Трое в тундре, не считая оленей

ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ. Температура неизменна: +5+6. Рюкзаки, наверное, уже килограмма по 22-23, и с ними вполне можно ходить. Идём вниз по долине Воргашора. Симпатичная долинка с «полосатыми» хребтами. Вскоре натыкаемся на вполне приличную грунтовую дорогу, ведущую на юг по направлению к Хадыте. Вблизи Хадаты появляется лес из ольхи высотой метров 4-5. Если бы здесь заночевать, был бы у нас костёр. Но нам – дальше. Пока ноги сухие, мочить их не хочется, и для бродов через ручей дважды приходится разуваться. Перед впадением Воргашора в Хадыту видим вытоптанный и объеденный оленями участок тундры размером с
футбольное поле. Похоже, здесь тоже паслось государственное стадо не из одной сотни оленей. Глубина Хадыты там, где она разбивается на протоки, до середины бедра, температура воды +4. Приходится снимать брюки и натягивать неопреновые носки. В стороне озера Большая Хадыта видны 3 светло-жёлтых строения, но слишком далеко, чтобы рассмотреть, что это. После брода поднимаемся по безымянному ручью на перевал к реке Гэна-Хадыта. Водораздел – на удивление проходим: ни затяжных болот, ни курумников. То исчезая, то вновь появляясь, идёт колея от нарт и многочисленные оленьи тропы. Долина Гэна-Хадыты – с собственным микроклиматом. На склонах трава по пояс, в которой олени протоптали тропы, какие-то зонтичные растения. Кроме зарослей ольхи на склонах, кое-где растут одиночные ивы в несколько метров высотой. Из верховьев долины нам предстоит подняться на ещё один перевал к верховьям Большой Усы. Первый взлёт довольно крут, но на нём отчётливо прослеживается старая вездеходная дорога. И вот – мы в самом верховье Усы. Из-под снежников тянет холодный ветерок, и мы спускаемся чуть ниже. Итак, сегодня мы прошли серьёзный брод и 2 перевала.


ДЕНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ. Сегодня – ровно 2 недели нашего похода. Какой-либо необычной усталости по сравнению с более короткими походами не ощущается. Продуктов хватает. Серьёзных поломок снаряжения не было. Движение по долине Большой Усы монотонное. «Зализанный» рельеф, приглушённые краски. Но зато – без курумников и почти без болот. А скорость движения для нас сейчас важнее, чем фотогеничность. Пытаемся идти левым берегом, чтобы не переходить Усу, но он крут и изрезан оврагами, и нужно забираться всё выше. Идти у самой кромки воды тоже не получается, потому что поток кое-где прижимается вплотную к стенке ущелья. Приходится ещё раз «бродить». Но зато – по правому берегу идёт очень старая, но легко «читаемая» вездеходная колея, и на ней наша скорость возрастает.
Выходим на место, где 9 дней назад стоял чум. Стадо откочевало дальше, оставив после себя «выжженную землю». Не только почва вытоптана, ног и съедена вся растительность, включая листья карликовой берёзки. Колхоз – он и в тундре колхоз! Наверное, не зря ненцы не собирают в одном месте такие стада, а кочуют маленькими семьями. Решаем не ставить палатку для дневного привала, сократив его до чая, приготовленного в углублении между камней. Минут на 30 нашего запаса тепла хватает. Спускаемся к броду через Усу. Вода – до середины бедра, но течение послабее, чем в Хадыте. Большая Уса ещё на набрала силу. Водораздел между петлёй Усы и Пайпудыной – всхолмленная равнина, больше похожая на степь, чем на тундру. В версии телеканала «National geographyс» тундра так и называется:
арктическая степь. Наверное, слова «тундра» в их языке просто не существует. Много бессточных, но очень симпатичных озёр. Возле одного такого озерка мы и ставим палатку. Выглядывает солнце, и при +7 и слабом ветре даже писать можно на улице. В 10 вечера выглядывают звёзды, которых мы не видели уже 15 дней. Ночи становятся всё темнее и темнее. В тундру приходит осень.



