Вдвоем по весенней тудре 2

     25 июня

     Утро встретило нас ярким солнцем в безоблачном небе. Значит, опять будет жара.
Встали на дорогу, идущую вверх по М. Харе. Эта дорога довольно старая и на наших картах обозначена. Сначала она шла вдоль берега, потом на некотором отдалении от него, срезая петли реки. Достаточно много было болотистых участков, которые чередовались с сухими. Мы так и шли: от сухого до сухого, отдыхали исключительно в тени, т.к. вскоре началось пекло. Футболки под брезентовыми костюмами были насквозь мокрыми от пота, который непрерывно струился по всему телу. Со смехом вспоминали телевизионную рекламу дезодоранта: «Бегал? А футболка совсем сухая...». В этот день с утра мы догадались надеть на головы накомарники, используя их как панамки. Их плотные поля создавали тень на лицах. И, хотя под ними было жарко, они защищали головы от прямых солнечных лучей и комаров. Нам так понравилось в них ходить, что до конца похода мы их снимали только на ночь. А сеткой от накомарников пользовались редко: репелленты позволяли ходить с открытыми лицами.     - По карте впереди большой открытый участок. Там явно болото, самое большое на сегодня, оно меня беспокоит, – проинформировал Володя.
     И до сих дорога не баловала нас: разворочанная вездеходами она сама по себе была препятствием к движению, но то, что нас ожидало в этом болоте, вообще не поддаётся описанию. Чёрная жижа в колеях обещала легко и надежно засосать. Частые участки открытой воды по обочинам дороги держали нас в постоянном тонусе. Плюс жара, пот ручьём смывает «Аутан» и тучи комаров, атакующих беспрерывно. Всё-таки репеллент не позволял им кусать нас, но о лицо они бились десятками. К этому надо было привыкнуть, относиться философски и не обращать внимания.
     Вообще в этом походе у нас было совершенно другое отношение к болотам, более лёгкое, что ли. «Пофигистское» – к такому заключению мы пришли оба. Нам было всё равно, на какую глубину ушла нога и какое месиво льётся в сапог. Мы шагали, почти не обходя проблемные участки. Мы знали, что под водой вечная мерзлота и глубоко провалиться и, тем более, «засосаться» с головой тут нельзя. Конечно, смотрели, где полегче и помельче, но особенно не выбирали. Ещё сказывался опыт, приобретенный в прошлом году. И в итоге преодоление болот проходило, в целом, проще, без той затраты физических и моральных сил, которая выматывала прежде нас до конца.
     Выйдя из болота, дорога пошла посуху, но для нас она оставалась, практически, недоступна: глубокие колеи заполнены то водой, то грязью (это на сухом-то участке!). Мы шли параллельно по редкому лесу, с выходами камней, утопая во мху. Впереди засинела Хара. Дорога привела нас на берег и вошла в воду. На другом берегу наискосок метрах в 300 стоял большой вездеход с людьми на крыше.
     - А ты знаешь, Вера, – сказал Володя, – судя по карте, дорога в этом месте не должна подходить к реке и тем более переправляться на другую сторону. Может, в болоте развилка была?
     - По-моему, там одна колея. Может, до болота в обход поворачивала?
     - Не помню, не заметил, – ответил Володя.
     Мы присели, сделали перекус, с интересом рассматривая долину на противоположном берегу, по которой в прошлом году с р. Тышор мимо золотоискателей мы спустились к М. Хараматолоу. Вспомнив о золотом прииске, я сказала:
     - Может, эта дорога идёт на рудник. Тогда понятно, почему она подошла к реке и уходит на другой берег.
     Пока мы отдыхали, вездеход тронулся с места, на большой скорости вошёл в Хару и понёсся, создавая веер брызг, почти скрывавших его.
     Этот вездеход был гораздо больше того, что шёл с буровой. Всё ясно, если на таких «танках» носятся по мокрой тундре, то, естественно, все дороги разгромлены. Похоже, что в этом году безлюдье нам не грозит.
     Проводив взглядом вездеход, мы вернулись к своим проблемам.
     - Судя по карте, дорога должна идти параллельно реке на расстоянии одного километра, – сказал Володя.
     - Значит, поднимаемся на склон и вперёд, напрямик к дороге, – ответила я.
     Сказано – сделано. Через полчаса у правого притока М. Хараматолоу мы вышли на старую дорогу. Она, родная, и была там, где указано на карте, только, похоже, ею перестали пользоваться, и она стала зарастать. Но глубокие колеи уверенно вели нас вперёд. Двигаться по ней было легко и приятно. После той разбитой вездеходами дороги эти глубокие колеи с крупными неудобными для ходьбы камнями на твёрдой земле казались нам асфальтом. Вскоре дорога приблизилась к берегу Хары. И вот где-то здесь, мы не заметили когда, со стороны реки на нашу дорогу вышел вездеходный след, и наш «асфальт» закончился. Но по следам было видно, что все тяжёлые вездеходы отсеклись, а более лёгкие не так сильно портили дорогу.
     В районе второго правого притока, который некоторое время течет вдоль дороги, мы остановились на обеденный отдых. Первым делом, измученные жарой, устроили купание на ручье. Поливали друг друга водой, повизгивая от удовольствия, вымыли головы. После этой чистейшей и мягкой воды волосы рассыпались как нежнейший шёлк. Отдыхали часа три. За это время погода начала потихоньку меняться. Со стороны хребта наползли лёгкие облака, появился небольшой ветер. Хотя мы понимали, что это предвестники идущего атмосферного фронта, но пока мы радовались понижению температуры. А ветерок сдувал комаров.
     Как только дорога пересекла ручей, она раздвоилась: вездеходы накатали новую колею, параллельную старой, чему мы были несказанно рады. Мы шли по старой дороге, хорошо укатанной, твёрдой, которая шла, в основном, по опушке прибрежного леса, лишь изредка пересекая небольшие участки тайги. Когда она начала потихоньку поворачивать влево, выходя на просторы тундры, мы с нетерпением начали ждать появления другой дороги, по которой в прошлом году шли от М. Хараматолоу. На границе лесотундры они встретились. Всё, мы вышли на знакомый для нас участок пути. С этого же места новая наезженная колея ушла дальше вверх, к хребту, вдоль долины М. Хараматолоу. Счастливого ей пути, нас вполне устраивала добрая старая дорога. Здесь же, на границе леса, у редких последних лиственниц, мы встали на ночёвку. Вода в ручейке от снежника. Вечером сделали фотографию с лучами солнца.
     26 июня

