Таруса. Россия Марины Цветаевой. Дом-музей Марины Цветаевой в Борисоглебском переулке. Некрополь Цветаевых на Ваганьковском.

Целый день стирает прачка,

 Муж пошел за водкой.

На крыльце сидит собачка

 С маленькой бородкой.

 

Целый день она таращит

Умные глазенки,

Если дома кто заплачет -

Заскулит в сторонке.

 

А кому сегодня плакать

В городе Тарусе?

Есть кому в Тарусе плакать -

Девочке Марусе.

 

Опротивели Марусе

Петухи да гуси.

Сколько ходит их в Тарусе,

Господи Исусе!

Николай Заболоцкий, «Городок»

22 июня 2024 года, Суббота.

«Узкое». Теплый Стан. Шаромыжники. Александр I и Наполеон. Иван Владимирович Цветаев и «стекольщик» Юрий Степанович Нечаев-Мальцов. Музей изящных искусств имени Александра III и Николай II. Семья Цветаевых. Александр, Мария и Сусанна Давыдовна Мейн. Елена Дьяконова (Гала). Максимилиан Волошин и Коктебель. Встреча с Сергеем Эфроном. Петр Эфрон и София Парнок. Таруса. Легенда о происхождении названия. Дача «Песочное». Дом Добротворских. Петропавловский собор. Памятник Марине Цветаевой. Памятник Белле Ахмадулиной. Памятник Константину Паустовскому. Паустовский и Марлен Дитрих. Камень Марины Цветаевой. Пеньковая веревка Бориса Пастернака. Судьба Мура и Сергея Эфронов. «Уснувший мальчик» - могила художника Виктора Борисова-Мусатова. Церковь Воскресения Христова. Тарусский музей семьи Цветаевых - «Дом Тьо». Сундучок для чаевых. Старое кладбище: могилы Ариадны Эфрон и Ады Федерольф. Отпевание Марины Цветаевой.

Знакомство мое с Тарусой началось с замечательной песни Владимира Красновского, написанной на стихи Николая Заболоцкого, в трогательном исполнении БГ. Сразу на петухов и гусей взглянуть захотелось. Тем более, что соседняя улица в Ясеневе Тарусской называется.

И случай представился. Есть такой замечательный проект «Гуляем по Москве»: от других проектов он отличается высоким профессионализмом большинства гидов.

Одним из наших любимых гидов проекта Бэлла Воронова является, искусствовед по образованию.

https://moscowwalking.ru/guide/2/

Бэлла не только по Москве экскурсии проводит, но и с выездом. Одна из выездных экскурсий «Россия Марины Цветаевой. Таруса» называлась и стоила 2700 рублей с носа.

Анонс поездки весьма симпатично выглядел:

«Расположенная в Калужской области Таруса - старинный город на реке Оке. Тихие улочки с одноэтажными и двухэтажными домами, величественные храмы, нетронутая природа - городок покоряет с первого взгляда своей умиротворяющей атмосферой.

Сюда приезжали за душевным спокойствием и вдохновением поэты и писатели, художники и другие творцы. Солженицын называл Тарусу «нутряной Россией», которой больше нет. Это небольшой городок на Оке: тихий, провинциальный, впервые упоминаемый в летописях в 1246 году. Сегодня имеет статус природно-архитектурного заповедника и с ним связана история жизни и творчества Марины Цветаевой.

В ходе экскурсии вы увидите:

-центральную площадь города с Собором св. апостолов Петра и Павла;

-памятники М. Цветаевой, К. Паустовскому, Б. Ахмадулиной;

-пристань, с которой отплывал паром в Поленово;

-старое тарусское кладбище, где упокоилась Ариадна Эфрон;

-дом «Тьо» и деда М. Цветаевой – А. Д. Мейна;

-живописный берег Оки с Мусатовским косогором и местом, где хотела найти последнее пристанище М. Цветаева;

-храм Воскресения Христова, прихожанами которого были Цветаевы;

-дом кузины Добротворской (урожденной Цветаевой);

-святой источник, в Игумновом овраге.

В стоимость входит: обслуживание комфортабельным автобусом туркласса, экскурсионная программа, входные билеты на все объекты, работа гида-сопровождающего, экскурсии в музеях».

Записались на экскурсию (и оплатили, соответственно) я, жена, свояченица и подруга наша Люся.

В 8–20 от метро «Коньково» большой автобус отправился: экскурсантов аж 47 человек набралось.

-Через час-полтора у нас будет санитарная остановка у «Помпончика», -сообщила Бэлла.- Можете в туалет сходить и позавтракать – на это у вас 45 минут будет. Я буду вам все время рассказывать по дороге и туда, и обратно. Где-то к полудню мы в Тарусу приедем и знакомство с ней опять же с туалета начнем. Туалет платный.

-Затем мы по всей Тарусе идем, просьба не отставать – телефон я вам в автобусе продиктую.

-Сейчас у нас слева лесной массив покажется, в просвете его – арка, которой более 200 лет. Это знаменитое имение Трубецких «Узкое», которое еще осколком Серебряного века называют: Марина и Анастасия Цветаева здесь бывали, Пастернак и Маяковский – тоже. Сейчас это также знаменитый санаторий «Узкое».

-Самое известное строение в Узком – церковь Казанской Божией Матери. Здесь совершенно точно побывал Наполеон, когда Кутузов заставил французов по ими же разоренной Старой Калужской дороге из Москвы отступать. С колокольни этой церкви Наполеон за своими отступающими войсками наблюдал.

Усадьба Узкое. 1894–1900 года

-Храм это несмотря на все перипетии сохранился. В 90-е годы благодаря патриарху Алексию II храмы церкви возвращены были и в это время надвратный образ – Казанской Божией Матери – проявляться стал.

-Названием местности, по которой проезжаем, мы также французам обязаны: первое место, где отступающие французы горячую еду и теплые избы, да и бани получили, так и называется – Теплый Стан. Как известно, бани русской французы боялись, но каждая хозяйка, к которой они на постой определялись, непременно первым делом их в баню гнала. «Шер ами»,- вздыхали французы, отправляясь в баню. За что немедленно шаромыжниками прозваны были.

-Марина Цветаева на Наполеоне просто помешана была, особенно в юности. Я вам очень книгу Павла Фокина «Цветаева без глянца» прочесть рекомендую. Анастасия Ивановна Цветаева, младшая сестра Марины, проведшая в лагерях 10 лет и прожившая 98 лет, писала в своих воспоминаниях, что Марина выписывала через магазин Готье на Кузнецком мосту все книги, в которых о Наполеоне рассказывалось.

-Комната Марины увешана была портретами Наполеона, она любила первую жену Наполеона Жозефину и ненавидела вторую – белобрысую австриячку Марию-Луизу. «Воображение правит миром»,- повторяла Марина слова Наполеона. «Я совершенно не знаю, кем бы я смог быть в действии» - это уже слова «Орленка», сына Наполеона.

