Пятница, 9 апреля. День 3
Утром -16, ясно. Вдруг доходит, что надо попробовать домашний мегафон. Там у меня много денег, и роуминг должен быть в любых сетях. Так и есть, наладонник с домашней СИМкой, хоть и со скрипом, дает коннект. Жена вся уже изволновалась. Успокаиваю тем, что дальше будет хуже, пусть меня не теряет. Отсутствие связи меня беспокоит не меньше, нет связи - нет прогноза. Без хорошего прогноза нельзя спланировать путешествие. Дует неплохо, стартую на восьмерке Outlaw. Прицеливаюсь по ЖПС вдоль Байкала. Очень тяжело взять ориентир, горы сливаются в сплошную гряду, мысы трудно различимы. Когда позволяет видимость, стараешься ехать в середину горизонта, слева и справа обрамленного горами. Ветер попутный и ровный. Хорошей дороги оказалось 10 км, не более. Впереди дельта Селенги и сплошное поле торошения на ней. Осторожно подъезжаю к первой гряде, тяну шею, выглядываю: что за ней? Там все плохо, лучше обойти. Поворачиваю к ветру, иду мористее, стараясь обойти всю дельту. Появились ледяные проплешины, на которых то и дело срывает кант. Ближе к гряде торосов немного снега, надутого западными ветрами, весь в застругах, но все равно лучше голого льда. Так и иду краем торосистой гряды, уходящей к горизонту. Местами кажется, что внутри поля торошения дорога лучше. Время от времени, находя проходы в гряде, ныряю туда, внутрь вздыбленного торосами поля, но, долго не задерживаясь, возвращаюсь назад. Все же снаружи поспокойнее. Голого льда становится больше, самый удобный курс в такой ситуации – галфвинд. Есть место для маневра и влево и вправо. Курс взял на мыс Крестовский. Двигаться стараюсь узкими заснеженными полосками, а их, по мере приближения к западному берегу, все меньше и меньше. Вот пройдено еще 40 км, нестерпимо болят ноги, особенно левый голеностоп (наветренная нога более нагружена, а иду я все одним, левым галсом уже пятый час). На льду, чтобы не упасть и не потерять кайт, требуется огромное напряжение. К этому добавляется постоянная вибрация от кочковатого льда, болят теперь и подошвы ног. Все! Надо отдохнуть. Сажаю кайт, переобуваюсь и иду пешком в том же направлении. Нужно пройти хотя бы часик, чтобы привести ноги в порядок, стряхнуть усталость статической нагрузки. Почему иду тем же курсом? Хочу проверить новую тактику продвижения: галфвинд на кайте, максимально приближаясь к западному берегу, потом на буксировочном парашюте под ветер. Таким образом я избегу движения полными курсами на льду и проблем, с этим связанными: провисания строп, неконтролируемый буерный эффект, травмы колен и санок. Ну вот, часовая прогулка завершена, опять обуваю ненавистный «испанский сапог», орудие средневековых пыток. Кайты в обоз, на отдых. Выбрасываю вперед парашют, поехали! Ветра много, тут же разносит до 30км/ч. С такой скоростью двигаться нельзя, санки, не имея острых металлических полозьев начинают рыскать на льду, катятся боком, натыкаются бортом на вмороженные льдинки, мелкие торосики. От ударов отлетает карбоновое покрытие днища, как эмаль от банного тазика, если по нему стукнуть молотком. Да и переворачиваются они часто, постоянно надо останавливаться, поправлять. Поэтому на льду стараюсь подтормаживать плугом. Еще час ходу и мой путь перегораживает высокая гряда торосов, шириной, наверное, во все озеро: от мыса Крестовский до дельты Селенги. Гряда напоминает горную цепь на горизонте с белоснежными вершинами. Подъехав ближе, различаю беспорядочное нагромождение льда. Торосы достаточно высокие, думаю, до 3 метров местами. Нахожу проход, но двинуть в него на всех парах не решаюсь, надо заглянуть что там, на той стороне. И правильно: за гладеньким заснеженным трамплином промерзшая щель, которую в свою очередь раскололи еще 2-3 маленькие трещинки. Убираю парашют и форсирую ее на лыжах. Санки пришлось отстегнуть, застряли между торосин. Убедившись в безопасности прохода, снимаю