     Утром встали рано, около 5 часов. Быстро приготовили завтрак, и в путь.
Шли и с удовольствием вспоминали знакомые места: справа Уральский хребет, слева вдали – тайга, а вокруг нас бескрайняя тундра с зеленеющей полярной берёзкой. В прошлом году на ней были только набухшие почки. Дорога нас радовала: лужи были редки, маленький ручеёк бежал только по одной её стороне. Если прошлым летом мы весь путь балансировали по узкой кромке между густым кустарником и глубокой колеёй, сильно уставая от этого, то теперь шустро шагали вперёд. Снежники были на прежних местах, но гораздо меньших размеров.
     В 9 часов утра, сделали брод через ручей, распугивая при этом стайки мальков хариуса.Прошли место нашего прошлогоднего обеда. Володин очаг сохранился нетронутым. Мы его поприветствовали как старого знакомого. Только ручей взбух и буквально лизал его волнами, а ставили мы очаг более чем в метре от воды.
     Не останавливаясь, продолжили путь дальше. На горизонте слева появились камни причудливой формы. У нас возникла идея сходить к ним на экскурсию, благо на этот раз свободного времени было достаточно, т.к. мы решили ночевать на старом месте с видом на г. Пайер, а шли мы явно быстрее. Когда камни оказались напротив нас приблизительно в 300 м, мы сбросили рюкзаки, запомнили ориентиры, чтобы на обратном пути выйти точно в это же место на дороге, и через заросли карликовой берёзки быстро зашагали к ним. Пришли, полазили, сфотографировались и, удовлетворённые от увиденного чуда природы, возвратились назад. Всё мероприятие у нас заняло 40 минут.
     Дорога подошла к первому рукаву р. Бурхойла, состоящему их двух потоков. Сходу, не останавливаясь, шагнули в воду. Поток быстрый, шумливый, чувствуется напор. Дно не совсем удобное для ходьбы – крупные камни с ямами между ними.     Метров через 100 второй поток, уже и проще первого, но не уступающий по глубине. На карте написано: брод 0,4 м глубины. Это, наверно, в сезон, для нас же – длина ног. Через километр второй рукав Бурхойлы, состоящий также из двух потоков. Переправились через них тоже сходу, только глубина была ещё больше, до рюкзаков, зато дно проще и напор меньше. Отметили более высокий уровень воды по сравнению с прошлым годом. Стояла, как и вчера, сильная жара, от вечернего фронта не осталось и следа. Намоченная на переправах одежда высыхала через 15 минут.
     Вскоре после последней переправы откуда-то справа подошла новая вчерашняя колея и пошла рядом со старой дорогой. Всё нормально, все в сборе.
     В час дня подошли к месту прошлогодней ночёвки и встали на бивак. Отсюда, в глубине ущелья Лёкхойла, высшая точка Полярного Урала - Пайер смотрится грандиозно.     Итак, у нас получилась полуднёвка. Побродив по тундре, собрали дров, соорудили очаг на старом месте у большого камня. Только вот ручейка не было: успел уже пересохнуть. Остались от него два бочажка с водой. Нам хватило. Палатку установили без тента. Жара, духота. Застегнули только противомоскитную сетку. Лежим полуголые поверх спальников, истекая потом. Настоящая финская сауна, но вылезать на встречу с комарами нет никакого желания. Володя делал записи в дневнике. Я ему помогала вспоминать. Долго не могли уснуть. А ночью, когда незаходящее солнце спускается к горизонту, как всегда, похолодало. Автоматически, не просыпаясь, укрылись спальником.

