Река Мойеро
И вот когда река, бегущая здесь на север, прошла полярный круг, а затем повернула на запад, ситуация стала меняться. По берегам появились скалы, а вода задвигалась еще быстрее. Потом за горой послышался сильный грохот, напоминающий движущийся на крейсерской скорости поезд. Холодок закрался в сердце. Сомнений в предстоящем быть не может. За очередным поворотом показались невысокие черные скалы. От них отвалились огромные камни и загородили реку. Коричневая вода, принесенная с окрестных болот с ужасающим ревом неслась через них и между ними, выбрасывая вверх фонтаны брызг. Заранее причаливаю к левому берегу и иду просматривать. Картина ужасающая, но внимательный просмотр успокаивает. Правда другой берег кажется более перспективным. Возвращаюсь и переплываю на правый берег, подхожу ближе к порогу. Здесь причаливаю и начинаю осторожно вести байдарку с прибрежных камней, стараясь не дать захватить ее потоку. Где-то приходиться влезать на скалу и вести с нее. Так постепенно, борясь за каждый метр, удается уйти ниже, к спокойной воде. Совершенное возбуждает и радует. Но что еще впереди? В этот же день пришлось пройти еще один такой порог. Следующий день также не дал расслабиться. Пришлось дважды до предела напрягать нервную систему, пробиваясь через очередные каскады. Но техника уже отработалась, и все казалось не таким страшным. Вот только в конце этого дня пришло странное беспокойство.
Утром это непонятное чувство не покинуло меня, но повседневные заботы и обязательная фотосъемка немного приглушили его. Затем река вышла из уже ставшего привычным известнякового каньона. Долина вновь расширилась, почти совсем успокоив меня. Но выйдя из-за очередного поворота, поначалу даже растерялся. Непонятно куда течет река дальше. Знакомые уже по прошедшим порогам черные долеритовые скалы, возносясь здесь высоко, прямо к моросящим тучам, перекрыли всю реку. И вода сначала, как будто в сомнении, останавливается, а затем бешено разгоняясь, устремляется с грохотом в узкий проход между высоченными стенами, заваленный огромными глыбами. Первое впечатление не оставляет сомнений в необходимости обносить. Тоскливо оглядываю высокие горы вокруг, поросшие густой и мокрой тайгой. Мойерокан кажется далеким и недосягаемым, хотя по расчетам уже ожидался сегодня. Долго просматриваю порог, изучая возможность прохода у правой стены. Прислушиваюсь к собственным ощущениям. Инстинкты упираются, не позволяя решиться на это. Но в глубине какое-то чувство говорит, что это реально, и мне позволено. И вот я влезаю в эту “адскую трубу”. Теперь путь только вперед. Вернуться назад или уйти на берег невозможно. Там, где лежат оторванные от скал глыбы, влезаю на них и тщательно провожу байдарку, не давая захватить ее беснующемуся рядом потоку. Если это случиться, драгоценный груз мне не удержать. Но не везде такая техника проходит, где-то приходится сидя в байдарке пробиваться рядом с отвесной стеной. Все-таки через некоторое время удается уйти ниже грохочущей бездны. Больше всего почему-то после этого поражает тишина.
Без сомнений этот день оказался апогеем всей экспедиции. Через несколько километров все повторилось в еще более ужасном виде. Те же самые, но еще более высокие черные скалы нависли над рекой. Тонны воды, сжатые узким ущельем неудержимо валятся каскадами через огромные каменные глыбы, бешено закручиваясь, ревя и взбрасывая к небу массы брызг. Ущелье плавно изгибалось вправо и конца его увидеть так и не удавалось, как высоко я не взбирался на скалы. Все просмотры убеждали, что риск весьма велик. Несколько раз уже окончательно решал обносить порог. Работы не меньше, чем на день. Может быть даже придется собрать байдарку. Вновь пытаюсь разобраться в собственных ощущениях. Трудно пробиться сквозь инстинкт самосохранения. Но где-то в глубине улавливаю неясный голос разрешения. Верить ли ему? Призываю все силы, хранящие меня, и вперед, в бой.
Так уж устроена нервная система. В экстремальных ситуациях память оставляет в себе только лишь отдельные моменты. Время, то растягивается до бесконечности, то сжимается так, что все мои движения кажутся слишком медленными. Вот я неудержимо соскальзываю с камней и погружаюсь полностью в воду. Правая рука мертвой хваткой держит весло, левая автоматически выдергивает за веревку байдарку, захваченную уже было безжалостным потоком. Вот быстро седлаю байдарку и пытаюсь пробиться вдоль отвесной стены. Будто кипящая, не знающая куда ей двигаться вода носит меня, как щепку, бьет о скалы, разворачивает задом наперед. Встречные потоки не пускают вперед. И так много, бесконечно много раз. Но наконец-то все кончилось, стены расступились, вода успокоилась. Не обошлось и без потерь. Нужно срочно клеить шкуру байдарки. Кроме того внутренние баллоны заметно травили воздух. Но Мойерокан совсем уже рядом, а чтобы заклеить баллон необходимо снимать шкуру. Решил идти дальше, часто подкачиваясь.
Но уйти далеко не удалось. Когда подошел к очередному каскаду, даже на сердце полегчало. Шансов никаких! Это уже практически водопад, и обноса не избежать. Мне повезло, по левому берегу гора оказалась не такой уж высокой, и обнос не очень длинный. Байдарку разбирать не пришлось. Часа через 2-3 управился.
Река не отпускала до самого конца. За порогом она растеклась по широкому руслу с разбросанными по нему валунами, на которые меня в байдарке постоянно выбрасывало быстрым течением. Но все-таки через полчаса после того, как мои часы возвестили сигналом о наступлении 6 июля, я на побитой, полузатопленной байдарке вошел в устье Мойерокана. Не раз испытанное в этой жизни чувство минувшей опасности переполняло меня. Нервное возбуждение сменилось резко навалившейся, всепоглощающей усталостью.
После всего, что мне пришлось испытать — вполне естественным было устроить выходной шестого июля. В этот день я занимался ремонтом байдарки, фотографировал и просто наслаждался жизнью. В этот же день, без всяких сомнений, пришло долгожданное лето вместе с теплым южным ветром.
Река Мойеро
|