3 день. 2 августа.
Ночью и с утра шел дождь. С выходом пришлось задержаться.
Весь день движение по тропе вдоль Ауспии, то приближаясь к реке, то удаляясь. Тропа типично таёжная: каждый шаг – это преодоление какого-нибудь препятствия. Будь мы помоложе, мы бы меньше замечали упавшие деревья, перегородившие тропу, переплетение корней, камни. Часто попадаются болотистые участки, особенно теперь, когда столько прошло дождей. Вот и в этот день дожди начинались несколько раз, благо были короткие. Но после них нас всегда ожидал второй дождь: с кустов, деревьев, высокой травы. Высохнуть окончательно мы не успевали, а водозащитные брюки совсем не снимали. Ещё до обеда, на первой ходке, проходя еловый лес, вырезали себе палки-альпенштоки из сухих тонких ёлок. Мы давно заметили, что сухая (не гнилая!) еловая древесина очень прочная, палку из неё трудно сломать. Вообще, эти палки-альпенштоки имели ещё одно предназначение: это наши будущие вёсла (мы взяли из дома только лопасти). За время похода они незаметно отполировывались руками, и к моменту использования на воде представляли для нас весьма ценную вещь.
Тропа привела нас к большому лагерю геологов. Стоял встреченный нами вездеход, а всё население обедало за большим столом. На противоположном берегу топилась баня. Мы заметили знакомые для нас лица. Говорили, что едут на базу Ильича, а сами на Ауспии базируются, могли бы подвезти, редиски. Зачем врать, обманывать? Т.к. тропа упиралась прямо в их стол, нам жестом указали, где её продолжение. Могли бы чаю предложить, что ли. Встреча с ними оставила в наших сердцах неприятный осадок. Перед их лагерем висела табличка «Начался сезон охоты на туристов», очень остроумно. Почему у них такое негативное отношение к нам?
В противовес им мы сразу вспомнили геологов в Забайкалье (1990 г.) на богатейшем на планете Удоканском месторождении меди и их начальника Захарову. Родом из Саратова. Имя её не помним, т.к. все называли её по фамилии. Она снабдила нашу группу точными новейшими картами, которых в то время было не достать. Накормила в своей столовой так, что я до сих пор вспоминаю об этом. Кажется, такого вкусного обеда мы не ели никогда. Дала машину для дальнейшего подъезда. И потом, на маршруте, на реке Калар, за многие десятки километров от Наминги, где была база, все встреченные нами геологи с берега кричали:
– Ульяновцы, причаливайте к нам!
– Откуда вы нас знаете?
– Захарова по рации сообщила, беспокоится о вас.
В кажущейся безлюдной тайге нас вели геологи. Там каждый человек на учёте, не то, что в большом городе, где на многолюдной улице ты одинок. Они научили нас ловить хариуса, делать «мушки» из подручных материалов и прочее. Оставили о себе только приятные воспоминания.
А эти, как из другого роду-племени. Или время теперь другое, жестокое?
Обедали на стоянке, получившей название «Большой шлем», расположенной на втором левом притоке, переправа через который по бревну чуть выше по течению, чем проходит тропа. Большая ровная поляна с кострищем и высокий пень, увенчанный красным (разбитым) мотоциклетным шлемом. Издали создаётся впечатление, что человек в каске стоит. Во время обеда пришлось опять пережидать дождь.
Вообще, стоянок по тропе много. Каждая более или менее пригодная полянка уже обжита. Удивляло обилие на стоянках тары из-под ликероводочных изделий. Причем, чем лучше стоянка, тем больше тары, но чем, дальше мы углублялись, тем меньше её становилось. На хребте её не было совсем. Видно, в тайге всё выпивали.
Мы так и шли: от стоянки к стоянке, а между ними, как правило, болотистая местность, где просто присесть проблема. Возможно, в сухое время года всё смотрится по-другому, а у нас одна вода кругом. На ночлег встали уже в сумерках на одной из таких стоянок, ничем не примечательной, на берегу реки.
Бивак в тайге