лыжи, возвращаюсь за санями. Снимки на память, и снова в путь. После трещины снегу сразу поприбавилось, но под ним – колотый лед, следы осеннего торошения. Слово «осеннего» звучит забавно, ведь ледостав начинается в январе. В общем, кайт здесь опять неуместен, продолжаю двигаться на буксировщике. Буксировщик, как классический спинакер, позволяет отклоняться от чистого фордевинда градусов на 30-40, если есть за что зацепиться кантом, то можно медленно идти почти в галфвинд. Пользуясь этим, иду все тем же левым галсом, курс – то мыс Толстый, то Бакланий, как ветру понравится. Снова голый лед, лед со снежными надувами, снег с ледяными проплешинами. Все что угодно, но не покрытие, радующее любого кайтера – ровный наст или десятисантиметровый слой пушистого снега на гладком льду. Сумерки, ветер стихает. Моя цель, мыс Толстый, становится нереальной, тут бы хоть как-то на «фордаке» поближе к берегу. Надо звонить в ЦУП, уваливаюсь под ветер полностью и на остатках ветра двигаюсь на огоньки, уже замаячившие у горизонта. Отбиваю на ЖПС точку – поселок Сухая. До него 15 км. Огоньки разгораются ярче и ярче, среди них выделяется красный огонь радиомачты, а под ним пара ярких, белых огней. Кажется, что они у самого берега. Вот на них и держу курс. Почему они мне приглянулись, не знаю. Ветра совсем нет, уже местами, на заснеженных участках, приходится помогать ногами. Вот почему так? Где нужен снег – нам подсовывают лед. Сейчас бы ледка голого 15 км, да нет, снегу насыпали. Иду, ворчу, совмещая коньковый ход с буксировкой парашютом. Парашют у меня вместо лыжных палок, помогает. Стемнело совсем, достаю налобный фонарик, подсвечиваю дорогу. Время стоит на месте, километры стали длиннее, огни на берегу едва растут. Уже к ночи добираюсь до прибрежного поля торосов. Кое-как, при свете фонаря, переползаю его. Есть мысль бросить санки и лыжи здесь, в торосах, но вовремя одумываюсь. Все свое надо носить с собой. Вдруг внезапно оказываюсь на берегу, упираюсь в дорогу и иду по ней. Справа изгородь, за ней то ли выпас, то ли загон для скотины. Мои белые огоньки справа, куда идет дорога – не знаю. Ныряю под изгородь и иду напрямки, по чистому от снега полю, сплошь заминированному лошадьми, коровами и прочей живностью. Сам успеваю вовремя обойти, но санки мои то и дело подрываются на фугасах. Выпас закончился, снова изгородь, за ней узкий проход и … тупик. Слева высокий забор, за которым скрылись мои путеводные огоньки, справа частный домик, в нем никого. Лезу через забор, похоже, это дом отдыха. Ухоженная территория, красивые фонарные столбы, новые, рубленные двухэтажные корпуса. Иду на разведку. Захожу в главный корпус – тихо. Громко топаю горнолыжными ботинками - никто не вышел, ни чихнул, не подал голоса. Спортзал, бильярдная – тишина. Иду в следующий корпус – то же самое. Захожу в сторожку, натоплено, горит свет и никого. Сразу вспомнились сцены из фильмов ужасов, в них всегда так все и начиналось. Вышел на улицу, иду назад. А вот и Фредди Крюгер, в окружении оборотней в собачьем обличии. Да нет, вроде свой, Сашей звать, сторож. С Сашиной помощью быстренько находим администратора, определяем меня на постой. Оказывается, девушка-администратор спала в своей комнатке и слышала, как кто-то громко топал. Почему-то не встала. Затаилась? Может, все же «Крюгеры» не такая редкость в этих местах? Уже час ночи, звоню домой, готовлю ужин на газовой горелке прямо в гостиничном номере, раскладываю на просушку вещи. Ну, теперь спать. Ужасно болит левая нога. В восемь утра я обещал сняться с якоря. Куда я пойду? Боль даже уснуть не дает. Все же между ровным снегом и торосистым льдом целая пропасть. Ночью, неловко потянувшись, схлопотал судорогу на все правое бедро. Казалось, мышца рвется пополам. Орал на весь корпус, благо я в нем один. Сразу же вспомнил про калий, магний, кальций. Все в аптечке, надо только не забывать это глотать.