ДЕНЬ ПЯТНАДЦАТЫЙ. Ночью температура опускается почти до нуля, но к утру теплеет до +4. По долине Усы с запада, с равнины заползают низкие белые тучи. На завтрак варим суп с подберёзовиками. Мы принимаем решение идти по дороге, на которой стоим. Но тогда встаёт вопрос – как быть с нашим продовольственным складом. Он-то, заложенный в верховьях Пайпудыны, при этом останется в стороне. Решаем просто из ближайшей к нему точки дороги сбегать за ним налегке. До станции отсюда 42 километра по прямой, но мы уже видим массив Рай-Из, который за железной дорогой. А ведь до него идти ещё 3 дня! Вот они, уральские
расстояния! Погода, меж тем, не прсто улучшается, а становится по-настоящему летней: солнце, +12, умеренный ветер, по небу бегают редкие белые облака. Листва на карликовой берёзе – уже всех цветов: жёлтого, красного, лилового. В той точке дороги, где навигатор показывает 3 кмдо нашего склада, оставляем рюкзаки и идём по направлению к Пайпудыне. Болот здесь нет, но зато заросли берёзки и ивы почти по пояс, что заметно затрудняет движение. Склад наш почти не пострадал – мыши прогрызли только 2 пакетика супа. Удивительно, как они не тронули ничем не защищённые сухари. Одинокая ива на берегу Пайпудыны за 12 дней наших блужданий стала абсолютно жёлтой, и мы снимаем под неё жанровые сценки. Разбираем «тайник» и возвращаемся к дороге. Рюкзаки, облегчившиеся было, вновь тяжелеют на пару килограммов. На дневном привале просто лежим на траве посреди тундры – загораем на солнышке. Вскоре видим первую рощу лиственниц на берегу. А ивняк вдоль русла уже вполне «настоящий» Колея становится всё более заболоченной, но зато идёт всё время вдоль реки и приводит нас к гравийной дороге без дополнительных бродов. Пройдя по дороге пару километров до ручья с разрушенным деревянным мостом, становимся на ночлег. Здесь растут большие ивы, видны старые кострища. Похоже, не одних нас привлёк этот небольшой «оазис» на границе с тундрой. Несмотря на порывы ветра, в палатку не хочется. С неба ничего не льёт, и можно спокойно перебрать рюкзак. позаниматься дневником. Суп готовим всё же на газе под защитой палатки, а вот для чая разводим костёр.


ДЕНЬ ШЕСТНАДЦАТЫЙ. С утра моросит. Идём по дороге. Жаль, что погода приглушила краски. Сейчас долина Пайпудыны выглядит совсем не так, как 2 недели назад. Деревья с каждым километром движения на юг становятся всё выше – лиственницы, берёзы, ивы. И – всё больше желтизны на них. Иван–чай по обочинам отцвёл, но зато зацвели красным его листья. Во время дневного привала, когда начинает моросить дождь, укрываемся от него уже под настоящими деревьями. Встречаем группу из Калининграда. О том, что они ходят где-то здесь, мы знали от оленеводов на Усе ещё 2 недели назад. Доходим до брода через Малую Пайпудыну. Шлёпанцы у меня – на самом дне рюкзака, а неопреновые носки долго натягивать, поэтому перехожу просто босиком. Вскоре – мы уже в посёлке. В кернохранилище ищем камешки для сувениров детям и внукам. Потом, рассчитывая уточнить расстояние до следующей станции, делаем петлю к базе геологов. Навстречу идёт человек с громадным «станком» - только что прошёл поезд в Лабытнанги. Слово за слово – у него 50 кг груза на одного, из них 15 кг фотоаппаратуры. Лицо кажется знакомым. Сам – из Мытищ… Факты начинают складываться в цепочку. Да – именно здесь решил поснимать 3 недели закончивший работу в Якутии Сергей Карпухин! Делимся с ним кое-какой информацией, желаем удачи и продолжаем свой путь. В Полярном не только нет билетных касс, но и стоянка поезда совсем короткая, и проводники просто иногда не открывают двери. До станции Собь около 7 километров, и с неё у нас выше шанс уехать. Пройдя от посёлка километра 2 по грунтовке, упираемся в железнодорожный мост через Собь. Сразу за ним и становимся лагерем. Здесь – широкая река, ивовые деревья высотой метров 10, дрова и массив Рай-Из сразу за рекой. +11, безветрие, временами выглядывает солнце. У нас горит костёр – 3-й вечер с костром за весь поход. Чтобы хоть частично израсходовать избыток муки и растительного масла, готовим импровизированные чебуреки из сухого мясного фарша.