-Марина любила Наполеона не за то, что он в Россию вторгся, а за то, что Наполеон дал Франции Кодекс, по которому французы и сейчас живут. Кроме того, личность человека, выбившегося из младшего офицера в императора Франции, не могла не привлекать.

-Марина и Анастасия великолепно античную историю и историю Россию знали. Кроме того, будучи внучками священника, Евангелия наизусть цитировали. Марина всегда себя и сестру «поповскими дочками» называла и всю жизнь даты под своими стихотворениями по старому стилю ставила.

-Особенно любила Марина историю России времен Александра I. Екатерина Великая женила своего сына Павла дважды. Первая жена Павла умерла в родах вместе с ребенком: Павел очень переживал, пока Екатерина не доказала ему, что жена изменяла Павлу с его же ближайшим другом. Второй раз Екатерина женила Павла на младшей сестре его покойной жены, и эта немецкая кровь здоровое потомство принесла. Дело в том, что у Романовых наследственное заболевание имелось – не усвояемость витамина С (так называемая цинга), поэтому первые Романовы были «слабы ножками».

-Так что дети Павла I и их потомки дали России 150 лет здорового правления. Правда, в крови последнего императора, Николая II, русская составляющая до 1/128 сократилась, зато он был первым императором, говорившим по-русски без акцента. Все его предшественники французский язык предпочитали – это от Елизаветы Петровны пошло, потому что ее во французские королевы готовили, но французы отказались, так как Елизавета Петровна незаконнорожденной дочерью Петра I являлась – к моменту рождения родители ее в законном браке еще не состояли.

-Когда говорят «просвещенный век», имея в виду Россию, то правление Екатерины Великой подразумевают. На самом деле «просвещенный век» при Александре I начался: при нем в России число университетов, в крупных городах открытых, девяти достигло. Ничего подобного в Европе не было: университеты там только в столицах имелись.

-Наполеон называл Александра братом, но всегда намекал ему, что Александр – отцеубийца (имея в виду Павла I), так что дружба эта в лютую ненависть со временем превратилась. Предчувствие войны имелось, но никто не предполагал, что армия 20-ти языков Наполеона вероломно в Россию вторгнется.

-Тогда по правилам воевали: перед тем, как напасть, письма писали, а Наполеон письмо написал, когда уже Неман перешел. Александр I послал к Наполеону министра полиции Александра Дмитриевича Балашова, дабы тот уговорил Наполеона обратно повернуть. Наполеон отказался и спросил у Балашова самый короткий путь до Москвы.

-Карл XII через Полтаву пошел, -ответил Балашов, но Наполеон только ухмыльнулся.

-После возвращения Балашова Александр I переписку с Наполеоном прекратил. Наполеон с 600-тысячной армией движется вперед, но внезапно заяц ему дорогу перебегает. «Сир, нужно назад поворачивать, дурная это примета»,- говорит Наполеону его двоюродный брат.

-После Бородинского сражения русская армия оставила Москву. Сражение было настолько тяжелым и кровопролитным, что до сих пор каждая из сторон считает себя в нем победителем. Нужно было после сражения сил набраться, но французы сделать этого не смогли, и Кутузов погнал французов по ими же разоренным дорогам.

-От Великой армии Наполеона из 600 тысяч 100 тысяч в живых осталось. Самые большие потери французы в Бородинском сражении понесли, но не меньше солдат болезни выкосили. Кроме того, партизанская война началась: крестьяне провиант предоставляли, вот только французы платить за него отказывались, так что крестьяне французов (мягко говоря) невзлюбили, а организацию партизанского движения Кутузов Денису Давыдову поручил.

-Особенно Марина сыном Наполеона («Орленком») интересовалась. В те годы роль Орленка Сара Бернар с огромным успехом исполнила. Марина была на ее представлении и даже цветы Саре Бернар вручить пыталась, но та цветы не приняла. Из-за этого Марина первую попытку суицида предприняла – застрелиться пыталась.

-Единственное, что Марина не приняла, так это попрание Наполеоном православной веры. После Великой французской революции религию отлучили от государства, так что французы православные храмы в конюшни без зазрения совести превращали.

-Марина любила Наполеона и это была страсть, более всего на наваждение похожая. Прочитав все книги о Наполеоне и перелюбив все его портреты, Марина отправилась к гробнице Наполеона в Париж. Гробница поразила ее своей холодностью, но страсть не прошла: купив в Париже все, что о Наполеоне нашла, Марина в домашнем киоте на лик Христа портрет Наполеона наклеила.

-Тут уж ее отец Иван Владимирович, профессор Московского университета, возмутился: он топал ногами, стучал кулаками по столу и немедленно снять аспида требовал. Марина, защищая кумира своего, схватила ятаган из домашней коллекции, и профессор Цветаев сказал: «Эта точно ударит».

-Марина вообще была очень увлекающейся натурой. И очень талантливой. Литературовед и специалист по творчеству Марины Цветаевой Анна Саакянц, дружившая с дочерью Цветаевой Ариадной Эфрон, утверждала, что Марина Цветаева как поэт примерно лет на 200 свое поколение опередила.

-Некоторые слова Марины Цветаевой непонятны. Для того, чтобы ее понять, нужно знать античность, Древний Египет, философию, Евангелия и т.д. Отец дочерям великолепное образование дал.

-Сестры в интересной семье родились. Иван Владимирович Цветаев в семье провинциального священника родился. К моменту его рождения семья Цветаевых уже 100 лет в храмах служила.

Иван Владимирович Цветаев

-Сама Марина в дневниках писала, что они - поповны и приверженность ее православию искренней и глубокой была. Всего было четверо братьев Цветаевых: Дмитрий, Петр, Федор и Иван. Дмитрий становится действительны статским советником, профессором Московского и Варшавского университетов, руководителем Архива Министерства юстиции. Петр стал священником, Федор – статским советником, учителем словесности, а Иван стал великим просветителем, создателем Румянцевской библиотеки, создателем Музея изящных искусств имени Александра III, который нам как Музей изобразительных искусств имени Александра Сергеевича Пушкина известен. То есть трое из четырех братьев Цветаевых потомственное дворянство выслужили и сестры Цветаевы уже дворянками родились.

-В Российской империи в начале 20-го века четыре сословия имелись: дворянство (потомственное и личное), духовенство, городские обыватели и сельские обыватели (крестьяне). Император Николай II мечтал к ним еще два сословия добавить: грамотных рабочих и грамотных крестьян. Для этого специальная программа разработана была, завершение которой в 1919 году планировалось. К сожалению, Первая мировая война и последовавшая за ней революция сроки отодвинули и исполнена программа только в 1969 году была – именно в этом году уничтожение безграмотности констатировали.

