В степи мы попали через Волгоград, меньше чем за сутки променяв родные черноземы, поемные луга и перелески на красную глину, покрытую седым ковром полыней. Волгоградские ковыльные просторы сменились в Астрахани плоской тарелкой, еще не потрескавшейся от летней жары, еще цветущей и поющей степи. Весной там поют даже суслики. Я наблюдала картину, как суслик стоял на задних лапках и свистел, а рядышком сидел рогатый жаворонок и слушал его.
Такого количества хищных птиц я не видела в целом за всю свою жизнь. От малюсеньких соколов-осоедов до семейной пары беркутов, свивших гнездо на опоре ЛЭП. Любимая пустельга, маленький очень красивый сокол и неизвестный мне вид. черный с красными лапками, встречались чуть ли не чаще, чем у нас встречаются голуби. На подъездах к Баскунчаку низкорослые пижмы и полыни сменились саксаулами и джидами, перед нами расстилалась уже полупустыня. Озеро Баскунчак смутно белело в низине расплывчатым туманом, и над дымчатыми испарениями с противоположной стороны нависал склон горы Богдо. В озере купаться нельзя. Ради добычи соли оно разделено на квадраты, которые поочередно осушаются. Соль везде. Ею, как инеем, покрыт песок у берега, она растворена в воде, кристаллизуется на деревянных вкопанных в соляное же дно столбах. Рука, опущенная в воду становится при высыхании белой. Вот такое оно, Баскунчак - соль и жара, жара и соль.
Гора Большое Богдо - огромная глыба пермско-триасового известняка, покрытого песчаником и красной глиной. С одной стороны из тела горы выступают карстовые скалы, все сплошь изъеденные дырами, как швейцарский сыр. с противоположной стороны огромная глыба древних глинистых пород, вынесенная на поверхность какими-то сумасшедшими силами передвижения земной коры обветрилась, обнажила все свои слои поочередно, поселила в своих пещерах филинов и летучих мышей. Каменные останцы над ней и вокруг созданы для наблюдательных пунктов древних кочевников. Главный склон довольно пологий, идти на вершину очень легко. Склон усыпан кусками известняка с очень четкими отпечатками пермских моллюсков. А с вершины цветущая полупустыня с тенями сизых облаков лежит до горизонта, и сизое озеро дымится испарениями, и грузовозы ползают гусеницами, и терриконы гипсовых карьеров кажутся жалкими кучками песка. Теплый баскунчакский ветер обдувает, и спускаться вниз не хочется. Но мы спускаемся. Идем по красному склону в ущелье, где ветра нет. И сразу становится душно. Пышет от глиняных стен и круглых, изрисованных белыми линиями породы, почти уже стершихся от древности холмов. Слезаем со скал обратно на равнину. Степь зеленая, желтая, фиолетовая, белая. рыжая. Недели две назад красовалась ковром красных, желтых, розовых тюльпанов. Мы опоздали, нам достались только безлепестковые кустики с коробочками семян. Прощаемся с Баскунчаком и Большим Богдо, чтобы дать круг, припомнив казахстанское бездорожье, и попасть на озеро Эльтон. Опять сплошная плоскость, жаворонки, воробьи, стада овец, красная пыль.
Эльтон оказывается и вовсе без берегов - большая-большая белая лужа. До воды далеко, песок раскаленный, кажется, что и озеро чуть ли не кипящее. Наконец ступаем в воду, горячую-горячую, долго идем по колючей соляной корке дна, чтобы углубиться хотя бы по колено.После купания отмываем соль в минеральном роднике соседней речки. Пробуем на вкус воду - снова соленой привкус. Не такая, конечно, как в озере.Там жизни нет, в перенасыщенной рапе не выживет никто. Полупресная речушка буквально кишит рачками, головастиками, каким-то планктоном. Из родника разве что пить нельзя.
Наконец жара, солнце и соль нами оставлены, в Эльтонском санатории тенистый сад, ароматные цветущие акации, вкусная баранина, холодный кумыс.
Степь надоедает. Огромные открытые пространства создают чувство дискомфорта и незащищенности. На душе потеплело, когда мы оставили Нижнее Поволжье позади и в Саратовской области увидели высокий берег Волги и привычные кроны тополей по обочинам.