Айгулакское цахейлу

Аржан забрал нас прямо с вокзала г.Бийска, и вёз нас на своей машине вместе с нашими велосипедами для проекта «Северочуйский трек». Солнце уже зашло, сумерки сгустились в тьму, пробиваемую робким светом растущей луны, когда мы не доехав 7км. до дома (Белого Бома) неподалёку от Йодро встали – кончился бензин. Автомобиль не конь, железка, можно не уговаривать – без топлива не едет. Пока это вопрос решался, мы в 50 метрах перед собой увидели ДТП по-алтайски: два парня на мотоцикле на полном ходу влетают в корову. Помятый мотик пролетает под животным, пассажир обнимает его, а вот водитель, проделав в воздухе сложную фигуру высшего пилотажа, сгребает камни на обочине. Бросаем всё, бежим туда. 
Корова, а именно она была виновата, поспешила скрыться с места происшествия. Пассажир – молодой алтаец – отделался несколькими ссадинами и лёгким шоком. А вот водитель – пацан, но уже после армии – сидит в состоянии среднего шока, из руки хлещет кровь, да и вообще порезов и ушибов много, в грязи и крови. Быстро – походная аптечка, Янтарь его бинтует, обильно поливая перекисью. Я уволакиваю мотоцикл с дороги, и немного очухавшийся пассажир пытается выяснить, будет ли эта железка ещё ездить. Говорит – поедет. А вот его друг – непонятно. Впрочем, мы его хорошо спеленали бинтами, переломов вроде нет. Погрузили на остатки мотоцикла, и тот, кто был пассажиром, увёз всё это в Йодро, откуда они родом все и были… 
Всю эту историю мы вспомнили, когда это самый пассажир нарисовался рядом с нами на стоянке. На этот раз он был в полевой одежде и как положено при нарезном полуавтоматическом оружии. Его пострадавший от коровы друг – на стоянке с дедом. Один – на охоте, другой – с конями. Он их вёл обычным маршрутом, как положено, а не в обход, как мы, но не имея должного опыта интуиции не почувствовал, что так делать не стоит. Результат – одному коню обломком сучка на бревне пропороли брюхо на подъёме. Бурелом там, тропа не чищенная. Владимир это проинтуичил, а вот молодые – только учатся. Им опять требуется помощь, точнее коню. Мы отдали единственный тюбик «Спасателя» из аптечки, остальное вроде уже нашлось. 
Да, мир тесен в Горном Алтае… 
Женщины ушли прогуляться по ручью вверх, посмотреть горы. Мы с проводником внимательно смотрим на лёгкий туман, парящийся с гор. Недавно на нас немного покапало, но быстро перестало. 
- Чую, не к добру. Дождь будет. 
- Если завтра польёт – стоим или пойдём? – В голосе Володи читалось желание постоять тут денёк, но у меня его точно не было. 
- Отшаманим. 
- Я уже шаманил. Он большой. 
- Ночью выльет пусть. Утром в путь. 
- Ну, как скажешь… 
Нагулявшись среди высокой травы и стекающих ручьёв, и узнав откуда они беруться, мокрые и довольные, женщины вернулись, и начали готовить мясо. Я прогулялся до верхней стоянки с Петей, и после ужина мы почувствовали сильное желание поспать. Собрав палатку и расположившись там, мы немного побузив на погоду, уснули. 
Дождь, как и положено, зарядил с ночи и поливал до самого утра с перерывами. В перерывах было слышно, как кони устраивают между собой разборки – любопытный жеребец лез ко всем, и нарывался на неприятности, его приходилось отгонять от привязанных коней – в пылу копытопихания они могут спутаться. Да, не скучно. Однако утром снова появилось солнышко, и изредка пробиваясь через безвредные, но плотные небольшие тучки, оно позволило не только всё высушить, но и подзарядить севшие аккумуляторы от видеокамеры. Потянув утренний воздух носом, и посмотрев на сверкающие от бликов травы на склонах, я понял, что дождя не будет долго, и сегодня, наконец, будем на Айгулаке. 
Учитывая долгую дорогу, старались собираться быстро, но отложили еды на перекус, который у нас до сих пор как-то не получался в пути. И долго укладывали арчимаки, надеясь достигнуть нужного равновесия, но как выяснилось вскоре – неудачно.

Поднимались довольно бодро. Петя довольно хорошо управлялся в седле, но мне периодически приходится «поддавать газу» Чингизу. Из-за этого неторопливые Натали с Янтарь начали серьёзно отставать, и остановки в основном были подтяжными. Кроме этого, снова обнажилось плохое управление у Янтарь – её конь по прежнему её игнорировал, и когда бросался вскачь, догоняя остальных, она уже во всех грехах обвиняла меня. Но потом Натали как-то сумела переломить ситуацию, и они просто шли на значительном расстоянии от меня, Пети и проводника, более спокойным шагом, и наслаждаясь окружающим пейзажем. А посмотреть было на что: мы шли по Сальджару, по самому верху, обновляя сарлычьи тропы. С северо-западных сторон гольцов, где солнце бывает меньше всего, до сих пор лежит снег, образуя довольно опасные карнизы. Открывающееся пространство, масштаб горных массивов, несмотря на то, что видим его не первый день, захватывал так же сильно, как и в первый день. На этот раз мы идём значительно выше, и это чувствуется во всём – и в ветре, и запахе, и в видах скал и пропастей, где малюсенькими пушинками внизу видны исполинские кедры. Под копытами хрустят камни, и низкий чапараль на склонах иногда разнообразит походку. 