-Александр III, обидевшись на народовольцев за убийство своего отца, Александра II, «Циркуляр о кухаркиных детях», ограничивавший доступ детей «неблагородных» слоев населения к образованию, подписал. Николай II, в отличие от отца, считал, что непременным условием развития Российской империи грамотное население является.

-Нам много десятилетий рассказывали, каким никчемным и слабым царем Николай II являлся, а между тем он высокообразованным человеком был, пять языков знавшим, а уж по-английски царь вообще без акцента изъяснялся.

-Николай II со своим двоюродным братом, английским королем Георгом V, удивительное сходство имел.

Николай II, Георг V и король Бельгии Альберт I

-Третьим к ним великий князь Андрей Владимирович, внук Александра II, присоединялся, также и на Николая, и на Георга похожий. К тому же они одинаковые бородки и усы все трое носили.

Великий князь Андрей Владимирович

Эта троица, каждый из которой великолепно на английском, немецком и французском языках говорил, на одно лицо была. Когда они в гости к Минни (матери Николая II) в Данию приезжали, то их трудно различить было, тем более что в юности у них и голоса похожи были. Любимым занятием троицы датских старушек пугать было: когда с разных концов улицы три одинаковых (и одинаково одетых) молодых человека появлялись, то старушки датские пугались действительно.

-Эта дружба до конца оставалась, но все 1917 год испортил, когда Георг V семью Николая II принять отказался.

-Все четыре брата Цветаевы, уроженцы шуйской земли, духовную семинарию закончили, но именно Дмитрию и Ивану рекомендации в университеты дали, которые они закончили и профессорами стали. Поповский сын Иван увлекается античностью (т. е. язычеством) и его за это очень часто упрекали, он заканчивает два факультета университета и избирает очень необычную для того времени профессию – искусствоведение, которая только зарождалась. Защищает диссертацию на латинском языке.

В 9–35 автобус у «Помпончика» остановился и Бэлла нам время до 10–20 дала. Очереди в туалет, а также за едой большие образовались, нам же кофе взять удалось, а позже и туалет освободился.

Тем и ограничились.

-Итак, продолжим рассказ об Иване Владимировиче Цветаеве, -сообщила гид, когда все собрались.- Иван Владимирович Цветаев, получивший потомственное дворянство, продолжает свой путь на ниве просветительства и отстаивает идею создания Музея изящных искусств, а вернее – Музей античных слепков. Ведь не все студенты по своим финансовым возможностям позволить себе в Италию съездить могут, а учебные пособия им необходимы. Кроме того, в Европе студенты в музеях сидят, революции им делать некогда.

-Эти слепки Иван Владимирович сперва на собственные средства заказывает, все свое состояние на них потратив. Но у Ивана Владимировича великие друзья имелись.

-Один из них - Александр Мейн, немец швейцарского происхождения (как он сам себя называл), то есть швейцарский подданный. Он оказывал постоянную поддержку Цветаеву, впоследствии его дочь второй женой Ивана Владимировича стала.

-Другой – «стекольщик» (так его называли) Юрий Степанович Нечаев-Мальцов.

Крамской Иван Николаевич, портрет Ю. С. Нечаева-Мальцова (1885)

-С Юрием Нечаевым удивительная (похожая на сказку) история произошла. Происходил он из старинного рода, папа его обер-прокурором Святейшего синода работал. Мальчик московскую гимназию с серебряной медалью закончил, потом – юридический факультет Московского университета и на службу в Министерство иностранных дел поступил.

-Ничем (в общем) не примечательный чиновник дожил до возраста 46 лет и тут чудо происходит: в 1880 году умирает его бездетный дядя (родной брат матери Юрия) Иван Сергеевич Мальцов, владелец фабрик и заводов в различных губерниях России, включая крупнейший Гусевский хрустальный завод во Владимирской губернии.

-Иван Сергеевич Мальцов, между прочим, в 1829 году, во время резни русской миссии и убийства Грибоедова в Тегеране, единственным сотрудником посольства, которому спастись удалось, оказался. Мальцов, по его же собственным словам, выдал части нападавших 200 червонцев и попросил их никого не пускать в квартиру, где он укрылся.

-Незадолго до смерти Мальцов объявляет своего племянника Юрия основным наследником, но с одним условием: племянник фамилию дяди носить должен. Так Юрий Степанович Нечаев добавку «Мальцов» к фамилии и огромное наследство получил.

-В производстве Нечаев-Мальцов, пройдя у дяди обучение в свое время, разбирался отлично и заводы усовершенствовал. Он даже город Гусь в Гусь-Хрустальный переименовал. Перефразируя известный рекламный слоган, можно сказать, что «жажда – ничто, а имидж вечен».

-После приведения дел всех в порядок Нечаев-Мальцов с проблемой столкнулся: детей у него не было, а денег – куры не клюют (миллионы рублей, полученные в качестве наследства дяди). И Юрий Степанович Нечаев-Мальцов благотворительностью занялся.

-Он был настолько богат, что в знаменитой гостинице «Славянский базар» (сгоревшей в 1993 году), Нечаев-Мальцов пожизненно литерный номер арендовал. Таких номеров в «Славянском базаре» всего пять имелось, это сверхлюксы были. В фешенебельном ресторане «Славянского базара» многомиллионные сделки заключались.

-Нечаев-Мальцов и представляет Ивана Владимировича Цветаева императору Николаю II. Император с особым пиететом к Цветаеву относился, потому что Цветаев поддерживал идею императора о всеобщей грамотности и предложил пансионы для девочек с проживанием открыть. Хотя основными ипостасями у Ивана Владимировича были любовь к его первой жене и идея создания музея слепков для просвещения нищенствующих сословий.

-Нечаев-Мальцов представил Цветаева Николаю II для того, чтобы создание музея слепков государственным делом стало. И император место для строительства музея выделил, благо на месте будущего музея не частное владение было, а извозчичья станция и пересыльная тюрьма.

-В эпоху Александра III резкий подъем промышленности в России начался, железные дороги по всей стране строились. Император инициатором грандиозного проекта – строительства Транссибирской железной дороги – стал. Первый костыль в дорогу со стороны Владивостока цесаревич Николай Александрович, будущий император Николай II, вернувшись из Японии, вбил.

-Важную роль в развитии экономики России купцы-старообрядцы, довольно быстро в промышленников превратившиеся, сыграли. Часть из них живопись коллекционировала. В 2012 году аукцион «Сотбис» оценил коллекции Морозова и Щукина: щукинская коллекция – 8,5 млрд. $, морозовская коллекция – 5,5 млрд. $.

-На староверов опирался Александр III, а затем и Николай II. К этому времени купцы-староверы великолепное образование получили, учились они в дворянских школах. Во времена Николая II железные дороги не только всю Россию опоясывали, но и за границу вышли: за 4 дня в Париж попасть можно было (поезда тогда со скоростью 20 км в час ездили). Парижские художники к визитам Щукина и Морозова заранее готовились: Щукин разом у Пикассо 51 работу купил и Пикассо на эти деньги дом приобрел.

