Часть 5-я. Фрайзинг. Античный музей. Хофбройхаус.

День пятый, четверг, 28 сентября 2006 года.

Раздельный мусор и охрана окружающей среды. Страх перед Хаосом. Майское дерево. Особенности баварского менталитета и сельского хозяйства. Отчего в Мюнхене нет бомжей. Фрайзинг. Weihenstephan – древнейшая в мире пивоварня. Святой Корбиниан и вьючный медведь. Охота на ведьм. Почему монахи пьют пиво в пост. Пивная «Brau-Stuberl». Кафедральный собор и замок епископа. Был ли фон Штирлиц аристократом? Епископские яблочки. Образование в Германии. Последний медведь Баварии. Снова Нимфенбург. Кенигсплац: Афины-на-Изаре. Античный музей. Кофейня около Штахуса. Galeria Kaufhof. Ужин в Хофбройхаусе. Мариенплац в ночи. Главное техническое достижение века (мнения немцев и русских).

 На календаре 28 сентября значился как Международный день глухонемых, православные же в этот день отмечали Воздвижение Честного и Животворящего Креста Господня.

Еще накануне вечером Света выразила желание показать нам Фрайзинг (Freising): небольшой старинный городок на реке Изар, километрах в 35-ти к северу от Мюнхена, неподалеку от аэропорта имени Франца Йозефа Штрауса.

Выпив зеленого чаю и оставив Лару под присмотр Саши, решившего поработать дома, мы сели в его «БМВ» и поехали. На повороте пришлось по привычке остановиться: следовало выкинуть мусор. Там располагалось несколько больших желтых контейнеров для различных его видов.

С мусором в Германии, как и со многим другим, особо не разгуляешься. Небольшой контейнер около дома предназначен для мелких бытовых отходов и рассчитан по норме на каждого проживающего, попытки впихнуть в него что-либо более крупное будут пресечены сразу: соседи донесут куда надо (и притом немедленно). Так что Света, ежедневно подвозя нас до станции, каждый раз загружала в багажник пакеты с тщательно отсортированным мусором, который и определяла по назначению. В этот раз пакетов было особенно много, поэтому я решил ей помочь и вышел из машины тоже.

Оказалось, что контейнеры предназначены отдельно для:

-жести и алюминия (банки);

-пластика;

-белого стекла;

-зеленого стекла;

-коричневого стекла.

Картон собирается в отдельный большой контейнер, существует и специальная мусорная площадка для сбора старой бытовой техники (включая компьютеры): за утилизацию ее отвечает производитель, так же как и за использованные электрические батарейки, которые собирают тоже отдельно.

А началось все лет 30 назад. Западная Германия, переживавшая экономическое чудо, непринужденно экспортировала токсичные отходы в Восточную (ГДР), где их сбрасывали в ближайшую реку, после чего отходы вместе с течением вновь оказывались в ФРГ. Дошло до того, что один умник умудрился проявить в воде, взятой из Рейна, фотопленку.

Но это были только цветочки: ягодки начались, когда от кислотных дождей начали гибнуть леса. Немцы дрогнули, лес для них - все, он имеет колоссальное значение для формирования настоящего тевтонского духа. Из лесов германцы пару тысяч лет назад вышли, дабы разрушить Рим и его окрестности, в него они всегда рассчитывали (и мысленно рассчитывают) вернуться.

Так что тема охраны окружающей среды прижилась в общественном сознании столь же успешно, как и тема здорового питания. Ни в одном германском доме невозможно найти подтекающий кран или бачок унитаза - это ЧП устраняется мгновенно. Если в 3 года детям устраивают семинар по оказанию первой помощи, то уже в 4 - по защите окружающей среды.

-Серьезный подход, –заметил я.- А если ты, Светик, в контейнер для консервных банок бутылку по случайности запихнешь?

-Во-первых, это глупо, -ответила Света, садясь за руль.– А, во-вторых, опасно: кто-нибудь из проезжающих мимо или смотрящих из дома в бинокль донесет непременно. И тогда – штраф.

-Откуда столько доносчиков? –искренне изумился я.– Им что, доплачивают за это?

-Да нет, -пожала плечами Света.– Не доплачивают. Немцы искренне считают, что таким именно образом они выполняют свой гражданский долг. Германия страна, где правит Страх - страх перед хаосом. Немцы раздираемы сомнениями и им кажется, что если нарушить заведенный порядок хоть единожды, то мир полетит в тартарары. Отсюда и стремление все отрегулировать, упорядочить, проконтролировать, застраховать, а потом еще раз проверить и задокументировать.

-Хотя баварцы все-таки в лучшую сторону отличаются. Недавно в Германии эксперимент провели: во всех федеральных землях поставили по неправильно припаркованной машине, решив понаблюдать, что из этого выйдет. А вышло вот что: абсолютно везде доброхоты сообщили о машине в полицию, а там, где сообщить не успели, полиция сама машину нашла. Не то в Мюнхене: мало того, что никто в полицию не позвонил, так и патрульный автомобиль, за два дня мимо нее три раза проехавший, на машину не обратил ровно никакого внимания.

