4. Южная Пальмира

- Бросьте жертву в пасть Ваала,
Киньте мученицу львам,
Отомстит всевышний вам!

Пустые скамьи древнего амфитеатра с каменным спокойствием внимали Прокуратору, который, гордо подбоченясь, декламировал на сцене стихи. Ветер завывал в развалинах, обтесывал костлявые пальцы башен, в которых покоился прах знатных семей Пальмиры, а неподалеку чернели неровные стены огромного храма Ваала. Шанди долго пытался через них перелезть, пока его попытки не прервало появление бедуина, тащившего по вымершему городу дюжину тощих лошадей, привязанных к нему веревками, точно воздушные шарики.

Путешественники прибыли в Пальмиру рано утром, простившись на трассе с восторженным Бредом, который продолжил свой путь через Иорданию в Египет. Водитель чахлого автобуса упорно отказывался понимать их арабский, когда Шанди и Прокуратор требовали от него сдачу. Языковые проблемы помешали ему и привезти их к нужной гостинице, которую он, разумеется, “перепутал” с той, где хозяин был сговорчивее. Выскочив из автобуса, водитель бросился получать бакшиш за новых постояльцев, но здесь его ждало жестокое разочарование: стоило владельцу гостиницы выдать свое знание английского языка, как разгневанный Прокуратор тут же потребовал от него перевести водителю требование о сдаче. Получив деньги, они покинули незадачливых предпринимателей и, без труда отыскав нужную гостиницу, направились к древним руинам.

На зыбкой границе между утлым живым и могучим мертвым городами, точно стражи, стояли продавцы фиников. Миновав их, друзья уже несколько часов слонялись по широким улицам, ведущим из ниоткуда в никуда, вдоль которых гордо возвышались колонны, портики которых давно превратились в пыль. Под ногами лежали камни, еще хранившие следы надписей на исчезнувшем языке. Основанный Соломоном, разрушенный Навуходоносором и Траяном, служивший столицей честолюбивой царице Зенобии, мечтавшей о господстве над Римом и в итоге проведенной по Риму в золотых цепях, древний город медленно сливался с песком окружавшей его пустыни. Когда-то величественные здания превратились в странные фантомы, казалось, ежеминутно готовые окончательно истаять в раскаленном воздухе. Такой же странной была история возвышения и падения этого города, еще в 266 году бывшего столицей Ближнего Востока, а уже в 272 году повергнутого в прах.

Но простая прогулка по руинам была явно недостаточна для путешественников. Прокуратор предложил хитроумный план, каким образом можно было узнать о городе гораздо больше, а если повезет, то и выведать у окрестных бедуинов рецепт Кахве Мурра.

Еще до отъезда он разузнал, что в Пальмире живет пара русскоязычных врачей, славящаяся своим гостеприимством – женщина из России и ее муж, обучавшийся в Москве. Как можно познакомиться с врачом? Разумеется, заболев. Здесь Прокуратору не пришлось даже притворяться – после дамасских излишеств он уже несколько дней мучался расстройством желудка.

Врач нашелся на удивление легко. Первый встречный араб в ответ на слова “Руси табиб” широко заулыбался и указал направление. Напустив на себя возможно более больной вид и на всякий случай жалобно покряхтывая, Прокуратор и Шанди вошли в приемную и скромно сели в самом конце небольшой очереди страждущих. Потянулись томительные минуты. Друзья зябко поеживались, ощущая на себе удивленные взгляды посетителей. Даже охранник ерзал на своем стуле, буравя их маленькими черными глазками. Очевидно, им было в новинку, что туристы тоже могут болеть, да еще и обращаться за помощью к пальмирским врачам. Шушуканье, точно шелест опавших листьев, носилось вокруг путешественников, заставляя их недоуменно пожимать плечами. Мысленно кляня чудаковатость местных жителей, отважные бэкпэкеры с трудом дождались своей очереди, бодрой трусцой вбежали в кабинет…

…и замерли у входа с вытянутыми лицами – это был кабинет гинеколога.



Единственным человеком, который не только не смутился, но даже не удивился, была врач. Уже через несколько минут довольный Прокуратор глотал непонятные пилюли из коробочки, разрисованной арабской вязью, а доктор Наташа рассказывала о своей жизни в Сирии. Вскоре к веселой компании присоединился и ее муж доктор Муавия – высокий красивый араб с умными глазами и орлиным носом. Они познакомились в Москве, когда учились в медицинском институте. Вместе уехали в Сирию, на родину Муавии, вместе обустроились в Пальмире, где Муавия отбывал что-то вроде альтернативной военной службы.