-Купцы-староверы над идеей Ивана Владимировича Цветаева о создании музея слепков смеялись, потому что не понимали зачем нужны копии, когда оригиналы имеются. И первое пожертвование на создание музея от старой дамы из Замоскворечья поступило: она 20 000 рублей на увековечивание памяти Александра III внесла.

-Дом, в котором родились Марина и Анастасия Цветаевы, в Трехпрудном переулке (дом 8), не сохранился. На его месте сейчас новодел стоит, а когда-то там деревянная усадьба 1843 года постройки располагалась.

Дом в Трехпрудном переулке, 8

-Усадьбу Ивану Владимировичу Цветаеву и его первой жене Вареньке Иловайской Дмитрий Иванович Иловайский, отец Вареньки, подарил.

-Женился Иван Владимирович довольно поздно. В молодости у него бурный роман с заезжей французской шансонеткой произошел, а когда шансонетка обратно во Францию усвистала, то Цветаев весь в работу ушел. И в этой деятельности Ивану Владимировичу еще один его друг помогал – Дмитрий Иловайский, историк, по учебникам которого до 30-х годов прошлого столетия учились.

Дмитрий Иванович Иловайский

-Дмитрий Иванович Иловайский был дедом детей Цветаева от первого брака, но Марина и Анастасия его тоже очень любили и дедом называли. Они любили к деду приезжать. Это был красавец старик хорошего роста, широкоплечий, прямей ствола, прямоносый, с косым пробором и кудрями Тургенева и его же прекрасным лбом, из-под которого большие ледяные проницательные глаза глядели.

-Тридцать лет Иловайский над полным курсом российской истории трудился, с 1870 по 1917 годы его учебные пособия редкостное количество изданий выдержали – более сорока. Русская интеллигенция выросла, изучая историю по пособиям Дмитрия Иловайского, он также членом Комитета по созданию Музея изящных искусств являлся.

-Прийдя как-то в дом к своему старшему другу, Иван Владимирович красивый голос (высокое сопрано) услышал, а музыку Цветаев очень любил, и он влюбляется вначале в голос, а потом и в обладательницу этого голоса – свою будущую супругу Вареньку Иловайскую.

-У Иловайского 13 детей родилось, но сам Иловайский носителем туберкулезной палочки являлся, и все дети умерли: осталась только Варя – красавица с хорошим голосом, отличное образование получившая.

Варвара Дмитриевна Иловайская, 1858–1890 гг.

-Варя в «Ла Скала» стажировалась и на карьеру оперной певицы все шансы имела, обладая колоратурным сопрано. Несмотря на внешне не очень привлекательный вид Ивана Владимировича, он был великолепным рассказчиком, и в него все влюблялись. Влюбилась и Варя, хотя они совсем не пара были: красавица и ходячий мешочек на ножках. Тем не менее, Варя Цветаеву, выбирая между ролью матери семейства и ролью оперной певицы, два раза отказывала.

-Делая предложение в третий раз, Иван Владимирович уверил Варю, что в доме их музыкальные среды проводиться будут. На этих средах публика присутствовать будет, будут и концертные платья, и рояль с аккомпаниатором, то есть с музыкой Варе расстаться не придется.

-Именно после согласия Вари ее отец дарит молодоженам усадьбу в Трехпрудном переулке – в ней не только большой деревянный дом имелся, но и хозяйственные постройки, и даже конюшня.

-Через три года в браке дочь Валерия родилась. В семье ее Лёра называли, уменьшительно-ласкательные прозвища в дворянские семьи от царской семьи перешли.

Валерия Иловайская

-Сразу вам скажу: сейчас про старших детей в семье Цветаевых принято «Иловайские» говорить, а про Марину и Анастасию – «Цветаевы». Это чтобы легче понять было какие дети от первого брака, какие – от второго, хотя все дети фамилию Цветаевы носили конечно же.

-Варя и Иван о сыне мечтали, но довольно долго у них ничего не получалось. Иван Владимирович очень обрадовался, когда у них сын Андрей (Дюша) родился. Лёре в этот момент семь с половиной лет было, все очень обрадовались, но через 9 ней от «родовой горячки и болезни крови» Варвара Иловайская умирает.

-Для Ивана Владимировича это страшным ударом оказалось: он Варю до конца жизни любил, сразу ее посмертный портрет заказал и в гостиной повесил, а с портретом разговаривал все время.

-Цветаев писал своему другу Александру Мейну: «Ушла из жизни моя Варя, как жить?». Мейн и Цветаев очень дружили, а к моменту смерти Вари у Мейна дочь Мария подросла. Маша часто в доме Цветаевых бывала, с Рубинштейном на рояле занималась и на музыкальных средах у Цветаевых совсем еще юная Маша Варе Иловайской аккомпанировала.

-Цветаевы и Мейны семьями дружили, причем сама Маша без матери в 3-месячном возрасте осталась, так что хорошо понимала, что такое дети без матери. Мейн вместе с дочерью часто в гостях у Цветаевых бывать стал, хотя аккомпанировать уже некому было.

-Два главных мецената в жизни Цветаева – это миллионер Нечаев-Мальцов и Александр Мейн. Мейн приобрел коллекцию египетских древностей и Цветаеву ее подарил. В Музее изобразительных искусств имени А. С. Пушкина эта египетская коллекция представлена.

-Все понимали, что двое маленьких детей на руках – это невозможность наукой заниматься и как могли Ивана Владимировича поддерживали. Маша, например, с маленьким Дюшей возилась. В конце концов Иван Владимирович просит у Александра Мейна руки его дочери: на момент предложения Цветаеву 43 года исполнилось. Это не любовь была, а поиск родственной души и матери своих детей.

Мария Цветаева (Мейн)

-Когда у самого Александра Мейна жена (мать Маши) умерла, он из Швейцарии экономку Сусанну Давыдовну выписал. Она совсем не хороша собой была: такая высокая оглобля и некрасивая. Сусанна Давыдовна сразу попросила дать ей возможность не только экономкой быть, но и воспитанием и образованием Маши заниматься. Образованием Маша Сусанне Давыдовне обязана: уже в 4 года Маша в совершенстве немецкий знала, а всего пятью языками владела и великой помощницей Ивану Владимировичу стала.

-Александр Мейн дал клятву, что, когда его дочь замуж выйдет, сам он на Сусанне Давыдовне женится и попросил Ивана Владимировича свадьбу с Машей на два года отложить – до момента исполнения Маше 21 года. И 45-летний Иван Владимирович женится на 21-летней девушке. Он видел в ней мать своих детей, и Маша ею стала: она очень Дюшу любила и с пеленок его знала. Лёра (которой тогда 9,5 лет исполнилось) мачеху не приняла.

