Утро было, как обычно, ослепительно солнечным.На улице толпились японцы и без устали выстраивались в композиции перед камерами: то группой, то поодиночке, стоя, сидя - на фоне привычно прекрасного Ама Даблама.
Запорожцы выглядели неважно - высота дала о себе знать. Ночь провели бессонную, на завтрак пришли опухшие, с больными головами. Решили сегодня вверх не идти, привыкать к высоте.
Мы простились, и стали спускаться вниз. И опять от созерцания нестерпимо красивых гор я забыла про все на свете, в голове – никаких мыслей, в душе – безмолвный восторг и желание все это сохранить в себе как можно полней. К этой красоте привыкнуть невозможно, каждый день – как в первый раз, глотаешь и глотаешь.
Так бежали мы по тропе, окаймленной изрезанными молитвами каменными плитами, мимо одиноких чайных домиков, пастбищ, туров с молитвенными флагами, а далеко впереди на другой стороне ущелья уже виднелся монастырь Тенгбоче.
После Пангбоче пошли по верхней тропе, мимо уже знакомой гомпы. После Верхнего Пангбоче тропка стала совсем узкой, и местами было неприятно идти по еле выступающей кромке, прорезающей крутой склон на изрядной высоте. Река внизу казалась голубой ниткой.
Как-то стремительно, почти без перехода лето сменилось зимой, солнце скрылось, и повалил снег. Все скрылось в снежной кутерьме, видны были лишь ближайшие кусты, прямо на глазах покрывающиеся снегом, и тропа под ногами.
Наконец – резкий поворот в долину реки Дадх Коси. И вот прямо под нами – селение Пхорце. Спускаемся, некоторое время блуждаем по безлюдному поселку в поисках лоджии, наконец, все в снегу, вваливаемся в теплую залу с печкой посредине и видим там сплошь знакомые лица: и англичанок из Дингбоче, и парочку омичей, и другие примелькавшихся на тропе людей. Радостно всех приветствуем, заселяемся в комнату и присоединяемся к остальной публике в столовой.
Вокруг печки – гирлянды сушащейся, парящей одежды, мы развешиваем свою. Как приятно из непогоды попасть в тепло и уют!
Пока готовится наш ужин, омичи (Лариса и Анвар) угощают нас манговым компотом. Их товарищи отправились вниз, в Катманду, они решили вдвоем идти в Гокио. Договариваемся идти вместе.
Утро, естественно, было ясным, снег таял на глазах. Хозяин лоджии вывел нас на тропу, и мы зашагали в Гокио. Лариса и Анвар вырвались вперед, Наташа отстала. На другой стороне глубокого ущелья появились сначала домики Доле, потом – Мачермы. На нашей стороне я за целый день пути встретила только человек пять местных, и ни одного туриста. Встреченные деревушки казались вымершими. Сначала меня обогнала самостоятельная девочка лет десяти, видимо, шла к подружке в соседнюю деревню или к бабушке в гости. Потом девушка в спортивном костюме. Какое-то время мне сопутствовали двое парней со стройматериалами на спинах: то они меня обгоняли, то я их.
Ущелье стало заворачивать влево, и передо мной открылась широкая долина. Очередная встреченная (очень кстати) девушка сказала, что, чтобы попасть в Гокио, мне надо спуститься в долину, перейти реку и идти уже по другой стороне ущелья, а прямой путь ведет в селение Драгнак, откуда через перевал Чо Ла пасс ходят в Лобуче.
Я спустилась и пошла вдоль реки среди густого кустарника. Навстречу мне попались две смешливые девчушки. Мой невинный вопрос: Where is the bridge? - рассмешил их не на шутку, они прыснули и побежали дальше.
Довольно долго я гуляла вдоль берега, пока наконец не обнаружила деревянный мост: побелевшие от времени и воды бревна были практически неразличимы на фоне белых камней. Погода начинала портиться. Я перешла реку и полезла вверх по крутому склону. Именно там, судя по карте, должно было находиться селение Пангла.
