Из сада, с двумя сумками абрикос и мешком вишен, выходят три молодых человека и направляются вниз по кривому узкому переулку.
Первый: Интересно, чей это сад?
Второй: Наверное, ничей - ограды-то нет!
Первый: Все-таки меня не оставляет ощущение, что я занимаюсь чем-то нехорошим...
Второй: Да брось ты! Не помирать же с голоду.
Третий: Этот сад выращен специально для того, чтобы всякие усталые путники, вроде нас, не лазали по частным огородам.
В длинном высоком каменном заборе открывается небольшая дверь и на улицу выходит здоровенный таджик лет сорока, совершенно рыжий, с изрытым оспой лицом. Перегородив дорогу, он жестом, приглашает их зайти.
Первый (негромко): Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал...
Все трое переглядываются между собой, невольно пытаясь спрятать за спину мешки с фруктами, и нерешительно топчутся на месте.
Таджик: Заходы!
Второй: Ну что, пойдем?
Третий: Пошли. Чего терять-то?
Они заходят во двор. Таджик за ними. Во дворе - высокие деревья, клумбы цветов, увитая виноградом беседка, в тени которой стоит накрытый ковром дастархан. В глубине виднеется высокий каменный дом, к которому ведет аккуратная бетонная дорожка. Рядом с беседкой к забору пристроена крошечная, в одно окошко, пекарня с просторной печью.
Озираясь по сторонам, молодые люди следуют за таджиком, который подводит их к беседке и жестом приглашает садиться. Гости прислоняют сумки к деревянному столбу, снимают обувь и залезают на дастархан. Хозяин тоже садится рядом и гортанно кричит что-то в глубину двора. На пороге беседки тут же бесшумно возникают две женщины в паранджах. Одна из них молча ставит на стол три пиалы и скрывается в зарослях гранатовых деревьев. Другая заходит в пекарню, раскатывает на столе несколько круглых лепешек из теста, протыкает их в середине вилкой, посыпает какой-то травой и прилепляет к стенке печки. Проделав эту операцию, она исчезает в доме. На крыше сарая появляется черноволосый мальчик лет десяти с кастрюлей в руках. Поставив ее у ног, он начинает наполнять ее абрикосами, в изобилии растущими на соседних ветвях. Снова выходят обе женщины. Одна ставит перед каждым из гостей глубокую косу с айраном, другая опускает на середину ковра огромный, диаметром почти с метр, поднос, полный разнообразных сладостей и конфет. После этого они опять куда-то пропадают. Таджик, улыбаясь, показывает гостям на еду:
- Ешь, кушай!
Все: - Рахмат.
- Спасибо.
Взяв свои чашки, они начинают сдержанно отхлебывать айран. Один из них берет с подноса карамель, разворачивает фантик и внимательно его рассматривает:
- Первомайская кондитерская фабрика, город Харьков.
Подходит мальчик с кастрюлей абрикос. Ставит ее рядом с подносом, берет несколько штук, подсаживается к отцу и начинает их есть, во все глаза разглядывая гостей. Опять появляются женщины. Одна приносит поднос с тремя небольшими керамическими чайниками, другая снимает со стенки печки ставшие уже пышными и румяными лепешки и кладет их на стол. И снова уходят в дом. Таджик ставит возле каждого гостя пиалу и наполняет их зеленым чаем. Затем ломает одну из лепешек и складывает куски поверх целой:
- Ешь, кушай!
Гости берут по куску лепешки, начинают есть.
Таджик: Куда едешь?
Первый: Домой едем.
Таджик: Домой, да-а... Чего не едешь?
Второй: Нет самолетов. Погода испортилась. Не летают.
Таджик снова наполняет пиалы чаем:
- Не летают, да-а... Где был?
Третий: Мы в Сары-Таше были. На пике Ленина.
Таджик: Я Сары-Таш был, урюк продавал... Ленин, да-а... Мир. Земля...
http://grigorysidko.ru/