ДЕНЬ СЕМНАДЦАТЫЙ. Под утро какой-то крупный зверь переходит реку совсем близко к палатке. Из троих мы двое отчётливо слышим это сквозь сон. На всякий случай выстреливаем сигнальную ракету, а потом снова засыпаем. Встаём окончательно в 5. Облака закрыли горы до самого подножья, и если бы мы вчера их не видели, казалось бы, что за рекой просто равнина. В полседьмого мы уже идём по шпалам. Часа через 1,5 мы уже на станции. 4 жилых дома, станционное здание, спутниковые «тарелки» на крышах, 5 нарт и уходящая в Сибирь узкая лесистая долина реки. Билетных касс, оказывается, здесь тоже нет – посадка пассажиров на
усмотрение поездной бригады. Уедем – не уедем… Возвращаемся к городским тревогам. 

ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ. Температура неизменна: +5+6. Рюкзаки, наверное, уже килограмма по 22-23, и с ними вполне можно ходить. Идём вниз по долине Воргашора. Симпатичная долинка с «полосатыми» хребтами. Вскоре натыкаемся на вполне приличную грунтовую дорогу, ведущую на юг по направлению к Хадыте. Вблизи Хадаты появляется лес из ольхи высотой метров 4-5. Если бы здесь заночевать, был бы у нас костёр. Но нам – дальше. Пока ноги сухие, мочить их не хочется, и для бродов через ручей дважды приходится разуваться. Перед впадением Воргашора в Хадыту видим вытоптанный и объеденный оленями участок тундры размером с футбольное поле. Похоже, здесь тоже паслось государственное стадо не из одной сотни оленей. Глубина Хадыты там, где она разбивается на протоки, до середины бедра, температура воды +4. Приходится снимать брюки и натягивать неопреновые носки. В стороне озера Большая Хадыта видны 3 светло-жёлтых строения, но слишком далеко, чтобы рассмотреть, что это. После брода поднимаемся по безымянному ручью на перевал к реке Гэна-Хадыта. Водораздел – на удивление проходим: ни затяжных болот, ни курумников. То исчезая, то вновь появляясь, идёт колея от нарт и многочисленные оленьи тропы. Долина Гэна-Хадыты – с собственным микроклиматом. На склонах трава по пояс, в которой олени протоптали тропы, какие-то зонтичные растения. Кроме зарослей ольхи на склонах, кое-где растут одиночные ивы в несколько метров высотой. Из верховьев долины  нам предстоит подняться на ещё один перевал к верховьям Большой Усы. Первый взлёт довольно крут, но на нём отчётливо прослеживается старая вездеходная дорога. И вот – мы в самом верховье Усы. Из-под снежников тянет холодный ветерок, и мы спускаемся чуть ниже. Итак, сегодня мы прошли серьёзный брод и 2 перевала.

ДЕНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ.  Сегодня – ровно 2 недели нашего похода. Какой-либо необычной усталости по сравнению с более короткими походами не ощущается. Продуктов хватает. Серьёзных поломок снаряжения не было. Движение по долине Большой Усы монотонное.  «Зализанный» рельеф, приглушённые краски. Но зато – без курумников и почти без болот. А скорость движения для нас сейчас важнее, чем фотогеничность. Пытаемся идти левым берегом, чтобы не переходить Усу, но он крут и изрезан оврагами, и нужно забираться всё выше. Идти у самой кромки воды тоже не получается, потому что поток кое-где прижимается вплотную к стенке ущелья. Приходится ещё раз «бродить». Но зато – по правому берегу идёт очень старая, но легко «читаемая» вездеходная колея, и на ней наша скорость возрастает. Выходим на место, где 9 дней назад стоял чум. Стадо откочевало дальше, оставив после себя «выжженную землю». Не только почва вытоптана, ног и съедена вся растительность, включая листья карликовой берёзки. Колхоз – он и в тундре колхоз! Наверное, не зря ненцы не собирают в одном месте такие стада, а кочуют маленькими семьями. Решаем не ставить палатку для дневного привала, сократив его до чая, приготовленного в углублении между камней. Минут на 30 нашего запаса тепла хватает. Спускаемся к броду через Усу. Вода – до середины бедра, но течение послабее, чем в Хадыте. Большая Уса ещё на набрала силу. Водораздел между петлёй Усы и Пайпудыной – всхолмленная равнина, больше похожая на степь, чем на тундру. В версии телеканала «National geographyс» тундра так и называется: арктическая степь. Наверное, слова «тундра» в их языке просто не существует. Много бессточных, но очень симпатичных озёр. Возле одного такого озерка мы и ставим палатку. Выглядывает солнце, и при +7 и слабом ветре даже писать можно на улице. В 10 вечера выглядывают звёзды, которых мы не видели уже 15 дней. Ночи становятся всё темнее и темнее. В тундру приходит осень.

