Но это уже было прошлым. Вид вокруг был потрясающим! Ясность яснейшая! Вон Аккемское озеро, чуть левее и выше тропа с Кара-Тюрека, чуть ближе часовня, а вот Томские, народ познает науку восхождения на Арбузе. А слева и справа – две громады. Западная нестерпимо светится в солнечном свете. Неугомонный ветер не мешает, но только добавляет какой-то невыразимой жизненности в восприятии этого чистейшего высотного царства. Почему-то вспомнилось давнее солнечное лето, детство. Точнее, не вспомнилось – ощутилось. Внутри неописуемое спокойствие и глубочайшая утонченнейшая радость. В редких снах бывает это неземное состояние освобождения от всех дум и переживаний, когда ты полностью превращаешься в летящую беззаботную радость.
Необъяснимо это переживание. Оно захватывает целиком, но никогда не держится долго. Минуты. Но эти минуты вмещают жизнь, и не только твою… Это не красивые подобранные слова. Это – заведомо неудачная попытка описать неописуемое. Это самые ценные минуты жизни, которые остаются маяками глубочайшей радости навсегда, в какие дебри не забрался бы. Это минуты величайшего внутреннего объединения со всем, что вокруг. Это мгновения понимания и чувствования истинной Жизни…которую не объяснить… которую можно только ощутить…
Вообще, альпинизм, особенно при его реализации крайне малоопытными товарищами, мало совместим с фотосъемкой. Противоречивым получается их союз. Когда здравый смысл альпиниста приказывает встать и идти, соображения фотографа в не менее приказном тоне говорят остаться. Ведь все фазы хорошего освещения пейзажа еще не зафиксированы. Или облако расположилось неправильно. Или тени падают не под тем углом. Или портит композицию пока еще не освещенный склон. В ожидании кадров проходят часы. Уходит морозное утро, а вместе с ним безопасность. Но вот, кадр сделан. И тогда начинается движение по мокрому снегу, с большой вероятностью прокатиться в небольшой но тяжелой мокрой снежной лавине, или же получить камнем по голове. А их, подтаявших, сыплется на крутых склонах не мало. В основном мимо, так как маршрут, все-таки, выбирается наименее камнеопасный, но бывает… Это, кстати, четвертое место в адреналиновом рейтинге. Очень специфичное – крайней степени заторможенное. Опасности уже вообще нет, а в организме только начинают зарождаться гормональные перемены, удивление, волнение и некоторые адекватные человеческие мысли. На западном склоне Восточной Белухи один камень пролетел у Лопоухого между ног. Ощущение, что пролетел снаряд. За пару сотен метров сорокапятиградусного склона скорость он набирает приличную. В сочетании с вращением это порождает жуткий звук. В ста метрах его вообще не слышно, а в полуметре – жуть… У того камня была прямо какая-то расчетная точность. Совершая десятиметровые прыжки он просвистел точно между лицом Лопоухого и склоном, далее едва шаркнул по штанине между ног и, что не менее точно, на тридцать метров ниже, хорошенько приложился к рукоятке ледоруба Толстого, за которым стояла его нога. Далее последовал поток математических вычислений по поводу прочности каски, ее амортизационных свойств и зависимости сохранности головы на плечах от массы камня. Вычисление скоро оборвалось кратким интуитивным решением: «Размозжит вместе с каской…» Следующие полчаса мы только и смотрели вверх. А потом, как всегда, уже который раз, усталость взяла верх над бдительностью. «Чему быть, того не миновать…» - эдакая классическая самооправдывающаяся философия неудачника. Что поделаешь, усталость еще и не такие мысли порождает…Через три часа мы уже стояли на Белухинском перевале. Эту стоянку мы будем вспоминать как энциклопедическую.
