По льду зимнего Байкала

В Северобайкальск поезд пришел в одиннадцатом часу утра, 3 марта. Две довольных рожи (моя и Федора) и еще одна не менее довольная мордашка (Танина) , высунулись из вагона, порадовались дружественной в этом году температуре окружающего воздуха, после чего устроили небольшой галдеж по теме – «Ура приехали, путешествие начинается, давай вытряхиваться!»
Энергично выкинув из вагона все свои шмотки, мы принялись за сборку велосипедов и упаковку рюкзаков. Потратив на это занятие около получаса, мы были готовы к путешествию. Осталось только разузнать у местных ледовую обстановку и можно отправляться в путь.
Прошлый раз мы прошли Байкал с Северобайкальска до Култука. Теперь мы хотели пройти его с Нижнеангарска до Слюдянки.
Местные знатоки не замедлили порушить наши планы, сообщив о том, что снега в этом году очень много, и с Нижнеангарска на лед никто не выезжает, потому что там даже УАЗики вязнут. Придется немного поправить маршрут. Также они сообщили, что зимник до Усть-Баргузина в этом году начинается с села Байкальского.
Ерунда получается! Ведь мы хотели побывать на горячих источниках «Хакусы», а нынешняя дорога проходит далеко в стороне от них. Правда на «Хакусы» идет своя дорога, но есть ли потом оттуда хоть какая-нибудь колея до основного зимника? Без дороги, топать по большому снегу на Байкале – полный идиотизм, однако от «Хакусов» мы тоже отказываться не собирались, поэтому решили сначала добраться до этих источников, день-другой поплескаться в целебных водах, после чего попытаться выйти оттуда на основную дорогу. Если снега в тех местах будет много, то вернемся в Северобайкальск, откуда и покатим по основному маршруту.
- Доставай карту – сказала Таня – Посмотрим, где чего и сколько.
Я пошарил в верхнем кармане велорюкзака, потом в нижнем, и виновато улыбаясь, порадовал своих спутников следующей новостью:
- Кажется я карту дома оставил.
- Ништяк! – выпалил Федор, всплеснув руками.
Его реакция была вполне объяснима, ведь накануне, дома, когда мы упаковывали вещи, он предложил взять с собой GPS-навигатор, на что я ответил следующее:
- Нафиг всякие ЖэПээСки, не на Северный полюс идем, к тому-же у нас карта есть!
Мы конечно можем и без карты по Байкалу ходить, но по карте удобно рассчитывать расстояние до того или иного места, определять свое точное местоположение, и можно составлять примерный график передвижения.
- Не беда, сейчас купим новую! – бодро сказал я – Чай не в лесу находимся! Где тут книжный магазин?
- Экстремал хренов, – буркнул Федор – ДжиПиэС – это видите-ли понты корявые.
Потратив немного времени, мы нашли книжный магазин, и прикупив там карту не хуже той, что осталась дома, принялись вносить небольшие корректировки в заготовленный нами еще дома маршрут.
А маршрут у нас был следующий: Из Северобайкальска по зимнику до Чивыркуйского залива. По дороге заехать в Хакусы, погреть в тамошних горячих источниках свои косточки, после чего добравшись до Чивыркуйского залива найти в конце концов ту пещеру, про которую Таня читала в Интернете, а также гроты. Поплюхаться в горячих источниках бухты Змеиной, после чего направиться в Баргузинский залив. Докупив в Усть-Баргузине продуктов, отправиться к мысу Хобой (остров Ольхон), поглазеть на него, потом восточным берегом (большим морем) пройти вдоль Ольхона, далее  мимо Бугульдейки, Голоустного и Листвянки, вдоль Кругобайкальской железной дороги до Слюдянки. Там мы восхищаемся единственным в России мраморным ж/д вокзалом, построенном еще при царе-батюшке чуть более ста лет назад. Потом садимся на поезд и едем домой.
Коли дорога в этот раз идет с Байкальского, то мы едем сначала в «Хакусы», а дальше по обстановке –либо напрямки по целине к зимнику, либо обратно в Северобайкальск, а оттуда на зимник.

Дружно перетащив байки по пешеходному виадуку через Ж/Д полотно, мы выкатили на лед, радостно «повизгивая» от предвкушения предстоящего путешествия. Снега на льду действительно было немало, но колея прокатана довольно прилично, и оставалось только надеяться что далее она не разбежится отдельными следами в разные стороны, как обычно это бывает. Ветерок слабый, температура окружающего воздуха  приемлемая, поэтому катилось нам вполне комфортно. Правда хмурое небо не предвещало ничего хорошего. До Хакус по зимнику расстояние составляло в районе 40 км, поэтому при хорошем раскладе к вечеру мы должны были быть уже на месте.
 Через пару километров у меня спустило переднее колесо. Поменяли камеру, поехали дальше. Километров через пять колея стала заметно хуже, после чего хмурое небо дало о себе знать, принеся снег и сильный ветер. Колею естественно начало заметать. Спешившись (ехать было уже затруднительно) мы протопали еще пару км, проголодались, и решив что ветер успокоится не скоро, начали доставать провизию. Хитрый коврик пытался смыться от нас сразу же, как только Таня его отцепила, увлекаемый почти штормовым ветром. Я по природе своей не важнецкий бегун, но тут я чесанул не хуже олимпийского призера. Сдав стометровку как минимум на КМС, я прыгнул на  коврик, и брякнувшись животом о жесткий наст, расплылся в довольной улыбке. Только что я спас наш комфортный ночлег.
Отгородившись одним ковриком от ветра (прочно его закрепив :) ), на втором мы разложили провизию, и уже было приступили к приему пищи как из вьюги вынырнул джип и натужно урча подкатил к нам.
- Вы куда? – перекрикивая ветер поинтересовался водитель.
- На Хакусы! – хором ответили мы.
- Садитесь, подвезу, мне в ту - же сторону.
- Не, мы сами. Сейчас перекусим, и попрём.
- Так ветрища же вон какая, дорогу замело.
- Пофигу,  не такое еще видали.
Мужик посмотрел на нас как на полоумных, пожал плечами и поехал дальше.
Коврик, выставленный в качестве ограждения, плохо оберегал наш провиант от ветра и снега, нам приходилось придерживать пакеты, в которые наметало снег, руки мерзли, поэтому трапеза у нас не затянулась. Вскоре мы двинули дальше, все больше понимая что сегодня нам до восточного берега не добраться. Спустя какое-то время снегопад  закончился, ветер стал чуть слабее, но от дороги остались только еле заметные следы. Протопав до половины седьмого вечера и преодолев за этот день 28 километров, мы решили встать на ночлег.
 Кто ставил на ветру палатку, тот знает, какое это гадкое и нервное занятие, однако установка на льду заслуживает отдельного описания. Придавив великом тент (он от нас смыться хотел), мы втроем развернули внутреннюю палатку, прижимая ее к снегу, после чего разбивая топориком наст, я начал буром просверливать дырки во льду, для последующего вбивания клиньев, на которых мы и собирались растянуть палатку. Процедура в общем-то обычная для такого похода, если не считать того бура, который мы с собой взяли в этот поход. Старый бур – сверло на 12 с приваренным к нему воротком, я благополучно где-то потерял, и когда мы уже собирали вещи в поход и хватились бура, то не найдя его, начали срочно искать замену. Взамен нашлось сверло на 6 мм, с приваренной к нему проволокой того-же диаметра, изогнутой на манер «кривого». Я сначала даже порадовался, ведь колышек как раз такого же диаметра, значит клинья загонять не надо, которые в отверстие на 12 плохо идут, а потом утром их не вытащить - топором вокруг рубить приходится. Но радость оказалась необоснованная. Во первых маленькое сверло и сверлило помаленьку, быстро забиваясь крошевом, во вторых, когда я начал помогать ему обухом топорика осваивать толщу льда, то приваренная проволока начала легко гнуться, оказавшись на деле вовсе не проволокой как я думал, а трубкой. За-ши-бись! Потратив более получаса на высверливание всех необходимых дырок, мы наконец растянули палатку, нацепили на нее тент, после чего вымели оттуда снег. Таня с рюкзаками залезла внутрь обустраивать ночлег, а мы с Федором принялись рубить наст и обсыпать палатку, чтобы под  тент не задувало. Палатка у нас конечно из разряда экстремальных, но при покупке мы все-таки допустили небольшую оплошность. Эта палатка продавалась в двух вариантах – с юбкой и без нее. С юбкой она стоила почти на тысячу дороже, поэтому мы решили немного сэкономить. В итоге приходилось на каждой ночевке щедро обсыпать низ палатки снегом, дабы ветер не задувал под тент. Во всем остальном палатка была просто замечательная. Пяти-дуговый алюминиевый каркас выдерживал почти штормовой ветер, внутренняя палатка неплохо держала тепло, и в целом качество исполнения было на довольно высоком уровне. Особенно мне нравилось название нашего передвижного домика – «Буран». Русская палатка. Есть чем гордиться.
Было уже совсем темно (стемнело в семь часов), температура воздуха и без того не очень комфортная начала понижаться. Закончив обсыпать палатку снегом (ветер в этом деле нам местами помог, местами только вредил), мы с Федором полезли внутрь. Таня уже расстелила коврики и спальники, достала продукты.
 Переодевшись в вещи, которые у нас были предназначены специально для ночлега, мы запихали комбинезоны под себя, внутрь спальника, а также ботинки в ноги спальника. Делается это затем, чтобы к утру все твои уличные вещи не встали колом, потому как за день активного передвижения они так или иначе отсыревают, а в палатке хоть и небольшой, но все равно минус.
Оказалось, что у нас имеется небольшая проблема – комбинезон Федора.
Когда он снял свою куртку, оказалось, что у него вся спина мокрая. Кальсоны под штанами тоже сырые. Этот комбинезон вообще не пропускал воздух. Ветро и влагонепроницаемый в обе стороны. Куплен был незадолго до похода, поэтому протестировать его как следует времени не было.
Плохо, в такой одежке далеко не уйдешь. Правда у Федора была еще легкая синтепоновая куртка, да и я с собой взял про запас теплый спортивный костюм, так что худо-бедно одеть нашего товарища было чем. Но для Федора поход теперь обретал несколько экстремальный окрас. И наша задача помогать ему со шмотками на сколько это возможно.
Наконец мы все в «ночных пижамах» и настало время заварганить первый в этом походе, а следовательно праздничный ужин. С фантазией при закупке продуктов у меня как всегда туговато, поэтому на горячее у нас из мяса имелась только тушенка и копченая колбаса, а на гарнир гречка, рис, макароны или сухое картофельное пюре. Выбрав картошку из всего этого разнообразия гарниров по принципу – «варить не надо, высыпал в кипяток и готово», мы вскрыли банку тушенки и принялись разжигать горелку. Вообще без крайней нужды не советую разводить открытый огонь внутри палатки, потому как если горелка плюнет, то палатка может вспыхнуть как факел. Но у нас была как раз такая вот крайняя нужда, ведь на улице ветер и никакая ветрозащита прилагаемая к горелке не поможет. Накачав баллон, я спустил немного бензина в поддон на фитиль и поджег. Горелка довольно-таки быстро прогрелась, практически не начадив  и вскоре вышла на рабочую температуру, обретя короткое синее пламя и тихо гудя. Накидав в котелок льда, мы открыли термос, и попивая остатки еле теплого чая стали ждать ужин. Несмотря на свои ультракомпактные размеры и небольшое потребление топлива, горелка довольно-таки быстро вскипятила нам полтора литра, я вывалил туда тушенку, присыпал сверху картошкой и поставил второй котелок под чай. Повар с меня всегда был фиговый, но тем не менее поварешка и фартук шеф-повара доставались почему-то именно мне. То-ли команда у меня всегда набиралась из гурманов-извращенцев, то-ли им все-равно было что есть, но я могу по пальцам сосчитать те дни когда готовил не я. Например я не готовил в Китае, но только потому что там вообще никто не готовил. В Китае проще поесть в чифане, коих множество попадается по дороге, нежели готовить самому. Но если брать в расчет китайскую кухню, то я готовил очень даже неплохо. Как вспомнишь блюдо из баранины, со множеством специй, соевым соусом и главной «изюминкой» - КУЗНЕЧИКАМИ, то мои недоваренные, пересоленные макароны, с комком мерзлой тушенки, плавающей посреди котелка – это почти что эксклюзив от лучшего повара в пятизвездочном ресторане. Конечно насекомые – это источник белка и все такое, а обилие перца и соевого соуса по китайским меркам – это хорошо и вкусно, но российский желудок частенько дуреет от такой экзотики. Есть у китайцев вкусные и вполне приемлемые для русских блюда, но зайдя в чифану и ткнув пальцем наобум в меню, можно такой дряни наесться, что кричать «Занято!» в отдельной кабинке придется много и долго. Некоторые могут конечно со мной не согласиться, мол – «Были мы в Китае, тыкали пальцем наобум в меню - все круто, так что не надо тут народ баламутить!», но меню в ресторане, который ориентирован на иностранцев разительно отличается от меню придорожной кафешки, где первым иностранным посетителем становишься ты.

Однако вернемся из Поднебесной назад, на просторы великого озера. Бодягу в котелке я намешал как всегда «отменную» - недосоленное пюре, жидкое как манка для грудного ребенка, с комками тушенки в хаотичном порядке. Почесав в затылке, я сыпанул туда еще немного сухой картошки, размешал, после чего объявил ужин готовым.
Лед во втором котелке растопился и вода вскоре должна была закипеть, но горелка постепенно начала скидывать мощность, сначала перестав гудеть, а вскоре вперемежку с синими стали появляться и желтые, более длинные язычки.
-Накачали плохо! - сделал вывод Федор – давай котелок подержу, а ты качни немного, давление наверное упало.
Подкачка положения не исправила, а можно сказать даже усугубила. Горелка начала чихать и сильно чадить. Я перекрыл подачу и открыл выход в тамбур. Дышать было вообще нечем. «Странно, чего это она?». Дав остыть горелке я открутил насос от бутылки. Давление с шипением вырвалось наружу, свидетельствуя о том, что насос работает исправно. Горючки в бутылке было еще предостаточно, ее качество не вызывало сомнений (Калоша – идеальный бензин для горелок) и чего этой «буржуйке» не хватало – непонятно. Проветрив палатку и выпустив почти все тепло, мы снова раскочегарили горелку.  Она безо всяких протестов, как ни в чем небывало вышла на штатную мощность, мы заправили 2-х литровый термос горячим чаем, и мирно поглощали мою баланду, заедая ее салом и копченой колбасой.  Горелка в это время, усыпив нашу бдительность стабильной работой, начала снова сбавлять обороты. Таня уже заготовила чайную ложку под мёд, и раскладывала печенье и конфеты в центре импровизированного стола, когда горелка снова зачихала и попыталась потухнуть. Федор снял котелок, а я чуть побольше приоткрыл вентиль пытаясь предупредить затухание. Вместо разогретой аэрозоли из форсунки брызнула струя, я тут же полностью перекрыл вентиль, но было поздно. С поддона взвился факел сантиметров на тридцать в высоту, едва не доставая до покатой стенки внутренней палатки. Я отдернул горелку ближе к центру и как балбес уставился на нее, ничего не предпринимая. Федор так и замер с котелком в руках.
- Че тормозите-то! – воскликнула Танечка, сидевшая позади нас – бросьте сверху куртку!
Жалко куртку, да и она тоже наверное загорится – пронеслось у меня в голове. Видимо у Федора пронеслось в голове тоже самое, потому что он также  не пошевелился, пробубнив что-то вроде «это-ж бензин, не поможет»
Но вовремя закрытый вентиль не позволил образоваться в поддоне большой лужице, поэтому быстро прогорев, факел вскоре превратился в затухающие язычки и солидно накоптив, совсем потух.
-О-бал-де-еть! Чуть палатка не сгорела! – идиотски произнес я.
- Чего «обалдеть»! Вы чего тормозили-то! – возмущалась Таня – Чуть сами не сгорели!
Немного поспорив о целесообразности тушения бензина вещами, мы в итоге пришли к мнению, что горелку купили ерундовую. И вообще, обходились же раньше без горелки - когда в зимовье заварим, когда на берегу сушняк соберем на костерчик, когда на сухом горючем, когда в сухомятку, лишь бы чай в термосе не замерз, а сейчас вот горячий ужин подавай! А также завтрак, обед  и полдник, плюс компот и булочку чтобы уж если харя начнет трескаться, так чтоб погромче.
Чихая и кашляя от угарного газа, мы открыли оба выхода и один тамбур с подветренной стороны. Свежий морозный воздух выгнал всю гарь, снова уравняв температуру внутри и снаружи. Клацая зубами, мы схватились  за котелок с не успевшим вскипеть чаем, от которого валил густой пар, оседая инеем на холодном нейлоне внутренней палатки.
Попив чай с медом и накрошив печеньем на спальники, мы довольные улеглись спать. Воздух в палатке немного прогрелся, снаружи все также завывал ветер, но наш «Буран» надежно оберегал трех отчаянных велобродяг посреди огромной, суровой пустыни.

