Давно хотелось своими руками и ногами ощутить этот край, воспетый К.Паустовским, и вот, совершили первую (и теперь уж точно не последнюю) разведочную вылазку.
Все ездят туда с Севера, а мы, естественно зашли с юга. С тамбовских степей и рязанских полей, перебравшись через апрельскую Оку, залившую эти самые поля - хоть рисом засевай, мимо Солотчи и Заборья до Ласково. где уже стоял сосновый бор и блестели болота.
Нашей целью были озера. От Ласково пол-пути топали, пол-пути ехали на местных охотниках до Уржинского кордона, того самого из рассказа "Заячьи лапы".
Уржинское озеро, напитанное талой водой, не умещается в берегах и без того болотистых. Сухих подходов для стоянок мало. Пришлось уживаться со следами свинотуристов и близостью дороги. Под утро было слышно проезжих рыбаков, это немножко портило атмосферу. Зато всю ночь из палатки мы слушали звуки Мещеры. Откуда-то с болота гудела выпь. Довольно тихая выпь попалась, обычно она ревет так. что мама не горюй. За это зовется водяным быком. Часа в два задергал коростель из камышей. Около трех "па-па-па" свист крыльев, над лесом летел на ток тетерев. К утру выпь смолкла, зато хор коньков, зябликов, зарянок, овсянок вовсю зачинал рассвет. Перед восходом солнца озеро зеркальное нетронутое, похожее на блестящую монетку. Деревья отражаются в воде без единого изъяна, и не понять, с какой стороны настоящие. К слову, вода в Уржинском озере действительно темно-фиолетового оттенка, как упомянуто Паустовским, очень напоминает чернила. А у самого берега в заливчиках и бочажках похожа на черную блестящую тушь. Такое чернильное озеро.
К полудню небо затянулось, и лагерь пришлось сворачивать под мелкой мерзкой моросью. Хотелось дойти до Черного озера, но дождь зарядил основательно и мы свернули к Сегдену.
У Сегдена песочное дно, устланное черными осиновыми листьями и очень прозрачная вода. Ее мы кипятили нефильтрованную. Озеро окружено березняком и камышами, со стороны нашей стоянки его часть еще покрыто рыхлым льдом. На льду бекасы, кроншнепы бегали, делали какие-то свои дела.
Мы обошли озеро кругом. По пути в лесу нашли еще одно, совсем маленькое Ласковское. Но к берегам подходить не стали. Там явно шла утиная охота, так зачем мешать.
Над Сегденом весь вечер и ночь не смолкали полоумные птицы крачки. со свистом носились чирки и свиязи. На вечерней и утренней заре утки пролетали вереницами, а гуси клиньями. Мы слышали, как стая опустилась на озеро. А утром все вплоть до кромки льда оказалось скрыто плотным туманом и где-то в тумане маячили гусиные силуэты.
Ночью к палатке подходил кто-то, немного пошарился, потыкался в углы и ушел. Наутро неподалеку в грязи мы нашли следы небольшого барсучка. А на просеке постоянно натыкались на лосиный помет. и хорошо, что не на самого хозяина. Лоси весной очень агрессивны.
Всякая птичья мелочь в Мещере тоже не пуганая. Когда я вывалила остатки каши для них, один зяблик от жадности все не мог улететь. И не лезет уже в него и бросить жалко.
Еще надо обязательно сказать про лес. Мещерский лес - это корабельный сосновый бор, дышишь-не надышишься; березняк и осинник по озерным берегам; заросли можжевельника, малины, ракитника, ковер блестящих кустиков брусники, сон-трава и удивительное обилие самых разных самых красивых мхов. В лесу просторно, не надо продираться, как в наших редколесьях сквозь сплетенный кустарник. Попадаются отчетливые звериные тропы, а еще остатки знаменитой по повести "Мещерская сторона" узкоколейной железной дороги.
В этот раз мы видели только озера и лес. а ведь есть еще непроходимые болота и заливные луга, речки Пра и Солотча, игрушечный город Спас-Клепики. Нужно возвращаться в сентябре и в июле, обязательно с удочками и не только вдвоем.