Главное воспоминание той ночевки – ветер. Мы так поняли, безветрия на этом перевале не бывает. Заметив тропу-дорогу на Белуху, Лопоухий без промедлений пошел искать приемлемое место для ночевки. Залез на самый верх. Попутно нашел всего два более-менее приемлемых, дискомфортных по рельефу, но относительно безветренных места. После сорока минут отсутствия спустился на Белухинский. А там уже идет единоличная установка палатки. Толстый не дождался результатов экспедиции и решил жилищный вопрос просто – ставим там, где скинули рюкзаки. Шедевр в области экономии сил. Лопоухий в шоке. Самое-самое-самое ветреное место и голый лед. Если будет особо сильный порыв, унесет как фанеру. «Эх, будет чего вспомнить!...если будет чем вспоминать…» И возражать не стал. Слишком решимо настроен товарищ. Видимо, на то есть причины. Позже подтвердилось. Ноги мокрые… И вот две тени на фоне уже звездного неба принялись дружно ставить палатку. Это надо было видеть. Лопоухий хохотал. Он уже подобное ощущал много раз. Кажется, что делаешь нереальное дело, безуспешное, утопичное, при этом уставший жутко, и здесь же по опыту знаешь, что в итоге сделаешь, а через месяц будешь вспоминать дома и смеяться. Так и получилось. Хохотали уже в палатке. Толстый когда отогрелся и осознал где и как мы ставили палатку, сам рассмеялся. Знаете сколько ставили?...Около часа, вдвоем, при том что она ставится одним за десять минут. Лопоухий впервые в жизни завязывал узлы с бантиком по полторы минуты. А что делал второй, когда первый упражнялся с бантиками? Держал как бычка за рога палатку. Жутко кидало ее из стороны в сторону. Снизу два ледобура и ледоруб, сверху – две руки держат дугу, а все остальное – парусу подобно. «Больше похожа на тряпочку для определения силы и направления ветра, чем на жилище…» Думали, порвет и дуги поломает. На удивление, выдержала палатка, только одну дугу погнуло. А держали ее по очереди. Пальцы быстро замерзали. У Лопоухого даже потрескались все от холода. На следующий день побаливали подмороженные. Мышцы тоже побаливали. Столько камней перетаскать на юбку…
Утро встретили смехом. Много для того не надо. Достаточно было посмотреть друг на друга (фото не прилагаю, дабы не омрачить красоту гор). Пять солнечных дней на белоснежных четырехтысячниках превратили наши лица в подобие запеченных в гриле куриц. Особенно под этот образ подходили губы, ставшие почти в два раза больше и гораздо тверже, покрытые патологичными наростами, обветренные, растрескавшиеся, кровоточащие. Смеешься, а трещины от этого становятся еще глубже. Солнечные ожоги в последний день начали гноиться. Увеличились и стали болеть лимфоузлы. Нос пропекся до всей глубины недр своих. Со скул слез пятилетний лимит кожи. Короче, картина была забавная. И представьте еще утро. Вы ведь видели себя в зеркале немного затекших после сна. Только в нашем случае все это еще усугублялось ненасытным вечерним водопоем. В итоге, утром были готовы два персонажа для фильмов ужасов. И совсем без грима!...Не удивительно что медведя мы так и не встретили. Он предчувствовал свой шок. Барсы наверно так малочисленны именно по этой же причине. Легкомысленные человекоподобные убивают их одним своим видом…Мы сами были в шоке от такой интенсивности солнца. Вот к чему приводит забывчивость. Крем не взяли от солнца. Ни каких повязок, масок. «Эх, была не была! Проведем эксперимент…» Провели! Все это потом заживало больше двух недель…
Но все это мелочь мельчайшая по сравнению с тем, что подарило нам это утро на Белухе.