Когда я вылезла наверх, погода испортилась окончательно, пошел снег с дождем. С наветренной стороны, в кармане, я действительно увидела несколько домиков и направилась к ближайшему. Лоджия выглядела неухоженной и бедной. На кухне полыхал огонь. На мои призывы вышел хозяин – молодой парень, похожий на японца. Он подтвердил, что я нахожусь действительно в Пангле, и это единственная здесь лоджия, все остальное – хозяйственные постройки.
В это время на гребень вылезла Наташа и под дождем, в развевающихся по ветру одеждах, устремилась к дому.
Вскоре мы с ней уже грелись у печки, а хозяин готовил нам еду. Потом, придвинув стол к печке, обедали. Похоже, наше появление развлекло его и скрасило одиночество. Он рассказал, что несколько лет проработал в Японии, у родственников, и на заработанные деньги купил себе эту лоджию. Когда-то этот кусок пастбищ принадлежал его предкам.
В туристический сезон они с женой живут здесь (ребенок учится в Кхумджунге), а на период муссонов переезжают в Катманду. Я предположила, что его лоджия посещается нечасто, туристы предпочитают останавливаться в более крупных поселках: Мачерме и Доле. Тем не менее, ответил он, заработанные здесь в сезон деньги позволяют безбедно несколько месяцев жить в столице.
Так, за едой и разговорами, мы переждали непогоду. Вскоре снег прекратился, мы простились с хозяином и пошли дальше.
Буквально через полчаса пасмурность и хмурость сменились солнцем. После развилки ущелье вдруг резко сузилось, и как-то сразу, без перехода мы оказались в царстве воды. Вода текла везде и отовсюду: по стенам скал, по каменным ступеням тропы, справа – в виде бурлящего горного потока, и под звуки воды: струящейся, падающей, бегущей - мы вошли в священное ущелье Гокио.
Первое (всего их пять) священное озеро: маленькое, прижавшееся к скале, с изумрудной водой и рыжими уточками. Я им пренебрегла и не стала фотографировать, в ожидании других озер, и напрасно сделала – выше по ущелью озера были еще во льду.
Второе озеро – обширное, с выложенной из камней лавочкой на высоком берегу, на которую так хорошо присесть, любуясь озером и горами. Многочисленные туры, знаки, камни с молитвами, флажки.
Наконец показалось третье, стиснутое горами, но напрасно я искала глазами поселок Гокио – нашу конечную цель. Я знала, что поселок расположен на третьем озере. Неужели первое озеро было не в счет и надо будет идти дальше?! Время позднее, и уже очень хочется где-нибудь встать. Разочарованная, дохожу до озера, разворачиваюсь, прохожу сквозь арку-кани и вижу домики, карабкающиеся вверх по склону. И вот уже мне навстречу спускается Анвар, забирает у меня рюкзак и ведет к верхней лоджии Gokyo Guest House.
Лоджия – хороша как нигде до этого. Поселились на втором этаже, в симпатичном номере с великолепным видом на озеро и горы. А какие там на кроватях чудесные индийские пушистые пледы! Как подумаешь, что все это затаскивается шерпами на своих спинах!
Вообще Гокио вспоминается как место комфорта, уюта и полной релаксации (про исключительные виды умолчу, это - разумеется). Нигде не кормили так вкусно, нигде не было такой расслабляющей уютной обстановки. До сих пор вспоминаю Gokyo Guest House с приятностью и ностальгией. Никогда не думала, что на высоте 4800 можно устроить такой курорт.
Вечером сидели в ярко освещенной столовой (хочется написать – зале), болтали, объелись до неприличия. В правом углу расположилась компания операторов из Би БиСи, они уже несколько дней дожидались хорошей погоды для съемок. “Our job is very good”, - заметил одни из них.
Анвар сказал, что отсюда можно через перевал Ренжьо пасс перейти в другое ущелье Бхоле-Коси и по нему вернуться в Намче. Но все, кроме меня, оставили часть вещей по дороге, в Пхорце. Я сказала, что пойду через перевал одна, а в Намче встретимся.
