Муравьиные яйца.
Решила я как-то в эксперименте на выживание поучаствовать. Громким словом ЭКСПЕДИЦИЯ назывался он. Модно это было в середине 90-х годов. Подготовка солидная шла, много народу собиралось. В Карелии без еды – снаряжения не так просто полноценно выживать, если по лесу идти. Места ведь не дикие – завала рыбы и ягод не везде найдёшь. Но я твёрдо решила попробовать, обещала же. Как раз мы с друзьями поход по Уксунйоки закончили и я прямо из него к экспедиционщикам своим пробиралась. Ребята мне всё-таки в дорогу самый лёгкий спальник всучили и кусок пенки – чтоб хоть под поясницу класть, ну и спички конечно с ножом. Всё это в маленькой капроновой сумочке-баульчике помещалось.
К вечеру не добралась до своих, в ямке песчаной на берегу озера Ладожского заночевала, комары меня покусали, из банки консервной котелочек сделала, воды голой вскипятила, но ничего – надо же к выживанию привыкать.
А наутро как раз на стоянку экспедиции вышла. В походе я оголодала, а тут стол из досок на песок уложенных от явств ломится – и колбаска копчёная, и сыр, и хлеба завались! Палаточка стоит маленькая. И большая стоит! И ещё палатки!!!
Ну, думаю, приехала… Наверное, это только в начале, отпразнуем и всё, завяжем животы. Но нет! Смотрю пачку риса достают, две банки сгущёнки вскрывают – кашу варить собираются. Интересно…
А народу, сказать надо, поредело. Из добровольцев испытателей 3 (ТРИ!) человека всего осталось – меня включая. А их (нас то бишь) опекают доктор (какая ж экспедиция без оного) – парень молодой с начальных курсов Меда, первый раз в походе. Как полагается с огромной аптечкой и субтильной девушкой. Девушку же кормить надо, а сколько с собой еды брать – доктор не знал, поэтому взял побольше. И палатка большая – тоже его хозяйство.
Начальник экспедиции конечно тоже вроде выживать должен - он испытаниями занимался – испытывал соевые сублиматы разные.
Ещё директор школы выживания из другого города к экспедиции примкнул, палатку однослойную испытывал. Ну и как положено – для освещения в прессе – корреспондент «Известий».
Итого – три плюс пять – восемь ртов.
А в котёл целую пачку полновесную риса бухнули – выживальщики хреновы – не съесть же столько! Даже по обжорной раскладке 100 граммов на человека – предел! Да и то не в молочную кашу.
Осталась каша…
Сердце моё не могло вынести, чтобы продукт ценный пропадал, нашла я бутылку пустую пластиковую, разрезала и остатки туда заначила, в баул свой упаковала. Мой груз из всех участников всё равно похоже самым лёгким оказался.
А надо сказать кашу все ели, кроме Елены – самой преданной, самой восторженной и самой верующей в выживание доброволке. А мы с парнем-испытателем всё поняли про эту псевдо-экспедицию и питались без зазрения совести.
А потом наступили суровые будни – рюкзак доктора оказался весом под 50! кг, он смог пронести его совсем немного и то чудом. Мужики главные выживальщики тоже нести его не смогли. Но смекалка! Выживание! Носилки из подручных средств связали – вдвоём понесли по очереди – нормально!
Поплутали, погуляли, рыбы почти совсем не поймали (а ведь на спиннинг ловили!) – но нам то что – доктору же нашему доброму надо рюкзак разгружать – помогаем, питаемся. Но день на третий то ли мало сварили, не помню уж, но я заначку достала и на сковородке её разогрела.
А Лена честно не ест ничего не подножного. Осунулась бедная.
- Лен, - говорю, - ты попробуй, я вот тут муравьиные яйца раздобыла, очень вкусные.
- Да? – опасливо так меня спрашивает.
- Правда, правда, – подмигнув мне, поддержал директор иногородней школы выживания. – Они, знаешь, рис немного по вкусу напоминают.
