20 дней в горах Абхазии

Чисто психологически кажется, что после Псху путь к морю состоит из двух этапов: подняться на Гудаутский перевал и спустить с него. Это не так, есть еще "переход через Бзыбь". Мощная сильная река, сумевшая прорезать себе два каньона в окружающем псхузскую котловину горном кольце. Два каньона, по настоящему непроходимых и опасных.

Нижний из них - предмет вожделения многочисленной водно-рафтерной братии. Верхний каньон не менее сложен и интересен, но по причине сложности заброски к истокам Бзыби верхний каньон и не пытаются ходить. А нижний - пытаются, и до сих пор безуспешно. Никому не удалось проплыть, какие-то фрагменты все-таки обносятся. Обнос тут практически приравнивается скалолазанию. Бзыбь так и продолжает занозой сидеть в мозгах отчаянных водников, а на прибрежных скалах продолжают появляться новые мемориальные таблички в честь погибших. При этом зачастую не удается найти ничего, тела, ошметки катамаранов, весла - все река забирает себе унося в многочисленные подземные каверны. Пешком идти вдоль реки по обеим каньонам - не вариант. Нижний - есть тропа, но очень хитрая, с кучей ориентиров типа: третья молодая пихта слева после молодого леска справа, коровья тропа вверх после пасеки и т.п. Без проводника лучше не соваться. И прямо по самому каньону - не пройти, надо залезать существенно вверх в гору. В одном месте обломился кусок скалы и рухнув вниз застрял между вертикальными стенками. Получился природный каменный мост. В зависимости от уровне воды, вода либо вся уходит под камень, либо хлещет через него сверху. Согласно книжке Бондарева и Арсению - по этому каменному мосту - только с веревочной страховкой пройти можно. Согласно очень авторитетному стар жилу, деду Василию - по нему псхинцы скот гоняют. Кому верить неясно, а проверить - не довелось.

Верхний каньон просто по берегу-лесу теоретически проходим. Но практически выглядит очень стремным, а тропы там и вовсе нет никакой. При нас обсуждалось, что одна из монахинь пять дней назад пошла в тех местах по грибы, и ее более не видели. Искали, искали, но шансов найти теперь уже мало.

Проплывая мимо котловины Псху Бзыбь ведет себя спокойно. Красивая широкая река, с заливными зелеными лугами по берегам. Но с мостами все равно напряженка, всего один и до него от деревни топать 8 километров. Едва кончилась деревня, пропала и автодорога. Пройдя более 40 километров по ней мы как-то растерялись и сразу же заблудились в лесу. И лишь немного соориентировавшись, я схватив банку синей краски, вернулся к концу села и принялся наносить на деревьях пометки, отмечая маршрут. Дело заспорилось и тропа весело побежала по заросшим грабо-буковым лесом тенистым склонам левого берега Бзыби. А затем, упав в долину на уровень речки, местность покрылась каким-то крокусовым безумием. Крокусы были везде, они пробивали свои фиолетовые лепестки к солнцу даже сквозь саму тропинку. Приходилось наступать на этот прелестный ковер, и прямо таки плакать от порушаемой красоты. Так мы и вышли к мосту.

На первый взгляд мост выглядел страшновато. Ветхие, выгоревшие на солнце и хорошо измочаленные водой доски держатся на двух ржавых тросах. Однако пройдя по мосту смею утверждать, что гималайские подвесные сооружения раскачиваются сильнее и шансов упасть побольше будет. Но Бзыбский мост безусловно красив своим особым "ветхим" шармом.

На противопожном берегу начинался луг. Особенность абхазских троп такова, что в основном их пробивают кор вы и лошади. И если в ущельях, на склонах, в лесу тропа видна нормально, то стоит ей вый на луг, как парнокопытные разбредаются кто куда. Ну и тропа тоже. Если выход с луга на противоположной стороне очевиден, то проблем нет. А если с той стороны абсолютно одинаковой стеной стоит лес, то найти тропу практически не возможно. Так в нашем случае и случилось. Причем луг тут "двусторонний". Найти выход с него к мосту - тоже затруднительно.

Подыматься нам надо на Гудаутский перевал, что будет по долине левого притока Решавы. Поскольку тропа не нашлась - пошли просто по камням и речке. Это еще одна распространенная ошибка. Речка достаточно скоро выдала такой обрыв и прижим, что мы в задумчивости остановились. Впрочем перемещение по речкам - ошибка не очень глобальная. Всегда понятно, где находишься и куда идти дальше. Впоследствии я не единожды снова прибегал к "хождению по воде". Вот и в этот раз, свернув направо, мы стали резко, иногда под углом 45 градусов, карабкаться вверх цепляясь за ветки. А через сто метров обнаружилась прекрасно набитая тропа к перевалу, та самая, что стёрлась на лугу.