-На тот момент Цветаев уже создал женский пансион, в котором сам же историю античности и преподавал, и Лёру он в этот пансион забрал: она не только его ученицей, но и помощницей и сподвижницей стала. Впоследствии Лёра, великолепное образование получившая, создавала музеи декоративно-прикладного искусства и народных промыслов при таких женских гимназиях. И подобных музеев она девять создала.

-После революции, когда Ленин запретил частную собственность, у Лёры музеи эти отобрали, после чего Лёра приняла решение переселиться в Тарусу, где вместе с мужем-врачом до конца жизни прожила. Впоследствии Лёра помогла дочери Марины Цветаевой, Ариадне Сергеевне Эфрон: когда Ариадне Сергеевне после многих лет, проведенных в ГУЛАГе, запретили в столицах жить, Лёра выделила ей часть земли на своем участке в Тарусе.

-Не проходит и года после свадьбы, как в 1892 году у Ивана Владимировича Цветаева рождается первая дочь от второго брака – Марина Цветаева.

Марина Цветаева,1917

-Спустя почти два года, в 1894 году, в деревянном доме в Трехпрудном переулке вторая дочь от второго брака рождается – Анастасия Цветаева.

-На руках у Марии Александровны уже трое детей: Дюша, Муся и Ася. Во дворе ясени и тополя подрастали – деревья на рождение детей сажали.

-Дом, в котором эти трое детей родились, утерян. Когда Андрей вырос, у него своя квартира на Тверской появилась и по завещанию ему этот дом отошел. На момент смерти Ивана Владимировича и Марина, и Анастасия уже замужем были и в своих семьях жили: обе сестры в 1912 году замуж вышли.

-В 1913 году умирает Иван Владимирович Цветаев (спустя месяц почти и Юрий Степанович Нечаев-Мальцов умер), а в 1914 году Первая мировая война начинается, потом революция, во время которой старый дом в Трехпрудном на дрова разобрали. В 1919 году Марина с 6-летней дочерью с изумлением заглянула в окна зала дома, и увидела, как на подоконниках из глиняных мисок чужие люди воблу вареную хлебали, а уже в 1920 году на месте дома только развалины камина торчали.

-Еще совсем девочкой, в 1909 году, Марина пророчески написала:

Засыхали в небе изумрудном

Капли звезд - и пели петухи…

Это было в доме старом, в доме - чудном…

Чудный дом, наш дивный дом в Трехпрудном –

Превратившийся теперь в стихи!

-Андрей ушел из жизни довольно рано (по болезни), но успел искусствоведом стать, причем самоучкой и музыкантом-самоучкой: на гитаре по самоучителю играть выучился, прекрасно на аккордеоне, мандолине и балалайке играл. Входя в качестве эксперта в комиссию по оценке церковных ценностей, Андрей многие церковные реликвии спас.

-Андрея Мария Александровна Мейн очень берегла и за рояль не сажала, а свою мечту стать пианисткой она через Марину и Анастасию осуществить пыталась – сестренки на рояле, на котором Маша когда-то с Рубинштейном играла, музицировали. Андрей научил на гитаре Анастасию играть. А Мария Александровна считала, что дочь ее Марина («большеногая и большерукая») – прирожденная пианистка.

-Итак, родились две девочки: Марина и Анастасия. Лёра тогда в пансионе жила и только на праздники в дом приезжала. А праздники тогда православные были, особенно Рождество любили. Цветаева писала о Рождестве, когда в дом елку с пушистыми лапами вносили, такими же пушистыми, «как у нашего кота Васьки». А Васька водил носом и чуял запах рождественского ростбифа. Это были самые счастливые дни. Приезжала Лёра и расписывала белые бумажные скатерти английскими розами.

-Цветаевские дети дружили и воспитывались вместе, особняком только Лёра стояла. К концу жизни Марины отношения ее с Лёрой совсем испортились. В 1939 году, когда Цветаева уже в Россию вернулась и в Тарусу в последний раз приехала, она у Цветковых (у друзей) всего на одни сутки остановилась, а не у Валерии Иловайской.

-Мария Александровна Мейн, совсем юная женщина, с 18 лет с Дюшей возится, в 21 год замуж за Ивана Владимировича выходит и ангелом-хранителем цветаевской семьи становится. При этом в гостиной в доме в Трехпрудном переулке посмертный портрет Вари Иловайской висит, Иван Владимирович каждое утро к портрету этому подходит и о сделанном отчитывается, о планах своих рассказывает: юная Мария Мейн к любви всей жизни Ивана Владимировича ревнует естественно.

Посмертный портрет Варвары Дмитриевны Иловайской-Цветаевой

-Первые два года после свадьбы Мария Мейн ужасно мучилась не угасшей любовью Ивана Владимировича к покойной Варе Иловайской. «Мы венчались у гроба»,- писала Мария в своем дневнике.

-Правда, позже и второй портрет появился: после 1906 года, когда Мария Мейн сама из жизни ушла. Иван Владимирович поклялся тогда, что жениться больше не станет и вдовцом останется. Но и дети к тому времени уже подросли, сиротами Марина и Ася остались: Марине на тот момент 14, а Асе 12 лет было. Постарше - Дюша и уж совсем взрослая Лёра.

-Дети очень Марию любили, хотя она их в строгости воспитывала. Сама воспитанная протестанткой по вероисповеданию Сусанной Давыдовной, Мария усвоила принципы протестантского воспитания: у протестантов не принято гладить детей по голове, ласкать, целовать, прижимать к себе. И Мария детей также строго воспитывала, расписание дня обязательно присутствовало. Мария Александровна о сыне мечтала, но родила двух дочек: больше ей (по состоянию здоровья) рожать противопоказано было.

-Любимым произведением Марии Александровны Мейн Второй концерт Рахманинова был. Детям она этот концерт каждый вечер на ночь играла, и дети под этот концерт засыпали. В последний раз Мария этот концерт незадолго до смерти исполнила. После смерти матери Марина Цветаева сняла (навсегда) очки и на рояле больше не играла.

Марина в записных книжках описывает свои разговоры с мамой:

-Мама, а что такое социализм?

-Социализм, деточка, это когда дворник придёт у тебя играть ногами на рояле.

-Мария Мейн великолепной пианисткой и большой любительницей палитры была. Она горячо отдалась делу создания Музея слепков и очень помогала Ивану Дмитриевичу.

-Роман Клейн музей в виде античного храма все-таки выстроил, напротив почти храма Христа-Спасителя. Понятное дело: появление языческого храма рядом с главным православным храмом России тут же возмущение общественности вызвало, но точку Николай II в этом деле поставил, красным карандашом резолюцию написав: «Музею быть».