-Так что не зря уроженцы Пруссии баварцев считают наглыми и беспечными, а те их, в свою очередь, индюками надутыми. Даже анекдот соответствующий имеется:

-Пруссак, баварец и шваб сидят, пиво пьют. К каждому из них в кружку залетает по мухе. Пруссак выливает пиво вместе с мухой и требует принести новую порцию взамен. Баварец пальцами вытаскивает муху из кружки и продолжает спокойно пить пиво. Шваб вытаскивает муху и заставляет ее выплюнуть пиво, которая та успела проглотить.

-А кто такие швабы? -спросил я.

-Жители местности на юге Германии, говорящие на отдельном диалекте, -ответила Света.

Проехав мимо майского дерева, символа плодородия, украшавшего выезд из Трюдеринга, мы выбрались из пригорода. Назвать символ плодородия деревом можно было весьма условно: представляло оно собой металлический столб с металлическим же кругом на верхушке, украшенном флагами и эмблемами. Майские деревья имеются в любом местечке Германии, а по эмблемам можно понять, каковы основные занятия местных жителей.

Добирались мы до Фрайзинга полтора часа, скрашивая время в пути беседой.

Выяснилось, что немцы женятся очень поздно, до последнего живя в гражданском браке, но как только женятся - сразу заводят детей, а все потому, что разводиться очень дорого: сначала год раздельного проживания, потом - большие алименты на содержание жены и детей.

У кромки поля лежали тыквы, рядом стоял стол с кружкой и плакатом с надписью: 4 Euro.

-И что это значит? –спросили мы.

-Значит, что можно выбрать любую тыкву и заплатить за нее, положив 4 ойро в кружку, -пояснила Света.

-Ну тыквы, понятно, берут, -размышляли мы в слух.– А вот кладут ли в кружку ойро?

-Кладут, -заметила Света.– Так принято, да и доносов боятся. Нанимать людей для сбора урожая – удовольствие дорогое, кружка - гораздо экономнее. С цветами дело обстоит точно также: срезал, а деньги (по прейскуранту) в кружку. Клубничные поля немцы любят особенно: есть клубнику можно целый день, только при выходе с поля нужно хотя бы за туесок ягоды заплатить: в ларьке в виде клубники. Туесок тоже платный, но его можно обратно сдать. Смотришь иногда, мимо проезжая, на клубничное поле, а оно будто тараканами усыпано: это немцы пасутся.

-Вообще с сельским хозяйством в Германии после ее вступления в ЕС что-то странное творится, –продолжала Света.– Германия всегда себя сама продовольствием обеспечивала: в Баварии, например, много сахарной свеклы выращивается. Так недавно канцлер Ангела Меркель взяла и заявила, что пора выращивание сахарной свеклы прекращать и переходить на ввоз в страну дешевого тростникового сахара. Другой умник в Бундестаге договорился до того, что все земли сельскохозяйственного назначения надобно бы под застройку отдать, а абсолютно все продовольствие ввозить.

-Отчислений в общий котел ЕС Германия производит больше всех, а получают из него совсем другие страны: Польша, Латвия и .д. по списку, так что немцы дотируют чужое сельское хозяйство в ущерб собственному.

-А тут еще эти зеленые… Есть у меня знакомая, молодая  баварка, ее родители-фермеры всегда овец разводили, но недавно перестали: закон появился, согласно которому домашних животных забивать можно не абы где, а только на «гуманной» скотобойне. А ближайшая «гуманная» скотобойня за сотню километров от них находится, в Аугсбурге: из-за каждой овцы не наездишься. Исключение сделали для иудеев и мусульман: им, мол, гуманно резать скотину религия запрещает. Теперь специальные еврейские и мусульманские скотобойни появились.

-Так может, фермерам теперь ислам принять стоит? –пошутили мы.

-Они предпочли от овец избавиться, –ответила Света.

-Удивительно, но в Мюнхене совсем нет бомжей, -заметила свояченица.

-А их и быть не может, -сказала Света.– Социалка: бомжам квартиру оплачивают и теплую одежду, а если он официальный алкоголик, то и на бухло дают и даже на собаку, которая его, пьяного, до дома доводит.

Въехав во Фрайзинг, Света припарковала машину на стоянке Мюнхенского технического университета, сельскохозяйственный факультет которого недавно закончила. На тот же самый факультет поступил в свое время будущий рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер. Правда, в отличие от Светы, закончить он его не сумел: некогда было. Между прочим, в 1923 году, во время «Пивного путча», Гиммлер был знаменосцем - нес «боевое знамя рейха».

Фрайзинг гораздо старше Мюнхена, коему своей скромной участью и обязан: именно после расцвета Мюнхена Фрайзинг и захирел. В 725 году Святой Корбиниан основал в местечке Вайнштефан (Weihenstephan), близ Фрайзинга, бенедектинский монастырь, монахи которого в 1040 году получили официальное разрешение варить пиво, так что в городе находится древнейшая в мире документально подтвержденная пивоварня.

Святой Корбиниан (ок.680-730) был сыном ирландки и франка. Еще юношей он построил себе вблизи родной деревни хижину, в которой прожил отшельником 14 лет, после чего отправился в Рим встретиться с папой, основав по дороге маленький монастырь. По пути в Рим на ночной стоянке вьючную лошадь Корбиниана загрыз медведь. Тогда Корбиниан приказал медведю самому, вместо лошади, тащить груз на спине в Рим, добравшись до которого, отпустил медведя восвояси, в Баварию.

