Утром встали пораньше, и без завтрака буквально мчимся вперед. Мы знаем, нам об этом рассказал Ваня, что возле Мальыдшора стоят чумы. Доходим до чумов и заходим в гости. Чумов два. В одном из них, куда мы заходим, две хозяйки. По виду – Сашкины ровестницы. Зина и Надя. И одна малышка – Ксюша. Нас приглашают к чаю. Чаем казалась жареная оленина с ролтоном, вафли, печенье, и целая банка сгущенки. За чаем разговариваем о жизни в чумах. Без привычки здесь трудно. На этом месте единственное топливо – сырая ива. Ива горит плохо, нужно постоянно поддувать. Девчонки рассказывают, что как-то ветеринар привез в чумы свою молодую жену, которая никогда не жила до этого в чумах. Вот уж ей как тяжело было – быстро сбежала домой. Быт довольно тяжелый. В центре чума очаг. Над ним жерди, на которые вешаются котлы для варки. По кругу висит сушится мясо, нарезанное тонкими пластами. Чтобы вода не стекала по постели, подоткнут полиэтилен. Ведь в верхушке чума дыра – дымоход, в сильный дождь оттуда течет. Постели лежат на щитах, если чум в сыром месте – под щитами может быть целое море воды. В общем – чтобы жить в чуме – нужна привычка. Вот у Ксюши она уже есть. Ксюше полтора года, она деловито расхаживает по чуму, периодически снимая с себя части обуви и одежды. И ее никто не страшит тем, что ходить по земле в сыром носке нельзя, и не ругает за снятый резиновый сапог. Когда мама наливает нам чай, Ксюша по-деловому очень быстро набирает ложкой сахарный песок, и, не проронив ни крупинки, размешивает его в наших чашках. Все рады ее инициативе.
Про Горняк, где я выросла, девушки знают. Последний раз там были, когда Ксюша еще только должна была появиться на свет. У брата Зины стал нарывать палец, и они пошли в Горняк (это примерно 40 км напрямую). Дошли до Усы, и стали искать, из чего бы сделать плот, чтобы переправиться. И все это поздней осенью, когда вода уже очень холодная. Пока искали - проплывали мимо рыбаки – помогли переправиться. Так и обратно. Я представить себе переправу на самодельном плоту в сентябре по Усе не могу представить даже в страшном сне.
В углу чума (если можно вообще говорить об углах чума) висит забавный предмет: это радио, передающее телевизионные передачи, работает на динаме. Покрутишь ручку, и слушаешь передачи. Пока мы пили чай – шла передача «Модный приговор».
Прощаемся с гостеприимными хозяйками. У чума – ручной олененок. У него была поранена нога, вот и жил он рядышком. Людей не боится. Привязался за нами – мы долго его отгоняли, но ситуацию спасла девчонка из второго чума – которая догнала нас, и за ошейник увела олененка к чуму.
После чумов идет неприятный участок вездеходки – дорога идет по болоту. В некоторых местах легче обходить довольно далеко от дороги.
Проходим Пагу. Пага быстрая, и с очень скользкими неприятными камнями. Не останавливаясь, идем дальше. И хотя нам говорили, что рыба есть только на Паге, мы опять сталкиваемся с собственным нежеланием ловить рыбу, когда нет подходящих условий. Пока после Паги пробуем обойти очередное болото, нас догоняется упряжка оленеводов. Они поехали собирать на Пальник остатки стада. Спрашивают нас, видели ли мы медведицу с медвежатами на Паге. Оказывается, она стояла совсем рядом с дорогой. Но мы не видели, и хорошо, что не стали останавливаться в Пагинских кустах. Оленеводы предлагают нам подвезти вещи. Мы с радостью соглашаемся. Нарты уезжают вперед, а мы догоняем следом. Пальник течет внизу – к нему довольно резко дорога спускается вниз. Кроме небольших заболоченных участков после озер дорога ровная и сухая.
Переходим Пальник и решаем остановиться. До Грубею еще далеко, а прошли мы уже не мало за день. Ставим палатку на открытом месте подальше от кустов.