22 августа. 6-й день маршрута
Баян-Цаган - музыка для души, праздник для желудка
Перед путешествием полезно заранее узнать об обычаях местного населения и правилах поведения в чужой стране. А то встретится вдруг юрта с коричневым флагом,- и как это понимать, и что делать? Прятаться от фашистов?
У монголов много обычаев,- так и должно быть,- древняя страна, длинная история. Но туристам достаточно знать всего лишь простые вещи: как здороваться, как реагировать на приглашение, как заходить в юрту, как брать еду. Самое жесткое правило, которое я прочитал: входя в юрту, ни в коем случае не наступать на порог,- это, якобы, страшное оскорбление хозяевам.
Ночью на палатку побрызгал небольшой дождь; тихое утро встретило нас свежестью, теплом и пасмурным небом. Сегодня по графику мы должны проехать сомон Баян-Цаган - аймачный центр.
Ехать было легко и приятно. Тот, кто отвечает за правильную работу розы ветров, устранил вчерашнюю неисправность, и ветер снова подул в нужном нам направлении. Благодаря этому и хорошей дороге мы стремительно приближались к селению.
Пейзаж заметно менялся: ближе к деревне солончак закончился, и вместо жестких пучков появилась зеленая мягкая травка, иногда встречались желтые мелкие цветы. Перед Баян-Цаганом дорога пошла на спуск, и мы устроили настоящие гонки. Серега, обгоняя меня на скорости больше 40км\час, не поленился крикнуть: "Э-э-э, ло-ша-ра!". Не прошло и трех секунд, как его велосипед с шуршащим звуком пошел в занос и эффектно рухнул на дорогу. Не буду врать, что земля от удара содрогнулась, но все мы, кто был рядом, содрогнулись от тяжелого звука падения.
- Ну что, живой, не убился?
- Живой. - Серега морщился, но улыбался.
- Ну, тогда рассказывай, как обгонял, как подрезал...
Капитан расшиб колено, выбил палец и наловил синяков.
- Как будешь руль держать?
- А я вот так, двумя пальцами...
На часах не было еще одиннадцати, когда мы дружно въехали в сомон. (По трассе команда обычно растягивалась, но перед населенным пунктом собиралась в группу).
Баян-Цаган оказался значительно больше, чем Быгэр и Чанд-Мань. Множество юрт, обнесенных заборами, небольшое количество каменных домов, среди них административное здание с насаженными вокруг деревьями и скульптурной композицией в виде группы разных животных: верблюда, яка, овцы и кого-то еще - то ли льва, то ли собаки, а может, козы. Банк, бензоколонка, водонапорная башня в центре поселка.
Мы прибыли удачно, как раз ко времени раздачи воды. Ее нам требовалось много - по 15 литров на каждого, но денег с нас не попросили, хотя, нам показалось, что местные жители, вроде бы как, расплачивались за воду.
Пока мы заполняли бурдюки, Жека, как дежурный подсуетился насчет обеда и успел договориться с монгольской семьей, что нас накормят бузами в их юрте.
- Очень недорого,- сообщил Женя.
Мама с дочкой повели нас к своему двору, обнесенному двухметровым дощатым забором. Какие же такие богатства должны быть скрыты от посторонних глаз за глухими деревянными стенами, понастроенными в пустынной местности, где, на многие сотни километров вокруг, не то что лес, а даже трава в дефиците!?
Оказалось, что единственная функция забора - отделить одну небольшую территорию гови от всей остальной. Внутри огороженного участка пустыни на абсолютно голой, без единой травинки земле стояли две обычные юрты и маленький глинобитный сарай у забора. Больше ничего тут не было. То есть, совсем ничего, даже охапки каких-нибудь дров.
Видно, не зря монголы хорошо относятся к русским. Нигде в мире россиян не любят, а Монголия - исключение. Наверное, наши менталитеты очень близки. Ну, кто же еще может городить дорогущий забор, за которым никогда не вырастут даже сорняки? Хотя, впрочем, что удивляться забору? Вспомним вал Чингисхана, протянувшийся на сотни километров по голой степи, обозначая границы владения. А Великая китайская Стена!? Тысячи километров циклопических построек, но немыслимому рельефу, до сих пор неизвестно с какой целью.
Трехкомнатная юрта
Первое, на что я обратил внимание - порог юрты,- он был сильно истерт ногами. Тем не менее, мы вошли внутрь, демонстративно переступив через доску. Зато дети, постоянно
сновавшие из юрты во двор и обратно, каждый раз наступали на порог.