Папа убедил Корбиниана, что проповедь Евангелия гораздо важнее отшельнической жизни и рукоположил в сан епископа, послав его миссионером в Баварию. Корбиниан отправился во Фрайзинг, к герцогу Гримоальду, где проповедовал и строил церкви. Святой был вспыльчив: поссорившись с герцогом, он вынужден был бежать из Фрайзинга, куда вернулся уже при преемнике Гримоальда, Хугиберте.

Вьючный медведь - одно из трех изображений, украшающих герб нынешнего папы, Бенедикта XVI, рукоположенного в священники во Фрайзинге в 1951 году. Оказалось, что папа посетил город ровно за две недели до нас,14 сентября 2006 года.

В 1590 году во Фрайзинге случилась страшная гроза и выпал град. После неосторожного высказывания одной из горожанок ее арестовали по подозрению в колдовстве, в чем она под пыткой и призналась, оговорив заодно 11 других женщин. После схватили еще 40 горожанок и в городе запылали костры, на которых сжигали «ведьм». В течение года под подозрением оказалась половина местных женщин всех сословий и тогда судья прекратил допросы, распустив арестанток по домам. Потому что деньги в городской казне кончились: нечем стало оплачивать палачей и дрова. Проживало тогда в городе не более 5 тысяч человек, сейчас - целых 43 тысячи. И все благодаря тому, что 400 лет назад дров не осталось.

Стоянка располагалась прямо у древней пивоварни Weihenstephan, одну из побеленных стен которой украшал рекламный плакат с надписью «Durst auf Leben» («Жажда жизни»), изображавший трех монашек, пьющих пиво «Weihenstephan». Монашки сидели на помостках, вдающихся в какой-то водоем и весело болтали босыми ногами в воде: ногу самой толстой монашки прилаживался укусить белый лебедь-шипун.

-Тоже, наверное, мутант, –решили мы.– А кусается из зависти: ему-то пива не досталось.

Тут мы вспомнили легенду, рассказанную гидом Леной по поводу употребления монахами пива. Пища монашеская и так скудна, а в пост - особенно. Много столетий назад мюнхенские монахи решили получить у папы разрешение пить пиво и в пост, для чего выбрали одного крепкого сложения инока, вручили ему бочонок с пивом (папе на пробу) и отправили в Рим. Долго шел посланец, но наконец добрался до Рима и вручил бочонок вместе с прошением папе. Папа попробовал, сплюнул и сказал: «Раз вам такая гадость нравится, то и пейте ее на здоровье, когда захочется». Монахам только того и надобно было, а секрет разрешения очень прост: пиво за время пути скисло.

В пивоварне Вайнштефан находится факультет пивоварения Мюнхенского технического университета: похоже, единственный в мире.

Поднявшись по крутой улочке, вымощенной брусчаткой, наверх, мы подошли к пивной при пивоварне «Brau-Stuberl». Пивная еще была закрыта, так что все вдоволь попозировали с деревянным медведем, установленном на постаменте при входе. Медведь был нагружен пивом: на спине его располагалось коромысло с двумя бочонками по обоим бокам. Понятное дело, что после истории со Святым Корбинианом медведь не мог не стать символом Фрайзинга.

Через дорогу красовалась пристроенная к пивоварне часовня, по виду почти совсем православная, даже с восьмиконечным крестом.

Через 10 минут пивную открыли и мы вошли внутрь. Вход в заведение украшал ствол дерева, на котором «росли» бутылки с разными сортами пива, выпускаемыми пивоварней. Нас провели в подвал со сводчатым потолком из красного кирпича и усадили на деревянные стулья за деревянный же стол. Несмотря на столь ранний час (10 утра), многие столы уже были зарезервированы. Не успели мы присесть, как набежала толпа немцев, явно из университета.

Света предложила заказать по кружке «Майского» пива, а в баварской закуске мы и сами уже разбирались: брецели, конечно, что же еще?

И пиво, и закуска оказались не только вкусными, но еще и существенно дешевле, чем в Мюнхене: за три полулитровых кружки и три брецеля мы заплатили 11 с небольшим ойро, после чего вышли на улицу: времени у нас было мало, а планов - много, да и курить в пивной было запрещено.

Завернув за угол, стали осматривать факультеты Мюнхенского технического университета, расположенные во Фрайзинге. Здания как здания, вот только непривычно пустынные: учебный год в университетах Германии начинается позже, в октябре. Вдоль лужайки на мостовой были установлены столбики с именными табличками преподавателей, обозначавшие стоянки для их машин.

Света указала нам на одну, с надписью «Prof. Meyer-Pittroff », сообщив:

-Профессор этот еще из второй волны эмиграции.

Миновав мусорные контейнеры для трех видов стекла, мы пошли в город. Также как Мюнхен львами, Фрайзинг украшен медведями. У одного особо симпатичного, в каске и с мастерком, мы сфотографировались и пошли гулять дальше по ухоженным плиточным тротуарам.