На следующий день Анвар и Лариса отправились на разведку на перевал, а мы отдыхали: выспались, прогулялись до дальних озер. Ближе к обеду пошел нешуточный снег, все горы скрылись в метели. Около двух возвратились омичи, все залепленные снегом. «Настоящий перевал», - прокомментировал Анвар, но отговаривать меня не стал.
После обеда пошли в книжную лавку на первом этаже нашей лоджии, нашли там много книг про горы и альпинизм.
В это время распогодилось, открылись горы, и народ повалил на ближний гребешок любоваться видами. Кто-то даже не утерпел и полез на Гокио Ри в надежде увидеть Эверест. Мы тоже залезли повыше. Внизу громоздился изломанный ледник Нгозумба, ущелье замыкала изящная Чо-Ойю. Красота!
Ночью шел снег. В пятом часу все засобирались на Гокио Ри. Я тоже поднялась. Анвар в последний раз меня проинструктировал, посоветовал выйти попозже, когда снег немного растает: «Смотри, на яке сколько снега, сколько за ночь выпало!» – и словно в подтверждении як встал и стряхнул с себя сугроб.
Мы простились. В предрассветной мгле я видела склон Гокио Ри, весь облепленный поднимающимися туристами. БиБиСишники тоже потащились со своей техникой.
Некоторое время я послонялась по опустевшей гостинице, не зная, что делать. Мне не терпелось поскорей идти на перевал. Почти все туристическое население ушло наверх, шерпы в свою очередь собрались в соседней лоджии на утренний кофе. Наконец я спустилась в столовую и попросила приготовить мне завтрак.
В столовой на лавке около печки досыпала хозяйка лоджии. Узнав, что я одна собралась идти через перевал, она приподнялась с постели и все то время, пока я завтракала и собиралась, она, опершись на локоть, смотрела на меня с некоторой жалостью и время от времени повторяла: you’ll miss.
Тем временем я поела, расплатилась и, надев рюкзак, вышла на улицу.
Погода была просто шикарная. Я порадовалась за восходителей, предчувствуя, какие картины они увидят с вершины Гокио Ри. Мой перевал был всего на 30 м ниже вершины, и я надеялась, что кусочек красот достанется и мне.
Тропинка, огибая озеро, круто поднималась вверх по склону горы. Довольно быстро я преодолела первые две ступени подъема (мне сказали, что сначала будут три взлета, затем, как выразилась Лариса, «зубчатый» перевал).
Погода меж тем стремительно портилась. Уже в густом тумане я взобралась на третью ступень, вершина которого была обозначена двумя турами, и стала глазами искать перевал. Прямо передо мной, чуть левее, стояла вертикальная скальная стенка, правее – неявное пологое понижение. Посомневавшись, я направилась правее, так как не видела других вариантов. Через некоторое время, все больше сомневаясь, я подняла голову вверх и снова увидела два тура, отмечающие подъем на третью ступень.
Я опять взобралась наверх и уже внимательней посмотрела на скальную стенку. Действительно, наверху между зубьями, вдруг мелькнули тибетские флажки. Я подошла к стене и по одной из расщелин полезла наверх. Вскоре лазание стало стремным, я решила, что дорога через перевал вряд ли проходит по нависающей стене с вынимающимися слоями камня. Некоторое время я траверсировала стену, пытаясь найти проход наверх, наконец спустилась на землю, оставила рюкзак и пошла вдоль стены. Через некоторое время я увидела короткую прямую полочку, выводящую прямо на перевал, и вскоре уже сидела наверху возле тура с флажками.
Время – два часа дня. Вокруг – сплошное молоко. Сквозь на миг поредевший туман я разглядела внизу черное пятно озера, ясно выделявшееся на белом фоне, и, запомнив направление, стала спускаться к нему.