С арчимаками я снова намудрил, и первым мне об этом сообщил Гера. Я почувствовал, что что-то мешает ему идти, и увидел, что отвисший арчимак задевает ему ногу. Приходится регулярно привставать и поправлять его. А у Пети та же проблема – и он внимательно за ней следит – после последнего падения он стал внимательно смотреть за состоянием своей конной экипировки, сетуя между делом на короткую узду. Ребёнок явно осваивался на коне и ему это нравилось. Проводник не переставал высказывать своё удивление по этому поводу, ибо дети в таком возрасте обычно уже «наедаются» конных впечатлений, и хнычут, просясь домой. А Петя вместо этого рассказывает об увиденных видах, «опасном снеге» - карнизах и явно наслаждается моментом. Если не считать некоторой заторможенности, его конь явно нашёл цахейлу с Петей, что радует и меня. 
Тропка прошла траверсом по сильно наклонному склону, где задницу снова пришлось свешивать с коня на бок, и вскарабкавшись вверх, повела нас между тающим снежником и пропастью, с не отвесными, но очень высокими стенами, за которыми не видно дна. Но понятно, что он очень глубоко. Когда женщины добрались до него, они выразили желание слезть с коня – страшно. Высота, обрыв. Но увидев размякшую от талой воды каменистую почву, куда чвакая ставят копыта кони, нежелание месить это победило страх. 
Видимо проводник давно не был в этих краях, или ещё что, но ему надо осмотреться, чтобы составить план дальнейших действий. Кроме этого перед нами небольшая вершинка с острыми камешками, сразу за которой идут крутяки вниз, снежники и обрывы. А справа – огромный лог р.Айгулак. Впереди – сам хребет, долина Смертей, священный Айгулак-вершина. Мы остановились рядом, и по случаю регконсцировки, устроили перекус. 
Первым делом мы с проводником пошли вперёд и за вершину со снегом. За вершиной была скала, уходящая вниз, в пропасть к истокам Ини и Айлагуша. Вперёд – довольно крутой спуск. Спуск поположе, с тропой, оказался под глубоким снегом, и придётся идти в обход по крутяку, но спешившись. За ним пологая седловина, небольшой лесной подъём, потом не видно что и спуск в лог Айгулака, смотрящий на нас буйной зеленью лугов и суровыми зарослями кедрача. Там и заночуем. На вид – место совершенно дикое. 
Петя, явно утомлённый увиденным, просился спать, но ни как не получалось, да и не время было. Поэтому покончив с едой, мы отправились с ним и его мамой на вершину, где он тоже изучил вид из бинокля. Остановка на перекус явно затягивалась, но это не пугало – тут почему-то было так умиротворённо, не смотря на довольно прохладную среду, что уходить не хотелось. Но надо. 
В спуск первым пошёл Владимир, ведя своего коня. Я повёл своего и Петиного, причём с Петей «на борту». Женщины за мной, но сразу сильно отстали. 
Аккуратно серпантином ведя коней вниз по крутяку, я думал о том, как по-разному воспринимается одна и та же тропа с разных точек зрения в способе преодоления. Этот спуск, будь я пеший с рюкзаком, сбежал бы просто по прямой вниз, быстрее всего, ибо для пешки – это не очень круто. А вот для велосипеда – очень. Только серпантином и на тормозах, чтобы не кувырнуться на камнях и не соскользнуть из-за рюкзака, примерно тем же манером, что и на леднике в прошлом году. Насколько это было бы быстро – сложно сказать, но дольше, чем пешком. Вот сравнить бы со спуском коней на поводу… 
Разумеется, мы быстро догнали поджидающего на седловине проводника. Петя не захотел слезать с коня, пока женщины где-то высоко наверху осторожно выискивают наши следы, и завалился спать прямо в седле. 
- Внук Чингисхана!.. – довольным голосом откомментировал Владимир, - Ну даёт… 
- Я тебе говорил, что дети быстро адаптируются? Вот результат. 
Пока Натали неспешно спускается с горы, ведя своего коня, а Петя, устроившись поудобнее спит прямо в седле, Янтарь пошла в сторону ветра и подняв руки, долго с ним о чём-то говорила. 
Володя внимательно на это смотрел, а потом тихо у меня спросил: 
- А какой она веры? 
- Мы вроде как русские, крещёные православием. Но это - не вера. 
- А что? 
- Миррвозрение. Знание. Понимание. 
- Это как? 