ДЕНЬ ПЯТЯНАДЦАТЫЙ. Ночью температура опускается почти до нуля, но к утру теплеет до +4. По долине Усы с запада, с равнины заползают низкие белые тучи. На завтрак варим суп с подберёзовиками. Мы принимаем решение идти по дороге, на которой стоим. Но тогда встаёт вопрос – как быть с нашим продовольственным складом. Он-то, заложенный в верховьях Пайпудыны, при этом останется в стороне. Решаем просто из ближайшей к нему точки дороги сбегать за ним налегке. До станции отсюда 42 километра по прямой, но мы уже видим массив Рай-Из, который за железной дорогой. А ведь до него идти ещё 3 дня! Вот они, уральские расстояния! Погода, меж тем, не прсто улучшается, а становится по-настоящему летней: солнце, +12, умеренный ветер, по небу бегают редкие белые облака. Листва на карликовой берёзе – уже всех цветов: жёлтого, красного, лилового. В той точке дороги, где навигатор показывает 3 кмдо нашего склада, оставляем рюкзаки и идём по направлению к Пайпудыне. Болот здесь нет, но зато заросли берёзки и ивы почти по пояс, что заметно затрудняет движение. Склад наш почти не пострадал – мыши прогрызли только 2 пакетика супа. Удивительно, как они не тронули ничем не защищённые сухари. Одинокая ива на берегу Пайпудыны за 12 дней наших блужданий стала абсолютно жёлтой, и мы снимаем под неё жанровые сценки. Разбираем «тайник» и возвращаемся к дороге. Рюкзаки, облегчившиеся было, вновь тяжелеют на пару килограммов. На дневном привале просто лежим на траве посреди тундры – загораем на солнышке. Вскоре видим первую рощу лиственниц на берегу. А ивняк вдоль русла уже вполне «настоящий» Колея становится всё более заболоченной, но зато идёт всё время вдоль реки и приводит нас к гравийной дороге без дополнительных бродов. Пройдя по дороге пару километров до ручья с разрушенным деревянным мостом, становимся на ночлег. Здесь растут большие ивы, видны старые кострища. Похоже, не одних нас привлёк этот небольшой «оазис» на границе с тундрой. Несмотря на порывы ветра, в палатку не хочется. С неба ничего не льёт, и можно спокойно перебрать рюкзак. позаниматься дневником. Суп готовим всё же на газе под защитой палатки, а вот для чая разводим костёр.

ДЕНЬ ШЕСТНАДЦАТЫЙ.  С утра моросит. Идём по дороге. Жаль, что погода приглушила краски. Сейчас долина Пайпудыны выглядит совсем не так, как 2 недели назад. Деревья с каждым километром движения на юг становятся всё выше – лиственницы, берёзы, ивы. И – всё больше желтизны на них. Иван–чай по обочинам отцвёл, но зато зацвели красным его листья. Во время дневного привала, когда начинает моросить дождь, укрываемся от него уже под настоящими деревьями. Встречаем группу из Калининграда. О том, что они ходят где-то здесь, мы знали от оленеводов на Усе ещё 2 недели назад. Доходим до брода через Малую Пайпудыну.  Шлёпанцы у меня – на самом дне рюкзака, а неопреновые носки долго натягивать, поэтому перехожу просто босиком. Вскоре – мы уже в посёлке. В кернохранилище ищем камешки для сувениров детям и внукам. Потом, рассчитывая уточнить расстояние до следующей станции, делаем петлю к базе геологов. Навстречу идёт человек с громадным «станком» - только что прошёл поезд в Лабытнанги. Слово за слово – у него 50 кг груза на одного, из них 15 кг фотоаппаратуры. Лицо кажется знакомым. Сам – из Мытищ… Факты начинают складываться в цепочку. Да – именно здесь решил поснимать 3 недели закончивший работу в Якутии Сергей Карпухин! Делимся с ним кое-какой информацией, желаем удачи и продолжаем свой путь. В Полярном не только нет билетных касс, но и стоянка поезда совсем короткая, и проводники просто иногда не открывают двери. До станции Собь около 7 километров, и с неё у нас выше шанс уехать. Пройдя от посёлка километра 2 по грунтовке, упираемся в железнодорожный мост через Собь. Сразу за ним и становимся лагерем. Здесь – широкая река, ивовые деревья высотой метров 10, дрова и массив Рай-Из сразу за рекой. +11, безветрие, временами выглядывает солнце. У нас горит костёр – 3-й вечер с костром за весь поход. Чтобы хоть частично израсходовать избыток муки и растительного масла, готовим импровизированные чебуреки из сухого мясного фарша.