-Иван Владимирович объясняет императору, что в музее атриумы предусмотрены, что электричества меньше (в результате естественного освещения) потребуется, что музей поэтому с пяти утра вплоть до сумерек работать сможет.

-Где же вы столько стекла возьмете? -удивился Николай II.

-А потом подошел к Нечаеву-Мальцову и сказал: «Ну вы – стекольщик, так что стекла у Вас достаточно». И Нечаев-Мальцов для строительства музея громадную сумму выделяет – 4,5 млн. золотых рублей. Сам император 850 тысяч рублей внес.

-Конечно, большую часть средств Нечаев-Мальцов выделил, но и другие меценаты у музея появились, а все потому, что Мария Александровна заявила, что залы в музеи именные будут. И сейчас идея восстановить названия залов, в честь благотворителей когда-то названных, обсуждается. Самое интересное, что вдовы подтянулись – кто 25, а кто и 100 рублей на музей жертвовал. Вдовы приходили и говорили: «Увековечьте!».

И. В. Цветаев и Ю. С. Нечаев-Мальцов на ступенях Музея. 1912 г.

На открытии Музея 31 мая (13 июня) 1912. В центре царская семья, И. В. Цветаев и Ю. С. Нечаев-Мальцов. Кадр из кинохроники

-Музей очень долго строился, горел, рушился. Самое тяжелое время в 1901–1902 годах настало, когда Мария Александровна туберкулезом заболела. Иван Владимирович увез ее в знаменитую клинику в Давосе (Швейцария), в которой от туберкулеза Елена Дьяконова (Гала Дали) вылечилась. О существовании клиники Иван Владимирович от самой Галы и узнал – та вместе с сестрами Цветаевыми в одной гимназии училась и подругой их закадычной была. В музее семьи Цветаевых есть фотография юной Галы.

-Когда Гала в доме Цветаевых появилась, она поражена была уютной атмосферой и энциклопедическими знаниями Ивана Владимировича. Анастасия очень Галу за фрондерский характер любила. Гала, кстати, подговорила Марину и Анастасию сделать прически-каре. Анастасия Ивановна в своих «Воспоминаниях» так Галу описывала:

«Один из самобытнейших характеров, мною встреченных. Взгляд ее узких, поглощающих глаз, движение волевого рта – и она была милее, нужнее всех, что глядели на меня с восхищением. Темы, все, были – общие. Стихи, люди, начинающиеся в вихре рождавшегося вкуса – причуды. В ней, пожалуй, сильней моего – некое оттолкновение; во взлете брови вдруг вспугивающий весь пыл застенчивости короткий взрыв смеха… Она хватала меня за руку, мы неслись.

Чувство юмора в Гале было необычайно: смех ее охватывал как стихия. Как нас с Мариной. Только была в ней Марине и мне не присущая, какая-то ланья пугливость, в которой было интеллектуальное начало, только внешне выражаемое мгновенной судорогой смеха, вскипающего одним звуком, почти давящим ее; взлетали брови, все ее узенькое лицо вспыхивало, и, озираясь на кого-то, на что-то ее поразившее, отпугнувшее, она срывалась с места: не быть здесь. Так некая часть ее сущности была – в убегании, в ускальзывании от всего, что не нравилось. Не осуждая, не рассуждая, она, может быть еще не осознав, – отвертывалась.»

-Сама Гала очень ценила свою дружбу с сестрами Цветаевыми.

-Думаю стоит на документальный фильм-воспоминание с участием Анастасии Цветаевой «Мне 90 лет, еще легка походка…» взглянуть, он в Сети есть. Фильм в 1989 году снят.

-Александр Мейн сдержал свое обещание и на Сусанне Давыдовне женился, хотя близких отношений (как у мужа с женой) между ними не было. Как жена Мейна Сусанна Давыдовна дворянство получила, для нее Александр Мейн в Тарусе дом построил, который теперь «Дом-музей семьи Цветаевых» называется. И в завещании своем Алесандр Мейн жене значительную сумму денег оставил. Вы, кстати, удивитесь какие в этом доме комнаты маленькие – совсем не дворянская усадьба.

Александр Данилович и Сусанна Давыдовна Мейн

-Когда Иван Владимирович женился на Марии Мейн, он представил Сусанну Давыдовну детям со словами: «Это ваша бабушка».

-Я не бабушка, -возразила Сусанна Давыдовна, не очень хорошо по-русски говорившая.- Я тьотя.

-Так ее «Тьо» младшие сестры Цветаевы и прозвали. И в письмах к ней «Тьо» называли. Тьо младших Цветаевых нежно любила, возилась с ними, на исповедь в Страстной монастырь (второй по популярности православный храм после храма Христа Спасителя) водила.

-Марина каждое утро на два часа запиралась, чтобы поэзии себя посвятить. Она выторговала себе еще в юном возрасте эти два часа. Марина начала слышать поэзию и рифмы стали в ее голове складываться в пятилетнем возрасте. Как у Чайковского музыка в 4,5 года зазвучала в голове, так и продолжила звучать до конца его жизни. С пяти лет до конца жизни два часа в день Марина Цветаева поэзии посвящала и этому помешать не могли ни внешние, ни внутренние обстоятельства. Только в проклятой Елабуге Марина способность стихи писать утеряла.

-Отец, Иван Владимирович, по поводу Марины в своих дневниках удивлялся: «Зачем такой неуклюжей и пухлой, такой тухлой, такой близорукой, такой кучерявой дворянской девочке столько талантов? Не выдержит.»

-Сами сестры называли себя «сиамскими близнецами», они (одинаково одетые) выступали на поэтических вечерах, стоя спина к спине и читая стихи одинаковым голосом. Первой влюбленностью Муси и Аси стал ученик их отца. Иван Владимирович часто дома с учениками занимался и однажды в доме Цветаевых появляется молодой человек, Эллис, оказавший на двух молодых девушек определенное влияние.

-Модный поэт, символист, циник, поклонник Ницше, он был для них представителем богемной, взрослой и манящей жизни и пробудил в них порыв к творчеству. Эллису Марина свою юношескую поэму «Чародей» посвятила:

Он был наш ангел, был наш демон,

Наш гувернер - наш чародей,

Наш принц и рыцарь. - Был нам всем он

Среди людей!

 

В нем было столько изобилий,

Что и не знаю, как начну!

Мы пламенно его любили –

Одну весну.

-Молодой символист ежедневно в дом Цветаевых приходил, хотя отец, по воспоминаниям Марины, в ужасе был от влияния этого декадента. Когда выяснилось, что Лев Кобылинский (а таково настоящее имя Эллиса было) в негодность книги из домашней библиотеки Ивана Владимировича привел, сделав в них вырезки, страшный скандал разразился. Больше Эллиса в доме Цветаевых не принимали.

Эллис

-Но именно Лев Кобылинский ввел Марину в круг поэтов-символистов, организовав вместе с Андреем Белым поэтический кружок «Аргонавты».

