Сирийские записки

Рюкзаки весело подпрыгивали в кузове за спиной, а Шанди и Прокуратор удобно разместились на передних сиденьях огромного грузовика вместе с двумя братьями-близнецами.

- Я – водитель, - вещал один из них. – А мой брат – военный.

- Военный? – Шанди с чудовищным акцентом постарался воспроизвести незнакомое арабское слово, одновременно судорожно листая словарь.

- Военный! – басовито подтвердил брат.

- Тра-та-та-та! – вскинул он воображаемый автомат. – Понятно? Тра-та-та-та! Мы (он приобнял брата) и евреи (тут Шанди слегка побледнел). Тра-та-та-та друг друга. Понятно?

- Яснее ясного! – ответствовал Прокуратор.

- Евреи – враги, Советский Союз – друг! – провозгласил военный. – Россия – тоже друг, но хуже, чем Советский Союз.

- Почему? – полюбопытствовал Шанди.

- Советский Союз давал Сирии много оружия. Но затем пришел Горбачев. Он все испортил. Горбачев – еврей!

- Да не еврей он! – рассмеялся Прокуратор, представив старину Горби в ермолке и лапсердаке.

- Еврей, еврей, - со знанием дела подтвердил слова брата водитель. – Только скрытый.

- А кем вы работаете в России? – сменил тему военный.

- Я – юрист, а Шанди – финансист, - ответил Прокуратор.

- И сколько зарабатываете?

Шанди на пару секунд задумался, прикидывая, какая минимальная зарплата автоматически превращает в глазах близнецов любого человека в еврея. Прокуратор отреагировал быстрее:

- Простите, не могли бы вы повторить? Мы не поняли вопрос.

- Сколько вы зарабатываете? Деньги, работа!

- Ах, деньги! Москва – дорогой город, Сирия гораздо дешевле.

- А зарабатываете вы сколько?

- Да, зарабатываемся до потемнения в глазах, - вздохнул Прокуратор. - Я к концу рабочего дня на убийства и изнасилования просто смотреть не могу. Остается лишь отодвинуть все в сторону и посвятить часок прекрасному. Хищениям государственного имущества, например. Иначе совсем с ума сойти можно.

На этот раз последние следы понимания покинули лица братьев. Да и Шанди смотрел на Прокуратора довольно озадаченно.



При расставании братья радушно приглашали путешественников погостить у них в Алеппо, но Шанди с Прокуратором должны были спешить. Впереди их ждал знаменитый Крак де Шевалье – крупнейшая цитадель крестоносцев на Святой Земле.

Крак был построен на месте старой курдской крепости в XII веке, и сотню лет считался неприступным. Его не мог взять даже великий Саладин, хотя ему удалось пленить кастеляна. Когда арабы привели страдальца к замку и приказали ему отдать распоряжение, чтобы открыли ворота, он по-арабски сказал, что ему было велено, а затем по-французски крикнул, чтобы стояли до последнего, подтвердив тем самым преимущество знающего иностранные языки над незнающими и оставшись в глазах арабов – послушным предателем, а в глазах рыцарей – отважным героем. По иронии судьбы, ныне и сама крепость названа на смеси французского с арабским: “Крак” по-арабски означает “Замок”, а французское слово Шевалье переводится как “Рыцарь”. Так и стоит европейский Рыцарский Замок в арабской стране, горделиво возвышаясь над окружающими деревеньками – величественный, могучий, но медленно разрушающийся, тогда как кругом продолжает бурлить вечная жизнь.

Пробираясь по огромным темным конюшням, в которые решетчатые люки далеко вверху пропускали лишь крохотные лучики света, любуясь полустертыми барельефами в церкви и петляя по узким ходам и лесенкам, друзья не могли сдержать удивления. В этом замке восхищали даже сортиры – огромные, сводчатые. Как предположил Прокуратор, столь солидный нужник наверняка был спроектирован для конных рыцарей, не желающих спешиваться для бренных дел. Два часа пролетели незаметно, стремительно приближалось время закрытия замка для посетителей.