Не помню точно, от чего я проснулся раньше, толи от будильника на моих часах, выставленного ровно на шесть утра, толи от очередного приступа кашля, но утро меня в общем-то не радовало. Утром это конечно было сложно назвать, снаружи все также темно, без малейшего намека на рассвет, но для того чтобы по максимуму использовать светлое время суток, подъем мы назначили на шесть. Пока позавтракаем, соберем вещи, уже и светать начнет.
 Ветер к утру существенно поутих.  Тоскливо подвывая, он уже не в силах был кого-то испугать, поэтому погоду снова можно было считать хорошей. Выбравшись из палатки по сугубо личной необходимости, я увидел вдали скопище огоньков, растянутых в горизонтальную полоску. Это светился Северобайкальск. Целый день шлепать, а потом позади, в общем-то не так далеко от себя видеть отправную точку – это вполне в духе Байкала. В пургу собственного носа почти не видишь, а в ясную погоду за сто километров Святой нос отлично просматривается.
Приступ кашля свернул меня в баранку, и в душу начало закрадываться нехорошее подозрение по поводу того что причиной этому кашлю служит вовсе не вечерняя травля комаров. С другой стороны – простужаюсь я очень редко, да и то не сильно. Последний раз по настоящему болел лет восемь назад. Так что видимо просто наглотался дыма, да чуть просквозило, вот и кашляю. Шарахну сейчас чайку с мёдом и проблемы как небывало. Ветра почти нет, поэтому горелку я разжег на улице. Состряпав завтрак и чай, я отметил, что горелка на этот раз не выпендривалась, и показала себя только с лучшей стороны. Зараза!
Позавтракав, и долив до полного 2-х литровый термос горячим чаем в дорогу, мы начали собирать вещи. Спальники сильно отсырели, хотя мы и старались в них не дышать, но видимо ночью был конкретный минус, в результате чего изнутри палатка вся блестела изморозью, а спальники сверху были мокрые, местами прихваченные морозом. Спальники у нас были летними, на зимние денег все время не хватало. Летом зимний спальник без надобности, а на Байкал собираешься, одно купишь, другое, продукты-билеты, и вот уже и денег нема! Мы с Таней вместе спальники состегнем, обнимемся, и предельно-допустимая температура 0 градусов Цельсия которая написана на спальнике, у нас расширяется до минус 10. Если на улице не холоднее -20, то дрыхнешь без задних ног, только нос рукой прикрываешь, чтоб не мерз. У Федора спальник до минус пяти, но тут уж мы ему помочь ничем не можем, Таня у меня жена персональная, да и мне с Федором обниматься не резон :) .
Собрав палатку и упаковав все вещи, мы потратили три с лишним часа! Давно я так не ковырялся на утренних сборах, старею видимо. Кашель не отпускал, и я уже чувствовал нехорошее тепло в голове. Простудился все-таки! В походе! Первый раз. Меня в походах вообще никогда не подводило здоровье, а тут на тебе, в самом начале! Вот ведь гадство-то какое!

Таня скормила мне таблетку и мы были готовы двигаться дальше.
Дорогу всю замело, ехать было невозможно, поэтому мы фактически сразу пошли пешком. Федор бил тропу, а мы следовали за ним. По хорошему, я с ним должен был периодически меняться, ведь тропить – занятие не из легких, но я все-время отставал, то и дело заходясь кашлем. Время от времени они останавливались и ждали меня.
Жутко неудобно быть слабым звеном в команде, поэтому я старался двигаться быстрее и постоянно оправдывался, что с утра я плохой ходок, а вот после обеда как разойдусь, так они еще и на буксир попросятся.
К обеду мне стало совсем хреново, в голове жар, в теле слабость, сердце бешено билось, пытаясь вырваться из груди. Вид у меня, судя по всему, был жалкий.
Федор выдвинул предложение – немного разгрузить мой багаж, после чего отобрал у меня палатку и еще кажется что-то из продуктов. Таня скормила мне еще одну таблетку.
После таких мероприятий скорость моя несколько увеличилась, а вот настроение совсем испортилось. Никогда такого небыло, чтобы мой рюкзак разгружали! Вот ведь доходяга!
Когда до берега оставалось километров десять, я увидел Хакусы.
Да-а, хоть и болею, но орлиный глаз меня не подводит! Я сообщил о том что вижу остальным, но ни Таня, ни Федор не смогли разглядеть несколько маленьких домиков на берегу, и сослались на то, что у меня просто болезненные глюки.
Снег становился всё глубже, скорость нашего передвижения неумолимо падала. Мы все чаще останавливались отдохнуть, Федор начал сильно сдавать от постоянного тропления.
 Таблетки произвели некоторое воздействие на мое самочувствие, поэтому я ненадолго стал выходить вперёд. Таня несколько раз порывалась пробивать тропу, но мы с Федором её не пускали, потому как в команде хотя-бы  один человек должен быть с запасом сил, на тот случай если мы не доберемся до берега. Судя по скорости нашего передвижения, запасу сил, и количеству снега, которого по мере приближения к берегу становилось все больше – шансы добраться до земли сегодня, у нас с каждым часом уменьшались.
Я забрал обратно у Федора палатку, мы наелись орехов, сгущенки, попили чай с медом и снова двинулись на штурм непроходимой снежной целины. Нам обязательно нужно было добраться до берега, до тех домиков, которые все отчетливее вырисовывались на берегу, ведь еще одна ночевка в палатке могла дорого нам обойтись. Бацилла которую я где-то поймал, легко может поразить ослабленные тяжелыми нагрузками организмы остальных, а я после ночевки в сыром, промерзшем спальнике быть может вообще не в силах буду передвигаться, поэтому только вперед и только до победного конца.
Периодически попадались полузаметенные, а иногда и свежие колеи от машин - грузовиков и УАЗиков-буханок (эти везде пролезут), и передвижение существенно облегчалось, но они вскоре либо пропадали, либо уходили куда-то в сторону, и нам приходилось снова тропить. В итоге мы вышли на какую-то дорогу, которая огибая невысокий торос и сильно петляя, шла в сторону домиков. Мы обрадовались, почти полностью уверовав в то, что она доведет нас до Хакус, и сев на наших верных коней уже прикидывали, за какое время мы доберемся до берега. Но проехав, местами пройдя около километра, она уперлась в торос, потопталась, и разошлась двумя плохонькими колеями в стороны, параллельные берегу. Напрямки до домиков оставалось около двух километров. Время на часах - начало пятого. До темноты три часа. Идти по колее, которая может вилять еще несколько километров – занятие невеселое, особенно если учесть то, что колея может вообще не идти на Хакусы, а в какой-нибудь залив, где «клюёт хорошо». Отбросив в сторону колею как вариант, мы двинулись напрямки. За торосом, сквозь снег еле проглядывала дорога, которая судя по всему, до пурги была очень даже хорошая. Мы двинулись сначала по ней, надеясь, что хоть она и заметенная, но все-же более удобная для передвижения, нежели целина, но вскоре убедились, что разницы не было никакой. Снег и без того глубокий для груженых велосипедов, вскоре уже доставал до оси колеса, а местами и чуть выше. Скорость выходила нулевая. Приподняв переднее колесо, мы тащили велосипеды, рывками пробивая колею в слабом насте. Открывшееся у Федора второе дыхание через километр почти иссякло. Временное улучшение в моем самочувствии сменилось еще большей слабостью, по всему телу шел жар, руки и ноги тряслись, кашель донимал все сильнее, наполняя рот привкусом крови. Танечка выглядела сильно измученной, но старалась делать вид, что сил у нее еще навалом. Мы останавливались через каждые двадцать-тридцать метров, задыхаясь и еле держась на ногах.
Байкал играл с нами, проверяя на прочность, но мы не собирались капитулировать, пытаясь доказать, что мы достойные дети земли Сибирской.
До берега уже было рукой подать, мы видели сквозь сумерки, как к домику идёт человек, возвращаясь по видимому с рыбалки, вскоре залаяли собаки, а мы уже делали по пять-семь шагов, останавливались и отдышавшись прикладывали уйму сил, чтобы продвинуться еще на несколько шагов.
Почему мы не бросили велосипеды, ведь когда мы сошли с колеи, то решили, что если будет туго, бросим все имущество, а утром вернемся и подберем. Но сейчас видно голова уже не соображала, отдавая телу только один приказ – вперёд!
Заработал дизель, в домиках загорелся свет. Там было сухо и уютно, на печке наверное грелся чай, и не было никаких сугробов, не нужно было никуда продираться. Собачки лаяли совсем близко, пахло дымком из трубы. Кажется сил не осталось совсем, хотелось рычать, словно связанный лев, но из груди вырывался лишь хрип, и не было уже веры в то, что мы вообще доберёмся. Мы с боем брали каждый метр, и то расстояние, которое на велосипеде по асфальту преодолеваешь за минуту, а то и меньше, у нас рассчитывалось уже на полчаса.
Шаг, еще один, тяжелая отдышка. Неужто организм сдаст в двух сотнях метров от берега? Да какого черта! Вперед!
Было уже совсем темно, когда мы выбрались на укатанную дорогу, идущую вдоль берега.
На встречу из домика шел человек.

Кордон принадлежал Фролихинскому заказнику. В нем жили дядя Коля, и дядя Вова (чистокровный тунгус, коих сейчас осталось очень мало), люди простые и очень радушные. Они помогли докатить велосипеды до домика, устроили нас на ночлег, предложили сходить на горячий источник, чтобы целебная вода наполнила силами изможденные организмы.
Этот вечер я помню очень смутно. Зайдя в тепло, перед глазами сразу образовалась белесая пленка, легкие жгло огнём, я пытался сдерживать кашель, потому как кашлять было очень больно. В висках стучало, жар от легкого сквознячка тут-же сменялся ознобом. Я кажется пил чай или даже что-то ел. Появился какой-то лохматый мужик с гитарой (позже я узнал что его зовут Игорь, он из Уфы), что-то пел, потом  ушел. Дядя Вова налил мне водки, насыпав туда много перца, я выпил, пищевод продрало по самые пятки, потом Таня вроде-бы растирала меня водкой, а может и нет. Я свернулся калачиком на кровати, меня завалили одеялами, еще какое-то время я ловил глюки, после чего провалился в сон.
Таня и Федор все-таки решили сходить на источники, о которых мечтали, пробиваясь сквозь сугробы. По рассказам Федора, когда он залез в бассейн, где температура воды +47 градусов по Цельсию, он не выдержал, и заорал от ощущения блаженства. Избитый, выжатый как лимон организм вопил. Целебные воды делали его почти невесомым, расслабляя напряженные мышцы. Танечка, девушка  сдержанная, не любящая показывать свои эмоции, поэтому она просто тихо плющилась.
Утром меня снова напичкали таблетками. Надо отдать должное моему крепкому организму, потому как к рассвету он почти победил температуру, и если не считать слабости, кашля и небольшой головной боли, то я был почти здоров.
Клёво, жизнь продолжается! На улицу выходить было немного проблемно, потому как морозный воздух попадая в легкие обжигал их огнем, но по дому я бродил почти как здоровый. Покушав горячей пищи и таблеток, после обеда мне дико захотелось на источник. Мы собрали полотенца и отправились купаться.
Источник смотрелся весьма живописно. Под горой из камней вытекает горячий ручей, по ходу которого поставлен деревянный домик, разделенный пополам на мужское и женское отделения. В каждом отделении раздевалка и небольшой бассейн, через который протоком идет вода. Дно покрыто камушками, борта бассейна деревянные. Возле домика, под открытым небом еще три бассейна, глубиной около метра. В одном бассейне вода ледяная, в двух других теплая. В домике вода горячая, как написано на табличке +47гр.
Я залез в горячую воду. Колбасня-я-я-я…
Это вам не дома в ванной кипятком обливаться, только шкура покраснеет и всё! Здесь ощущение такое, как у промерзшего мужика, который забежал в добрую парилку. Мышцы размякли, косточки прогреваясь запищали от удовольствия, резь в горле и боль в легких вскоре прошла, дышалось свободно, и почти не хотелось кашлять. Не могу точно сказать, какой состав у воды этого источника (там на пол-листа формата А4 было написано), но источник этот в основном помогает при заболеваниях суставов. Хотя как показало позже моё неоднократное посещение этого чудо-источника в течении последующих двух дней, кашель он тоже лечит весьма эффективно. Причем в отличие от других источников для суставов, он не содержит радона.

Накупавшись и тщательно обтеревшись полотенцем, я замотал горло шарфом как немец под блокадным Ленинградом. От источников мы прямиком отправились в управление санатория «Хакусы» узнать, когда будет ближайшая машина с Северобайкальска. Самостоятельно выбираться отсюда, учитывая сложившиеся обстоятельства, было несколько рискованно. Следы наши за ночь замело, да и с меня ходок был неважный.
В домике управления нам поведали, что машина с города будет только послезавтра (7 марта), попутно слупив с каждого по 150 руб. за купание в источнике. Вообще разовое купание в источнике согласно прейскуранту санатория стоит 100 руб. Но прозорливая бухгалтер Татьяна взяла с нас за сутки (150 руб.), пояснив это тем, что вечером мы все равно ведь припрёмся на водные процедуры. Она права, однократного посещения нам будет маловато, поэтому мы честно расплатились, получив в замен суточный абонемент на три персоны.
Итак, расклад получался приемлемый. За эти два дня я должен буду уже совсем выздороветь, Таня и Федор тоже отдохнут как следует, а там уж попрём круче танка Т-90.

Последующие два дня ничем примечательным не отличались. Если не считать конечно дня рождения Федора, на который он припас маленькую фляжку дорогущего французского коньяка. Аристократы удавились бы от возмущения, видя как две небритые рожи пьют Хэннеси из граненых стаканов, закусывая утонченный напиток шматом сала.
Несколько раз шёл снег крупными хлопьями, засыпав залив окончательно. Мы познакомились с веселой компанией из Уфы, которые приехали сюда порыбачить, покупаться в источниках и просто отдохнуть на живописном берегу великого Байкала. Уфимские женщины называли нас легендарными велосипедистами, мужская братия угощала свежей рыбой. Мы по три раза в день бегали на источники и тщательно запасались жирком на предстоящий поход.