-Сестры подрастают и царевнами становятся. Жизнь их резко в 1912 году меняется, когда обе свою судьбу встречают. У Анастасии это на знаменитом катке на Патриарших прудах произошло. Плата за вход на этот каток была фиксированной и не менялась. Сестер туда вначале Лёра водила, а потом (когда подросли) сестры каток самостоятельно посещать стали. Коньки тогда из себя стальные лезвия представляли, которые к обуви привязывали, и Анастасия встречает молодого человека, который предложил ей коньки к обуви прикрутить. Этим молодым человеком 19-летний Борис Трухачев оказывается, который просит руки 16-летней Анастасии, и она соглашается, попросив у отца благословения.

-Тем временем Марина уезжает в Коктебель по приглашению самого Максимилиана Волошина, который купил ее первый сборник стихов «Вечерний альбом», изданный в 1910 году на средства автора. Мария Мейн большую часть своего состояния музею, мужем основанного, оставила, но и дочерям своим суммы приличные завещала. При этом деньги дочери по достижении ими 40-летнего возраста получить могли.

-Если получат слишком рано, -писала Мария Мейн в дневнике,- то одна дура деньги богомольцам отдаст, а другая – революционерам.

-Деньги эти сестры Цветаевы так и не получили, поскольку после прихода к власти большевиков банки национализированы были, но они регулярно проценты с денег этих получали. Вот на эти проценты Марина сборник и издала, причем сама наняла извозчика и тираж по магазинам развезла.

-Прочитав книгу, Волошин с поэтессой познакомиться захотел. Он полагал, что дело с солидной дамой иметь будет, а дверь ему девчонка в черном халате открыла, на голове – тюрбан из полотенца.

-Это я, -сказала Марина и сорвала тюрбан, под которым зеленые волосы были.

-Елена Дьяконова посоветовала Марине волосы хной подкрашивать. Когда она хну смывала, то волосы иногда желтыми, иногда оранжевыми, а в этот раз зелеными оказывались.

Б. М. Кустодиев. Портрет Волошина, 1924 год

-Волошин влюбился сразу и предложил Марине в качестве античной принцессы в Коктебель приехать. Вот эта девочка с большими руками и ногами, да еще и пухлая – принцесса античная? Марина прочла, что если пить кумыс и ничего не есть, то похудеть можно и она уезжает в соседнюю татарскую деревню, где пьет кумыс и плавает. Марина худеет, у нее прямая спина пианистки и совсем другая с тонкой талией фигура образуются. В этом новом образе Марина в Коктебель в 1911 году и отправляется. Глаза у Марины (по выражению Анастасии Ивановны) «крыжовникового» цвета были, то есть рыжевато-зеленые, ее потом в Коктебеле зеленоглазой колдуньей прозвали.

-Туда же и Сережа Эфрон приезжает, которому всего 17 лет, а Марине - 18. Сергея тоже Волошин пригласил, потому что у Сергея - туберкулез (надо подлечиться) и в семье трагедия. Мама Сергея, урожденная Дурново, из древнего дворянского рода, революционными идеями увлеклась, в партию эсэров вступила и в тюрьму попала.

-Отец Сергея из древнего рода иудейских раввинов, сам он необыкновенной красоты с вытянутым лицом «как шпага» (так Марина написала), с глазами цвета моря с золотыми искрами. Марина в Сергея влюбляется и вечером зовет его по пляжу прогуляться. Пляжи тогда сердоликовыми были – это сейчас все щебнем закрыли. Марина как-то заявила, что замуж за того выйдет, кто ее любимый камень угадает и Сергей во время прогулки находит сердолик с дырочкой – сердоликового «Куриного Бога».

Сергей Эфрон

-Неизвестно, любила ли Цветаева сердолик на самом деле, но она объявила, что именно сердолик ее любимый камень. Она сделала из сердолика, найденного Сергеем, кольцо (это кольцо сейчас в Америке в музее Серебряного века находится.

-Это 1912 год, год открытия музея: обе сестры влюблены и обе у отца благословения просят. Иван Владимирович пишет в дневнике: «У одного и другого жениха на лбу написано, что семью содержать не смогут».

-Анастасия и Марина замуж выходят, у Анастасии вскоре сын, Андрей Трухачев, рождается – он всю жизнь мать сопровождал и из жизни на два месяца раньше нее ушел.

-Венчаются и Сергей с Мариной, несмотря на то что Сергею еще 18 лет не исполнилось. На момент венчания из всей семьи Сергея только две сестры остались: младший брат Константин из-за нападок однокашников в Париже повесился, мать с собой из-за самоубийства сына на его могиле на кладбище Монпарнас покончила, отец умер. Марина ему семью заменила.

Слева направо: Анастасия Цветаева, Сергей Эфрон, Марина Цветаева. Москва, Трехпрудный переулок, 8.1913г. (Дом-музей Марины Цветаевой)

-В 1913 году обе сестры с разницей в две недели рожают. Анастасия, оправившись от родов, пошла Марину навещать, только что дочку Ариадну родившую. Незадолго до родов Марина в сумерках по музею (там же электрического освещения не было) между статуй бродила. Любимой статуей Марины Ариадна с путеводной нитью была. Марина попросила у отца разрешения назвать будущего ребенка Адрианом (если мальчик родится) или Ариадной (если девочка) и отец такое разрешение дает.

-В том же 1913 году все меняется: Марина влюбилась в только что вернувшегося из-за границы брата Сергея, Петра Эфрона.

Фотограф И. Ф. Афанасьев. Портрет Петра Яковлевича Эфрона в студенческом мундире. Середина 1900-х годов.

-Ариадну отвозят к крестной, ею была Елена Оттобальдовна Волошина (в девичестве – Глазер), мать Максимилиана Волошина, очень необычная женщина. Елена Оттобальдовна сама развелась с мужем (хотя тогда это не принято было) и воспитывала Макса одна, будучи для него кумиром. Это была очень эмансипированная дама и именно она на покупке дома в Коктебеле настояла – на этот дом денег как раз и хватило.

Елена Глазер (мама Максимилиана Волошина)

-Дом этот тогда в Коктебеле на берегу моря один одинешенек стоял, вокруг него ничего не было. Погостить в доме Волошины всех друзей и знакомых приглашали. Насмотревшись «Дягилевских сезонов», Елена Оттобальдовна призвала всех шаровары носить, и сама их надела. Кроме того, она остригла волосы и к шароварам своеобразный камзол надела. При крещении Ариадны священник посетовал, что крестная девочки на мужика похожа.

Неизвестный фотограф. Крым. Коктебель. Дом М. Волошина. Начало 20-го века

-Роман с Петром у Марины недолго продолжался: Петр туберкулезом болел и в июле 1914 года скончался, а Марина в доме в Коктебеле в Соню Парнок влюбилась.