- Не кажется ли Вам, уважаемый, что ночью эта крепость производит еще более грандиозное впечатление? – церемонно обратился Прокуратор к Шанди.

Тот внимательно посмотрел в хитрые глаза спутника и рассмеялся:

- Гениальнейшая идея, сударь!

Решив подкрепиться перед ночью, обещавшей множество приключений, путешественники зашли в небольшой ресторанчик, приютившийся в углу крепости. Там к ним примкнул молодой австралийский бэкпэкер с говорящим именем Бред. С восторгом поддержав идею Прокуратора, он отправился ко входу в замок, чтобы незаметно взять свои вещи из помещения охраны и вернуться. Погуляв еще немного, Шанди с Прокуратором спрятались в одном из многочисленных укромных уголков замка, где даже в полдень царила кромешная тьма.

На Крак стремительно наваливалась южная ночь. Узкие полоски света, видимые из убежища путешественников, вытягивались и таяли. Голоса немногочисленных туристов смолкли, а вскоре раздались гортанные крики охранников, призывающие покинуть замок. Вероятно, кто-то из них заподозрил неладное, поскольку вопли продолжались долго и настойчиво, иногда шум шагов раздавался настолько близко, что Прокуратор и Шанди старались задержать дыхание, дабы их не услышали. Но, наконец, охранники сдались. На замок одновременно опустились полная темнота и тишина, лишь меланхолично шуршал редкий дождь.

Сперва путешественники долго блуждали по внутреннему замку, тщетно разыскивая выход во внешнее кольцо укреплений. Задача оказалась непростой – благодаря стараниям древних зодчих, центральную крепость нелегко было взять, даже захватив наружные рубежи твердыни. В этом семьсот с лишним лет назад убедился султан Бейбарс. Воспользовавшись тем, что в результате ослабления позиций крестоносцев на Святой земле гарнизон замка съежился с четырех тысяч человек до нескольких десятков, он занял стены крепости и понял, что в ловушке оказались не только окруженные рыцари, но и он сам. Располагая колодцами и обширными запасами еды, крестоносцы могли выдержать долгую осаду, тогда как прямой штурм замка был чреват колоссальными потерями. При этом рыцарям, разумеется, была уготована героическая смерть, что их вряд ли особенно вдохновляло. Мученичество – слишком высокая цена, а потому тот, кому надо всего лишь сохранить лицо, вправе рассчитывать на скидку. Рассудив таким образом, хитрый султан повелел изготовить и передать осажденным фальшивое письмо от графа Триполи с приказом сдать крепость. Разумеется, рыцари с радостью приняли сей документ за чистую монету и покинули свое негостеприимное убежище, а Бейбарс, как и подобает средневековому джентльмену, беспрепятственно дал им уйти и занял опустевшую крепость.

Плутая по лабиринтам узких лазов и оскальзываясь на влажных камнях, путешественники неожиданно заметили одинокий луч фонарика. Это Бред, повторив путь султана Бейбарса, сумел найти вход в центральную крепость, и теперь обшаривал окрестности в поисках новых знакомых. Он уже начал подозревать, что его бессовестно обманули и обрекли на одинокую ночевку в компании унылых призраков, когда из мрака перед ним вынырнули бородатые рожи бэкпэкеров. Судя по выражению лица Бреда, он запоздало сообразил, что компания призраков, пожалуй, ничуть не хуже и уж, во всяком случае, безопасней, но отступать было поздно. До поздней ночи гогочущая компания носилась по подземельям, мокла под дождем и любовалась яркими булавками звезд на бархатной подушке неба с самого высокого бастиона, официально закрытого для посещения.