Седьмого числа, ближе к обеду в заливе появился ГАЗ-66 с гордой символикой МЧС на бортах. Натужно урча он пробивался сквозь сугробы, везя в будке кучу веселого народу на отдых в Хакусы. Следом за ним шел УАЗик-буханка, набитый нашими земляками (по рации в управлении передали, что группа с Братска едет). Земляки похоже решили встретить 8 марта в Хакусах на широкую ногу. Подъехавший УАЗик чуть-ли не битком был забит пивом, а сами парни братские уже так наклюкались, что некоторые из них просто вывалились из машины на снег.
Разгрузившись, УАЗик собрался в обратную дорогу. Мы поинтересовались о наличии свободных мест, и получив в ответ ожидаемое «залезайте», живенько погрузили все свои пожитки в машину.
По неопытности (в велопутешествиях я крайне редко пользуюсь подобными услугами), мы не поинтересовались сразу, сколько водитель попросит денег за доставку в Северобайкальск. Когда мы приехали в город, и была озвучена сумма за доставку, я чуть не обалдел! 500 руб. с каждого! В сумме 1500 руб. Честно говоря я рассчитывал на 500 с троих, о чем и сообщил водителю. После короткого торга (дальше смысла уже не было), он нехотя согласился на 1000 руб. добавив при этом «Ну раз вы такие нищие, то давай тысячу». От нахлынувшей обиды я даже ничего не смог сказать в ответ. Сейчас-то я бы высказался! Мне что-бы эту «штуку» заработать (впрочем как и Тане с Федором), нужно смену в 12 часов отработать на вонючем лесо-химическом производстве (Федору на алюминиевом), а этот мужичок из высокооплачиваемых – за 1,5 часа кручения баранки по колее от Шашиги с нас эти деньги состриг, и при этом оскорбляет ещё!
Выгрузившись я поинтересовался, сколько он взял с веселых братских парней, затаренных пивом. Оказалось – 3000 руб. – за доставку в Хакусы и забор потом обратно через несколько дней. То есть в одну сторону 1500 руб. при учете того, что обратно никаких пассажиров не планировалось. Выходит он с нас пытался слупить столько-же, сколько с наших земляков, не взирая на то, что обратный путь они ему проплатили! Вот это наглость! Если бы мы знали что он столько затребует, то лучше б остались на Хакусах до 8 марта, и уехали с уфимскими женщинами на другом УАЗике - места для нас в нем были. Но даже если отмести в сторону все альтернативы с машинами, то лучше пешком через сугробы, чем оскорбления от алчных людей слышать. В общем, БАРЫГА ты, дядечка! Настоящие сибиряки так не поступают.
Дело было к вечеру, поэтому сразу отправляться в путь не было смысла и мы еще по дороге решили заночевать в гостинице Северобайкальска. Гостиниц в этом городе не сказать что-бы много, но кой-какой выбор имелся. Диапазон цен за одну персону составляет от 200 руб. до 1000 руб. за сутки, в зависимости от крутизны самой гостиницы. Возможно есть и подороже, но наша цель была найти ту, где подешевле. Самой недорогой гостиницей в Северобайкальске по праву считается «Черембасс». Оказалось, что мест в этой скромной, но вполне чистой и уютной гостинице не было. Нам посоветовали другую гостиницу, которая якобы тоже числится бюджетной, и мы естественно отправились туда. Название я не запомнил, но думаю что для нашего брата – велотуриста она будет неинтересна, потому как с размещением великов там проблемно. Цены в той гостинице начинались от 400 руб, но свободные номера имелись только по цене от 540 руб. с человека. Да еще и велосипеды неизвестно как пристроить. Нас такие условия не устроили, поэтому мы покатили по городу искать другие варианты. 
Возле Ж/Д вокзала красовался баннер «Квартиры посуточно» и созвонившись с агентом гостиничной фирмы мы выяснили что берут они по 400 руб. с человека, велосипеды не проблема, и горячая вода в квартире имеется. Дороже конечно, чем в «Черембассе», но зато целая квартира с кухней и ванной комнатой.
Переночевав, утром я поздравил Танечку с международным женским днем и подарил ей модный дамский телефон со всякими примочками внутри. Она естественно была рада, как и любая нормальная девушка. И очень удивлена. Удивлена потому, что последние годы мы повадились шарахаться по Байкалу в марте, и все подарки на Международный женский день были из числа нашего провианта. То шоколадку подарю, то банку сгущёнки (которую потом всей толпой и слопаем), раз даже яблоко подарили, которое Таня, грустно вздохнув, порезала на 5 частей и раздала нам – балбесам, сказав что ей одной не удобно единственный фрукт съедать.
Но вот моя совесть вконец опухла от дремоты и окончательно проснувшись, начала грызть меня с такой силой, что я вприпрыжку побежал по магазинам за неделю до поездки, требуя от продавцов нереального подарка - такого, который смог бы реабилитировать моё наглое лицо за несколько «восьмых март» сразу. Восьмое марта – это кошмар! Именно в преддверии этого праздника понимаешь, что с фантазией у тебя туговато. Цветы отпадают, золото она не любит, считая бесполезными погремушками (наш человек), духи в таком походе дарить – вообще идиотство! Тогда что?
Сотовый! У нее он совсем задрипался и глючит уже. В общем я выбрал красивый, тонкий и музыкальный (к нему наушники в комплекте идут). Девушка-продавец сказала что он отвечает всем модным тенденциям этого сезона и четыре прошедших «восьмых марта» должен окупить легко. Посмотрев на ценник, я поинтересовался – умеет ли он приносить тапочки и радостно вилять антенной, ведь за такие деньги маловато будет пиликать в ухо и показывать яркие картинки, отвечая на «модные тенденции». Оказывается не умеет. Бессовестная погремушка.
Короче подарил. Совесть моя снова подалась в спячку, и попив праздничного чаю с конфетами - пряниками, мы отправились в торговый центр прикупить ещё продуктов в поход, а также в аптеку за леденцами от кашля и мазью от герпеса (у Тани появились первые признаки простуды ). Помимо запланированных покупок приобрели еще маленький компас с термометром и свистком на одном кусочке оргстекла. Нафига там свисток – я так и не понял, но маленький термометр показывал довольно-таки точно, а компас вообще штука весьма полезная, если завьюжит на Байкале.
  Провозились мы со сборами аж до обеда. Когда мы вышли с упакованными велосипедами на улицу, ветер свистал такой, что захотелось обратно в дом. Поднялся он еще утром, но к обеду разошелся так, что сразу вспомнились читинские степи. Дорога от Северобайкальска до села Байкальское была полностью асфальтированная и вилась лентой вдоль берега Байкала. Катилось нам тяжело, мешал ветер, да и бациллы которыми я щедро разбрасывался при кашле, видно подорвали здоровье остальных. Температуры и прочих симптомов конечно ни у кого не наблюдалось, но это свидетельствовало лишь о том, что их могучий иммунитет выставлял барьер злобной заразе, сжигая при этом калории и витаминный запас. Именно поэтому у Тани выскочила на губе простуда, а Фёдор чуть позже тоже начал кашлять. Проехав сорок километров почти за 4 часа, мы решили остановиться на ночевку у дяди Феди в Байкальском. Это пожилой и очень радушный человек, с которым я познакомился еще в первый поход по Байкалу. Он приветил нас как родных, за что ему и его жене огромное спасибо. Кстати по дороге в Байкальское у меня снова спустило переднее колесо. Дело в том что шиповали покрышки мы самостоятельно. В прошлые походы у меня были хорошие колёса, здоровые фрирайдные «лапти» с протектором - шашечкой, в который я вкручивал саморезы, но одна покрышка начала расползаться, обзаведясь грыжей, и я ошиповал на этот поход ту которую было не жалко – сликовую, катаную пару сезонов резину на 1,75. Можно конечно купить готовую, заводскую шиповку, например Nokian или Schwalbe, но у меня есть ряд причин, по которым я предпочитаю шиповаться сам.
Всё бы ничего, но ошиповав слик 1.75 и проложив внутри не очень-то тонкой лентой, я бездумно запихал внутрь покрышки камеру 1.90, да ещё и тальком не просыпал. В итоге камера внутри неспешно прожевывалась, обзаводясь новыми дырками. Приехав в Байкальское и найдя дом дяди Фёдора, я раздраженно заметил, что покрышка снова спустила. Если просыпать покрышку тальком, то интенсивность протирания покрышки должна значительно снизиться. Но талька у дяди Феди не оказалось. Не найдя никакой другой альтернативы, мы решили заменить его мукой. Конечно, если попадёт вода, то будет клейстер, но клеить камеру каждые 20-30 км тоже мало радости.
На следующее утро, ровно в семь часов мы вышли со двора дяди Федора, и спустя десять минут были уже на льду священного озера. Погода хмурилась, в воздухе летало обилие мелких снежинок, больше похожих на пыль, нежели на снег. Но ветра уже не было, и температура на нашем новеньком термометре составляла – 23*С, а значит - «жить можно». Вдобавок к этому дорога наша выглядела как европейский автобан, и если не обращать внимания на нечастые снежные перемёты, то некоторые российские федеральные трассы она могла бы заткнуть за пояс. К сожалению из-за витающей в воздухе снежной пыли дорога не проглядывалась дальше чем на полтора-два километра, поэтому судить о её протяженности было сложно. Так и есть. Проехав около 10 км, она разделилась на Усть-Баргузинскую, и Котельниковскую (идёт до мыса Котельниковский, там тоже горячие источники и санаторий). Наша дорога в скорости превратилась в колею, по которой мы местами ехали, а местами шли пешком. В добавок ко всему прочему за нами увязалась поселковая собака, после того как жалостливая Таня угостила её конфетой. Мы всячески пытались прогнать неразумную псину, но она похоже свято уверовала в то, что мы её новые хозяева, и отныне будем делиться с ней последним куском хлеба, в какой дрибаган нас бы не занесло. Совсем дурная что-ли? Нафиг мне такие нахлебники? Таня тоже со своей любовью к животным одолела в конец. Гринпис, ё-моё! Помню как позапрошлый год шли по Байкалу, остановились покушать, а в километре от нас мужик рыбачил (с кордона наверное прикатил, поселка рядом не было), при нём две лайки. Так вот эти собачки почуяли запах колбасы, и прибежали к нам. Одна псина – щенок ещё, хоть и здоровый уже, но воспитания ноль, на окрики хозяина вообще не реагирует, а за шмат сала готова родину продать и паспорт сменить. Вторая повзрослей, и назад периодически оглядывалась с сомнениями, но хозяин видно их разносолами не балует, вот и потянуло на халявный хавчик. Таня – добрая душа, с воскликом «ой, какие собачки хорошие, голодненькие совсем» принялась было разбазаривать закрома нашей команды. Мы быстренько её урезонили, пояснив что от колбасы и сала у псин может морда треснуть, и вообще у них хозяин есть. Таня просто так сдаваться не хотела, решив «бедненьких собачек» хотя бы хлебом накормить. Ушлые собаченции трескали всё, что им подавала щедрая рука сердобольной Татьяны, пока я в ультимативной форме не потребовал прекращения благотворительной акции. Вконец обалдев от таких щедрот, лайки начисто забыли кто недавно был их хозяином, и уже бодро топали за нами, воспринимая наши попытки отвязаться от них как игру. Когда рыбак понял, что его четвероногие друзья через полчаса могут вообще пропасть из виду, он прыгнул на мотоцикл и нагнав нас, за шкирку закинул обоих предателей в люльку.
Вспомнил я этот эпизод потому, что позже, спустя несколько дней у нас кончился хлеб, который был чётко рассчитан мной (даже с небольшим запасом) до Ольхона. И если бы не Танюшкино стремление накормить всех недокормленных братьев меньших, то три взрослых мужика не делили бы последнюю корку на ужин, и на следующий день сало в обед трескали бы с хлебом. Эти псины больше полбуханки слопали, из-за чего один прием пищи у нас вообще был без хлеба. Вы не подумайте, я не такой жмот, каким кажусь на первый взгляд (а также на второй и на третий), и животных тоже люблю. Но когда я старший в команде, и любая накладка в походе воспринимается мной как личный недочёт (из-за которого страдает потом вся команда), то пусть идут лесом все собачки, кошечки, хомячки и прочие прихлебатели.
В общем эта милая собачёнка наяривала за нами двадцать пять километров, не понимающе смотря на мои периодические потопывания, размахивания руками и выкрики типа «Кыш отсюда!»
Наконец впереди появился УАЗик, и когда он поравнялся с нами, мы попросили водителя, что бы он отвёз собаку обратно в Байкальское. За одно мы осведомились о дороге до Усть-Баргузина. Полученная информация нас не обрадовала. Дальше колея шла совсем плохая, по большей части для легковых машин трудно проходимая. Следовательно для нас дорога тоже получалась не сахарная.
Снег, больше похожий на пыль становился всё плотней, и к обеду мы уже не могли различить где земля (точнее лед покрытый снегом), а где воздух. Ощущение было такое, будто мы находимся в снежном шаре, ведь всё было одного цвета и яркости – низ, верх, горизонталь. На сколько проглядывалось вдаль, сказать не могу, потому как мы шли кучкой (уже пешком), а понять в шаре дальность обзора проблематично. Мне начало казаться, что мы сильно заворачиваем влево, и вроде как идём уже под углом градусов в 90 от заданного маршрута, но достав компас и карту, убедился что движемся чётко. Встав на обед возле свежей трещины, мы без проблем разожгли нашу причудливую горелку, и зачерпывая самую чистую питьевую воду в мире из трещины, быстренько заварили обед, накипятили чаю, и заправили двухлитровый термос на последующую дорогу. Наличие питья (желательно горячего) обязательно в походе по Байкалу. Как бы странно это не воспринималось на слух, но без наличия воды в рюкзаке, при интенсивном движении можно свалиться от обезвоживания на озере, которое является двадцатью процентами мирового запаса пресной воды. Удивительно? Тем не менее это правда. Испытал на собственной шкуре. Пробивая тропу в снегу теряешь очень много влаги. Хоть и стараешься регулировать температуру, снимая тёплые куртки и одевая лёгкие ветровки, но так уж устроен организм, что при нагрузках потоотделение увеличивается. Что бы восполнять потерю жидкости нужно пить, а кроме снега вокруг ничего нет, и трещины на севере Байкала в начале марта попадаются не часто. Снега много не съешь, да и нагрузка на сердце большая. Ледяную воду кстати, разгорячённому организму вообще давать нельзя. В анатомии я не силён, но мне известно, что если залпом выпить стакан холодной воды в разгорячённом состоянии, то кончится это может остановкой сердца. Вроде как сосуды резко сужаются и что-то там ещё про температурный шок говорилось. Короче врать не буду, за разъяснениями обращайтесь к кардиологу. В общем после того как в первом походе по Байкалу мы приползли к зимовью с пересохшими глотками (горелки с собой не было), и местные мужички весь вечер отпаивали нас чаем, я дал себе зарок – «без воды ни шагу». С утра в зимовье накипятим воды, зальём в бутылки, обернём их пенополиуритановыми ковриками (на которых спим), с обоих сторон заткнём кофтами и прочими тёплыми вещами, вот термос и готов. В этот поход мы приобрели большой (2 л) термос, плюс горелку, которая сильно облегчила нам жизнь.
Горелку я назвал причудливой, потому как сейчас она без проблем кипятила нам всё что ни вздумается, даже не пытаясь выпендриваться.
Как раз во время нашей обеденной стоянки, устроенной возле полузаметённой дороги, подъехала легковая машина в которой оказался наш земляк. Честно говорю что забыл, как его зовут. Парень приехал на Байкал покататься на лыжах, но непогода расстроила его планы, и сейчас он ехал в Улан-Удэ. Немного пообщавшись, он пожелал нам удачи и поехал дальше. Трещина была узкая, поэтому машина без проблем ее проскочила. Мы же закончив свою трапезу двинули дальше, и до самого вечера плелись как ёжики в тумане, ничего не видя вокруг. Пройдя за день 45 км мы начали устраиваться на ночёвку. Отойдя немного в сторону от «дороги» мы развернули палатку и я принялся ковырять лёд своим дурацким буром. Время на часах показывало половину седьмого, потихоньку начало смеркаться.
- О! Это чё? Машины что-ли? – Федор показал пальцем вперёд. Глянув в указанном направлении, я разглядел колонну из джипов и легковушек, движущуюся в нашу сторону. Таня тоже пыталась разглядеть, но как выяснилось чуть позже, она смотрела ниже, потому как день проведённый в белом пространстве сбил у неё правильное восприятие естественной горизонтали. И только когда свет фар одной из машин тускло блеснул сквозь рассеивающуюся белую дымку, Таня увидела темные, уже достаточно крупные пятна, часть которых слабо мерцала огоньками фар. По её мнению они ехали чуть выше предполагаемой линии горизонта. По моему мнению они ехали чуть ниже. Мнением Федора я озадачиваться не стал, но ясно одно - корректировочка нужна. Причём друг друга-то мы воспринимали вполне нормально относительно плоскости, а вот с представлением горизонта - серьезные расхождения. Думаю всё это из-за того, что на протяжении дня я пытался постоянно разглядеть берега, крутя головой по сторонам, а Таня больше смотрела на дорогу перед колесом, вот потому ей теперь и кажется, будто колонна парит над землёй.
Сначала мы решили, что это какой-то автопробег, посвященный чему или кому либо, но когда колонна подошла совсем близко, стало понятно, что это за мероприятие. Первыми шли джипы (УАЗики и Нивы), следом по проторенной ими колее – несколько «Жигулей», замыкали колонну иномарки. Следовательно дорога впереди совсем никакая, раз легковушки за джипами прячутся. Одна «Нива» остановилась возле нас. Водитель поинтересовался – не требуется ли помощь, и сообщил что дорога дальше очень плохая. Да мы уж и сами догадались.
Помучавшись немного с просверливанием льда, я в итоге совсем сломал вороток, разжег горелку, и прокаливая на огне колышки, стал загонять их в лед. Благо что я не очень доверял алюминию, и взял в поход стальные колышки. Прокаливать приходилось каждый колышек по несколько раз. Наконец палатка установлена, ужин готов. Таня распаковала рюкзаки, расстелила спальники, распределила вещи в палатке. Федор наколол топориком льда на чай и завтрак. Вместе присыпали палатку снегом.
Белая пелена к сумеркам рассеялась и стали видны берега. Расстояние до обоих было примерно одинаковое - мы находились посередине озера. На западном берегу мерцали огоньки «Котлов» (так в простонародье называется мыс Котельниковский). Юго-западный ветерок тихо напевал какую-то унылую песню, на небе появились первые звезды.