- Сладенький такой – добавляю я. – Попробуй, не бойся, - и начинаю блюдо наворачивать прямо со сковородки.
Лена себе аккуратно в мисочку положила немного, попробовала недоверчиво, и как стала есть! Ещё взяла. Вообщем, накормили мы её наконец.
Худо-бедно – закончилась экспедиция, все выжили.
Что потом про нас в «Известиях» написали – не знаю, врать не буду. А вот в журнале «Спортивный туризм» статья вышла. Елена написала, свято так. Прошла, мол, экспедиция по выживанию. Рыбка ловилась. Удалось отведать и муравьиные яйца…
Правильное питание – залог для выживания.
Ещё раз удалось мне в эксперименте на выживание поучаствовать в качестве наблюдателя-показанияснимателя. Дело было зимой в тундре под Воркутой. В предгорьях Полярного Урала. Добровольцев из лётной ВЧ взяли – 6 человек. И повезли нас на вездеходе подальше к горам. Начальник экспедиции, доктор из части и я должны были наблюдения вести, пульс-давление мерить. А добровольцы-испытатели трое суток выживать должны были. Рационы питания испытывались. Раньше в НАЗе (Носимом аварийном запасе) у лётчиков шоколад лежал, а тут разработали сублиматы всякие. И нужно их была в натуре испытать (натурном эксперименте) в безлесной местности при низких температурах.
По пути вездеход под наст стал проваливаться регулярно, и все мужики сгружали огромное бревно с борта вездехода, цепями на траки цепляли, средство транспортное вытягивали.
На место прибыли - всё как положено – испытатели иглу строят. Огроменную. Потолок, естественно завершить не могут. Накрыли парашютом. Лодки резиновые надули – лежат, выживают в меховой лётной одежде, энергию экономят.
Мужики - не участники – в солярном вездеходе тарахтящем сидят, я палаточку тонкую капроновую поставила, кирпичами обложила – красота – всего минус 17 пока.
А на следующий день оказывается водителю срочно в часть возвращаться надо – приказ. А связь не работает. А один – ясное дело – он не доедет – как одному бревно тягать – вот начальник с ним и уехал.
А на улице подмораживать стало, чувствую, в одном пуховом спальничке в тонкой палаточке не выживешь.
К вечеру ртуть градусника свернулась в шарике на минус 40, и сколько на самом деле градусов - непонятно. Мужики испытатели печку из контрабандных лопат и листов металлических построили, на лыжах непредусмотренных за кустами- дровами сгоняли – выживают.
А мы что – хуже? Давай, говорю доктору, иглу строить – нам тоже выживать надо. Раньше ни он, ни я не строили – но теорию вспомнили – построили-таки. Добротную.
Горелочку в иглу пожгли немножко, сухофруктов поели – вот и потеплело!
На следующий день мороз не спадает, чуть ветерок дунет, щека у меня белеет. Ртуть на месте лежит. И мы греться на охоту пошли за куропатками с добровольцами и ружьями контрабандными. Настреляли. Но есть их не стали – эксперимент дело святое! Мужики честно сублиматы погрызывают.
Я яму вырыла до земли, кустов насобирала, костёр жгу – испытатели некоторые погреться приходят – выживаем в безлесной местности.
А связи с частью нет.
Вечером раздали испытателям спальники из фольгированной плёнки. Они в них забрались и так разомлели поначалу, пригрелись. Хвалят изделия.
Мы с доктором снова в иглу свою ушли, и так тепло там спать было, что утром не услышали, как вездеход приехал.
А испытатели будят нас – всё, кончился эксперимент, поехали! Приплясывают на морозе. Они, оказывается, из мешков давно уже выскочили – чуть в них не околели, как только конденсат замёрз.
Однако выжили все с хорошими показателями самочувствия. И сублиматы новые утвердили. А так, глядишь, остались бы в НАЗе шоколадки вкусные…