Наконец-то Сейдозеро! Путь до него был нелегок, продирались через буреломы, валуны и болота. Но оно стоит того, чтобы ехать за 1,5 тыс. км и идти к нему через все это зло! Огромное, спокойное, дикое, со всех сторон окружено ущельями и скалами… навевает размышления о бренности бытия и спокойствие духа. А вон и Куйва… где же он?... Прячется! Взглянешь на скалу, увидишь знакомые очертания в тумане, а сфотографировать попытаешься – все, не различается уже никак. Дождь все еще моросит, но хотя бы тепло. Палатку ставим прямо на берегу озера. Деревья здесь высокие, удается развести костер и даже просушить половину вещей и наполовину - ботинки.
Ура, с утра показалось солнышко! Тепло… мы так этому рады, что засиделись в палатке до 17 вечера. В ущельях время суток чувствуется лучше, чем на склонах гор – солнце скрывается за горами и становится темнее и холоднее. У нас появились силы любоваться красотами J Поснимали на камеру красивые ручейки и деревянные мостики, охотились за утками. Дождь сегодня шел всего пять раз – прогресс!


В ущелье Чивруай осталась единственная найденная нами неразрушенная изба. . (N67'47.528 E34’51.302) Сооружена была Архангельскими туристами в память о погибшем товарище. Изба имеет свой «бортовой журнал» и Интернет-дневник. А так же печку, двухэтажные широкие «нары» и запасы еды – макароны, соль, сахар. Все кто там побывает, в благодарность оставляют что-нибудь полезное или интересное. Мы тоже воспользовались гостеприимством избы, затопили печку. Сразу стало тепло, хорошо и никуда идти уже не хотелось… Но надо – в этот день прошли слишком мало. Оставили цветную «заламинированную» прозрачным скотчем карту Ловозер и репеллент «Гардекс» от комаров и мошек. В дневнике двумя днями раньше была запись туриста, что под избой живет горностай Миша. Но к нам он не вышел…
Спасибо тебе избушка!
Спустились опять к озеру, поставили палатку на песчаном берегу. (N67'48.070 E34’53.619) Палатка рыжая, внимание хорошо привлекает. И привлекла егеря, который имеет свойство появляться в самый неподходящий для браконьеров момент, а именно – когда они спят. Мы хоть браконьерами не были, но в 12 утра тем не менее сладко спали. Как он подъехал мы не услышали, разбудил только окрик «Есть кто живой?»
Промычав что-то обозначающее, что пока еще живы, мы выглянули, и нашему замутненному взору предстал мужичек лет 40, представился егерем и задал несколько вопросов – как надолго мы тут, сколько нас, кто руководитель, когда уходим из заповедника и не видели ли мы тут еще кого. Напоследок запечатлел для начальства наши опухшие рожи и подтвердил отсутствие моста через Сейдъяврйок, но предположил что пройдем. Егор всю последующую дорогу сомневался. А я засомневалась когда увидела этот самый йок…
Остатки моста плавали внизу по течению, рукав реки метров 200, течение быстрое, C виду глубоко и вода точно ледяная. На нашем берегу стоит высокий деревянный крест. И висят остатки навесного моста – натянутые покосившимися бревнами железные тросы через реку. Опоры для ступеней ржавели в воде.
Я попыталась пробраться по ним на другой берег. Тросы шатаются, ноги и руки разъезжаются, а внизу вода бурлит – с панталыку сбивает - так и кажется, что сейчас булькну туда – выловят только в Ловозере.
Прошла почти до конца.. Но вот незадача, дальше два стальных троса сходятся вместе на одном уровне, и идти по одному, а руками перебирать по другому не получается. Ну и пока я приспосабливалась продвигаться дальше, тросы сошлись вместе… и я кувырнулась! Но рук не выпустила, закинув ноги продолжила движение, кося под лемура. Оказавшись на том берегу, поняла что здесь переправляться лучше не пробовать - скорее рюкзаки нас унесут, чем мы их перенесем.
Тем временем Егор нашел чьи-то калоши (не иначе как кого-то забрал Куйва), снял штаны и пошел совершать омовение в священном саамском озере. А вода ледянющая! Сначала было холодно. Потом очень холодно… А потом уже все равно… Найдя наиболее оптимальную траекторию брода и замокнув до пояса, Егор бросился перетаскивать рюкзаки, пока ноги и вовсе ходить не передумали.
Ура, все живы, и вещи целы! А в дневнике избушки турист, шедший перед нами написал что брод не нашел и развернулся…
После такого купания ноги Егора приобрели фиолетово-синюшный цвет, он срочно оделся и начал наматывать круги вокруг кострища в обнимку с фляжкой коньяка. А на небе выглянуло солнышко…. Как все же хорошо! J
Дошли до избушки егеря. (N67’48.908 E34’55.424) Со стороны Ловозера к ней сохранилась широкая просека, там проходила дорога от Мотки или зимник. Егеря на месте не было, мы немного отдохнули на приизбушечных пеньках, полюбовались зодчеством – вырезанными из веток и чурбачков фигурками. Оставшиеся полдня размышляли о плюсах и минусах такой работы – жить себе в лесу, природу охранять…
На северном берегу Сейдозера тропа периодически исчезала в болотах, и почти высохшие ботинки опять наполнились жижей. Встали опять же на берегу, между ручьем Куклухтнюнуай (Ктулхунюн) и вторым, поменьше. (N67’49.529 E34’50.888) Кто-то нарубил лапника, а мы как раз палатку на него поставили! Если приедет егерь, небось на нас подумает.
И он приехал! Как водится, опять ночью и опять не слышно. Нет, браконьерам определенно нельзя иметь оранжевую палатку. Проснулись мы от того что палатка тряслась, будто медведь ломится. Но зычный голос развеял сомнения, воззвав: «Есть кто-нибудь?». Это был уже другой егерь – помоложе и погрубее. Не успела я высунуть нос из палатки, как в него уперлась егерская «корочка». Как будто я что-нибудь спросонок различу, да еще и на таком расстоянии. Нет чтобы представиться… Жалко что на первый вопрос: «Что вы делаете на территории заповедника?» я сразу не сообразила ответить что-нибудь вроде: «Ну как что - зверей стреляем, рыбу глушим, лапник рубим!» или хотя бы «спим». После того как я сообщила, что у его предшественника мы уже регистрировались, молодой человек утратил к нам интерес и отбыл восвояси, поинтересовавшись лишь, не встречали ли мы здесь кого-либо еще. А лапник не заметил J
С утра было редкостно тепло, солнце не заходило, времени еще много, устроили банный день. Я наверное поставила рекорд по скорости мытья J Остаток дня просушивали все, что еще оставалось влажным, снимали красоты, играли в шахматы… Завтра предстоит подъем.