На небольшой площади Света показала нам камерный памятник Жертвам войны: на этот раз обелиск со львами. Город был настолько чистеньким и уютным, со средневековыми фасадами домов, со вполне современными указателями пешеходных переходов через узенькие улочки, что мы позавидовали его жителям.

Несмотря на свой старинный вид, Фрайзинг - яркий пример города 21-го века, существующего по законам новой экономики, и все благодаря Интернету. На 43 тысячи жителей здесь приходится три тысячи семейных фирм, а уровень безработицы самый низкий во всей Германии.

 

 

По крутой дороге, мощенной булыжником, мы двинулись наверх. Справа дорогу ограничивала мощная кирпичная стена, украшенная алым плющом, прямо под нами располагалась школа, оказавшаяся гимназией. Разницу Света объяснила нам позже.

Кафедральный собор с дворцом епископа, куда мы поднялись, оказался настоящим замком с мощными крепостными стенами и въездными воротами. Внутри двора стоял белокаменный памятник с надписью «Otto von Freising. Bischof und Geschiсhts Schreiber».

-Епископ Отто, выходит, еще и летописцем был, -пояснила Света и продолжила:

-Приставка «фон» («von») к фамилии вовсе не обязательно свидетельствует о принадлежности к аристократии. Строго говоря, «фон» означает «из» (в том числе из деревни). Немецкие дворяне, не следуя обычаю первородства, принятому в других странах Европы, титул передавали всем своим детям. Учитывая, что в Германии было почти 300 независимых государств, каждое из которых имело собственную знать, дворян в Германии - выше крыши.

-Ситуация усугублялась тем, что если простолюдин женился на аристократке, он получал ее титул и в случае развода не только его сохранял, но и передавал новым жене и детям. Так что не совсем понятно, к какому именно сословию (хотя бы по фамилии) на самом деле принадлежал народный советский герой фон Штирлиц.

-Впрочем, после Второй мировой войны все это окончательно перестало иметь хоть какое-либо значение.

Вход в собор был перегорожен железной решеткой.

-Закрыто, –констатировали мы и прошли в епископский сад, расположившийся на круче над рекой Изар.

Сад выглядел несколько необычно: вместо старых деревьев в нем стройными рядами росли невысокие яблоньки. Ствол каждого деревца намертво был закреплен между двумя деревянными кольями толстыми плетеными веревками. Яблони, тем не менее, были буквально усыпаны зрелыми плодами: похоже, их никто и не собирал, на траве валялось много падалицы.

Будучи людьми богобоязненными и уважая чужую собственность, мы решили яблок не рвать, а подобрать их с травы, на пробу. Проба удалась: яблоки были вкусные.

Возвращались мы тем же путем. Из дверей гимназии высыпали дети, заполонив всю улицу.

-Это хорошая гимназия, -сообщила Света.– Дети в нее и из окрестных деревень ездят, и даже из Мюнхена, на электричке. В гимназию берут только способных, обычная школа - гораздо хуже: плохо учат, меньше шансов попасть в университет.

Света переживала за Лару: дети в 4 года в обязательном порядке проходят тест на знание немецкого языка: не сдавших его определяют в школу для умственно отсталых, а Лара по-немецки говорить не желает упорно.

В разговоре Света сообщила, что агрессивность из детей выбивают еще в школе: если тебя ударили, сдачи давать нельзя, иначе оба (обидчик и обиженный) проведут 15 минут на штрафной скамейке.

-«Карманные деньги» (Taschendeld) – твердо установленная и регулярно выплачиваемая сумма, предоставляемая ребенку для использования по его усмотрению. Закона, обязывающего родителей их выплачивать, нет, но если ваш ребенок попадет за кражу в полицию, вас первым делом спросят: «А даете ли Вы Taschendeld вашему ребенку?»

-Детских садов в Германии очень мало, а те, что есть - частные. Обучение в школе начинается в 6 лет, после 4-6 лет учебы в начальной школе ученик может выбирать между главной (полной народной) школой (неполное среднее образование), реальной школой (10 классов) и гимназией (13 классов). Есть и другие типы школ, в том числе для трудных подростков.

-Окончившие полную народную школу, в случае посещения дополнительных занятий и сдачи экзаменов, могут получить свидетельство об окончании реальной школы. Документ об окончании полной народной и реальной школ дает возможность поступления в профессиональные училища (реальной - в училище более высокой ступени), а при сдаче дополнительных экзаменов - в гимназию, отсев учеников в которой очень велик, а обучение длится по 13-й класс включительно.

-После сдачи экзамена на аттестат зрелости (Abitur) выпускник получает диплом, являющийся единственным допуском к обучению в Университете.

-В Германии имеются университеты трех видов: классические (обучение - 10 семестров), прикладных наук и технические (по 8 семестров), ориентированные на подготовку практических специалистов.

-Академический год состоит из 2-х семестров: летнего (с 1 апреля по 1 сентября) и зимнего (с 1 октября по 31 марта). Обучение может начинаться с любого семестра: как летнего, так и зимнего. Студент должен пройти определенное число курсов - неважно, за какой период. Возрастные ограничения для поступления отсутствуют, квота для иностранных студентов - 10%. Часть дисциплин преподается полностью на английском, также практикуется преподавание программ, начинающихся на английском, а уже на старших курсах читающихся на немецком.