Другая сторона перевала представляла из себя крутую стену, заваленную крупными заснеженными камнями. Два раза я подскальзывалась, но удачно притормаживала. На третий раз я проехалась на животе по ровному сколу стенки и напоследок ударилась челюстью об нижний камень. На миг все стало оранжевым. Придя в себя, я проверила наличие зубов, приложила снег к подбородку и решила впредь быть аккуратней. Теперь я спускалась, предварительно счистив снег с поверхности камня и придерживаясь за него руками. Получалось ужасно медленно. Наконец под ногами я почувствовала ровную поверхность и пошла по направлении к озеру.
Видимость колебалась от пяти до десяти метров, поэтому черная поверхность озера возникла у моих ног неожиданно. Я обнаружила, что нахожусь внутри котлована с крутыми стенами, никаких троп там не было. Выбравшись из чаши (каждый шаг наверх уже давался с трудом), я пошла по морене без тропы и вскоре увидела тур, потом другой и вот я уже иду по тропе, едва различимой среди камней.
В какой-то момент туман стал редеть. Тропа становилась все лучше, однако меня беспокоило, что она не сворачивает на юг, а идет на запад и даже тяготеет к северу, в сторону Тибета. Я пошла южней, надеясь наткнуться на другую тропу, но, налазившись по крупной морене, вскоре вернулась на свою тропу, решив, что по любому спущусь до реки, а там уже пойду по берегу вниз. Внезапно, в разрывах тумана прямо надо мной открылся склон огромной снежной горы. Гора парила где-то совсем вверху и показалась мне настолько громадной, что на миг я подумала:”Неужели я настолько отклонилась на север, что подошла к Чо Ойю?”, но тут же отбросила эту мысль как невозможную. Впоследствии, разглядывая карту, я поняла, что это был всего-навсего шеститысячник Кьяжо Ри (к сожалению, моя карта кончалась на Гокио и в тот момент я не могла определиться).
Погода улучшалась, морена закончилась, начался ягель. По-прежнему не было видно никаких следов пребывания людей, и даже ячьи лепешки не попадались. Я миновала два озера с уточками и беззаботно бежала вниз по тропе до той поры, пока не уткнулась в обширное высокогорное болото.
Моя тропа совершенно недвусмысленно уходила в сторону Китая. Ну, что ж! Вздохнув, я поскакала по кочкам уже без тропы. Вскоре я обнаружила, что поверхность под кочками тоже твердая – влажный, крупный песок.
За полчаса я пересекла болото и выбралась на камни.
Сколько-то времени я спускалась по склону без тропы, пока вдруг с радостью не обнаружила прямо во мху гирлянду молельных флажков, а недалеко от них – тропу. Тропа уже однозначно вела в нужном направлении, и на душе у меня повеселело.
Вдруг я увидела жестяную крышу домика, упирающуюся в склон горы прямо под моими ногами. Спустившись с крыши к двери (домик был совсем крохотный), я постучалась, но ответа не дождалась. Зато от дверей отходила уже не тропа, а просто траншея, слой ягеля был снят ровной лентой каким-то механизмом.
Вниз бежалось легко. Светлого времени оставалось два часа, но я уже особенно не переживала: спальник, пуховка у меня есть, снег и камни кончились, вокруг мягкий ягель, ночь как-нибудь перетерплю.
Вот уже и река внизу показалась, а вдоль нее – отличная дорога. Спустилась, пошла по дороге. На другом берегу реки - безлюдное селение из нескольких глиняных домиков.
В семь вечера стало совсем темно. Я достала фонарь, присела на рюкзак. Уже давно хотелось где-то остановиться, снять ботинки, прилечь. Поскольку из съедобного у меня были только таблетки от кашля из аптечки, я их и сосала весь день время от времени, и к концу дня горло разболелось не на шутку. Сколько же еще топать по этой дороге до жилья?
Вздохнув, я поднялась, опять надела рюкзак, включила фонарик и пошла дальше. И вдруг – о, радость! – в свете фонаря блеснула жестяная крыша домика. Вся в счастливом предвкушении долгожданного отдыха, я поспешила к белому глиняному домику, прочла на стене табличку “Friendly Guest House of Rita Pasang. Marlung, Namche-Bazar – 9” и стала стучаться в дверь. За дверью – ни звука. Мысль, что и здесь никого нет и надо будет идти дальше, привела меня в отчаяние. Я застучала громче.
