Архангельщина зимой

Так уж сложилось, что когда тепло — я еду на юг, а когда холодно — на север. Первая моя поездка за этот год была в Архангельск, где Антон Кротов — мой товарищ из Москвы — снял избу на два месяца. Добирался я как обычно автостопом, выехав 4 января, на следующий день въехал в Архангельск, встретивший меня температурой -38*С. В избе на острове Бревенник, на севере Архангельска, уже жило человек 15 путешественников, приехавших из разных городов России — Тулы, Ижевска, Москвы, Петрозаводска, Шексны, Вологды, Петербурга. Жизнь в избе была скорее деревенской, нежели городской — из благ цивилизации, присущих квартирам, здесь было только электричество, воду носили с колонки, отапливали помещение и готовили еду на дровяной печи. За время пребывания в Архангельске я посетил краеведческий музей, погулял по городу, состоящему из кирпичных пятиэтажек и двух — трёхэтажных деревянных домов старой постройки. В самом центре города - «небоскрёб» - являющееся одним из символов Архангельска здание из более 25 этажей, увенчанное башенкой — антенной, рядом — Главпочтамт, Дом Книги, памятник Ленину, памятник «Помор с оленем», краеведческий музей, сквер с памятником царю Петру, тем самым, что изображён на купюре 500 рублей. Посетил я и туристическую деревню Малые Корелы — там под открытым небом собраны образцы деревянного зодчества русского севера — жилые избы, мельницы, амбары, церкви. Все строения по месту происхождения объединены в сектора — Пинежский, Мезенский, Двинский, Онежский. Для увеселения посетителей работают ряженые работники — скоморохи, медведи, бабки — Ёжки, Дед Мороз и Снегурочка — они завлекают всех в весёлые игры — прыгать через скакалку, кататься на качелях и каруселях, перетягивать канат, устраивают подвижные конкурсы — так что несмотря на температуру, никому холодно не было.
7 января была поездка в Пинегу, старинный городок на одноимённой реке, имеющий интересный краеведческий музей и дешёвую столовую. Переночевав в спортзале Пинежской школы, я ехал дальше на север — в Мезень. Со мною ехал москвич Дима. Мы ехали на УАЗах — буханках и КАМАЗах — снегоочистителях, проезжая заснеженную тайгу с деревеньками, состоящими из построек, не уступающих в возрасте музейным в Малых Корелах, с той лишь разницей, что в этих до сих пор живут люди. Вечером въехали в город Мезень — довольно крупный в сравнении с Пинегой — здесь есть гостиница, несколько кафе и столовых, больница, музей, аэродром, осуществляющий сообщение с Архангельском, Нарьян-Маром и мелкими посёлками, разбросанными по тундре и берегу Ледовитого океана. На этой дороге это последний населённый пункт, где ездят на автомобилях, далее на север — только снегоходы и вездеходы, да лошади с оленями. Переночевав в Мезенской кочегарке двигаемся ещё дальше на север на попутных снегоходах. Тайга постепенно сменяется тундрой, мимо проезжают на оленьих упряжках ненцы — сейчас они гонят стада оленей на юг и стоят где-то поблизости. У современных ненцев есть радиостанции и вездеходы, но кочевой образ жизни и одежда неизменна в веках — они так же, как при первых русских землепроходцах, перегоняют своих оленей с пастбища на пастбище и носят меховые пимы и малицы. К вечеру мы достигли посёлка Несь — он находится уже за Полярным кругом, в Ненецком автономном округе. Здесь живут русские, ненцы и коми. По заснеженным улочкам ездят на буранах — снегоходы здесь — самый распространённый транспорт, обладающий хорошей проходимостью и маневренностью, он идеален для жизни на севере. На них ездят за дровами, на охоту, в город за продуктами и топливом. В посёлке также стоят несколько гусеничных вездеходов, похожих на танки. Солнце здесь светит днём по три часа, не поднимаясь высоко над горизонтом, а температура держится 20 — 30 градусов ниже нуля, иногда понижаясь до — 40. От Неси расходятся дороги на Чижу — на Канин полуостров и на Ому — на восток. Хотя дорогами это назвать можно с оговоркой — это скорее направления, проложенные в снежной тундре. Переночевав на дизельной электростанции, двинулись в обратный путь — на Мезень. Первые три часа — до посёлка Верхняя Мгла — шли пешком — транспорта попутного не было. В Мгле — маленьком деревянном посёлке с тридцатью жителями — зашли в избу местного жителя — Вани рыжего, оказавшего нам настоящее северное гостеприимство — сразу поставил самовар и пригласил к столу. Под мерное гудение углей в самоваре мы потягивали крепкий чай, неторопливо беседовали про жизнь в здешних краях и ожидали оказии на юг, наблюдая как за окошком темнеет небосклон. Спирт в уличном термометре опустился ниже минус двадцати. Вечером с проездом на огонёк заглянул человек, везущий из Чижи мороженную навагу в Мезень. Ваня залил самовар новой порцией воды, накидал в топку шишек и поворошив угли палочкой, установил сверху гнутую трубу, отводящую самоварный дым в дымоход избы. За чаем мы договорились с человеком, везущим рыбу, и он согласился взять нас до Мезени. У него был мощный Ски-ду, везущий два прицепа — всего около 800 кг груза плюс вес самих прицепов и людей. Ваня поднялся на чердак и достал нам старую оленью шкуру — постелить на мешки с рыбой, чтобы теплее было сидеть. Усевшись на воз сверху, мы ухватились за стягивавшие груз верёвки и отправились в Мезень. Ехали, что называется, с ветерком и я в тот момент подумал — кто ездил по северной тундре полярной ночью на снегоходе, везущем мороженную навагу — того американские горки уже не впечатлят. По пути мы нашли и подобрали ещё одну оленью шкуру, которую видимо у кого-то с воза сдуло ветром. По приезду в Мезень мы получили эти шкуры в подарок и пошли в уже знакомую кочегарку на ночлег, чтобы на следующий день вернуться в Архангельск. Было 11 число.
Была ещё поездка в Онегу и Северодвинск — здесь я уже в одиночку проехал за два дня этот путь, разузнав в ходе поездки о состоянии зимников и отправлении грузов. Ночевал в Северодвинске у друзей, а на следующий день гулял по городу, осматривая старый центр — деревянные постройки Сталинских времён. Посетил музей, оказавшийся весьма интересным — помимо залов по истории и природе края, есть зал про строительство города и кораблестроительного завода, выпустившего первую атомную подводную лодку. Рядом с музеем — парк культуры с неизменными тиром и каруселями, а также с кое-чем, что мне видеть в парках ещё не приходилось — в одном месте стоял конический чум, рядом с которым на привязи был молодой олень. Я посетил почту, написал письмо домой и отправился в Архангельск. Пора было ехать в Петербург. 16 января я вышел на трассу и за 22 часа добрался до Питера, за спиной у меня был жёлтый рюкзак с привязанной сбоку оленей шкурой, а также около 4000км дорог, на которых мне встретилось много хороших людей, простых и добрых, сделавших мою поездку на Север интереснее. Хочется всех их поблагодарить за их доброту — всех водителей, кочегаров, музейных работников, поваров в столовых, всех местных жителей. Их доброе отношение сделало Северный край ещё более прекрасным в моих глазах — сделало Север краем, в который невозможно не влюбиться. Теперь я вернулся в Петербург, но в сердце осталась частица заснеженной полярной тундры, освещённой красными лучами низко стоящего Солнца.