Ровно в шесть часов утра тихий писк будильника на моих часах известил всех о наступающем утре. Вылезать из спальника совсем не хотелось. Изо рта шел пар. Я включил фонарик. Палатка изнутри сверкала инеем, спальники были покрыты влагой. Блин! Следующая ночевка грозит быть несколько некомфортной. Термометр, подвешенный  на веревочке в палатке показывал –8 гр. Цельсия. Утро выдалось прохладным.
 Дабы немного согреться (все трое стучали зубами), решили снова разжечь горелку внутри палатки. Завтрак был почти готов, когда эта штукенция снова начала скидывать «обороты».
- Может ей всё-таки кислорода не хватает – выдвинул предположение Федор.
Мне тоже приходила такая мысль в голову, но я сразу отмел её в сторону, решив что если мы не испытываем дефицита в кислороде, то и горелка не должна. Но выход в тамбур всё-таки решил открыть. Немного почихав, пламя медленно начало выходить на штатную мощность. Я фигею! Это что получается? Мы не дышим кислородом что-ли? Типа мутанты какие?
Версий по поводу нестабильности горения выдвигалось много: слабое давление в бутылке, плохой бензин, неправильно бутылку в палатке положили (выше рекомендованного) и прочее. Самые нелепые предположения рождались в голове, всех и не упомнишь. А ответ прост.
Потратив три часа (!), мы тронулись дальше. Температура -26, поднимался юго-восточный ветер. Колею, пробитую вчерашней колонной, спешно заметало. Так что грустно вздохнув, мы пошлёпали пешком. Федор даже пошутил, мол здесь не мы, а велики на нас катаются.
- Блин! Ну когда-же тепло и лёд чистый будет, напрягает уже снег бодать – возмущался он.
- Скоро Федор, скоро. На севере Байкала почти всегда так – пояснял я – южнее будет всё круто, лед чистый, и небо синее, и вообще «матрас полный попрет».
Холодный ветер усиливался, всё сильнее заметая колею, и местами нам приходилось пробивать великом снежные барханы, выросшие поперек дороги. Провоевав до обеда с такой дорогой, мы одолели 17 км. Изрядно устав, мы уселись в снег, достали орехи, и разглядывая карту начали прикидывать дальнейшие перспективы. По имеющейся у нас информации, до Чивыркуйского залива улучшений не будет. До туда примерно 100 км. Сегодня мы сможем продвинуться еще километров на десять-двенадцать. В лучшем случае на пятнадцать. Значит до нормальной (не факт) дороги нам три-четыре дня. Было бы потеплее, то в общем-то ерунда. Но при минус 25 ночью, в палатке начинают отсыревать спальники. Третья, а тем паче четвертая ночь будет как у настоящих экстремалов. Нам с Таней в обнимку проще, а вот Федор попадает не слабо. При учете того, что он еще и сильно потеет в течении дня, то вообще безрадостно получается.
 За такими размышлениями мы не сразу заметили ехавшую сзади машину. Красная иномарка, пятидверный  хэтчбек, не доезжая до нас метров двадцать, плюхнулась в очередной снежный перемет, и беспомощно забарахтала колесами. Как они вообще до сюда добрались по такой то дороге?
 Из машины вылезли двое подвыпивших бурята.
- А вы чё тут сидите? – спросил один.
- Отдыхаем. Помощь нужна? – мы кивнули в сторону увязшей машины.
Те утвердительно кивнули головой.
Достав две лопаты, одну они вручили нам. В машине оказался еще один мужик, совсем пьяный. Парни посадили его за руль, после чего мы всей толпой начали высвобождать автомобиль из снежного плена.
Когда машина выбралась из бархана, парни сердечно нас поблагодарили, предложив подвезти до Усть-Баргузина. Не нужно быть специалистом по определению объемов, чтобы понять, что  три велика туда не войдут, не говоря уже про нас. Но призрачная возможность немного схалтурить прочно ухватила мою команду за шкирку (и меня в том числе), ведь ни кого не радовала перспектива мерзнуть в сырых спальниках. После тщетной попытки запихать третий велик (два запихали!), мы наконец то угомонились, вытащили всё обратно и распрощавшись с мужиками, уселись на снег дальше трескать орехи.
- До Кабаньего мыса доберёмся – тыкая пальцем в карту, пояснял я – там кордон, на нём просушимся.
- Километров до туда сколько осталось? – спросил Фёдор
- Около тридцати. При хорошем раскладе завтра в обед там будем, или вечером, если дорога похуже будет.
- Ага, и если она от берега недалеко идет. Иначе опять по самые я..а в снегу пробиваться будем.
- Не, ну не по самые, по колено прошлый раз было…
- Машину ловить надо – перебила меня Таня – Следующая ночевка в таком спальнике тебя снова свалить может, да и Федор кашлять начал сильно. Леденцы от кашля горстями уже жрёте.
- Я тоже за это – согласился Федор – так разумней будет.
- А как же полное прохождение Байкала? – возмутился я
- Ага, сам только что велики в мелкую бипку пытался впихнуть – подколол Федор
- Это была минутная слабость…
- Вы с Таней уже проходили его, а мне для первого раза и так по глаза хватает.
- Конечно. – Поддержала Таня – До Святого носа доберёмся, а там глядишь и лёд пойдёт, да и погода может наладится.
- Ловите – согласился я – если попадется что-нибудь подходящее, доедем до Чивыркуя, там в поселке каком-нибудь просушимся. Если нет, то держим курс на Кабаний, спальники еще одну ночь выдюжат.
Мы хрумкали орехи водя пальцем по карте.
- Вон что-то едет! – Федор указал на север.
Вдалеке двигалась крупная черная точка.
- Что-то он здоровый слишком, даже для джипа – сказал я. – И прет вроде как не по дороге.
Машина действительно шла по целине а не по дороге. Причем курс ее пролегал западнее нашего местонахождения на пару сотен метров.

- Это-ж Камаз. – разглядел я.
-Эй, мы здесь – запрыгали Федор с Танечкой, размахивая руками.
Машина остановилась.
- Мы здесь, мы здесь! – еще активней запрыгали два лягушонка. Вот лентяи! Ладно Федор – он первый раз на Байкале, да и комбинезон у него фиговый. Ну а Танечка – то! Два раза с ней проходили Байкал с севера на юг, и ведь даже не заикалась о том, чтобы остановить машину, а тут вон как резво прыгает.
Грузовик тронулся и повернул в нашу сторону.
Видели когда-нибудь по телевизору ралли «Париж - Дакар»? Как наши Камазы резво гоняют по песчаным барханам. Телек – это фигня! В живую все выглядит намного эффектней! Сейчас к нам, разбивая снежные барханы, и подлетая на крупных неровностях несся полноприводный накачанный армеец, на широких покрышках с развитым протектором.
Вот где гордость-то берет за отечественные грузовики! Может они конечно и не такие крутые с виду, как иностранные, но если хочешь залезть в какую-нибудь болотину, то предпочтение отдаешь все-таки отечественной технике. Можно сколько угодно спорить, что японцы и американцы делают все лучше, чем мы, однако в Афганистане наши Камазы и ГАЗы 66 под напалмом, по кабину в грязи и на дерьмовой горючке всю войну прошли, а у американцев даже танки глохли. Теперь попытайтесь меня переспорить – дохлый номер!
Камаз лихо подрулил к нам,  подняв вверх миллиарды снежинок.
- Ну что, увязли? – высунулся из окна бодрый усач.
- Да что-то не едется совсем. – развел руками Федор – А вам то и дорога побоку, я гляжу.
- А что, лед толстый – усмехнулся водитель – катайся-нехочу.
Вот так вот! Все жалуются, что снега много, пурга и вообще погода не подходящая для выхода на лед, а ему одна забота – чтобы лед толстый был! Так что повторю еще раз, теперь уже для англоязычных товарищей – Russian Truck – the Best FOREVER!
- До Чивыркуйского залива не довезете? – спросила Танечка – До поселка какого-нибудь.
- Закидывайте велики в будку – сказал водитель – там на льду юрты стоят рыбацкие, к ним и устроитесь.
Грузовик резво рванул с места, увозя нас из снежного плена, туда, где чистый лед и теплые ночи.
Проехав несколько километров, мы снова встретили красную иномарку, которую недавно откапывали. Парни опять увязли. Теперь уже по самые фары. Камазист выдернул их из сугроба и мы поехали дальше. Как они собираются добраться до берега – непонятно. Снега было столько, что «Ниве» местами проблемно было пройти, а уж на легковушке и соваться одной не стоит.
Преодолев чуть более ста километров за три часа, мы остановились возле небольшого скопления юрт в Чивыркуйском заливе.
Сердечно поблагодарив водителя, мы попрощались и пошли к первой попавшейся юрте, договариваться о ночлеге.
Расценки, установленные в лагере, оказались не слабыми – 500 руб с человека. Мы уже почти выпали в осадок, но хозяин двух юрт, к которому мы подошли, предложил следующее:

- Две сотни с человека устроит?
Нас конечно-же устроило. Он выделил нам отдельную юрту, с печкой –буржуйкой внутри, и кучкой нарубленных дров возле нее.
Мы протопили печку, развешали на веревочках спальники и сварили кушать. Жизнь прекрасна! Пусть мы не своим ходом до сюда добрались, но мы-же не на спортивном состязании, где обязательным условием является самостоятельное прохождение маршрута. В прошлом году полностью прошли, так что можно и схалтурить немного.
- Пещеру искать будем? – поинтересовалась Танечка.
- Конечно будем – утвердительно кивнул я – раз ты говоришь, что тут одна из самых длинных пещер, то мы должны ее увидеть.
- Не, я уже никуда не пойду – возразил Федор – Я за сегодня так по снегу натопался, что мне на все пещеры теперь плевать.
- Сегодня и мы никуда не собираемся – сказал я – на дворе уже темнеет, а вот завтра с утра можно и пробежаться будет по  островам. Предлагаю продлить наше пребывание здесь до послезавтрашнего утра. Завтра поищем в заливе пещеру, заглянем на горячий источник в бухте Змеиной, а послезавтра спозаранку двинем дальше.
- Нормальный план – согласились все.
Мы пробежались по рыбакам, пытаясь разведать о точном местонахождении большой пещеры, но они только удивленно вскидывали брови. Согласно имеющейся спец. карте у наблюдателей-экологов, были только большие гроты по восточному берегу возле Чивыркуйского залива, в которых мы уже успели полазить в прошлом году, ища эту пещеру.  А вот в самом заливе ничего такого небыло.
Не беда. Танечка читала, что пещера располагается на одном из крупных островов Чивыркуйского залива. Либо на Лохматом, либо на малом Колтыгее.
Утром поднялся сильный холодный ветер. Погодка не самая лучшая. Но пещеру найти надо, интересно ведь. Поэтому одевшись потеплей, мы пошли к острову Лохматый. Обойдя кругом остров и не обнаружив искомое, мы вернулись обратно, погрелись, и пообедали.
- На градуснике -28 – сообщила Танечка.
- Стас – обратился Федор – а это уже не север Байкала?
- Нет.
- А что-ж тогда так холодно-то?! Ты-же говорил, что это на севере только дубак, а потом тепло будет и лед чистый пойдет.
- Мало-ли чего я говорил, не свезло нам с погодкой. В прошлом году тут ночью ниже двадцати не опускалось. А уж днем так вообще до -10 было. Мы с Димкой и Шуриком даже в одних трусах сфотались.
- Ага, посмотрел бы я на вас сейчас, как бы вы тут в трусах бегали – усмехнулся он. – Нафиг, я на Малый Колтыгей не пойду, и так все кишки продувает. Вы идите, а я за печкой приглядывать буду, а то все тепло выдуло, пока гуляли.
- А на источники?
- Какие источники?! Пока раздеваешься, «кони бросить» можно на таком ветру!

Обследовав весь остров по кругу, мы с Танечкой не нашли никакой огромной пещеры. Зато северная сторона Малого Колтыгея была богата множеством гротов. Стараясь не обращать внимания на ледяной, всепроникающий ветер, мы от души налазились по всяким углублениям в скалах, украшенных большими, кристально чистыми сосульками. Красота! Зря Федор не пошел. Зато когда мы вернулись в юрту, там снова было тепло, а на печке уже кипел чай в котелке, так что хорошо, что Федор не пошел.
Ночью температура опустилась ниже тридцати, а ветер усилился еще больше. Лед без конца трещал, мешая своими «баум-м-м» и «тяу-у-уп» спать. Вот в палатке то мы бы точно околели в своих летних спальничках!