Вскоре друзья убедились, что слухи о гостеприимстве этой пары были отнюдь не преувеличены. Доктор Муавия лихо промчал путешественников по улицам старой и новой Пальмиры, мимо торговцев финиками и одинокого мальчика, продающего гашиш. Стремительной походкой он влетел впереди них в храм Ваала, коротко крикнув билетеру: “Это – мои друзья!”. По-видимому, статус друга Муавии приравнивался к абонементу на посещение всех достопримечательностей древнего города. Впрочем, у доктора были веские причины чувствовать себя в старинных руинах как дома – он родился на территории храма Ваала, рядом с самим святилищем. Несколько десятков лет назад, когда о туризме здесь никто и не думал, к заброшенному храму лепились маленькие хижины. Среди них была и хижина деда Муавии. Там он жил, равнодушный к славе древних царств, в самом прямом смысле попирая ногами их обломки. Даже теперь археологам удалось отвоевать лишь маленьких клочок древнего города (При этом, разумеется, переправив большую часть найденных сокровищ в европейские музеи). Шины шуршат по древней дороге, и перед друзьями встают все новые и новые руины. Осколки камней хрустят под ногами. Вот один откатился в сторону – и на его обратной стороне открылось лицо, недовольно глядящее на пришельцев белесыми глазницами. Отверстые входы в древние захоронения лишь слегка защищены ржавыми решетками, а рядом с ними зияют провалы, ведущие неизвестно куда…

Вдоволь насладившись гостеприимством пары эскулапов, путешественники решили разделиться – доктор Муавия пообещал Прокуратору отвезти его к бедуинам, которые умеют готовить некий древний и странный кофе, отчего глазки рыцаря юриспруденции стали масляными, а рот моментально растянулся от уха до уха. Шанди же решил продолжить свой путь до Алеппо, и вскоре был подобран на дороге военным автобусом. Поудобнее устроившись на краешке кресла, хитрый еврей всю дорогу вел задушевные беседы с толпой вооруженных воинов Аллаха, и когда поездка подошла к концу, расстались они словно лучшие друзья. Только после тяжелых душевных колебаний Шанди отказался от заманчивой перспективы вписаться в местную казарму – ему так и не удалось перебороть прочно впечатанную в подсознание уверенность, что в любую казарму попасть гораздо легче, чем из нее выбраться ранее, чем через два года.

В это время Прокуратор был посажен Муавией на странное транспортное средство, более всего походившее на плод незаконной любви инвалидной коляски и швейной машинки. Невзирая на свой странный вид, чудовищный мутант, рыча и кашляя, бодро месил своими кривыми колесами песок, унося любителя кофе все дальше от цивилизации вглубь Аль-Джазирской пустыни, к стану бедуинов, пьющих верблюжью кровь и не знающих ни слова ни на одном языке, кроме арабского. Скорчившись на ветхом сиденье, Прокуратор со злобой вспоминал Шанди, обозвавшего его перед водителем бедуинской тачанки кофейным маньяком, после чего тот сразу отшатнулся, и впредь общался с Прокуратором с большой опаской, а вот его спутнику, напротив, широко улыбался и несколько раз довольно похабно подмигнул. Шанди не знал, что местные жители словом “маниак” называют активных гомосексуалистов…



Пока Прокуратор выведывал тайны жителей песков, Шанди посетил взбалмошный алеппский рынок, пестрящий надписями на русском языке, среди которых неизменно выделялось слово из трех букв – ЦУМ, украшавшее даже самые жалкие лавчонки. В одной из них ему удалось купить мыло зейтун, которое вручную готовится из лаврового и оливкового масла в течение двух месяцев, а затем несколько лет выдерживается, как хорошее вино. Каждый брусок был снабжен печатью мастера. Запасшись древним мылом, путешественник решил не останавливаться на достигнутом и сходить в древнюю баню.