Уже чуть повыше, в местах набора высоты, в буковом лесу, покрытом прошлогодними и позапрошлогодними опавшими листьями тропа также наровит скрыться. Копыта ведь не оставляют в листве следов. Но тут на помощь приходит интуиция, после многих лет путешествий просто чувствуешь, куда ведет тропа. Еще больше интуиции помогает людской вандализм. Обычно огорчаешься видя мусор, но здесь пачка сигарет или конфетный фантик - верный признак правильного пути. А обезображенные ножом вандала деревья – самый лучший ориентир. Не будь таких пометок – блуждали б в этом лесу неделю, а так – за два дня дошли. Отметки (неприличной не встретилось ни одной!) как правило указывают год написания и автора. Даты от 50-х до конца 80-х. Потом писать почему-то перестали, отметки зарастают мхом, кора размывает буквы, но все равно, все очень четко, и понятно, что рукой человека – т.е. путник на верной дороге. Отметки судя по всему простоят еще лет 20 или более, к тому времени мои мазки по маршруту голубой краской наверняка сотруться.

Заночевали очень вовремя, вновь помогла интуиция. Утренний путь показал, что далее до самого перевала ни одной стоянки, а это 5 часов. Поставил и палатку и уставшие уселись пить приготовленный на горелке чай неподалеку от речки. И тут сюрприз: метрах в 15 от нас, вниз по склону совершенно игнорируя туристов спокойной размашистой четверолапой походкой на водопой прет медведь. Наш чаепой так и стал поперек горла, а медведь скрылся в прибрежном кустарнике. Надо ли добавлять, что практически всю ночь так и пролежали, не смыкая глаз. И вроде понятно, что раз он сразу не тронул, то дела ему до нас более нет, и он ушел. Но это логика, а в душе – сплошной животный страх. А тут еще и всю ночь с деревьев с подозрительным хрустом падали сломанные ветки. Сколько по миру путешествую, первый раз вот так, живого медведя встретил, в естественной среде, где он – хозяин, а не в каком-нибудь цирке-зоопарке. Второй уже не так страшен показался, но об этом позже...

Планируемый утренний быстрый забег на перевал как-то не пошел. Тропа все выше и выше, по лесу, а потом и по заросшей двухметровыми лопухами поляне, и снова по лесу. Время идет, а перевала все нет. Тут-то нам впервые (и единственный раз за все мое трехнедельное хождение по горам Абхазии) попались туристы. Тоже двое, мальчик-девочка из Сарова, шли навстречу. Говорят что в первый раз в горах. Детально обсудили все что каждую из пар ожидает на спуске и подъеме соответсвенно. Только контактами никак не поменялись, а жаль.

Через 800 метров подъема, на высоте около 1500 метров, начинается наконец выполаживание. Хребет тут совсем не острая бритва с узким проходом перевала, а скорее какой-то широченный бардюр, через который надо перевалить на другую сторону. Вокруг заросшие лесом холмы, сначала попадаем в зажатый скалами проход с грозным названием «Волчьи ворота», потом пересекаем самую настоящую речку с приемлимой стоянкой (здесь останавливаются все, кто ходит через Гудаутский перевал, в обе стороны далеко далеко нет ни воды, ни ровных мест). Сам перевал (1566 м), не виси на нем табличка героям ВОВ (такое ощущение, что на каждом абхазском перевале шли бои), просто прошли б не заметив. По краям тропы густые - рододендроновые заросли, а со стороны моря, с юга, выползает туман. Загадочными силуэтами сквозь белое молоко смотрят деревья, и тишина вокруг. Снова как в сказке.

Спуск усталым путникам кажется бесконечным, но его разноображивает собирание грибов. Груздьями словно первым снегом, было усыпано лиственное дно леса. Всякому терпению приходит конец, и, не выдержав напора красивых, словно иллюстрация в энциклопедии, груздей, начинаем собирать грибы. Собираем лисички. Уже полный пакет, а спуск только только начинается. Грузди собирать бессмысленно. Нет такой у нас тары. Опята туда же, любой пень или дерево усыпаны грибными шляпками.