Итоги дня: Пройдено по ЖПС 110 км, по генеральному курсу – 88 км. Большую часть пути на буксировщике, немного на кайтах, 5 км пешком. Очень устал, голый лед утомляет, удваивает километры. Последние часы просто выбили из сил. Заработал боль в ноге, как говорят врачи, «неопределенной этиологии».
|
Суббота, 10 апреля. День 4
Утром встал не рано. Нога так и болит, вся опухла. Надо что-то делать. Даже не могу сказать определенно, что это. Подвывих, незамеченный в горячке? Надавило горнолыжным ботинком? Отек от многочасовой стойки на одном галсе? Похоже, сегодня я не ходок. Неужели здесь конец моим трансбайкальским покатушкам? Внизу играет музыка, спускаюсь. На первом этаже столовая. Молодой повар, Алексей, готовит на кухне завтрак. Не зная здешних порядков, вежливо напрашиваюсь позавтракать тоже. Оказывается, и напрашиваться не надо, через полчаса накроют. Выхожу на улицу проветрить и уложить кайты, навстречу - круглолицый мужчина годов пятидесяти пяти с внешностью коренного забайкальца, улыбается открыто, от души. Почему-то подумалось: «он здесь главный». Так и есть, Виктор Владимирович, управляющий этим гостиничным комплексом, который называется Турбаза «Сагаан Морин». Приглашает, пока готовится завтрак, попить чайку, поговорить. Пытаюсь поподробнее узнать об этих местах. Турбаза сравнительно молодая и не единственная в этом поселке. Строительство и обустройство территории еще не закончено. Был у них замечательный спортивный комплекс, в котором тренировалась знаменитая женская команда по волейболу «Саган Морин», многие именитые команды России. Комплекс снесли, якобы, по причине неправильного землеотвода. Но, как я понял, стоит за этим обычная человеческая зависть. Жалуюсь Виктору на больную ногу, прошу разрешить остаться до завтрашнего дня, зализать раны. Вдруг он говорит: «Тебя нужно на источники свозить, там всю усталость как рукой снимет, как новый к утру будешь». Позавтракав, так и делаем. Сероводородный целебный источник в трех километрах от турбазы. Виктор заводит машину, едем на бальнеокурорт. Бальнеокурортом оказался деревянный сруб с бетонным бассейном внутри, размерами 7 на 15 метров и не более полуметра глубиной. В бассейне две трубы, как в школьной задаче. По одной подается горячая вода из скважины, по другой все утекает в Байкал. Пахнет сероводородом, тухлыми яйцами, по-нашему. Под потолком висит туман, стены покрыты испариной. Кроме нас никого нет, поэтому можно с себя снять все. Обычно же, особенно в летний сезон, весь бассейн усыпан страждущими, нуждающимися в оздоровлении. Мои 20 минут истекли, набираем воды для вечерних процедур, едем назад в поселок. Ну вот, омыв мертвой водой, раны вроде залечили. Теперь, чтобы оживить тело, нужно раздобыть воды живой. Заезжаем в магазинчик, покупаю «Жигулевского» и «Жигулей». В чем разница, разберусь дома. После мертвой и живой воды разморило, погружаюсь в предобеденные дремы… Через два часа надо быть во всеоружии, предстоит серьезно помахать ложкой. Леша готовит на редкость вкусно. Обед и ужин были столь же великолепны, как и завтрак, но в дополнение к пиву, за которым пришлось бежать еще раз, побаловали малосольным омулем. Вечером идем на экскурсию по турбазе, заглядываем в разные номера, все фотографирую. Обещал разместить в своих заметках на правах рекламы. Что и делаю.
Ночью снилась какая-то чушь. Большой город, сложная развязка с кольцом. Мы с женой в центре, кругом автомобили. Она в белом свадебном платье. Машина едет прямо на нас. Успеваю запрыгнуть на забор из сетки, зацепиться одной рукой. Другой рукой обхватаю жену за шею, держу. Забор поднялся в воздух и полетел. Не то, чтобы полетел, двигается как кресельный подъемник, на одной высоте, с постоянной скоростью. Помню, что продержаться надо одну трамвайную остановку. Жена пытается высвободиться, «Ты же меня задушишь». На что отвечаю: «Лучше задушу, чем выроню». К чему бы это? Ладно, Дездемона, дома разберемся.
Итоги дня: Отъедаюсь, отсыпаюсь, лечусь.
|