-Обучение в университетах до недавнего времени было бесплатным как для граждан Германии, так и для иностранцев. Нынче в 6 из 16-ти федеральных землях Германии (в том числе и в Баварии) принято решение о введении платы за обучение в вузах: в среднем по 500 евро за семестр. Предполагается, что это заставит студентов, прогуливающих занятия, быстрее заканчивать учебу, освобождая тем самым места для остальных желающих.

-Около 2 миллионов домохозяйств Германии – коммуналки (Wohngemeinshaft), WG. Коммуналки бывают двух категорий: партнерские WG (где живут неженатые пары) и студенческие WG, на дверях которых часто к вечеру появляется табличка, предупреждающая о вечеринке: «Пожалуйста, не звоните в полицию, а лучше заходите к нам.» Жить в коммуналке дешевле: не нужны второй пылесос или стиральная машинка, да и денег можно поднакопить - «общая касса» покрывает все расходы.

-Иностранные студенты могут работать в Германии без получения разрешения на работу, но если они не граждане стран ЕС, то работать без разрешения они могут только 90 дней в году, причем в некоторых федеральных землях работать им разрешено только в каникулы. Работодатели студентов берут охотно: работая не более 19,5 часов в неделю, они дешевле обходятся.

Покинув Фрайзинг, из-за пробок и светофоров мы опять добирались до Трюдеринга часа полтора.

-А бурые медведи в баварских Альпах еще водятся? –спросил я у Светы по дороге.

-170 лет как перевелись, -ответила Света.– Хотя недавно один объявился. Бруно (так звали медведя) перебрался в Баварию из итальянского природного парка «Адамелло Бренто», куда в рамках проекта восстановления фауны, финансируемого Евросоюзом, были завезены его родители. Папа (Хосе) в воспитании медвежонка, как это у медведей принято, не участвовал: Бруно вместе с братом воспитывала мамаша - Юрка, передавшая сыновьям весьма дурную наследственность.

-Дело в том, что Юрке в свое время забыли вживить чип с микропередатчиком, позволяющим определять ее местонахождение. Пораскинув мозгами, медведица сообразила, что косуль ловить - дело хлопотное, овцу на пастбище зарезать гораздо проще и занялась по окрестным крестьянским дворам мародерством. Свои навыки Юрка передала сыновьям: в частности, никогда не возвращаться на то место, где уже раз поужинал, иначе возникнут крупные проблемы (крестьяне однажды проучили медведицу пластиковыми пулями). По каким причинам чипы не вживили медвежатам, неизвестно, так что они пошли тропой, проторенной мамашей.

-Бруно сгубила жадность: зачем, спрашивается, за один раз драть целую дюжину овец, да еще нескольких кур в придачу? Ограничивался бы по овце на ужин, глядишь, и в покое бы оставили. «Проблемного медведя» (выражение премьер-министра Баварии) пытались отловить, но это не удалось, очень уж хитрым оказался: Бруно ушел с территории Германии и вернулся аккурат тогда, когда на защиту его встали и зеленые, и католическая церковь. Но понимание того обстоятельства, что при случайной встрече в хлеву 200-килограммового «мишки» и человека у последнего шансов не останется никаких, гуманность перевесило: медведя все-таки выследили и застрелили. Произошло это совсем недавно, в конце июня. Брат Бруно сгинул в Швейцарии еще раньше: судя по всему, его пристрелили фермеры, по-тихому, без всякого скандала.

В Трюдеринге, дойдя до железнодорожной платформы, около которой Света нас высадила, мы посмотрели на часы и присвистнули: был уже час дня.

-На S-Bahn’е поедем, так быстрее, –решили мы.

На одной из станций в вагон вошла улыбающаяся тетка, оказавшаяся контролером. Этим своим визитом она оправдала все наши расходы на проезд: 60 ойро штрафа на троих - это уже 180, мы столько не наездим (сообразили мы).

Высадившись на Hauptbahnhof Central Station, сели в 17-й трамвай и поехали знакомым маршрутом в Нимфенбург, фотографировать.

Нимфенбург встретил нас летающими лебедями-мутантами.

-Что это они всполошились? –удивились мы.– Погода, как и вчера, нелетная.

Притомившиеся барышни отдохнули перед решительным броском на больших каменных шарах, обрамлявших мощеную дорожку. Мы со свояченицей забрались на площадку перед входом во дворец - обзор оттуда был великолепный, после чего все двинулись в Амалиенбург. По дороге возникло неожиданное препятствие: вчерашние гуси пересекали тропинку, очень не торопясь и воинственно на нас поглядывая. Один из них еще и нагловато подзадержался: воды из лужицы попить.

Барышни предложили мне идти первым, предложение понравилось не очень.

-Я ведь из рюкзака даже зонт выложил, –оправдывался я.– Лес чистый, палок нет, отбиваться-то чем? Да и смешно это, с гусями драться: а ну как я ему шею сверну? Штраф наверняка влепят, если только до суда дело не дойдет. Лучше подождем.