Чем ниже, тем четче и сильнее тропа. Последних пару километров она уже так разбита копытами скота, что превращается в болото, а путнику приходится скакать по обочине, периодически сваливаясь в грязь. Олеся весь путь прошла в шлепанцах и на данном этапе ей не позавидуешь. Наконец шумит долгожданная речка, все ближе и ближе к ней. Тропа сваливается в ручей, ручей сваливается в речку. Далее ничего нет. Просто одна речка, выкорчевавшая кучу деревьев, притащившая камней, насоздававшая острова и протоки. Но дорога дальнейшая исчезла, словно махнули волшебной палочкой и не было никакого стада скота, квасившуего грязь по ручью. Оборачиваемся назад и поражаемся местным путникам и пастухам. Впадающий ручей (и тропа в нем) законспирированы природой как следует. Ни намека на поворот, ни овражка для ручья. Берега речки абсолютно одинаковые – стена кустарника, не подступиться. На вымываемых водой берегах ни одного следа, найти тут поворот – под силу только местному, либо же вооруженному современной спутниковой навигацией. Отмечаем GPS-ом точку, мажу синей краской деревья до куда могу дотянуться (не удивлюсь, если следующей весной их смоет паводок). Уходим вниз, прыгая по камням и стволам через протоки.

Через двести метров на правый берег речки взбирается дорога исчезающая выше по руслу. Дорога двухколейная! Там сразу же поляна и долгожданная стоянка. С поляны отличный вид на гору Турецкая Шапка (которую из-за облаков мы так ине увидели). Не успели помыть почистить грибы, как появляется со своим стадом пастух Володя. И вот мы ночуем уже у него в балагане, он угощает нас мацони и обалденным местным вином (самое вкусное из многочисленных протестированных в Абхазии вин) , а мы его жаренными лисичками. Пастуху 70 лет, но впервые в жизни он пробует грибы. Сначала осторожно, но потом уже с нескрываемым аппетитом. Под такие грибы не грех и еще бутылочку вина достать.

До цивилизации – день пути по ущелью реки Аапста. Река так плотно переплетается с дорогой, что просто устаешь бродить. Развязать шнурки, снять ботинки и носки, обуть сандали, перебродить, посохнуть, надеть носки и ботинки. Пять минут. А через пятьдесят метров пути по новому берегу дорога вновь вываливается на брод. И самое сложное – никогда не знаешь, а что впереди, через сколько там следующий брод и есть ли он вообще. В тоге бродили то ли 7 то ли 9 раз на протяжении одного километра. Дополнительным издевательством служила собака Белка, увязавшаяся с нами в путешествии от пастушей стоянки. Белка совершенно не задумываясь с разбега перепрыгивала с камня на камень 2-3 метровые пролеты и радостно виляла обрубком хвоста на противоположном берегу.

Аапста показала нам большой водопалд на левом притоке, а потом сама запрыгала водопадами. По ущелью потянуло ветром, оно здесь узкое и воздужные массы с морского побережья двигаются в горы. Проходим заброшенный и проржавевший военный грузовик в кустах и памятник трагически погибшему геологу Курочкину. При прближении цивилизации, ожидани явкусной еды в ресторане, холодного кваса и теплого моря усталость просто психологические рассасывается и ноги словно сами несут. Тем более дорога вниз. Три километра, брод, и подъем наверх, к Хабю. На подъеме очередное, сложно преодолимое препятствие. Просто сумасшедшие заросли ежевики на обочине. Кусты ломятся от ярко черных ягод. Запихиваешь их все в рот, а они снова и снова появляются то здесь, то там. Скорость передвижения падает до черепашьей. Однако до Хабю мы все-таки добираемся, отсюда да Ачандары оказывается еще каких-то немысленных 8 километров, а карта у меня давно уже кончилась. Однако несмотря на то, что Хабю – это не населенный пункт, а скорее полузаброшенный дачный поселок обнаруживается «Нива» с абхазами. Они выехали в горы пособирать ежевику, и с заполненными ведрами возращаются в Ачандару. Ежевика собирается для компота, а не вина, что удивительно. Говорят, что для вина – виноград, и нечего тут изобретать. Ежевикой тут питаются похоже все. Из кустов вылетает испуганный заяц и кубарем несется куда-то прочь, только и мелькают бело-коричневые уши и лапы. Автостоп в самой Ачандаре длился ровно 10 секунд, не успели мы вылезти из «Ниваы», как попутный УАЗик уже вовсю сигналил своим новым пассажирам. Водитель – житель Краснодарского Края, имеет дачу в Хабю, в вчера на даче потчевал скромными абхазскими явствами наших саровских знакомых ребят. Не задумываясь мчит нас 13 километров до трассы, а потом уж заодно еще столько же до Гудауты, где пока еще не успело сесть в море солнце. Под плеск волн исполняем в придорожном кафе все свои гастрономические мечтания последних дней, а орбуз доедаем уже на галечном берегу, под шелест звезд и шепот дрожащей лунной дорожки в море.

Image 1 of 1 Maximize imageRestore image Псху - Решава - Гудаутский пер. - Хабю

Image 1 of 1 Maximize imageRestore image Макико. Начало пути на Гудаутский с юга