорама дельты Лены с её многочисленными протоками и мозаикой зеркальных озер.

Остров Столб – осколок Харалулахского хребта, он является своеобразной точкой, означающей окончание реки Лены и перехода ее в дельту. В 1920 году участники экспедиции Ф. Матисена на пароходе «Лена» провели барометрическое измерение высоты острова, которая оказалась равной 104 м. Впрочем, некоторые источники (в т. ч. Книга «Река Лена» С. Мостахова) указывают другую высоту -114 м. На самой вершине установлены три кучи каменных плит высотой полтора метра, сложены они в форме довольно правильных параллелограммов. Плиты обросли желтым мхом и красными лишаями. Рядом находится развалившийся крест, на одном из уцелевших кусков можно различить следы каких-то букв церковно-славянской азбуки.

Существует негласная традиция, забравшись на остров, необходимо оставить, что ни будь на память, любую мелочь: стреляную гильзу, коробку спичек или денежную купюру. Сей добрый жест, призван задобрить духов хранящих великое таинство могучей реки. Приняв подарки, духи земли позволят беспрепятственно войти в дельту и завершить намеченный маршрут.
Одним из интереснейших районов земного шара является дельта Лены. Уникальная система, совокупность бесчисленных проток, тысяч озер и различных по конфигурации остров. Согласно книге рекордов Гиннеса дельта Лены является второй в мире по размерам после Ганга и Брахмапутры.