К утру ветер несколько успокоился, а градусник показывал -31. Ерунда, к обеду должно потеплеть. Хорошо, что ветер дует в спину и чуть в бок.
Небо на радость нам было чистым. Над Байкалом, впервые за неделю нашего пребывания здесь, поднималось яркое солнце, раскинув веером из за горизонта золотые лучи. Оно наполняло своим светом все вокруг, начав свой путь с верхушек гор Святого носа и вот уже снежинки заискрили под ногами, разбивая этот свет на множество малюсеньких звездочек.
Вот зачем мы премся на Байкал снова и снова! В такие моменты перестаешь замечать, что дует ветер, что холодно и дорогу почти замело. Тебя окружает эта величественная красота и лицезреть её – является наградой за все тяготы, которые могут выпасть на долю такого похода.
Бедные фотоаппараты жутко тупили от некомфортной для них температуры, но тем не менее мы сделали несколько красивых снимков, глядя на которые хочется снова вернуться туда, в мир девственно чистого снега и скалистых берегов, украшенных хрустальными сосульками.
Через несколько километров мы выбрались на расчищенную дорогу. Странно, как её не замело за ночь. Выглядит свежей. Вскоре на пути нам попался грейдер. Теперь понятно. Дорога вышла на берег и дальше мы преодолевали свой путь по земле Святого носа.
- Смотри, кто это? – вскинул руку Федор, указывая пальцем куда-то в сторону. Мы остановились. Черный пушистый комок мелкой трусцой пробежал несколько метров по узкой тропинке в глубоком снегу, и остановился, с любопытством разглядывая трех непонятных людей на странных двухколесных штуковинах, которые их везут.
- Соболь! – выпалил я – Доставайте фотик!
Животинка была крайне любопытной, но очень осторожной. Все наши попытки приблизится, заканчивались тем, что соболь отбегал от нас ровно на такое-же расстояние, на которое мы подходили.
Разных животных мне доводилось видеть на просторах Сибири, но вот соболя так близко в естественных условиях видел впервые.
Эх, красота! Какие там нафиг пальмы и кокосы! Вот где настоящие, непопсовые красоты, неброские, зато душевные, и если вы их не видите, то у вас скудный набор представлений о красоте.
Пробежав чуть более тридцати километров по берегу, дорога снова вышла на лед, но теперь уже в Баргузинском заливе. Мы снова были открыты всем ветрам, а дорогу здесь замело не хуже чем ту, по которой мы ползли два дня назад.
Ну что велики, вы нас покатали, теперь наша очередь? Тогда пошли!
- А на градуснике -24 – возмутилась Танечка – на 7 градусов теплее, чем утром, а по ощущениям даже и не скажешь. Мордашка прямо через маску мерзнет!
- Блин! Когда-же тепло-то наступит, а?! – злился Федор – И льда чистого хочу!
- Скоро Федор, скоро. – неопределенно пробубнил я, пряча лицо от бокового ветра.
- Надо до Усть-Баргузина сегодня добраться – сказала Танечка – В палатке замерзнем!
- Спору нет, - согласился я – если в юрте с печкой подмерзали, то в палатке с нашими спальниками даже мы с тобой околеем, про Федора вообще молчу.
За такими разговорами мы не заметили , как нас окружила группа на снегоходах. Из-за ветра мы даже не услышали звук моторов.

-Привет! – поздоровался парень, подняв забрало шлема.
- Здорово! – ответили мы – откуда катите?
- С Улан-Удэ в Северобайкальск. – поведал тот  – Как там дорога впереди? Трещины большие есть?
- Какие нафиг трещины, снегом завалило всё!
- Ништяк, то что нужно!
- Кому ништяк, а кому и поперек горла уже этот снег!
- А чего вы на великах то пошли, надо было на лыжах.
- На лыжах не по приколу уже.
- А-а, ну-ну! Там дальше снега поменьше будет, местами даже лед чистый есть.
- До Усть-Баргузина далеко от сюда?
- 18 километров – глянув на спидометр, сообщил парень.
- Спасибо.
Мы попрощались и двинули дальше.
- По такому снегу можем и не добраться сегодня. – прикинул я оставшееся светлое время суток к лежащей впереди дороге.
- А мы машину поймаем – выдвинула «креативное» предложение Танечка.
- Тогда зачем мы с собой велики-то взяли, если по Байкалу автостопом чешем? – возмутился я.
- Таня права – поддержал Федор.
- Да я знаю что права – сдался я – Просто злит, что мы такие недочеты со шмотками допустили. Позапрошлый год в зимовьях ночевали, там и в летних спальниках нормально было. Прошлый год повезло, теплый выдался, вот и не мерзли. А тут принаглели уже, думали что опять проканает, а в итоге машину выглядываем, чтобы в палатке от мороза не выть.
- Своим ходом пусть экстремалы прут – резонно подметил Федор – А мы люди простые, нам и на машине не стремно проехаться.
Мы брели по заметаемой ледяным ветром колее, потихоньку отнимая километр за километром от тех восемнадцати, что отделяли нас от поселка Усть-Баргузин.
Когда до поселка по нашим подсчетам оставалось 5-6 километров, сзади появился УАЗик. Немного поколебавшись и поспорив о целесообразности, мы все-таки тормознули машину, и через полчаса уже въехали в Усть-Баргузин, довольные, как три печенюшки. В добавок ко всему, водитель подсказал, где в поселке самый дешевый ночлег, и более того, довез нас до места.
Устроившись на спортбазе стадиона «Как-то там называется, забыл», мы отметили, что у нас есть еще более часа до закрытия магазинов, а значит хватаем авоськи и бегом за продуктами!
- Берите на двоих – сказал Федор.
- Почему? – удивился я
- Не пойду я дальше, да и вам тоже предлагаю сойти. Мы ведь сюда кататься на великах приехали, а в итоге только снег бодаем. В палатке вообще не поспишь, и от машины к машине бегаем. В чем прикол? Половину Байкала почти прошли, а чистого льда так и нет.
- А если он дальше будет?
- А если нет? На УАЗике опять или на Камазе попрем? Да и с такой скоростью передвижения я на работу опоздать могу.
- Не Федор, мы дальше пойдем, у нас отпуск побольше твоего, а дома скучно сидеть. К тому-же у нас шмотки получше, да и в обнимку ночью теплее, так что нам проще.
Федор пожал плечами –Дело хозяйское, но вы сильно-то не геройсвуйте, я за вас пальцы крестиком держать буду.
Мы набрали продуктов и заварганили празднично-прощальный ужин. Грустно расставаться с одним из членов команды, не люблю я этого.
Возможно, кто-то подумал, что Федор сдал, раз отказался идти дальше, так я могу поменять такое мнение. Во первых тот комбинезон, который Федор купил незадолго до поездки, в конце концов довел бы его до воспаления легких или еще до чего-нибудь в этом роде, вот тогда-бы мы попали «по самое не балуйся». Вытаскивать к цивилизации полуживого человека – не самое приятное занятие. Во вторых, он все-таки ехал сюда покататься на велосипеде, а бесконечный снег показал нам дулю. Следуя логике и той информации которой поделились местные жители, снег будет и дальше, а раз так, значит все покатушки обламываются. «К чему тогда вся эта тусня?» - сделал вывод наш рациональный товарищ, о чем и сообщил нам, предложив сойти с маршрута всем.
Но нам с Таней домой совсем не хотелось, поэтому мы отказались.
Обменявшись с Федором передними колесами (мое снова спустило), мы выехали на рассвете следующего дня уже вдвоем. Утро снова порадовало нас ярким солнцем и тридцатиградусным морозом. Легкий ветерок обжигал щеки, поэтому мы сразу одели маски.

Пробиваться через снег, наметенный ветром в Баргузинский залив, мы не захотели, поэтому направились по Улан-Удэнской дороге, которая согласно карте шла вдоль берега.
- Тут 35 километров будет по дороге до мыса Крестового, с него и выйдем на лед. – прокладывал я маршрут по карте - Там уже не залив, а большое море. Снега поменьше, наверное. Оттуда до Ольхона 60 километров, за два-три дня доберемся.
- Пойдем на мыс Хобой – заявила Танечка – прошлые разы мимо проходили, а там между прочим очень красиво. Я в интернете читала, вот!
- Да врет твой интернет, он нам пещеру длинной в 54 километра обещал на Чивыркуйском заливе, да подозреваю я что пещеру ту местные жители вырыть забыли. А умник тот, что нафлудил в сети, видно пьяный совсем был, когда с клавиатурой баловался, вот и прикололся! А мы как лошади по всему заливу второй год уже бегаем. Сидит он сейчас и над такими как мы хихикает!
- Все-равно на Хобой пойдем!
- Ну на Хобой - так на Хобой.
Велосипеды легко шли по укатанной трассе, и спустя два с половиной часа дорога подошла близко к берегу. О чудо, мы увидели лед! Пересекаемый множеством снежных полосок – это был тот самый, долгожданный лед, по которому визжа и улюлюкая можно было чесать два, а то и три часа к ряду, пока не свалишься от усталости, вывалив язык набок. Мы съели гречку, сваренную нами в поселке, попили чаю и рванули вперед, на покорение великого озера Байкал, ведь сегодня точно наш день, и именно сегодня мы будем лихо рвать эти километры, выбивая шипом крошку из кристально чистого льда!
Мы дурили как два психопата, разгоняясь и резко тормозя. Мы издевались над фотоаппаратом и устраивали гонки. Это продолжалось до тех пор, пока Танечка с лихим заносом не распласталась на льду.
- Ударилась вся! – всхлипывала моя девушка – Прямо коленкой долбанулась, и голову стряхнула кажется.
Немного пожалев пострадавшую, мы двинулись дальше. Проехав менее полукилометра, Таня снова шмякнулась.
- Ты чего падаешь то? – удивился я
- Колесо заднее носит. – пожаловалась она.
Я пощупал покрышку. Блин, спускает! Заменив камеру, мы поехали дальше. О том чтобы подурить, мыслей уже небыло.
Снега прибавилось. Снова поднялся боковой ветер, небо затянуло серой пеленой. Но Ольхон по прежнему хорошо проглядывался, так что ориентирование по компасу пока отменяется.
Шмяк! Я остановился и обернулся назад. Таня снова валялась.
- Ты чего? – спросил я.
- Протектор снегом забивается, покрышки не держат совсем. – ответила она.
- Я же не падаю.
- А ты толстый, вот и не падаешь. У тебя прижимная сила больше. А меня еще и ветром сдувает! И шипы у меня совсем тупые.
Скорость наша снова упала на нет. Снегу прибавилось, и вскоре лед лишь небольшими пятачками вырисовывался меж тонкого слабого наста.

До Хобоя оставалось около тридцати километров, когда мы встали на ночевку. Неплохо мы сегодня проехали. 66,5 километров! Из них по льду 30 км. Своеобразный рекорд этого похода.
Мы поставили палатку, вскипятили чай, наелись сала, и обнявшись покрепче, улеглись спать.
Сон почему-то не шел, и слушая, как Таня сопит мне в ухо, я припомнил один забавный эпизод с прошлогоднего похода.
Нас в том походе было пятеро. Таня, я, Димка, Шурик и Гоша – наш корефан из Новосибирска. В поисках вышеупомянутой пещеры мы облазили многие километры восточного побережья у преддверия Чивыркуйского залива. Найдя лишь здоровенные гроты с умопомрачительно большими сосульками, мы остановились на ночевку в устье Черной речки, в дощатом рыбацком домике. Так как домик ориентирован был на летнее проживание, то печку из него хозяева на зиму убрали, чтобы никто не спёр. Щели-же между досками были достаточной ширины, для того, чтобы создавать внутри «приятную прохладу». Тем не менее отметя в сторону предложение Димы поставить внутри домика палатку, мы разместились вряд на широком пологе, собираясь качественно выспаться. В тот вечер сон тоже не шел, и я ворочался с бока набок. Когда долгожданная дремота все-таки подкралась ко мне, слева раздался чуть слышный храп.
Пофиг.
Храп усилился.
Ну какого, блин?! И так заснуть не могу, а тут еще и храпят!
Слева от меня лежал Дима.
Х-р-р-р.
Что такое! В палатке-то он не храпел же! Чего сейчас взялся? Или я там засыпал раньше, чем он захрапит?
Хр-р-хыр-хр-р.
А-а-а нафиг! Дайка я его пихну в плечо, чтоб заглох!
Я тяпнул кулаком в темноту.
У-у блин, костистый какой. Хоть-бы мяска немного наел, а то кулак аж больно стало.
Хры-ы-ы-хыр-хр-р-р-хры!
Худой, а дрыхнет как слон! Богатырским сном!
Бац тебе еще чуть-чуть. Не-е, жесткая у него плечина, салом надо откармливать, а то сдует так в непогоду, и не поймаем ведь.
Хры-хры!
Ну это звездец какой-то совсем! Сколько колошматить-то можно, чтобы он замолк!
На тебе еще добавки!
Мой кулак ткнулся в подставленные ладони.
Хр-р-р!
Ну вы видели а?! Обороняется и все-равно храпит! Ну тебя Дима нафиг, я об твои костяшки весь кулак повредил уже! Натянув на уши поплотней шапку, я повернулся к Тане лицом и постарался не замечать храп. Спустя какое-то время я наконец погрузился в долгожданный сон и все окружающие меня звуки были уже до лампочки.
- Ну блин поспали! – зло произнес Димка утром – Мало того, что я не мог уснуть из-за Гошиного храпа, так еще и Стас во сне боевые искусства вспомнил! Как даст мне в лоб, аж звездочки из глаз посыпались! Фонарею я над вами!
С тех пор я пояснил для себя важный урок: Прежде чем стукать кого-то в плечо, надо быть точно уверенным, что храпит именно этот человек. И не менее уверенным в том, что место, в которое ты колотишь – действительно является плечом.Так-то!