     27 июня

     Рано утром (около 4 часов), попрощавшись с Пайером, отправились на последний участок пути до Пятиречья. Мы продолжали шагать по старым колеям. Вот справа открылось длинное озеро, где в прошлом году плавал одинокий лебедь. Сейчас оно пустынно и стало гораздо больше. Кстати, это озеро на карте-двухкилометровке не нарисовано, хотя оно есть на карте-километровке.
     Далеко впереди на горизонте виден невысокий отрог, который является естественной границей между тундрой и лесом, который потом тянется до самого Пятиречья. На этом отроге стоит что-то непонятное.
     Мы помнили, что отрезок пути от озера до отрога имел большие болотистые участки, местами в прошлом году труднопроходимые. Помнится, мы делали большие обходы открытой воды, да и вообще замаялись. Поэтому, когда новая дорога стала отходить от старой, мы впервые выбрали новую. Интуиция нас не подвела. Вновь проложенный путь был вполне проходим, и мы легко шагали по нему.
     Постепенно стало видно, что на отроге стоит всевозможная техника. Так вот, где буровая. Дорога, перейдя последний перед отрогом ручей, поднялась на него. Мы, обходя стоящие на дороге непонятные машины, нигде не видели людей. В стороне несколько балков с занавесками на окнах, и опять никого. Мы уже почти прошли это скопище техники, как из крайнего балка вышел мужичок с собакой и, позёвывая, уставился на нас. Мы приветственно помахали ему рукой, да и вообще было желание пообщаться. Но он не ответил, смотрел равнодушно и одновременно негостеприимно, поэтому мы были рады, когда всё это хозяйство скрылось с глаз.
     Уединения с природой в этом году явно не получалось. Какой-то проходной двор, а не Полярный Урал. Шли и думали, а если на буровой что-нибудь найдут, тогда прощай девственная красота Пятиречья?
     В 7-30 часов подошли к месту нашего прошлогоднего обеда (здесь дорога вплотную приближается к Бурхойле) и также остановились. Поздоровались с нашим кострищем как со старым другом, сбросили рюкзаки, спиннинги в руки и на берег. Некоторое время попусту бросали блёсны, пока не нашли точку, где брал хариус. В итоге поймали три штуки. На обед – уха.
     В путь вышли через три часа. Хотя дорога знакомая и мы приблизительно помним, сколько нам шагать и что ждать впереди, идти очень тяжко. Жарко, душно, пот ручьём. Падаем на 10-минутные перерывы исключительно в тени, но это не спасает: воздух раскалён, дышать нечем. Это не Пятиречье, а какая-то Центральная Африка. На дороге полно больших длинных луж, заросших травой, и одинокий след вездехода, проехавшего в этом году.
     Зная, что эта дорога упирается в Левую Пайеру, ждём ответвления к Бурхойле, мы помним, что оно было, только в прошлом году мы не решились сойти с главной «магистрали».
     Бесконечно долго нет поворота, а когда он появился, мы не раздумывая, бросили основную дорогу и свернули влево. Идём-идём, да когда же конец пути? Лес бесконечен, лужи бесконечны, жара бесконечна, комары бесконечны…. Короче, силы таяли с каждым шагом, вытекали обильным потом.
     Дорога очередной раз повернула и пошла вдоль Бурхойлы, которая синела сквозь деревья, но стала совсем уж плохой – длиннющие лужи, а между ними болото. Нам надоело всё это обходить, утопая в лесном мху, поэтому мы вышли на прибрежные камни и без проблем дошли на стрелки рек Лев. Пайеры и Бурхойлы.     Мы вернулись сюда, как к себе домой: всё знакомо, всё привычно. Вот тут стояла наша палатка, и сейчас будет стоять. Вот наше кострище, правда, его немного изменили в лучшую сторону, но брёвна вокруг него всё те же. Как приятно в этом далёком краю узнавать каждую мелочь: на этом камне я чистила хариусов, а с этого мыла посуду…
     Естественно, сразу же на рыбалку. Мы давно заметили, что рыбная ловля легко снимает усталость. Только что еле шагали, и вот уже энергично машем спиннингами. И хотя вечером у нас опять был полный котёл золотистых жареных кусочков нежнейшей рыбы, ловился хариус не так активно, как в прошлый раз, с некоторым трудом. Впрочем, большого количества рыбы нам и не требовалось.
     К концу дня погода стала портиться, облака затянули небо, поднялся ветер, похолодало. Неужели прошлогодняя история повторяется? Не хотим! Ведь жара совершенно не мешает плавать.