Кто здесь жил, а кто был гостем я так и не понял, но народу было много. Я насчитал пять женщин, двух мужчин, румяную девушку в возрасте старшеклассницы и двух ее маленьких братьев.
Кроме железной печки, занимавшей в юрте центральное положение, вся мебель и предметы располагались по периметру. Две солдатские железные кровати - одна напротив другой - были застелены цветастыми одеялами, такие же яркие покрывала висели на стенах за кроватями. Несколько шкафчиков, ярких комодов и сундуков с национальным орнаментом, зеркало, телевизор, на нем пара китайских мягких игрушек. У входа - алюминиевая фляга с водой, рядом с печкой - ящик с козьим кизяком. Пара табуреток. На первый взгляд предметы расставлены беспорядочно и случайно, но если посмотреть чуть внимательней, можно было заметить, что жилище незримыми перегородками разделено на зоны, как многокомнатная квартира.
Где прихожая, объяснять не надо. Тут никто нас не попросил разуться; дощатый пол в юрте застелен линолеумом "под паркет". Справа от входа - кухня - невысокий шкаф с разной посудой; стола нет. Слева от двери - "ванная комната" - шкаф-рукомойник. Дальше вдоль стены - расписной комод, уставленный фарфоровыми игрушками и мелкими сувенирами. На комоде трельяж. С потолка над зеркалом свисают на лентах несколько медалей, какие давали раньше передовикам народного хозяйства. Рядом с комодом - кровать. Трельяж с медалями и кровать - это "взрослая" комната-спальня. У противоположной стены - "детская комната". В пространстве между взрослой и детской, напротив входа за печкой - "гостиная". Здесь на полке стоит телевизор, колонки, часы, а на стене висит несколько больших рамок, украшенных монгольской росписью. В них под стеклом множество семейных фотографий: детские, групповые, школьные, свадебные, армейские.
> Мы расселись на полу в гостиной. Рядом на кухне женщины тоже на полу у печки начали рубить фарш и раскатывать тесто. Делали они все очень быстро и ловко. Пока готовились бузы, девушка наливала в пиалы зеленый подсоленный чай с молоком и подносила гостям.
Я постарался брать пиалу двумя руками, согласно заученным правилам, хотя мне мешала видеокамера в руке и фотоаппарат на шее. Хозяевам же было совершенно безразлично, как мы сидим и что мы делаем; они были просто рады приезжим людям, на которых можно немножко заработать. "Может быть, эти нормы прописаны для дипломатических встреч?", - подумал я, и решил, что сейчас можно вести себя чуть более бесцеремонно.
Вместо сахара и конфет к чаю, хозяйка принесла сушеный козий сыр, расколотый на куски. Он имел серо-молочный цвет и очень соленый вкус, а по остальным физическим свойствам был похож на сургуч. Все принялись с энтузиазмом грызть экзотическое угощение. Лакомство был действительно необычным и небезвкусным, но больше всех появлению этого серого вещества обрадовался Иваныч.
- У меня Инка детство в Казахстане провела, у нее ностальгия по такому сыру. Если кто не хочет его жрать, давайте сюда, я сувенир домой повезу.
Поддавшись ажиотажу, я тоже сунул в карман кусок пластмассового сыра. (Через неделю после возвращения домой я обнаружил у себя этот кусок и попытался угостить жену и детей заморским лакомством, но все почему-то отказались и я, в итоге, его выбросил).
Мы продолжали пить чай, а первая партия буз уже обжигала руки. Монгольские бузы - это те же бурятские позы, только очень вкусные и формой больше похожи на вареники.
- Вот это я понимаю, - экспедиция! А ты, Иваныч, все торопишься задел делать.
- А я и сейчас от задела не откажусь. Впрок. Кто больше не хочет жрать?
- На, Вадька, жри по конски! Тебе сейчас еще на заправку, за бензином.
Женька, отхлебывая из пиалы, с гордым видом произнес:
- Ну что, как мы сегодня дежурим!? Не то, что эти ваши синтетические бутерброды.
- Классно дежурите, чего зря хаять. Как, говоришь, сомон называется, Баян-Цаган? Нет не так надо: "Баян-Рояль"! Во как! Это просто музыка, праздник какой-то. Щщас спою!