Будильник на наручных часах известил меня о том, что шесть часов утра уже настало. Тихо загудела бензиновая горелка, разожженная мной возле палатки. Танечка с сонным личиком нехотя упаковывала спальники в чехлы.
- Кажется на улице потеплело – заметил я.
- Да, - согласилась Таня – спальники почти сухие, и я сегодня не мерзла совсем.
Я вытащил градусник наружу, повешав на руль велосипеда.
- Минус 14 – сообщил я спустя десять минут – Погодка налаживается!
- А мы с Хобоя потом в Узуры зайдем?
- Зачем?
- В баньке попариться, как в прошлом году.
- Нет. В Усть-Баргузине мылись.
- Ага, там душ стремный, вода еле теплая была, и текла слабой струйкой, а тут Баня! Короче в Узуры идем!
Зашибись! Кто в походе тут за старшего?!
- Лопай картошку давай – я поставил котелок – Светает уже, выходить пора!
Мы шли, местами пытались ехать, но Таня снова несколько раз упала. Боковой, порывистый ветер сбивал у нее равновесие, в итоге чего она растягивалась на льду.
Чебурахаясь и чертыхаясь, за четыре часа мы преодолели двадцать километров.
До Хобоя оставалось еще километров десять, или что-то около того. Ольхон уже полностью закрывал нас с юга, поэтому сила ветра немного снизилась.
- Ля-ля-тру-ля-ля – бубнил я под нос какую-то дурацкую песенку – Тру-ля-ля-ля-ля-тру!
- Что это?! – настороженно произнесла Танечка
- Ась? Где? – я остановился вслед за Таней.
- Слышишь?! – немного встревоженным голосом спросила она.
- Чего?
- Гул.
- Ничего не слышу. Ветер свистит – слышу, и все. Поехали, вон твой Хобой рядом совсем уже.
- Громче становится…
И тут я действительно услышал гул. Он шел со стороны Святого носа, становясь все громче.
- Что это?! – испуганно спросила Таня
- Да тряхануло наверное там, – предположил я – обычное-ж дело.
Гул нарастал и вскоре лед под ногами затрясся мелкой дрожью.
- Ой, мама, что это?! – ее голос стал еще более испуганным.
- Хрен его знает – прошептал я немного растерянно.
А гул все усиливался, окружая нас с севера, востока и запада, лед под ногами начал обзаводиться новыми паутинами трещин.
- Что это?!!! – закричала Таня
Гул перерос в грохот. Лед уже не дрожал – он трясся, треща во всех направлениях, а мы две маленькие, хрупкие букашки стояли сейчас на самом гребне невидимой волны, в эпицентре непонятного действа, ожидая неведомого.
- Мама, мама, мамочка – тараторила Танечка сдавленным голосом, вжав голову в плечи.
Еще немного и метровой толщины лед вскроется, перемолов двух глупых братчан в фарш. Сибирское озеро во всей красоте демонстрировало тот буйный нрав, которым славилось в народе.
-Мама, мама, мама, мама – не переставала Таня, умудряясь пробить закладывающий уши грохот своим писком.
Это небыло обычным землетрясением. Видали мы их. Это была какая-то адская подледная волна, пришедшая со стороны полуострова. И сейчас мы в центре нее. Я полагал, что знаю о Байкале практически все, но он доказал сейчас обратное, выставив меня самоуверенным дураком, заставив растеряться.
Грохот начал спадать, уходя в сторону Узуров. Вскоре он превратился в гул, треск прекратился, лед снова стал недвижим. В наступившей тишине лишь ветер скулил свою скучную песню.
- Фига се! – ошарашено произнес я – Эт чё ща тако было?!!
Почесав небритый подбородок, я сел на байк – Поехали короче, Хобой ждет своих балбесов!
Закрутив педали в сторону мыса, я попытался осмыслить произошедшее.
- А вот в прошлом – же году мы тут два дня с Ушканьих островов в Узуры шли, и ничего такого небыло, а сейчас поди ж ты как шарахнуло-то а? Сильно испугалась? – я обернулся, Тани рядом небыло. Не понял! Остановившись, я оглянулся назад. Она медленно шла, съежившись, как затравленный зверёк.
- Ты чего? – подъехав к ней, спросил я.
- На берег хочу – тихо произнесла она, вытирая со щек слезы. Только сейчас я понял, что она перенесла огромный шок, видя это зрелище. – Пойдем в Узуры.
- Тань, да ты что? Ничего-же не случилось. Подумаешь потрясло маленько, это ж Байкал, не лужа какая.
- Ага, я думала что всё, тут и останемся. Мало что-ли тут людей утонуло?!
- Так это с пьяных глаз на машине в трещину залетят, вот и тонут. – успокаивал я.
- Тогда что это за глыбы вон там повыворочены ? – она указала чуть вперед.
- Трещина становая. Она же каждый год тут образовывается. Тут-же хребет под водой идет от Ольхона на Святой нос. От колебаний воды и ломает видно потихоньку.
- Вот так и ломает! – выпалила Таня – Как перемололо бы нас, и всё, новые глыбы в трещине появились бы. В Узуры хочу!
- Так тут до Хобоя ближе, чем до Узуров.
- Мне все-равно, я на берег хочу!
- Пойдем к Хобою, если такая ерунда повторится, там все-равно местечко найдется, чтобы укрыться. До него быстрей доберемся, чем до Узуров.
Таня утвердительно кивнула головой и мы сев на велосипеды медленно тронулись по направлению к северному окончанию острова Ольхон.
   
К Хобою со стороны Малого моря подкатил УАЗик, из которого вывалилась небольшая кучка туристов, увешанных фото и видеотехникой.
Подъехав почти к самому берегу, я спрыгнул с велосипеда и тут – же растянулся на идеально гладкой поверхности льда, стукнувшись пузом и чуть не расквасив нос.
- Здрасьте! – расплылся я в довольной улыбке.
Туристы недоуменно поглядели на валяющегося звездочкой велосипедиста и продолжили фото и видеосъемку окрестных пейзажей.
- Смотри как тут круто! – восхищенно сказал я, обращаясь к аккуратно слезающей с велосипеда Тане. – Доставай фотик, сейчас мы тут все ледышки общелкаем!
Потрясающий вид огромных, бирюзовых глыб, обрамляющих скалистый берег мыса Хобой вернул мою половинку в нормальное состояние. Таня заулыбалась, и мы увлеченно бегали взад-вперед фотографируясь на фоне чудесных ледяных пейзажей, уже не вспоминая о недавнем инциденте.
- А вот ты меня еще так щелкни, я типа как на пьедестале стою, а потом вот на этой льдинке, как я валяюсь. Ай, блин, дай сюда фотик, я свою харю сам сейчас сфотаю, как правильно нужно.
Вволю напрыгавшись, мы достали термос с чаем и с баландой, заваренной мной еще утром. Покушав, мы двинули по направлению к Узурам. Заночуем сегодня там, попаримся в баньке, а потом восточным берегом, по Большому морю двинем дальше. В Малом море мы уже были два раза, пора в Большое подаваться.
 
Снова поднялся сильный ветер, который принес за собой крупные хлопья снега. У Тани опять спустило заднее колесо. Заменив камеру, мы сели на велики, и пытаясь побыстрей крутить педали рванули к Узурам. Погода портилась все сильней. Вскоре видимость из-за вьюги упала до двадцати-тридцати метров. Мы оба без конца шмякались на лед, а вставая с трудом трогались дальше. Ветер, дующий и кидающий снегом с правого боку, не давал нормально ехать.
- Стоп! – крикнул я, резко нажав на тормоза и снова свалившись. Широкая полоса преграждающая мне путь, которую я изначально принял за чистый лед, на самом деле оказалась водой. Пласт льда ушел под другой, а углубление это заполнилось водой. Местные называют такие штуки «нажимом».
  - Поворачивай Таня – сказал я – Справа от нас тоже трещина, в море отходить придется.
Я попытался разглядеть лед слева от нас. Блин! Там тоже трещина! Угораздило же меж двух трещин забраться, взад сдавать придется, трещины не маленькие.
Бум-м-м-м. Лед под ногами дрогнул. Ну ешкин кот! Вот тряски сейчас только и не хватало! И так ни черта не видать из-за этой вьюги! Сейчас ищи этот выход дурацкий, как ёжики честное слово!
Бум-м-м. Бу-бум-м-м.
Таня бросила велосипед и снова затараторила – Мама, мама, мама.
- Таня, ты чего, это-ж трясучка обычная. На мысе Рытом такая-же была, только послабее.
Бум-м-м-м.
- Мама, мама, мама! Стаська, мне страшно! Мама, мама, мама!
Трещина справа сошлась, выдавливая куски льда и разбрасываясь крошкой.
- А-а-а – запищала Таня, увидев как лед крошится.
Я прижал ее к себе, уткнув лицом в грудь.
- Не смотри! – сказал я.
Она плотно вжалась мне в куртку, мелко дрожа. Помогло. Понемногу Таня начала успокаиваться.
Бум-м-м-м-м.
Льдины снова стукнулись друг о друга подкинув в воздух несколько ледышек и брызнув водой.
Красивое зрелище, если честно. Мощное. Такие спецэффекты на Братском море не в жизнь не увидишь. Только вот дух от восторга сейчас не захватывает, у Тани видать серьезная травма получилась после предыдущего спецэффекта, так что не до восхищений сейчас.
Толчки прекратились, а спустя пять минут закончился и ветер, унеся за собой снежную тучу. Небо расчистилось, и вскоре ничего не напоминало о разгулявшейся совсем недавно здесь вьюге. Вот так озеро! Пятнадцать минут назад снег по щекам больно лупил, и погодка – паршивей не придумаешь, а сейчас солнышко светит и чуть-ли не птички щебечут. Осталось только розам на льду распуститься для полного эффекта!
Мы выбрались из трещин и покатили к Узурам. Навстречу доброй баньке, жаренной рыбе и прочим благам цивилизации.
Эх красота! Жизнь хороша и жить зашибись!
  Залив в Узурах был весь переломан, и мы около часа плюхались в мелком торосняке, пока наконец не вышли на берег.
Каково-же было наше разочарование, когда выяснилось, что домик, в котором мы ночевали год назад, был уже занят. Равно как и баня. Какие-то более расторопные туристы, приехавшие сюда на машинах, уже выкупили все места, и теперь катаются по окрестностям. Вот это полный капут! Танечка сейчас нуждалась в конкретной разгрузке, а что может снять стресс у русского человека лучше, чем добрая парилка с ковшом кипятка, брошенного на раскаленные камни? Да и я уже настроился откиснуть по полной программе! Засада, других слов нет!
Ночлег мы нашли на магнито-теллурической обсерватории. Протопив печку, в комнате стало довольно уютно, мы заварганили ужин, и я выудил из своего рюкзака допинг для Тани – плитку шоколада.
- Кушай всю, поможет.
- Я завтра на лед не выйду. – заявила Танечка.
- А как-же мы большим морем тогда пойдем.
- Может ну его, это море большое. По Ольхону прокатимся.
- Да катались уже. Меня белки скоро в лицо здесь узнавать начнут.
- Ну и что. По земле спокойней ехать.
- А когда Ольхон проедем, там ведь снова на лед выходить придется.
- Там можно, там не страшно – Таня с надеждой посмотрела на меня – Поедем, да?
- С Хужира в Иркутск автобус прямым рейсом ходит, может ты завтра на нем поедешь? – предложил я – Там Настя тебя встретит. У нее погостишь, пока я тут катаюсь.
- Нет, я с тобой, я на автобус не хочу!
- Ну как знаешь, давай спать укладываться.
За окном ярко светила луна, озаряя своим магическим светом верхушки ольхонских сосен. В тишине только изредка поскуливал лохматый щенок посаженный на немного крупную для него цепь. Прекрасная зимняя ночь обняла берег великого и непознанного озера.

Ну, здравствуй остров Ольхон! Привет синички. О, здорово белки! Что? Зачем опять приперлись? Да вот, Байкал хулиганит, решили по земле проехаться. Нет, орешков нету. Я не жмот, просто нету и всё!
Мы катили по острову, вспоминая, какая солнечная погодка была здесь в прошлом году. Сейчас таким солнышком она нас не радовала. Серое небо навевало тоску, а холодный, порывистый ветер вольно разгуливал на всех открытых участках острова.
-Черный ворон, что ты вьешься над моею головой, ты добычи не, не надо нам такой песенки, а то совсем в депресняк рухнуть можно, лучше Ля-ля тополя, здравствуй милая моя!
В Хужире я еще раз попытался посадить Таню на автобус, но эта отчаянная девчонка даже слышать ничего не хотела.
Проехав по дороге от поселка еще километров десять, мы вышли на лед Малого моря. Да-а, тоже местами снег. Местами торосы. Но ехать можно.
 
В Малом море есть такой остров – Огой называется. Так вот на нем стоит буддийская ступа. Ступа просветления. Её поставили шаманы северных и сибирских народов вместе с буддийскими монахами. В ней заложили мудрые книги, мантры, мощи, колющее оружие и что-то там еще. Официально – это некая святыня, камень, у которого верующие могут загадать желание, и оно сбудется. Однако, когда мы проходили здесь в 2006 году, то ночевали у одной бурятской семьи. И парень, глава семейства, буддист, поведал нам другую причину, по которой все самые главные буддисты планеты установили здесь эту ступу.
- Они похоронили там вселенское зло – сказал он – а сверху поставили эту ступу, которая мешает выйти ему на свободу.
- А почему именно здесь? – спросил я
- Потому что одной ступы мало. А воды Байкала священны. Шаманы говорят, что более надежного места во всем мире не найти. Вот и похоронили здесь, даже нас не спросили. А оно нам тут надо?
Я не буддист, поэтому не в курсе, какая причина является истинной, да мне оно и незачем.
Мы увязли с Танечкой в торосняке. Довольно широкая полоса ломанного льда преградила нам путь, и мы не придумали ничего лучше, чем штурмовать ее в лоб. Провоевав с этим кошмаром под ногами до самого вечера, мы выползли наконец к официальному зимнику, соединяющему остров Ольхон с большой землей.
- Уф, ноги совсем не держат – пожаловалась Таня
- Аналогично. – выдохнул я – это-ж надо было сунуться! Сколько тут? Километра два – три? По суше уже до Ольхонских ворот бы доехали.
  