- Мы не верим, мы знаем, что есть сознание и дух земли, планеты нашей, и что мы все тут – дети её. Что кроме этого есть дух ветра, воды, и что мы не венец творения, а всего лишь часть его, причём скорее всего не самая удачная, но дело пытаемся поправить. Мы не верим, мы видим это, чувствуем, знаем. Мы знаем, что есть сознание Великой Матери – нашей планеты, и общаемся с ней. Здесь, на Алтайской земле, это ощутимо как нигде больше. Мы знаем, что любая тварь, ползает, летает она, сидит в грязи или едет на коне – оставляет свой след, и ты, как охотник, это знаешь. Так вот, мы чувствуем на себе ответственность за этот след, ответственность перед землёй, Великой Матерью. И вероисповедание тут не при чём, верить можно хоть в Аллаха, хоть в Иссуса, Мессию или Будду, но отвечать придётся за свой след всё равно. Перед Великой Матерью, Богом, перед собой. Мы верим в пение птиц по утрам, в капельки росы, в тёплые солнечные лучи чистые ручьи и озёра, в вольный ветер и зелёную траву. И в то, что мы часть этого мира, и часть ответственности за него. Я семью сюда свою приволок, что бы они тоже это зримо ощутили. 
На глазах проводника навернулись слёзы, и не похоже, что от ветра. Я сделал вид, что не заметил. 
- Так что же это получается… вы - как мы? Ойрот-алтайцы? 
- Нет. Не «как». Мы все дети одной планеты. По сути – единое целое одного организма. Так что не «как», а так и есть, наверно. …Что с тобой? 
- Ыр… - Зарычал алтаец, - У меня в голове не укладывается. Сейчас у нашей молодёжи в голове одни железки, мобильники, автомобили, ничему не хотят учится. И тут приезжают чёрт-знает откуда, и говорят мне то, что говорили и учили нас наши предки… Мне Аржан говорил, что вы – не простая группа. Теперь я понял, почему… 
- Да, мы не совсем обычные существа этого вида… - Добавил я тихо, словно про себя. 
От этого места тропа рванулась вверх, в густозаросший небольшой сопочник, и растворилась там среди нескольких поваленных деревьев. Владимир заставил своего коня перелезть через них, и пометавшись там позвал за собой. Я привычно даю команду коню идти, но он стоит. Я слегка «пишпориваю» и тихо говорю «Чу!..», как обычно, но он стоит. Остальные встали в замешательстве, а я забеспокоился, может цахейлу отказало? «Не надо идти, тут другой путь есть» - ответил Гера, и спокойно пошёл немного в сторону и в вверх. Проводник в это время уже успел сказать что за ним идти не надо, и надо идти в обход, потоп опять изменил направление. 
- Вот блин, тропа заросла совсем, не ходит никто… 
- Похоже, наш проводник её потерял… - подмигнул я догнавшей меня Жене. Это было не страшно, как тот, у кого довольно большой опыт путешествий, я понимал, что это довольно локальная проблема, мы точно знаем, где мы и куда идти, это главное. А вот что с конём? 
А конь спокойно и не спеша уже обошёл алтайца и топал по тропе, куда тот выруливал. Я не хотел смущать Владимира, и пропустил его вперёд, заодно понял, что надо больше ему доверять в выборе тропы, он тут их знает лучше. 
Лесок на гриве кончился, и начался спуск по склону поросшему сначала мелким, потом крупнее чапаралем, а затем и вытеснившими его травами. Они настолько высоки, что головки цветов иногда проплывали около моего локтя. У Петиного коня появилось желание попастись тут и никуда не отходить, и пришлось его немного погонять по лугу, прежде чем он уткнулся носом в Огонька и покорно шёл за ни дальше вниз. 
Тропа была, но она явно заброшена, пересекла ручей, и подошла к опушке леса. Тут видны следы стоянки, но осмотрев её, Владимир повернул дальше вниз. Она прижалась к ручью и начала пропадать под упавшими стволами деревьев. Приходится то и дело ломится через бурелом вверху или перебираться в обход через ручей, причём конь Пети один раз сделал прыжок, но Петя удержался в седле и ничего не сказал по этому поводу. Но видимо просил его больше так не делать, и тот не стал повторять это до самой стоянки. 
К стоянке поднялись по травяному лугу, перебравшись ещё через ручей. Она стояла высоко на опушке леса и хранила следы присутствия людей – соль, и ещё что-то в пластиковых бутылках, и кострище, уютно оборудованное из брёвен. Корни кедров образовывали тут сложную террасную систему, в которой можно было найти медвежий помёт, причём свежий. Напротив нас открывалась горная гряда-грива, по которой мы шли большую часть сегодняшнего пути. Красиво. 
Расседлав коней, мы устало разбрелись по территории, Петя нашёл себе уютное гнездо в корнях наверху, где засел до сумерков со своими игрушками. Я с Володей занялся костром, жена палаткой, Янтарь пошла за водой с нашей флягой-канистрой на 12л. Солнце светило ярко, и я снова поставил заряжаться аккумулятор видеокамеры, севший за день.