Наконец за дверью зашаркали шаги, и я услышала заспанный женский голос.. “I need a room. I’m very tired,” – как можно жалобней, дрожащим голосом произнесла я.
Дверь наконец открылась. Передо мной стояла шерпани с растрепанными волосами. “From Gokyo?” – с пониманием спросила она. “From Gokyo,” – подтвердила я, радуясь наличию живого человека в этой беспросветной темноте.
Она впустила меня, закрыла дверь, провела меня в комнату, показала рукой на кровать. Ура! Я под крышей, среди людей, у меня есть место для ночлега.
Я так устала, что отказалась от ужина (она предложила приготовить долбат – рис с овощами). По опыту я знала, что приготовление нехитрой трапезы у шерпов может занять немало времени, и поэтому попросила только банку пива.
Боже мой, какое счастье - после бесконечно долгого дня пути и одинокого блуждания в ночной темноте вдруг встретить человеческое жилье и растянуться на кровати.
Вполне счастливая, я залезла в спальник и, попивая пиво, некоторое время читала книжку при свете фонарика. Потом сморилась и заснула.
Наутро, при ярком солнечном свете, я рассмотрела свое скромное пристанище: земляной пол, в углу почти до потолка - куча ячьего кизяка, здесь же обеденный стол и скамьи. Рита сварила мне яйца и кофе. Маленький яченок с улицы просунул свою башку в приоткрытую дверь и с любопытством смотрел, как я завтракаю.
Расплатившись, я покинула Friendly Guest House и отправилась вниз по реке.
Пожалуй, это ущелье оказалось самым красивым из всех. Сначала я шла в полном одиночестве среди красных бокситовых берегов, потом стали попадаться и местные жители. А вот и неместные: целая группа болгар поднималась мне навстречу, они шли в Тхаме к монастырю.
Природа менялась прямо на глазах. Сначала каменные россыпи и ягель сменились мелким можжевельником, потом крупным, потом появились сосны, а там и рододендроны со своими нежно-розовыми цветами.
К полудню я прошла поселок Тхамо, в котором находится контора австрийской электростанции, за ним – на склоне, заросшем краснокорой березой Маака, расположилась начальная школа (три домика). У детишек как раз в это время была перемена, все они в одинаковой форме: голубых рубашках и темно-синих джемперах – резвились вокруг школы.
Вскоре тропа стала забирать вверх и вот около здорового камня, сплошь исписанного молитвами, я увидела Наташу, она вышла меня встречать.
Через полчаса мы были в Намче и пошли искать гостиницу получше. В это время в город с другой стороны спустились наши знакомые запорожские девчонки, мы встретились как друзья и вместе заселились в гостиницу прямо на главной улице шерпской столицы, можно сказать, на Тверской.
В лоджии меня поразил большой холодильник. Я живо представила, как шерпы перетаскивали его по навесным мостикам и тащили по крутой тропе.
В ожидании ужина мы уминали украинское сало вместе с виски, так что, когда ужин поспел, все уже были сыты и пьяны.
Гуляя вечером по Намче, встречали все время знакомых, виденных на тропе. Зашли в гости к Анвару и Ларисе.
Утром мы покидали Намче и уходили вниз, в Луклу.
И вот я миновала последний дом и прошла под аркой с надписью “Never say Good bye to Sagarmatha” и в этот момент истошно закричал петух. Нестерпимо сжалось сердце.
Неужели я ухожу навсегда и больше никогда не увижу этих невозможно прекрасных гор! Давясь вдруг нахлынувшими слезами, я быстро стала спускаться по крутой тропе, и вот уже смотровая площадка, и вот уже Монжо и наша первая лоджия. А навстречу все идут и идут люди, у которых еще все впереди.