Минут через пять, когда гуси неспешно удалились на лужайку, мы продолжили маршрут. Пока я фотографировал охотничий дворец, барышни спокойно курили на скамейке: гуси паслись далеко.

В 15-30, вновь оказавшись на вокзале, мы нырнули в метро и на следующей остановке вышли, оказавшись на Королевской площади. Станция метро «Konigsplatz» оформлена в виде музейного зала: ничего подобного нам еще не встречалось.

Площадь была великолепна. Слева (на западе) высились Пропилеи, повторяющие архитектуру афинского Акрополя, на юге и на севере - два здания музейного вида, одно из которых должно было быть (согласно путеводителю) Глиптотекой, а другое - Античным музеем.

Вдоль Бриеннерштрассе (Brienner straße), разделявшей музеи, весело зеленели большие лужайки. Мы и понятия не имели, что с приходом к власти нацистов Кенигсплац стала сердцем фашистской Германии, а ее лужайки были заменены гранитными плитами, по которым маршировали колонны эсэсовцев. Но об этом ниже.

 

Около южного здания стоял деревянный Троянский конь в почти (похоже) натуральную величину. Расположившись на ступеньках, мы задумались: времени у нас оставалось на посещение только одного музея. Решили идти в здание с конем - авось он Глиптотекой (музеем резного камня) и окажется. Вышло, как водится, ровно наоборот: музей назывался Античным. Могли бы и сообразить: фасад Глиптотеки, находящейся напротив, украшали 6 статуй.

Билет в музей стоил 3,5 ойро, камеры хранения не имелось, так что рюкзак я повесил на крючок при входе. Музей оказался битком набит множеством древнегреческих  амфор, бронзовых шлемов отличной сохранности, скульптур и других антиков, а вот посетителей было немного. Сайт музея:

http://www.antike-am-koenigsplatz.mwn.de/de/antike-meisterwerke.html

От большого количества черно- и краснофигурных древнегреческих горшков разбегались глаза: некоторые из горшков выглядели абсолютно целыми - на вид, по крайней мере. В подвальной части музея имелись два открытых внутренних дворика: в одном из них потела под дождем мраморная античная гробница, украшенная великолепной резьбой. К гробнице был прислонен банальный пластиковый стул, но тоже белый.

 

 

 

 

Там же, рядом с туалетами, располагался темный зал с подсвеченными витринами: в витринах хранилось античное золото. Посмотрев на золотой лавровый венок тончайшей работы, я понял, что шлимановский «клад Приама», хранящийся в Пушкинском музее в Москве, по сравнению с мюнхенским античным золотом просто отдыхает.

Кёнигсплац - самая значительная и красивая площадь Мюнхена. Людвиг I называл это большое пространство «Королевской площадью», имея в виду главенство новой площади над остальными площадями города.

Кёнигсплац в начале XIX века был большим лугом без застроек. Планирование площади, на которой, в конце концов, появилось всего три здания, началось ещё в наполеоновские времена, но затянулось до окончания войны. Идеи королевской семьи (главным образом кронпринца Людвига) было поручено претворять в жизнь молодому профессору Академии архитектору Карлу фон Фишеру (1782-1820).

Людвиг I был гражданским человеком. Любящий папа, король Максимилиан I (или, почти по-домашнему, Макс I), на войну старшего сына не посылал, берёг для короны. Максимилиан I дал Людвигу блестящее образование, в том числе художественное. Кронпринц закончил два университета (Ландсхутский и Гёттингентский) и учился искусству в Италии. Людвиг был знатоком живописи, писал стихи, окружал себя художниками, поэтами, философами, скульпторами. Не состоящий нигде на официальной службе свободный архитектор Лео Кленце стал другом будущего короля (они познакомились в Италии). Благотворное влияние Кленце (1784-1864) на Людвига длилось всю жизнь.

По концепции Кленце все строения на Кёнигсплац и композиция самой площади должны соблюдать гармонию античного зодчества. Южная сторона площади отводилась для здания в коринфском стиле, западная - для строения в дорическом стиле. В течение 1838-45 гг. на Кёнигсплац напротив Глиптотеки было наконец воздвигнуто здание выставок, получившее название «Музей античных собраний из керамики».

Западная часть площади была определена для гигантской арки-форта: Пропилеев, аналога афинских ворот в Акрополе. Пропилеи (вход на площадь и в город) были построены по проекту Кленце в дорическом стиле в 1854-62 гг. Пропилеи имели три въезда: центральный и два боковых. Центральным пользовались в особо торжественных случаях, боковыми – повседневно.

Въезжающему в Мюнхен путешественнику арка символизировала преемственность эллинских традиций. Путник должен был полагать, что въезжает в Новые Афины, «Афины-на-Изаре». Кёнигсплац был свидетелем и революционных катаклизмов 1848 года и 1918 года.

Приход Третьего рейха ознаменовался для Кёнигсплац серьёзной реконструкцией. Площадь, как памятник просвещённой монархии первой половины прошлого века, перестала существовать и получила название «Königlicher Platz». Зелёный покров был снят и заменён гранитными плитами для марширующих восторженных приверженцев нового порядка. В восточной части площади были фундаментально сооружены: «Дом фюрера», «Дом партии» и два почётных храма, Ehrentempel.