"Вечер пропал"
Когда и вторая партия буз исчезла с тарелок, хозяйка юрты подкинула в печь кизяка и в диковинном полукруглом тазу заварила свежий чай, ловко орудуя ситом и ковшом. Она двигалась над кипящим чаном так, будто совершала магический обряд. Наверное, это и вправду было колдовство, потому что вслед за чаем откуда-то из шкафчика появился волшебный прозрачный сосуд со слегка мутноватой жидкостью, и мы сразу догадались, что в нем не простая вода.
Одна из женщин, хорошо говорившая по-русски, спросила, хотим ли мы это попробовать и объяснила, что после нам придется немного отдыхать, потому, что ехать мы уже будем не в состоянии.
- Конечно, хотим. Давайте уже скорее отдыхать! А насчет того, что не сможем,- так это вряд ли.
Молочная водка - хитрая вода - имеет соответствующий названию кисломолочный привкус, содержит очень мало градусов, но со слов очевидцев, обладает сильным опьяняющим эффектом, который проявляется совершенно неожиданно. Но с нами ровным счетом ничего не произошло. Полдень, а у нас ни в одном глазу!
Щедрые, предусмотрительные хозяева налили бутылку молочного продукта нам в дорогу. И денег за это не взяли, чисто по-нашему! Так, что вечер еще не пропал! А пока что необходимо пополнить запас бензина и ехать дальше,- целый день еще впереди.
На бензоколонке нас никто не ждал. Сначала мы надеялись, что заправщица просто отлучилась, но потом выяснили, что вышла она давно, причем даже не сегодня, и когда вернется - неизвестно. Да и зачем ей возвращаться, - все равно бензина на колонке нет, и не предвидится. С трудом мы уговорили местных водителей продать нам несколько литров,- расставаться с горючим даже за деньги никому из них не хотелось.
Покинули гостеприимный Баян-Цаган мы в половине первого.
Как измерить скорость ветра в пустыне
Горы после Баян-Цагана раздвинулись, степь стала еще более широкая и совсем плоская. Если смотреть в сторону горизонта, в перспективе поверхность земли выглядела зеленой от травы и не казалась пустыней. Но при взгляде прямо под ноги сразу было видно насколько это убогая растительность.
В одном направлении с дорогой шла линия электропередач. Но если столбы, как положено, стояли в линию, то грунтовка извивалась, петляла, раздваивалась, иногда ветвилась, и тогда сразу несколько "лент" струились по степи примерно в одном общем направлении.
Небо затянуло облаками, роза ветров опять забарахлила. Ветер задул сбоку, потом прямо нам навстречу, усложняя езду. Ближе к вечеру ветер до того сдурел, что крутить педали стало совсем тоскливо. Мы приближались к горному хребту, рельеф пошел холмистый, начались подъемы и спуски, но даже вниз по склону велосипед не желал разгоняться.
- Смотри-ка, сколько событий за один день: и Серега захлестнулся, и пейзаж сменился, и в юрте побывали, и чуть без топлива не остались, и покрышку порвали, с утра балдели, а теперь помираем...
- Интересно, какая сейчас скорость ветра? Я так думаю, больше двадцати метров.
- Ну, нет, меньше.
- О! А я знаю, как измерить. Сейчас я кое-куда схожу, а потом буду бросать бумажки по ветру, а их пусть кто-нибудь догоняет на велике со спидометром.
- Нет, это не чистый эксперимент.
- В смысле, что бумага нечистая?
- Бумажки сраные далеко не полетят, да и кто их догонит по кочкам?
- Полетят! Уже проверено!
Подъехал Антон.
- Парни, вы мой коврик не видели? А сидушку? Никто, случайно, не забирал?
- Кто бы его забрал; из-под тебя, что ли вытащили? Вы ж с Артемом остались лежать, мы поехали.
Андрей Шаманский, состроил суровое лицо и вмешался в разговор.
- Что, лошара, коврик просохатил?- строго поинтересовался Шаман. - Та-а-к, потеря походного снаряжения: сидушка - минус пять баллов, коврик - минус тридцать баллов.
Возвращаться, и искать коврик было, как минимум, неразумно. Во-первых,- далеко, во-вторых,- при таком ветре, ясно уже, что коврик летает где-то над Китаем.
Ночь возле кладбища на вулкане
Мы еще немного проехали, спустились в небольшую глубокую котловину, пересекли канаву с грязью и соленой водой, после чего дорога выбралась из солончака, и стала приближаться к горам.