Странное наблюдение: когда мы поднимались в Намче, я обратила внимание, что люди, идущие снизу, одеты в шорты и футболки, спускающиеся сверху – в теплых поларах и куртках. Я еще удивлялась: как им не жарко? Сейчас я шла вниз, навстречу мне поднимались люди в шортах и футболках, а мне почему-то совсем не хотелось снимать теплую куртку.
В Пхакдинге я зашла в лоджию пообедать. Жизнерадостная, улыбчивая девушка принесла мне еду и стала расспрашивать, откуда я. «Наверно, Москва очень красивая?» - предположила она. Я в свою очередь чистосердечно ей призналась, что они, шерпы, живут в раю, а мы целый год должны зарабатывать деньги, чтобы здесь побывать.
В половине четвертого я вошла в Луклу и около офиса Yeti Airlines встретила Наташу и Анвара. Наташа повела меня в лоджию, самую дальнюю в Лукле, прямо над аэродромом. Оказалось, хозяин лоджии – большой поклонник русских альпинистов, у него даже нашлась видеокассета с фильмом Башкирова.
Действительно, этот вечер в лоджии можно было с полным основанием назвать русским. Нас четверо, еще четверо ребят из Гималайского клуба из Москвы, а к вечеру из кромешной тьмы, из непогоды и проливного дождя, в лоджию ввалились запорожские девчонки со своими шерпами. Еще из славян был Анжей – польский профессор астрономии, который через два дня в полдень должен был читать лекцию в Кракове в Ягеллонском университете.
Вечером смотрели фильм Башкирова, все время прерывавшиийся из-за перебоев с электричеством.
Ливень не прекратился и на следующий день, аэропорт был закрыт, единственно пробившийся в Луклу самолетик прихватил из нашей компании только польского профессора, спешившего на свою лекцию. Все вяло тусовались в столовой, завтрак плавно перетек в обед, все от безделья что-то ели и пили.
К четырем дождь ослаб, и мы вышли на улицу. Улица в Лукле действительно одна, и во время прогулки мы на своем пути повстречали почти всех остальных постояльцев нашей лоджии.
Также стал подходить народ и сверху с Намче: с рюкзаками, насквозь мокрые и грязные. Население лоджии к вечеру удвоилось. Соответственно, выросло и число желающих улететь. Все с некоторым напряжением ждали следующего утра.
К вечеру в лоджии нашлась даже гитара, мы составили столы в длинный ряд и устроили вечер с песнями.
Рано утром я проснулась от звука турбин. Ура, к нам прилетел самолет! Быстро одевшись, побежала на улицу фотографировать.
А самолеты прибывали один за другим. Наблюдать их приземление, а особенно взлет было очень волнительно: коротенькая взлетная полоса упиралась одним концом в скалу, другой ее конец обрывался в пропасть.
Тем временем почти все наши сотоварищи уже прошли на регистрацию, а когда мы с Наташей заявились в аэропорт, выяснилось, что по билетам с открытой датой отправляют в самую последнюю очередь. Запорожцы предпочли купить билеты другой авиакомпании, т.к. самолетов Yeti Airlines на всех не хватало. Наташа побежала к начальнику аэропорта и, применив весь свой запас английского и свою экспрессию, объяснила ему, что нам надо улететь непременно.
Шло время, самолеты прилетали и улетали, а мы все так же томились в ожидании. После обеда начала портиться погода, окрестные горы скрылись в облаках. Объявили, что сейчас прилетит последний самолет, и на сегодня лавочка закрывается.
Наконец долгожданный SAAB коснулся земли. Увы! – на нем красовалась эмблема компании Gorkia.
Какова же была наша радость, когда выяснилось, что этот самолетик арендован компанией Yeti.Нас пригласили на посадку. Пилот, черноволосый индус в белоснежной рубашечке, обедал на ходу возле трапа, пока в самолет грузили бесчисленные тюки и рюкзаки.
И вот мы в воздухе. За спиной остались пасмурные горы, под нами – зеленые поля, облитые солнцем. Одуряющая жара и пыль Катманду, и вот мы уже в своей гостинице, чистые и переодетые для города.