Под храмами и «Домами» находились обширные подвалы с разветвлённой сетью коммуникаций, подземными ходами и бомбоубежищем на 450 человек. В «Доме партии» фюрер принимал итальянского дуче. Площадь стала местом многотысячных патриотических форумов NSDAP. В прессе площадь называли «Акрополь Германии».

Гитлер заимствовал у Сталина всю атрибутику парадной краснознамённой шумихи главной площади СССР. Для полноты аналогии 9 ноября 1935 года на «Königlicher Platz» в оба Ehrentempel были торжественно перенесены саркофаги с останками 16 соратников фюрера, погибших в путче 9 ноября 1923 года. Храмы-мавзолеи были оборудованы ложами для правителей, принимавших парады.

Во время войны «Königlicher Platz» был объектом прицельного бомбометания. Глиптотека подверглась полному разрушению.

В 1946 году наземную часть храмов-мавзолеев взорвали. Их цоколи доступны обозрению по сей день. Саркофаги исчезли. Зелёный покров восстановили. Старое название площади вернули. «Дома» переименовали: «Дом фюрера» - в музыкальную школу, «Дом партии» – в Институт и музей графики и топографии. Подземные лабиринты остались в прекрасном состоянии. Их судьба является предметом многолетних дискуссий градостроителей и до сих пор пока не определена.

Кёнигсплац (фото 1936 года). Слева на площади - колоннада Глиптотеки. Прямо - два почётных храма, к которым примыкают «Дом партии» (слева) и «Дом фюрера».

Источник: Аркадий Полонский, «Прогулки с Тютчевым по Мюнхену»:

http://www.tyutchev.ru/t33.html

Выйдя из музея, мы решили, что идти от вокзала до Карлсплац - в лом, поэтому немедленно сообразили, как добраться до Штахуса на метро. Стоит отметить, что схемы метро/электричек Мюнхена гораздо понятнее на самих станциях метро/электричек, нежели на картах: мы, по крайней мере, предпочитали рассматривать их именно внутри станций - там они большие.

-Завтра Глиптотеку навестим, –сообщил я барышням.– Античные скульптуры осмотрим.

Барышни ответили вполне нигилистически (в духе тургеневского Базарова):

-И зачем нам смотреть на еще одного мраморного мужика с отбитым членом? Хочешь - иди, а мы на ступеньках покурим.

Понимал я их вполне: от многокилометровых переходов болели икры.

Выход на площадь Карлсплац (мы впервые обратили на это внимание) был поливариантным: подняться наверх можно было просто по ступенькам, а можно и по двум эскалаторам сбоку. Что любопытно, эскалаторы двигались в обе стороны: в зависимости от того, кто быстрее кнопку нажмет - сверху или снизу. Мы нажали первыми.

Понятное дело, что барышням срочно потребовался туалет: пришлось зайти выпить кофе в кофейню на Prielmayer straße, напротив Дворца правосудия. Повесив рюкзак на крючок при входе, я оказался (барышни немедленно удалились в дамскую комнату) в компании бодрых пенсионеров с клюшками (костылями) обоих полов, бывших (по причине возраста) посетителей Октоберфеста. Пока барышни пудрили носики, я уже сделал заказ: 3 кофе Macchiato (по 2-20 ойро за чашку) - на вокзале подсмотрел (там он пользовался наибольшей популярностью).

Macchiato оказался эспрессо с капучиновской пенкой.

Потом барышни застряли у витрины ювелирного магазина по соседству, сравнивая цены на кораллы в Москве и Мюнхене, а я притормозил у туристического агентства «Thomas Cook»:

-Ничего себе: билеты в Рим, Марсель, Барселону - все от 29 ойро.

Там же, на Штахусе, барышни решили зайти в «Galeria Kaufhof», на который давно точили зубы. Магазин как магазин, ничего особенного: имелись в нем кофточки по 10-15 ойро (Sale), примеркой коих барышни и занялись, а также короткие баварские штаны из замши (199 ойро).

Я вышел на улицу покурить. В магазине разгорался скандал: 2 турка, пытавшиеся его покинуть, были остановлены охраной: их пакеты «Kaufhof» отчаянно звенели на выходе. Несмотря на все усилия секьюрити, предъявлять содержимое пакетов турки отказались. Мало того: наорав на охрану, турки вдобавок на нее плюнули (в буквальном смысле) и гордо покинули магазин.

-Политкорректность - штука, конечно, полезная, -размышлял я.– Но не до такой же степени.

Вернувшись в «Kaufhof», барышень я застал уже с покупками, а обсуждали они золотистую кофточку за 47 ойро.

-В Луже точно такие же продаются, -размышляла свояченица.– Всего 600 рублей стоят, вместе с серебристым топиком.

Прикупив по одинаковой (2-99) цене 3 бутылки разного итальянского вина, мы отправились традиционным путем (Нойхаузер - Мариенплац) дальше. За Мариенплац повернули налево и, немного поплутав, мимо Старого Двора добрались до Хофбройхауса - конечной цели нашего маршрута. По дороге нас обогнала «Скорая помощь», нетрудно было догадаться, что направляется она туда же, куда и мы: машина остановилась у входа в пивную.