- А там вон на берегу дом стоит – показала Таня – давай на ночлег попросимся, а то устали сильно, отдохнуть-бы в тепле.
Недалеко от выезда зимника на берег стоял бревенчатый дом. Рядом еще один, недостроенный.
- Ну давай попросимся. – согласился я.
На оклик из дома вышел небритый, давно не стриженный молодой мужчина в растянутой кофте и рабочих брюках. Следом вышла женщина, одетая примерно также.
Строители наверное – решил я - Дом был новым, да и рядом еще одно сооружение, находящееся в стадии возведения.
- Здравствуйте – поздоровался я – переночевать не пустите?
- Конечно пустим – с радушными улыбками ответили они. – Откуда путь держите?
- С Северобайкальска идем.
- О-о, молодцы! Ну, берите вещи, да заходите в дом. Меня Сергеем зовут, а её – Лео.
- Лео – удивился я – необычное какое имя.
- Технику закатывайте вон туда – Сергей показал на дверь недостроенного дома.
- Да пусть здесь стоят – отмахнулся я – не сахарные, за ночь под открытым небом не растают.
- Закатите, закатите – настоял он – техника дорогая, как я погляжу. Ветра-то у нас тут сильные, порывом уронит, повредится там что-нибудь. Да и дорога недалеко, тут всякие шарятся. – он глянул по сторонам.
- Как скажете – пожал плечами я. Скинув рюкзаки с багажников, мы закатили велики в недостроенный дом.
- А вы тут строите кому-то, или это ваше всё? – поинтересовался я для поддержания разговора.
- Строим, рисуем. – пространно ответила Лео
- Вдвоем?
Из двери вышел упитанный кот.
- Кысь-кысь – тут-же среагировала Танечка, большая любительница всяких четвероногих, пушистых, усатых-хвостатых-полосатых.
- Это Лорд – сказала женщина – член семьи.
- Там еще одно существо в доме – сказал Сергей – спит.
- Я вам там уже чай налила – сказала Лео – и бутерброды с шоколадным маслом сделала. Мы тут масло недавно купили, шоколадное.
- Берите сумки, да заходите, чего на улице мерзнуть - пригласил парень, снова окинув окрестности беглым взглядом – мы кашу гречневую варим. Кашу любите?
Немного странные они какие-то – подумал я – что-то неестественное было в их приветливости. Натянутость что-ли? Имя какое у нее – Лео. Родители наверное по другому назвали. Девушка-то судя по всему родилась еще во времена крепкого социализма, а тогда буржуйскими именами особо не разбрасывались. Радуются нам (или вид делают), словно мы родственники близкие им. Про имущество наше заботятся. Обычно махнешь рукой – типа пусть тут валяются, хозяева пожмут плечами – мол дело ваше. А тут настоятельно так попросил. Лео чай с бутерами там уже заварганила с каким-то прытким энтузиазмом, пока мы велики под крышу убирали – мы так плохо выглядим что-ли, что нам срочно чай нужен, или это обычная внимательность к путникам, которые с зимнего Байкала вылезли? Не так как-то всё, не пойму что, но не так. Странные они в общем.
Я взял рюкзак и поднялся на крыльцо. И тут из двери вышло это существо, про которое говорил Сергей. Видели когда-нибудь F.E.A.R.? Хоррорную компьютерную игрушенцию, где присутствует море крови, а главному герою постоянно мерещится мертвая худая девочка в бесформенном балахоне, с прямыми, черными волосами, бледным лицом и провалившимися (от недоедания видимо) глазами?
Эта девушка была постарше, и кажется вполне живая, но игру F.E.A.R. я вспомнил почему-то в первую-же секунду лицезрения этого (как сказал Сергей) существа. Дама явно относилась к какой-то модной в наше время движухе типа Готов или Эмо, а может быть сатанистов. Кто этих балбесов сейчас разберет? Видок у нее был весьма впечатляющий – прямые, длинные, черные как смоль волосы, грязные черные тряпки на худом теле, бессмысленный взгляд, направленный куда-то вниз и вонь, которая ударила мне в нос, когда та, слегка пошатываясь прошла мимо меня.
Вот это типаж! Даже мне жутковато стало, фигли там про детишек говорить. И чего интересно она пошатывается? Спросонья что-ли? Или обдолбилась чем? Судя по лицу, и по тому, что она меня даже не заметила, хотя я поздоровался с ней довольно громко – видимо под кайфом девушка. И не моется похоже совсем. Наверное удачу какую-нибудь смыть боится.
Дом состоял из двух раздельных комнат и общей прихожей. Та, которую нам предоставили гостеприимные хозяева – являлась по большей части складом всяких вещей, домашней утвари, а также некоторых продуктов – типа мешка с сахаром, банок тушенки и коробок с крупами. Также тут имелась деревянная двуспальная кровать, и стол, на котором стояло две чашки с чаем и тарелочка с несколькими кусочками ржаного хлеба, с уже намазанным на них шоколадным маслом.
- Мне здесь не нравится – шепнула мне на ухо Танечка, когда мы зашли в комнату – Они странные.
- Да просто гостей давно наверное у них небыло – предположил я – вот и обрадовались очень.
- И вид как у бывших зэков, – продолжала Таня - зубов у обоих не хватает. Передних.
- А зубов и у меня не лишнего, вот передние как раз только и остались.
- А девчонка эта – вообще тихий ужас. Я её как увидела, у меня сердце в пятки ушло. А они её существом называют. Может уйдем отсюда? В палатку хочу.
- Ну как мы уйдем ?– возразил я – некрасиво совсем получится. Переночуем и пойдем.
- Ага, переночуем. – все таким-же испуганным шепотом говорила Таня – Ты чай не пей, вдруг подсыпали чего. Сейчас всяких хватает. Сатанисты может какие, или потомки Чикатило. А может просто ограбят и убьют, здесь ведь никто не найдет если что. Чего он так настойчиво просил велики убрать с виду? И по сторонам, видел, как оглядывается?
- Видел, видел. – согласился я.
Танюшкины домыслы сделали свое дело. Если до этого они казались мне просто странными, то теперь я считал их очень подозрительными. Действительно, в наше время всяких неформалов хватает. На сатанистов они (кроме существа) конечно не похожи, но вот замочить во сне – это вполне реальная перспективка. Велики, как сделал вывод Сергей – дорогие. Шмотки на нас тоже нормальные, следовательно у нас и кошелек с приличной суммой должен в кармане иметься. Тем более как я слышал в Хужире, некоторые на Ольхоне считают, что гонять на великах по льду Байкала – это новый бзик состоятельных людей. Следовательно немного снотворного в чаёк, ночью бац по башке чем-нибудь потяжелей, кошель себе, трупы и велики в прорубь – потопли туристы, тут такое случается.
Или другой сценарий – скучными вечерами развлекаются с эмо-девочкой. Чтоб она не возмущалась сильно во время изощренных забав, раскумаривают чем-нибудь. Тут двое вело-бродяг приперлись, видеть их никто не видел. Далее чаёк, чуваку молотком по башке и на мяско, девчонку на пару с привидением из FEAR в койку. Потом тоже на мяско. Заодно и Лорда покормить можно, чтоб не схуднул котик. Привет Чикатиле.
Только вот дулю вам, Стаса голыми руками не возьмешь!
- Таня – шепотом сказал я – доставай веревку, один конец привяжем к дверной ручке, второй к дужке кровати. Если ночью дверь открывать начнут, мы проснемся. Ты к стенке ложись, а я с краю, топорик у кровати поставлю, если чего, всех загандошим!
Я привязал веревку. Расстелив спальники, мы легли. Дверь дернули.
- Дергают – испуганно прошептала Танечка.
- Не боись, я-же не сплю.
- Вы там закрылись уже? – раздался голос Сергея
- Переодеваемся. – ответил я
- Я тут сахару набрать хочу.
- Сейчас, сейчас.
Я отвязал веревку, отбросив ее в сторону.
Сергей развязал мешок, загреб полулитровой банкой сахар.
- А как это место называется? – беспечным голосом спросил я
- Мыс Кобылья голова. – ответил он
Таня достала фотоаппарат.
- Стаська, давай я вас сфотаю – с натянутой улыбкой сказала она.
Сергей отвернул лицо в сторону и спешно вышел.
- Видал – прошептала Танечка – не хочет перед фотиком светиться.
Это конечно не показатель – подумал я – мало-ли по какой причине он не захотел, может вера не позволяет отдавать частичку души фотоснимку. Но немного масла в огонь недоверия этот факт все-таки добавил.
- Разговаривают – шепнула Танечка – слышимость тут хорошая. Дай-ка связь проверю. Она достала свой новый модный но все-равно беспонтовый (тапки-то приносить не умеет) телефончик и включила дисплей.
- Есть! – обрадовалась она – сейчас позвоним. Алло? Настя привет! – громко начала разговаривать она – Как у вас делишки? Да, на Ольхоне ещё, в домике тут остановились заночевать. Не, завтра Ольхонские ворота пройдем и дальше почешем, чего тут ошиваться. Тут не далеко до ворот уже. Мы возле мыса Кобылья голова, тут домики строятся, вот нас под крышу и пустили. А у вас как? Правда? Да ты что? Ну ладно Настя, давай уже, а то поздно, спать нам пора, режим, я тебе утром позвоню, да, обязательно, жди. Пока.
Блин, вот девчонка! Я бы не додумался! Кулаками – топориками – ботинками помахать – это я запросто, а вот координаты кому свои сообщить, причем во всеуслышание – это мне только в последнюю очередь брямкнуть в голову может. Да-а, таких перцев как мы хрен победишь!
Я прислонил топорик к ножке кровати и лег. Танечка прижалась ко мне и тяжело вздохнув прошептала – Фигушки поспишь теперь в такой обстановке.
Наверное плохой все-таки с меня защитник и супер-герой, потому-что спустя 15 минут я уже дрых во всю, видя во сне пятидесяти-четырех километровую пещеру, по которой мы бегали, восхищаясь огромными сталактитами, и крича –«Мы нашли её, мы нашли!»
Будильник запищал как обычно в шесть утра. Я достал горелку и поставил на нее котелок.
- Где у них тут вода? – спросил я заспанную Танечку.
- Там, в прихожей я бочонок видела.
Я отвязал веревку и принес воды.
Так, где там наша картошка? Я залез в рюкзак, выкидывая из него мешающие моему поиску тряпки. И тут, бросив взгляд чуть выше рюкзака, я увидел лежащие на стопке газет и еще какого-то хлама ….. акварельные краски! Краски! Не какой-то детский пенал, а серьезный набор красок для художников! Я олень! Я такой дебил, что мне стыдно по самую макушку! Ладно Танечка – она девушка, им по природе положено осторожничать и пугаться всего подряд, но я то! Придурок! Топор еще рядом поставил! Ну пипец вообще! «Строим и рисуем»! Зовут её – Лео! Неформалка эта тоже! Они-же художники! Люди творческие! У них свои тараканы в голове, вот и кажутся странными! Девушка FEAR с ними тусуется по одному только интересу – они вместе кисточками малюют! Правильно, не моется она, потому что её творческой душе брямкнуло там чего-нибудь, вот и боится музу с себя смыть. А может вдохновение так торкнуло, что она мега-шедевр там сейчас разрисовывает сутки напролет, в итоге от недосыпа свалилась, а тут в туалет приперло, вот и потопала в полудрёме! Как он там сказал? Пшеницу не едят, поэтому хлеб ржаной сами пекут! Чикатиле этот хлеб вообще нафиг не нужен был, он мясо любил! Ну баран! Ну затупил! Стрёмно Станислав Юрьевич! Такие-то факты не сопоставить! А они ведь нас поболтать приглашали, обрадовались новым людям. Здесь, вдали от поселков наверное такая тоска, что через полгода с медведями водку бухать начнешь, а через год вообще одичаешь. Эх, так занимательно поговорить за чаем можно было-бы с творческими натурами. Картиной-бы нам похвастались. Тупильник я!
Ржаной хлеб с шоколадным маслом оказался вкусным. Чай естественно остыл, поэтому мы заварили свой. Позавтракав, и заправив термосы на обед, мы вытащили рюкзаки на улицу.
Я постучал в соседнюю комнату. Вышел сонный Сергей.
- Спасибо за ночлег – поблагодарил я – нам пора. Извините, что не составили вам вечером компанию, уставшие сильно были.
- Да я понимаю – кивнул головой он.
Хорошие они люди, а мы про них такое подумали. Наблюдательности у нас ноль, и опыта общения с творческим людом тоже никакого.
Сев на велики мы тронулись дальше, навстречу новым приключениям, туда, где великий Байкал готовит свежие сюрпризы для двух глупых и впечатлительных, но неугомонных велотуристов.

Мы пересекли мыс Кобылья голова и выкатили на лед в заливе Хул. Пройдя еще одно поле торосов, уже не такое большое, какое было вчера, мы вскоре увидели перед собой Ольхонские ворота. Попутный ветер гнал по льду снежинки, рисуя ими разнообразные струйки и тут-же порывом разметая этот рисунок и создавая новый. Он заставил вспомнить меня 2006 год, когда мы проходили Байкал вчетвером – Таня, я, Шурик и Димка. Тогда ветер тоже дул в спину, но был значительно сильнее. Проделав часть маршрута по земле Ольхона, мы вышли на лед с паромного причала. Попав в воздушные потоки мы вылетели из пролива словно пробка из бутылки, визжа и пытаясь затормозить, так как сразу за проливом красовалась внушительная полоса торосов.
Звук идущий по ветру хорошо распространяется, поэтому я отчетливо слышал как Таня ойкнула и шмякнулась с велосипеда. Я дал по тормозам и естественно тоже расстелился. Шурик, ехавший рядом, последовал моему примеру. В процессе паданья мы проехались еще несколько метров. Я на спине, Шурик кажется на пузе или на боку. Танечка тщетно пыталась подняться, но сильный ветер и идеально гладкий лед сводили все её старания на нет. Надо помочь девчонке.
Встать и идти против ветра нереально, поэтому я вытащил ногу из под велика и пополз на четвереньках. В это время мой транспорт решил дальше двигаться без меня! Лежа на толстом рюкзаке, он не доставал зубастой педалью, которая бы могла помешать скольжению, до льда, а передняя покрышка не имела под таким углом шипов, поэтому мой велосипед, увлекаемый весьма не слабым ветром, потихоньку заскользил своей дорогой.
- Шурик! – крикнул я – Хватай мой велик!
Тот, держа одной рукой своё имущество, носком ботинка зацепил раму проезжающего мимо велосипеда.
Нифига, как его раскорячило! – подумал я и пополз дальше, помогать Тане подняться и сесть на велосипед.
- Это ерунда – сказал нам местный бурят два года спустя – Вот когда мы на УАЗике – буханке на рыбалку поехали, и Сарма поднялась, у нас машину боком потащило. А там торосы. Всё, думаю, кранты! Сейчас об торос тяпнемся и набок завалимся, а то ещё и в трещину угодим. А машину-то жалко. Кое-как вырулили.
Сейчас был конечно не такой мощный ветер как в 2006 году, но его хватало, чтобы мы могли легко держать скорость в районе 20 км/ч.
 
Вообще Байкал в плане ветров уникальное место. Ученые мужи подсчитали, что на озере имеется несколько постоянных ветров и куча блуждающих. Буряты и Тунгусы, веками живущие на берегах этого озера посчитали все эти ветра задолго до ученых мужей и уже успели многим из этих ветров дать свои названия и насочинять уйму легенд, связанных с ними. Мне очень нравятся всякие легенды, и сейчас не терпится поделиться одной из них. Называется она – Омулевая бочка. Кстати перед легендой скажу немного про омуля, чтобы легенда была понятней. Байкальским рыбакам известно, что омуль ходит огромными косяками, и если наткнулся на такой косяк, то молись, чтобы сеть не порвалась, потому как рыбы в него набивается столько, что аж дух захватывает. Даже край такого косяка зацепить сетью – большая радость. Только вот закономерность в маршруте передвижения таких косяков никто просчитать не может, вот и получается, что сегодня густо, а завтра пусто. Буряты связали воедино особенности рыбной ловли с озерными ветрами, и вот что получилось:
Гуляют по Байкалу два брата – ветра (Култук и Сарма), и гоняют по озеру омулевую бочку. Играют ею, наперегонки бегают. Да так, что щепки от нее летят (косяки омуля). Многие из людей охотятся на эту бочку. Жажда несметных богатств движет ими, и они тратят свою никчемную жизнь в поисках этой бочки. Братья – ветры хохочут над ними, переворачивая их лодки и отправляя на дно, но количество алчных людишек не убавляется, ведь поймав ту бочку можно стать хозяином Байкала. Однажды братья заигравшись швырнули бочку очень далеко, а бедный рыбак, вышедший в море, чтобы наловить немного рыбы для своей семьи случайно поймал её сетью.
- Что ты хочешь взамен? – спросили ветры рыбака – Отдай нам бочку и мы выполним любое твое желание.
- Ничего мне не нужно – ответил бедный рыбак – Это бочка принадлежит вам.
Братья удивились великодушию рыбака и с того дня сеть его вылавливала ровно столько рыбы, сколько нужно было, чтобы вдоволь накормить всю семью. Уважая простых рыбаков, братья и по сей день наполняют их сети рыбой, обделяя только алчных, которые по прежнему ищут омулевую бочку.
Вот такая легенда. Красивая.
 
Ветер нес нас по льду легендарного озера, и мы лишь изредка останавливались, чтобы хлебнуть горячего чаю из термоса или перебраться через узкие полоски торосов. После обеда к ветру присоединился снег. Появились снежные переметы, которые начали маскировать свежие трещины. Переходя один из таких переметов, Таня искупала в ледяной воде свой ботинок. Запасливая девушка достала из рюкзака кроссовки и шерстяные носки, так что за здоровье моей половинки можно было не беспокоиться. К вечеру мы осилили около 100 км и уже почти добрались до Бугульдейки, когда по левую руку я увидел черное пятно на белом фоне. Судя по очертаниям походило на машину, которая плюхнулась мордой в трещину. Сквозь сыплющий снег проглядывались маленькие точки, суетящиеся вокруг нее.
-Таня, давай подъедем, кажется машина провалилась, может помочь чем сможем.
Танюшка кивнула и мы повернули влево. Сильный снегопад мешал разглядеть всю картину, и когда до объекта оставалось относительно немного, я наконец понял, что это стоит мотоцикл с коляской. Надо-же, а поодаль, сквозь хлопья снега смотрится как клюнувшая мордой в воду «Нива». Рядом сидели три мужика, вытаскивая из проруби сеть с рыбой. Зацепили косяк омулёвый видно, так как сеть была полна байкальскими дарами.
- Здоров мужики! – весело крикнул я, радуясь, что здесь все в порядке и никто не тонет.
- И тебе здоров! – ответили они.
- До Бугульдейки далеко?
- Так вон за мысом уже.
- Как улов-то?
- Как видишь, грех жаловаться.
- Парой – тройкой рыбёшек не угостите?
- Бери, какая понравится.
Омуль весь был как на подбор, крупный и красивый. Я взял три рыбины, поблагодарил рыбаков и мы тронулись дальше.
Ветер давно успокоился, а вот снег повалил совсем уж сильно, напомнив нам про классный мультик «Ёжик в тумане».
Два вело-ёжика заметили Бугульдейку только тогда, когда уже почти прошли её. Но мы в общем-то и не собирались заходить туда, так что ничего не потеряли. Температура была в районе -15, продуктов навалом, так что поселок нас интересовал только в качестве сверки с картой.
- Что будем с рыбкой делать? – спросил я, когда мы устроились на ночевку.
- Омуль вкуснее всего соленый. – сказала Танечка.
- В чем солить его тогда?
- Не знаю – пожала она плечами – Давай до завтра оставим, сегодня уже ничего не охота делать, сало с чаем поедим и спать. Ладно?
- Добро – согласился я.
За ночь снегу навалило столько, что утром, расстегнув молнию внешней палатки, к нам в тамбур рухнул пушистый ком снега.
- Во блин! – сорвалось у меня от неожиданности.
Выбравшись наружу, я малость прибалдел от открывшегося пейзажа. Палатка наполовину завалена снегом, а велосипеды были словно одеты в белые шубы.
 