Группа велотуристов не может ехать все время кучно. Это только в шоссейных гонках спортсмены сидят друг у друга на колесе. В походе команда растягивается, и непременно кто-то оказывается в хвосте. Не очень приятно быть аутсайдером, но в этом есть свои плюсы. Во-первых, ехать последним чаще удобно для человека с камерой. Второй приятный момент: с той секунды, как ты увидел, что лидеры дружно сворачивают с дороги и останавливаются у обочины, можно некоторое время, пока их не настигнешь, наслаждаться предвкушением долгожданного отдыха. Случаются, порой и разочарования: только ты соединился с товарищами, и уже лезешь в карман за конфеткой, как они вдруг берут и вероломно трогаются дальше.
Я настроился на утомительный подъем к перевалу, как вдруг те, кто ехал впереди, спешились и покатили велосипеды в сторону каменных развалов справа от дороги. У подножия небольшого холма обнажились выходы черных с красноватым оттенком древних вулканических пород. Застывшая базальтовая лава в виде скал с характерной подушечной отдельностью, напоминала панцири черепах и гигантских чешуйчатых броненосцев. Поверхность камней отсвечивала благородным матовым блеском. На земле перед горой были разбросаны крупные белые кости и черепа.
- Саня, там кости какие-то, - сообщил Иваныч. - Посмотри, вдруг это динозавры, но вообще-то похоже на лошадей. Черепов штук семь в одном месте. Вообще, место какое-то странное. Похоже на древний жертвенник. Тут, как будто целый табун в жертву принесли.
Действительно, место привлекало своей необычностью. Я бросил велосипед, и пока не ушло солнце, пошел фотографировать.
Там, где находилось основное скопление черепов, когда-то давным-давно, похоже, был какой-то загон или ветрозащитная стенка, наподобие той, где мы ночевали в первый день. Сейчас она лишь угадывалась по расположению камней. Очевидно, что здесь случилась какая-то история, может быть трагическая. Таинственное место.
Я взошел на горку и посмотрел в ту сторону, откуда мы приехали. Пейзаж, хотя и оживленный лучами уходящего солнца, был скуден: по зеленовато-желтой безжизненной полупустыне извивалась коричневая дорога. Вдоль линии горизонта тянулись синие горы, местами соединяясь с нависшими над ними тучами.
За спиной открывалась картина еще менее лирическая, но более экспрессивная. Тут была настоящая каменная говь. Небольшие горки, холмики и скальные островки простирались до горизонта, где сливались с далекими горами. Большие красновато-коричневые камни, будто специально разложенные по земле и крошечные зеленые кустики травы освещались последними лучами угасающего солнца, отбрасывая длинные тени. Ветер свистел над безжизненной каменной пустыней, и для усиления драматизма в картине не хватало только сгорбленной фигуры старца с посохом, в обветшалой одежде, тяжело и неспешно уходящего в сторону гор по мертвой земле. Я примерил через видоискатель фигуру Антона, который тоже разгуливал по базальтовому полю, кутаясь в одежду, но его новая красная куртка и ярко-желтая бейсболка с надписью "gobike.ru", никак не подходили под образ скитальца. Сияющее румяное лицо без особых признаков усталости тоже плохо вязалось с темой "смерть в пустыне".
Холод не давал расслабиться. Если сейчас - летом - ветер иначе, как ледяным не назовешь, то можно представить, что тут творится зимой, когда температура минус сорок.
Из-под скалы раздались ликующие крики голодных быгэрцев, означающие, что ужин готов.
Наши палатки хорошо были укрыты под скалой, и ветер не мешал разливать молочную водку по кружкам.
- За что пьем? - спросил Сергей.
- У меня есть тост. Почти грузинский. Но очень патриотический- Однажды, суровой зимой в пустыню с вершин Алтайских гор свалились тяжелые тучи, и долину, где жил табун полудиких лошадей засыпало глубоким снегом. Потом небо расчистилось, температура резко упала, а с севера задул страшный ветер. Он не прекращался целую неделю. Такие зимние ветра в сочетании с сильным морозом - редкость даже для Гоби. Табун одичавших животных, голодных и измученных неземным холодом, пришел по старой памяти на заброшенную, разрушенную чабанскую стоянку, где раньше можно было спрятаться от ветра. Но не найдя тут, ни корма, ни укрытия лошади сбились в кучу, прижались друг к другу... и так остались здесь навсегда. Весной снег сошел, и звери обглодали кости павших мустангов.... А потом, однажды летом сюда случайно приехали туристы из Москвы и стали набивать свои рюкзаки костями "динозавров".
- Так, ну и за что пьем?
- Так выпьем же за то, что мы не москвичи, а читинцы!
каменная говь
|