Любители гор знают полотна Николая Рериха. Дивные чистые краски. Некоторые сомневаются в их реалистичности. Слишком уж необычны для равнинного глаза, слишком насыщенны и контрастны. А ведь в реальности горной таковы они и есть. Конечно, не каждый день и не в любом месте. Но когда все условия сходятся воедино, тогда вы видите то, что делает красивый сон реальностью, а человека – благодарным ценителем жизни. Такая степень красоты перерождает, своей мощью стряхивая с человека пыль инертной обыденности…
Конечно, самое потрясающее впечатление в горах производит утро. Но утро встречают по-разному. Встретить рассвет на Аккемском озере, и встретить его на Белухе – непередаваемый контраст. Хорошо озеро, ни капли умаления в сторону его благодатнейшей атмосферы. Но что будет для вас приозерное утро после того, как встретите вы его на Горе…Представьте. Вы стоите на Вершине. Вас обдувает непрестанный сильный ветер. Он даже заставляет вас качаться и удерживать равновесие. Укрываясь от него, вы ложитесь у камня на замерзший снег. Становится тихо. Под вами мощная Гора, над вами – глубочайшее звездное небо. Звезды почти не мерцают. Вы всматриваетесь в него, и видите то, чего внизу не видели: целую бесконечность новых звезд и ясный необычайно светящийся млечный Путь, вглядываясь в который вы находите всевозможные узоры из теней и света. Вы погружаетесь в эту бесконечность, а вместе с ней и в самого себя…Скоро начинает светать, и звезды исчезают. Остаются ярчайшие... Вот уже и они уходят. Тогда начинается светоцветовое представление. Здесь Солнце использует всю палитру. Светает красноватым оттенком восток. Запад озаряется розово-фиолетовым сиянием. Горизонт залит синевой. Кажется, глубже синевы уже не будет. Светает далее. На удивление, синева все более насыщается, местами доходя до ультрамариновой мощи. На востоке появляется красный огонек. По яркости на Солнце не похож, но это оно самое. Вместе с его появлением меняется палитра неба. Восток в пять минут заливается золотым сиянием. Солнце над горизонтом. Над вами необыкновенная синева. Почти по всему горизонту она же. Лишь восток розово-красен в золотистом обрамлении. А между синей высотой и желтым горизонтом удивительная полоса нежнейшего зеленого оттенка. Нереальная реальность. И каждые пару минут цветовая картина меняется… Но это лишь внешняя сторона. А что все эти два часа происходит внутри! Если вы испытывали хотя бы раз настоящую глубокую жажду от сильного обезвоживания, при котором вода обретает высшую ценность и желательность, и вы не можете ею напиться по достижении ее, вы поймете то, что происходит на утренней Вершине. Вы добрались до Источника. И хочется утра бесконечного. Всеми порами тела и души вы впитываете эту, только в горах достижимую, необыкновенную мощь и красоту. Абсолютно ничего более не хочется – только утолять эту бездонную жажду чистой красивой Жизни… Кто идет на Белуху не для галочки, а за Красотой, проведите бессонную ночь на Горе под звездным небом, встретьте рассвет, и унесите с собой незабываемое ощущение грандиозности Жизни. Всего одна бессонная ночь…ради Красоты…
Банальные слова, но смотря вживую на то, что видно на фотографиях, ощущаешь себя пылью на фоне этого грандиозного масштаба. Эти горы высотой 2500-3000. Нереально. Из-за удачно ясной атмосферы они похожи на пластилиновый макет. Слишком нереально. Как во сне...
В то последнее утро на вершинах Алтай открылся до горизонта. Красивый финал пятидневной эпопеи. Не выразишь словами те чувства, что нас наполняли. Мы просили о погоде – пожалуйста! Мы просили о Красоте – пожалуйста! Мы просили о Помощи – пожалуйста! Нам все дали и показали. Что можем мы дать в ответ?… Только нашу бесконечную благодарность и обещание показать другим то, что увидели своими глазами, рассказать о том, что пережили сердцами. Мы молили о Красоте, и, насытившись ею, унесли с собой. И ни кто, и ни что не сможет ее у нас отобрать. Она в нас, она наше достояние, наше существо. Всего одно мгновение нужно, чтобы в любой ситуации, любой атмосфере почерпнуть силы и радость из этого внутреннего источника. Алтай не просто показал, Алтай – Дал… Молитесь о Красоте, просите о Красоте. Все остальное придет и уйдет, а Красота навсегда останется в вашем сердце неиссякаемым Источником…
Честно говоря, после вышеписанного писать вообще ничего не хочется. Слишком сильны воспоминания, и на их фоне все становится мелким и третьестепенным... А рассказ закончить надо…