Каменный круглый хаммам с тысячелетней историей открывался широким залом, по краям которого располагались небольшие столики. Там счастливые и расслабленные сирийцы отдыхали после парилки. Пройдя через помещение для массажа, Шанди увидел множество комнаток, из которых, словно из бурлящих котлов, валил пар, отчего ему мигом припомнилась страшная детская сказка о доверчивом царе, которого коварная красавица уговорила нырнуть для омоложения в чан с кипятком. Когда же тот сварился, лже-геронтолог забрала вместе с любовником все царство. Отогнав малоприятные мысли, бэкпэкер разбежался и с размаху ухнул в молочную белизну клубящегося пара. Выскочил он оттуда уже с совершенно другим видением сказки: если старого царя, ведущего нездоровый сидячий образ жизни, подобное испытание могло убить, то добрый молодец, напротив, чувствовал себя после баньки словно заново родившимся. Впитавшийся в тело пар увлекал его ввысь, словно воздушный шарик. Светлые мысли, очищенные от грязи и пота, мирно клубились, а лицо само собой расплывалось в широкой улыбке. Слегка пошатываясь, он направился к выходу, но по дороге наткнулся на могучего араба-массажиста и понял, что испытания только начинаются. Еще через несколько секунд он с испугом осознал, что возникшее после парилки ощущение гибкости всех конечностей – отнюдь не иллюзия. Его сплетали, расплетали и завязывали десятком морских узлов. Весело похрустывали косточки. Шанди прикрыл глаза. Было так хорошо, что ему казалось – после всех пыток душа, наконец, отделилась от тела и, получив удостоверение великомученика, прямиком полетела в сады Аллаха. Не хватало только райских обитательниц, и Шанди, сладко вздохнув, вспомнил любимые лермонтовские строки:

А он, мятежный, просит гурий,

Как будто в гурях есть покой!



Когда бэкпэкер вышел из хаммама, над Алеппо уже шелестел вечер. Горели огоньки на столиках уличных кафе, звездное небо царапали стены цитадели, приглушенно звучала певучая арабская речь, и мир казался невыразимо прекрасным.



Глубокой ночью в его номер ворвался взлохмаченный Прокуратор. Включил свет, и тут же увидел поджарого рыжего таракана.

- Что это? – брезгливо спросил он.

- Прусак, - сонно ответил Шанди, не без усилий приоткрыв один глаз.

- А что он здесь делает?

- Должно быть, живет, - пробормотал путешественник, переворачиваясь на другой бок. Таракан оценивающе посмотрел на людей, тряхнул усами и не спеша, с чувством собственного достоинства, удалился.

- Если здесь живет таракан, то почему тут живете Вы? – не унимался Прокуратор.

- Номер-то двухместный! – резонно пояснил Шанди.

- Но мы же с Вами – небедные люди, сударь!

- Не в деньгах счастье истинного бэкпэкера, господин Прокуратор! А запланированная роскошь – его враг!

- Это в Вас, уважаемый, говорит восторг неофита, - заключил Прокуратор. – Вот попутешествуете еще годик-другой-третий, энтузиазм пройдет, и станете жить в нормальных отелях, как все.

- А также лежать, как все, целый отпуск на пляже пузом кверху, - дополнил Шанди. – Чрезмерная роскошь недостойна истинного буддиста.

- Как и чрезмерная нищета, - парировал Прокуратор.

- Вы лучше скажите, удалось ли найти Кахве Мурра? – окончательно проснулся Шанди.

- Разумеется! – приосанился Прокуратор. – Вы что, не видите, как я скачу этаким бодреньким живчиком!

- Так Вы всегда такой.

- Но сегодня – особенно. Представляете – бедуины таки поддались на мои уговоры и научили варить свой знаменитый кофе! Правда, готовится он не несколько суток, а всего лишь пару-тройку часов, и добавляют туда помимо кофе кое-какие странные травки, но эффект Кахве Мурра не спутаешь ни с чем! – и Прокуратор затрясся от приступа странного смеха.

- Впрочем, что я все о кофе, да о кофе… - доверительно сказал он, утирая слезы. - Представляете – я там видел, как мочится живой бедуин!

- А что в этом особенного? – удивился Шанди.

- Ну как Вы не понимаете! – глазки Прокуратора хитро блеснули. – Это же харам – запретное! Им религия запрещает демонстрировать область от пупка до колена при людях, так что они стараются куда-то скрыться. Но от меня не убежишь! Я все видел! Когда спрятаться негде, они садятся на корточки, прикрываясь полами галабеи. При этом даже могут вести друг с другом светскую беседу… Эх, еще бы чашечку этого замечательного кофе!

Прокуратор неловко взмахнул руками, упал на кровать и захрапел.

Комментарии
Авторизуйтесь, чтобы оставить отзыв
Оцени маршрут  
     

О Маршруте