-Не сдюжил, видать, кто-то местного веселья, –сообразили мы.

В Хофбройхаусе все было по-прежнему: дым стоял коромыслом, а звуки бравого баварского оркестра перекрывали даже рев посетителей. Прошмыгнув через зал и получив звуковой удар по ушам, мы обосновались во дворе (Biergarten) у фонтана, там места еще имелись. Музыка транслировалась и туда, но хоть не оглоушивала.

Официант, похожий на Аль Пачино, принес меню. Умничать мы не стали и сразу заказали три свиные рульки (по 9-90) и три мааса светлого Hofbrau Original (по 6-20), решив, что темное пиво (Dunkel) к свинине будет тяжеловато. Я специально записал длинное название нашего блюда: «Resh gebratene schweinshaxn».

Пиво принесли сразу, рульки пришлось немного подождать. Была половина седьмого вечера, Пивной Сад (так переводится «Biergarten») на глазах заполнялся народом и на глазах же темнело.

Маасы мы держали вполне умело и без хлопот приступили к дегустации, разглядывая публику, оказавшуюся вполне разноязыкой: слева от нас расположились русские, справа - компания молодых немцев. Последние, как и многие в Саду, пили вообще без закуски. Только ополовинив маасы, немцы сообразили, что до дому еще добраться надо, поэтому заказали брецель (3-20) - один на троих.

Наконец принесли еду: порции оказались огромными, горчицу дали без напоминания. Рульки были великолепны, к ним прилагалось по 2 тефтели из картофеля и по тарелке со свежей капустой (с тмином и беконом). По вкусу тефтели манную кашу напоминали: и зачем было картошку портить? «Аль Пачино», узнав, что мы из Москвы, сообщил, что в Москве он семь раз был и собирается еще: уж очень ему Москва нравится.

Пока мы ужинали, подтянулась большая группа дрессированных китайских туристов - человек двадцать. Их (от греха подальше) лопать рульку на второй этаж отправили. За ужином обсуждали завтрашнюю программу.

-Пинакотеки, глиптотеки,- ворчала жена.– Напридумывали всякое, а ты ходи по ним, ноги стаптывай.

-Без посещения Глиптотеки ни один культурный путешественник в Мюнхене обойтись не может, -настаивал я.– Сходить обязательно надо.

Напротив нас уселись две семейные пары, заказав три бокала красного вина и один маас пива.

-Извращенцы какие-то, -решили мы.- Пить в Хофбройхаусе вино - это почти то же самое, что и лимонад заказывать.

«Аль Пачино», которого мы с трудом отловили, узнав, что ужин мы закончили, мгновенно убрал посуду и сгинул в ночи. Счет пришлось ждать долго. Наели-напили мы на 48-30 ойро: получалось примерно по 560 рублей на человека. Представить себе такой ужин по такой цене, да еще во всемирно известном ресторане, в Москве просто невозможно.

Отдав «Аль Пачино» 55 ойро и получив от него доброе пожелание на русском «Спокойной ночи!», мы вышли на ночную улицу и, весело помахивая пакетами «Kaufhof», добрели до Мариенплац. Оказалось, что Мариенплац только прикидывается площадью, на самом деле она - крыша огромной подземной станции метро и электричек, а мы-то все время до Штахуса таскались.

Метро от Мариенплац до Трюдеринга не шло, требовалась пересадка, зато в Трюдеринг ходила электричка (линия S-4), которую пришлось подождать 16 минут, о чем честно предупредило табло. Отзвонившись Свете и купив Partner-Tagesk Innenraum на завтра, мы спустились на платформу ждать поезда.

По дороге я читал «Вечерний Мюнхен»: газета информировала о предстоящем 13 октября в Аугсбурге концерте Игоря Николаева, билеты 20-40 ойро.

Кроме того, «Вечерний Мюнхен» приводил прелюбопытные результаты социологического опроса немцев о том, что именно они считают главными техническими достижениями последнего времени. Русских об этом тоже спрашивали, как я позднее узнал.

 Главное техническое достижение

Немцы:                                                         Русские:

1) Банкомат                                                 1) Интернет

2) Микроволновка                                       2) Освоение космоса

3) Мобильник                                              3) Прогресс в медицине

Мы честно предупредили Свету, что постараемся поужинать в Хофбройхаусе, поэтому хозяйка, не обижаясь, достала бокалы для вина: следовало продегустировать свежекупленное итальянское. Узнав, что заплатили мы по 3 ойро за бутылку, Света сообщила, что завтра она нас отвезет в супермаркет неподалеку от Трюдеринга: там вино дешевле.

За бокалом вина мы делились впечатлениями от Мюнхена и ужина в Хофбройхаусе. Саша в ответ рассказал об их со Светой путешествии на машине в Голландию. Остановились они как-то в ночи в какой-то гостинице (единственной в деревушке) и решили поужинать. Меню - только на немецком, а язык тогда ребята знали плохо. Саша нечто среднее по цене заказал: оказалось, что блюдо - сырой фарш с луком, пришлось Саше еще два пирожка попросить.

-Да уж, -заметили мы, любовно оглаживая животы, покоившиеся на коленях.- Еда, конечно, не баварская.

Анатолий Новак,

07 октября 2007 года