Проснувшись рано утром, Бред и Шанди с удивлением обнаружили, что Прокуратор исчез. Наскоро свернув спальники, они покинули свое ночное убежище. Снаружи висел вязкий туман, похожий на промокшую вату. Серые стены крепости тонули в белесых хлопьях, а дождь, казалось, не падал с неба, а самозарождался из воздуха и влажных мшистых камней, нависавших над путешественниками. Замок окутала тишина, будто весь человеческий мир с его теплыми жилыми домами и дорогами исчез, отгороженный непроницаемой туманной стеной, и теперь внутри крепости действуют совершенно иные законы, гораздо более древние, чем человек.

Внезапно чуть слышный шорох заставил странников вздрогнуть и обменяться настороженными взглядами. Не успели они убедить себя, что стали жертвами массовой слуховой галлюцинации, как шорох повторился. Теперь он был ближе и явственней. То, что случилось после, заставило путешественников окаменеть на месте, и даже крики ужаса застряли в их глотках, не в силах вырваться наружу.

Сквозь завесу тумана к ним приближалось Нечто. Оно явно не было человеком – по крайней мере, теперь не было. Мертвенно-бледный покров скрывал очертания его фигуры, угадывающиеся в просветах тумана. Ни живой розоватости человеческого тела, ни серых косм звериной шкуры – одна страшная, тоскливая белизна. Причудливо извиваясь и издавая странные звуки, Нечто медленно, но неумолимо надвигалось. Должно быть, погибший рыцарь, чьи кости странники потревожили в ночи, поднялся, чтобы вновь, как и сотни лет назад, дать отпор непрошенным гостям. Или же вождь сарацинов, проклятый за свою жестокость и осужденный на вечное скитание, готовился покарать неверных, которые дерзнули посетить его усыпальницу в неурочное время. Вжавшись спинами в сырую стену, Бред и Шанди с ужасом смотрели, как чудовище медленно, словно во сне, проявляется среди клочьев белесой дымки. Вот мелькнул кусок серой материи, болтающейся на его нижних конечностях (Мумия! – сверкнула ужасная мысль). Резкое нечеловеческое движение – и в тумане сверкнул широко раскрытый безумный глаз, а вслед за ним и волна густой мокрой шерсти, покрывавшей морду монстра. Все ближе и ближе, и некуда бежать, и не от кого ждать спасения. Шаг, еще один, и…

- Уфф, ну и тропинки здесь! Раз десять чуть не упал! Наконец-то я вас нашел! – бодро воскликнул Прокуратор. Его борода слиплась в редкие пряди, по которым бежали струйки воды. Был он облачен в старую выцветшую терморубашку и грязно-серые подштанники, которые придавали его фигуре странный и нелепый вид. – Что молчите, будто привидение увидели? Пойдемте-ка одеваться и собираться…



Двумя часами позже арабский повар с официантом отпирали двери ресторанчика. Они не спешили – крепость только готовилась к открытию, и первые туристы ожидались нескоро. Не успела дверь отвориться, как из тумана вынырнули три взлохмаченные фигуры в мокрых куртках. Не обращая внимания на удивление повара, они молча прошли в сухой и теплый зал, швырнули на пол рюкзаки, уселись на удобные стулья, и только тогда один из них сказал, смешно коверкая арабские слова:

- Еды. Разной. И побольше.



Во время завтрака Прокуратор поймал себя на мысли о том, что за всю ночь между товарищами ни разу не возникло языкового барьера – английский австралийца Бреда всегда был удивительно ясен.

- Он же не член британского королевского дома, а австралиец, потомок каторжников – зачем ему употреблять сложные лексические конструкции? – предположил Шанди.

Такой ответ не удовлетворил Прокуратора, и он адресовал свой вопрос непосредственно носителю языка Уайльда и Шоу.

- Понимаете, я же бэкпэкер и не первый раз путешествую по странам третьего мира. Если мы, европейцы, - продолжал уроженец Зеленого континента, - станем говорить с вами без упрощений, тем же языком, на котором общаемся между собой, вы нас просто не будете понимать…