Ехать по белой перине свежевыпавшего снега, если под ним гладкий лед – удовольствие сомнительное. Протектор забивается и шипы просто не достают до льда. Вот мы с Таней-то падали! И на спину и на брюхо, и всяко разно, как душе пожелается. Как верно подметила Танечка – прижимная сила у меня выше из-за веса, поэтому я падал меньше неё. Но коленки, локти и кишочки всё-равно отколотил. От особо болючих падений Таня, как и полагается всем правильным девушкам, наревелась вдоволь. Но худо – бедно мы двигались вперед и в обед добрались до бухты Песчаной. Слопав содержимое литрового термоса и выхлебав половину двухлитрового чайного термоса, мы подметили, что падать мы стали реже, а снега стало меньше.
Послеобеденный путь ничем примечательным не отличился, поэтому скажу только то, что к вечеру мы проехали Голоустное.
Компьютер показывал 75 км за сегодня, когда подошло время вставать на ночевку.
Снова поднялся ветер.
- Таня, надо рыбу-то сготовить, путешествие скоро закончится, а мы так и не поедим на озере омуля. Не порядок это! Чайки засмеют.
- Не засмеют – отмахнулась Таня – они на юг улетели. Голоустное рядом, сейчас связь проверю, если есть – позвоню Марине, она про рецепт быстрого посола как-то говорила, спросим как.
Связь была уверенной, и вскоре я уже потрошил рыбу, нарезая её кусками и складывая в импровизированный глубокий стакан, изготовленный из пластиковой бутылки. Дабы не напачкать в палатке, я занимался этим на улице. Руки, обдуваемые ветром, температура которого составляла -24 (на градуснике посмотрел) мерзли просто жутко! Я скулил как щенок, но продолжал разделывать. Таня обустраивала ночлег внутри палатки, поэтому помочь мне не могла. Раскупорив пол-литровую бутылку растительного масла, которое прозорливая Таня купила еще в Братске, я насыпал в него соли и залил нарезанную рыбу. Всё! Завтра, громко мяукая мы слопаем дары Байкала и будем валяться на снегу брюхом кверху и нафиг никуда не поедем!
Немного поплясав, дыша на замерзшие руки, я затащил рыбу в палатку, прислонив ее к термосу с горячим чаем. Замерзнет ведь зараза и не просолится совсем.
 
Морозное утро озарилось ярким солнцем. Позавтракав, мы выкатили на лед, и двинули вдоль берега. Лучше бы мы вышли сразу в море, потому как проехав менее десяти километров, мы забрели в такие места, что в пору было поворачивать назад. Нас окружали со всех сторон свежие трещины. Открытые и сжатые. Не знаю как правильно они называются в народе, но я называю их сжатыми потому что когда лед трескается, то льдины начинают давить друг на друга, выдавливая на поверхность большие и маленькие куски, подымая их вертикально или роняя на общую ледовую гладь. Вроде-бы чего тут опасного, хватай велик и перелазь через эту ерунду, не открытая ведь трещина. Однако провалиться тут можно запросто. Торчит кусок, ты на него ногой, а он под воду!
Нормальные герои всегда идут в обход! Но мы-то не герои, к тому-же ненормальные, поэтому поперлись искать проход.
- Во, смотри – показал я Тане – вот здесь уже замерзла трещинка, тут и пойдем.
- Давай я за пояс тебя веревкой обвяжу на всякий случай – предложила рассудительная девушка.
- Нафиг – отмахнулся я – не собачка я, чтоб меня на веревочке выгуливать. Сказал – тут ништяк, значит так и есть. Стас - старый ледоход, знает куда… - Бултых. – Ёп! Таня стой!
Левая нога полностью ушла под воду. Брякнувшись животом о лед, я судорожно окинул взглядом – за что ухватиться, если он сейчас треснет. Лежу звездочкой. Так, рукой вон за тот вмерзшийся кусок. Осторожно! Вытаскиваем ногу, ага, вытащил, нормально. Встать – не встать? Лежу – держит, встану – провалиться может.
- Стас – окликнула Танечка – держись за велик.
Она уже лежала на льду, ухватив одной рукой мой велосипед за заднее колесо, а второй отвязывая веревку от своего рюкзака.
Ага, за велик! Такой слоненок как я и велик и её за собой утащит. Не надо мне такого ухвата.
Я осторожно встал. Нормально. Медленно перешагнув я отошел на пару метров, поднял Таню на ноги, после чего облегченно выдохнул.
- Уф-ф. Во как у меня нога то искупалась! По самые колокольчики ушёл!
- Балбес! – зло сказала Таня – Говорила тебе, давай веревку привяжем!
- Сфотай меня для истории!
- Ты что, дурак? – возмутилась она – Переодевай штаны быстрей! Почему с собой кроссовки не взял, как сейчас в мокром ботинке дальше поедешь?!
- Сфотай говорю!
Мы плутали между трещин до самых Больших Котов. Местами расстояние между ними было приличным, и мы ехали. Местами приходилось обойдя одну трещину почти сразу перебираться через другую. Вдоль широких можно было ехать два и три километра, пока не находилось подходящее место для переправы. Таня сначала привязывала ко мне веревку, но потом я психанул, и на отрез отказался ходить на поводке. К тому-же я тяжелей её, и такой страховщик мне не нужен. Больше за нее боюсь, чем за себя. Прошлые года мы здесь нормально проходили, и небыло никаких трещин. Торосы были. Причем в 2006 году в районе Голоустного в такой торосняк попали, что еле продрались. Правда прошлые разы мы дальше от берега проходили. Говорят что возле мыса Большой Кадильный со дна идут газы (месторождение газовое там), и они образуют во льдах проталины и трещины. Проталин мы с Танечкой не видели, а вот трещин в этом году навалом!
Я еще раз чуть не искупался. Пересекая смерзшуюся на вид трещину, та вдруг проломилась, и большой кусок медленно пошел под воду. Я успел убрать с него ногу, искупав в ледяной воде только заднее колесо. Повезло, мог и утопить велик. Пройдя вдоль трещины, которая теперь разделяла меня с Таней, мы нашли другое место, где я помог ей перебраться.
Выйдя к Большим Котам, мы облегченно выдохнули, достали рыбу, и не смотря на то, что омуль совсем не просолился, начали упоенно трескать мерзлую рыбу, бултыхающуюся в загустевшем и побелевшем от холода масле.

От Котов до Листвянки ежегодно грейдером расчищают на льду зимник. Этот год не стал исключением и дальше мы ехали уже по расчищенной дороге. Местами покрытие было традиционно паршивым из-за смерзшегося ломанного льда, но в целом дорога хорошая.
Листвянка смотрелась гадким утенком на фоне Байкала, поэтому заскочив в продуктовый магазин за хлебушком, мы поспешили тут-же покинуть этот поселок, с большим наслаждением вернувшись в объятия кристально белого царства.
От порта «Байкал» до Слюдянки, пробивая скалистые берега, лентой вьется Кругобайкальская железная дорога. Построено это уникальное сооружение еще при царе, чуть более ста лет назад. КБЖД знаменита обилием тоннелей, утопленным золотом Колчака и прекрасными видами на озеро из окон вагонов проезжающего поезда. Я, честно говоря, влюбился в эту железку. Особенно в тоннели.
Мне снова вспомнился прошлогодний поход. Тогда возле мыса Толстый были крупные, плотные торосы. От души наползавшись в ломанных ледышках, и как следует отколошматив себе ноги, мы выбрались на берег.
- Короче – начал я – Предлагаю этот мыс через тоннель пройти. В торосах ноги переломаем, а тут по шпалам как весёлые козлята пробежим.
- А если поезд пойдет? – с опаской спросил Гоша.
- Гоша, какой нафиг поезд, она же недействующая. Тут только летом паровоз туристов возит, и всё. К тому-же тоннель широкий, места всем хватит – и нам и паровозу и мелкой вагонетке. Так что вперёд друзья мои, нас ждут великие дела.
Черное зево S-образного тоннеля приняло в свои объятия четырех велотуристов, и вскоре мы оказались в полной темноте. Луч светодиодного фонарика еле прощупывал гравий под ногами, а издаваемый нашим передвижением шум, усиливался сводами тоннеля.
Немного жутковато было топать в почти полной темноте, однако мне тут сразу понравилось. Присутствовало что-то такое таинственное и загадочное в гулких звуках, отдающихся эхом, в каменной кладке, выхватываемой из мрака блёклым фонариком, и слабых потоках воздуха, разносящих по тоннелю запах сырого камня. В голове рисовались картины, где каторжные люди в рваных рубахах машут кирками. И паровоз, густо дымя трубой, несется на восток. Старый бурят пыхтит трубкой, сидя на берегу древнего озера и размышляет о вечности. Чекисты закладывают на рельсы взрывчатку. Строятся и разрушаются маленькие Ж/Д вокзалы, а серый камень смотрит молча на это, смотрит…
 
- Ну и акустика здесь – сказал Гоша – поезд если заедет, обгадиться можно только от одного грохота.
- Не заедет – успокаивал я
- Темно как у негра, – подал голос Шурик – фонарик еле пробивается. Под ногами чуть видно, а вперед так и светить не стоит, рассеивается совсем.
- Жутко тут – добавила Таня
- Вон свет впереди пробивается – сказал я – Скоро выйдем.
Вывернув из-за поворота мы увидели белое пятно выхода.
- Уф-ф – выдохнул Гоша, когда мы выбрались наружу – я в тоннели больше ни ногой. Неприятно в полной темноте шариться, фигня всякая мерещится.
- Думаю, что больше и не придется – сказал я, оглянувшись по сторонам – торосы позади остались, так что дальше по снежку пойдем.
Мы вышли на озеро, и продолжили свой ледовый путь.
Ту-ту! Чух-чух-чух, ту-ту!
Мы разом посмотрели налево, в сторону КБЖД. Из тоннеля выполз тепловоз, таща за собой два вагончика.
Ту-ту!
- Летом, говоришь? – почесывая щетину, спросил Гоша, обращаясь ко мне.
- Ага, - растерянно ответил я
- Блин! Если-бы мы с этой штукой в тоннеле встретились – сказал Шурик – я килограмма два - бы точно скинул, жаль штанов запасных нет. Ты-же говорил, что тут никаких поездов зимой не ходит.
- Вы чего ко мне привязались? Я вам справочная РЖД что-ли? Раз едет, значит ходят.
Я представил, как мы встречаемся с тепловозом посреди тоннеля. Нарастающий грохот железных колес, многократно усиливаемый каменными сводами, слепящий свет фар, разрезающий темноту словно нож, и вагоны, проезжающие в двух метрах от вжавшихся в стенки велосипедистов. И снова тишина спустя минуту. С подружкой – темнотой, они хихикают над ошалевшими туристами, плотно обволакивая их своими чарами. Б-р-р-р. Жутко, но прикольно! Снова в тоннель хочу!
Спустя полгода, мы с Танечкой, собрав заплечные рюкзаки и прикупив хорошие фонарики, прошли пешком от Култука до порта «Байкал», через все тоннели и вдоволь насладились пейзажами тех краёв. Словами сложно передать ту атмосферу, которую создает озеро в купе со скалами и тоннелями. Проще сказать, что мы довольны были до поросячьего визга.
Однако вернемся в март 2009 года. На этот раз тут небыло никаких торосов, и снег особо не мешал нашему передвижению, поэтому мы неспешно крутили педали, просто созерцая окружающий пейзаж. Добравшись до летней турбазы «Хвойная», мы, как и в прошлом году, попросились у сторожа на ночевку.
Выйдя утром, мы опять встретили ученых, которые сверлили-бурили-ковырялись во льдах, недалеко от мыса Половинный.
- Нейтрино мы исследуем – сказал мне умный дядька год назад – там на льду станция у нас, с погружным оборудованием, водолазы ныряют и всё такое.
- А это что такое - нейтрино? – по простяцки спросил я.
Можете смеяться, но я и вправду не знал. Слышал по телевизору, но значения не придавал. А в школе я вообще любил тройки получать, так что нейтрино – для меня пустой звук.
- Вы не знаете, что такое нейтрино?! – удивился ученый – Ну как-же? Помните, как в песне у Высоцкого – И пусть не поймаешь нейтрино…
- Не слышал я такой песни.
- А вы про Высоцкого-то вообще слышали? – съязвил он.
- Слышал – обиделся я. – До свиданья!
Ботаники блин! Умными очень себя считают, а элементарных правил хорошего тона не знают. Я – то домой приехал, и про нейтрино их дебильные все вдоль и поперек прочитал из принципа, только вот в повседневной жизни мне это никак не пригодится. Зато они, физики могучие, простых людей вокруг каждый день такими вот язвочками обижают, и думают, что находятся на более высокой ступени эволюции, нежели все остальные. Правильно Задорнов сказал – «Между учеными и мудрецами имеется огромная разница! Ученые – это те, кто изобретает и свершает открытия, а мудрецы – это те, кто еще и понимает то, что изобретает и открывает!»
Думаю, что этому кренделю мудрецом не скоро светит стать.
Мы топали по южным просторам нашей Жемчужины и жадно вдыхали свежий, морозный воздух, пытаясь запастись им до следующей встречи с Байкалом. Ехать совсем не хотелось, так как скорость лишь воровала последние минуты, которые мы можем провести здесь, уже не доставляя радости от быстроты передвижения. Солнце играло в пушистых снежинках, Хамар-Дабан гордо высился над восточным побережьем, подпирая своими верхушками синее небо, и казалось, что прекраснее места чем то, где мы находимся, не сыскать на всём белом свете.
Сегодня последний, шестнадцатый день нашего путешествия, а кажется, что только вчера мы распихивали по верхним полкам рюкзаки и велосипеды в поезде, идущем до Северобайкальска. Только вчера дух приключений шептал – Держитесь ребята, скоро будет всё круто, готовьте парадные кроссовки! А сегодня уже это в прошлом. Душа требовала суровой, сибирской романтики, и не успев ею насытиться, сейчас скулила как маленький, обиженный щенок.
Байкал улыбался нам, лаская легким ветерком красные щеки, и солнечными зайчиками бегая по лакированной раме велосипеда. Он предстал сейчас во всей красе, словно говоря – Не уходите, здесь ведь лучше. Я покажу вам много всякого, и новых приключений есть в моем запасе уйма.
Но всё хорошее когда-нибудь кончается. Отпуску каюк, а значит свободной жизни тоже.
Ерунда, полгода потерпеть, и можно снова, судорожно пихая шмотки в рюкзак, напевать «Светит путеводная звезда, снова мы оторваны от дома…», а пока остаётся лишь тешиться воспоминаниями, мучая программу Word.
Ступив на берег, мы с грустью глянули на брошенное нами озеро, потом немного поплутали по Слюдянке, ища финишную точку нашего путешествия, и вскоре четыре шипованых колеса выкатили на перрон единственного в России мраморного вокзала.