Некрополь Эфронов на Ваганьковском кладбище Москвы

-В начале 20-го века дух античности пронизывал тогдашнюю атмосферу и подобные отношения между женщинами особо предосудительными не считались. Соня на 7 лет старше Марины была, писала очень хорошие стихи, и Марина отмечала, что ее собственная поэзия на поэзии Пушкина и Сонечки выросла.

София Парнок

-Впрочем роман Марины с Соней не долго продолжался, его сменил роман Марины с Осипом Мандельштамом: Марина очень влюбчива была. Софию Парнок не только как поэта, но и как литературного критика ценили. Умерла София в 1933 году в возрасте 48 лет в результате инфаркта и на Введенском (Немецком) кладбище в Москве похоронена.

Могила Софии Парнок на Немецком кладбище

Между тем автобус, проехав через Серпухов, к полудню до Тарусы добрался.

Город Таруса расположен в 130 км от Москвы и в 32 км от Серпухова на левом берегу реки Оки у устья реки Таруса. Электрички из Москвы только до Серпухова ходят, из Серпухова до Тарусы на автобусе или такси добраться можно.

Остановился автобус у местной автостанции, в здании которой корейская пирожковая имелась.

Первым дело Бэлла нас к общественному туалету отвела, единственному (кажется) в городе.

-Он платный, в последний раз стоимость его посещения 30 рублей составляла, -сообщила гид.

С тех пор, как Бэлла последний раз Тарусу посетила, стоимость посещения туалета до 50 рублей выросла.

Собрав группу, гид экскурсию начала.

-Дорогие мои москвичи, -сказала Бэлла.- Мы с вами экскурсию по Тарусе начинаем. Когда в 90-е годы прошлого века везде улицам прежние названия возвращать стали, местные жители ничего не переименовывать попросили. Поэтому не удивляйтесь, когда мы с вами по улицам Ленина, Карла Либкнехта, Карла Маркса, Розы Люксембург и Фридриха Энгельса и т. д. гулять будем.

-Памятник Ленину, который вы видите, в качестве произведения искусства оставили. Авторство памятника скульптору Павлу Бондаренко принадлежит, самой известной работой Бондаренко памятник Юрию Гагарину на Ленинском проспекте в Москве является. Скульптор в Москве жил, но так часто в Тарусе бывал, что здесь его и похоронили.

-Восстановили Петропавловский собор, вновь украсивший собой площадь Ленина, которая всегда Торговой называлась. Таруса, старинный городок, основанный на левом берегу Оки при впадении в нее реки Тарусы. Дата основания Тарусы из летописи известна – это 1246 год. Таруса была и центром удельного Тарусского княжества, и городом-крепостью.

-Князь, проплывавший как-то по реке, людей на высоком берегу увидел и спросил: «Чья земля то?». Ему ответили: «То Русь». Так и появилось название Торуса, а поскольку мы «акаем», со временем она Тарусой стала.

-Таруса в конце 19-го – начале 20-го века культурным центром становится, здесь многие творческие личности появлялись и первыми такими личностями Цветаевы стали: им Тарусу порекомендовали, и они у муниципалитета города дачу сняли. Дачу «Песочное» назвали, потому что окна ее на песчаные пляжи выходили.

Архивное фото, дом в Песочном

-Сразу сообщу: дачи этой не существует, ее двумя экскаваторами советские власти на глазах Ариадны снесли. Там до сих пор творческий пансионат «Серебряный век» существует, расчищенный участок на месте дачи Цветаевых бетоном залили и танцплощадку для пансионата организовали, где дискотеки проводили. Так что от дачи «Песочное» совсем ничего не осталось.

Место, где находилась Цветаевская дача

-Лето 1892 года Цветаевы на даче проводят, Мария Александровна беременна и 8 октября того же года у них первенец рождается – дочь Марина. Вообще дача с перспективой снята была, на 12 лет, но потом Цветаевы упустили момент продления аренды, и дача совсем другим людям сдана была.

-В советское время дача достаточно ветхой уже оказалась, а все ее навещали (память о Цветаевых никуда не делась) и под предлогом опасности обрушения дачи власти ее и снесли. Сам Иван Владимирович в своих дневниках записал: «Маленький городок над чистой, спокойной, рыбной Окой. Центр России, типичный русский город, простые солидные дома, массивный Успенский собор, богатые лавки и магазины, спокойный неторопливый уклад провинциальной жизни».

-Цветаевы здесь «выздоравливали от зимы», они были первыми дачниками и за ними уже другие представители культуры и искусства потянулись. Для самой Марины, знавшей Трехпрудный и Борисоглебский переулки, но не знавшей деревни, Таруса – это и есть Россия, где она детство и юность провела.

-В советское время уклад в Тарусе кардинально изменился: пили здесь нещадно, потому что заняться нечем было. Кроме того, сюда, «за 101-й километр», из Москвы всех неугодных высылали. Еще до революции здесь вышивальная артель создана была, которая в 90-е годы почти пропала, но сейчас возрождается, и тарусская вышивка нынче в Москве продается.

-Перед нами Торговая площадь, какой ее сестры Цветаевы видели. Вначале они поездом на железнодорожную станцию приезжали, куда за ними лошадей присылали, и они по Калужской дороге ехали.

-Сперва они в доме своих родственников Добротворских в Тарусе останавливались, где чай с пирогами пили и пыль дорожную отряхивали. Дом сохранился, но сейчас в нем несколько семей живут: дом когда-то на коммуналки поделили, да так и не расселили пока.

Таруса, ул. Ленина, д.29

-А уже потом на дачу «Песочное» перебирались, куда прислуга заранее приезжала, дом протапливала и прибиралась в нем. Девчонки же сразу вокруг дачи бегать начинали, любимые смородиновые и малиновые кусты осматривая: из их ягод варенье варили. В конце октября Цветаевы вместе с вареньем с дачи в Москву перебирались, где всю зиму чай с эти вареньем за знаменитым столом-сороконожкой пили. Стол этот в Тарусу перевезли и сегодня вы его увидите. Почему стол-сороконожка? Потому что за ним множество людей собиралось и под столом много ног видно было. Кроме того, сестры находили игрушки, осенью забытые и очень радовались.

-Когда девушки выросли, в Тарусу на Рождество Иван Владимирович приезжать стал: Тьо для него специальный флигель у своего дома построила и Иван Владимирович на Рождество сюда итоги года подводить приезжал. Тьо швейцарские шоколадные конфеты заказывала и серебряными щипчиками их подавала, чтобы Иван Владимирович пальцы конфетами не запачкал. Здесь же на веранде (веранда сохранилась) с теми же швейцарскими конфетами (беря их серебряными щипчиками) чай во время своего свадебного путешествия Марина Цветаева с Сергеем Эфроном пили.

-Здания на Торговой площади с прошлого века сохранились. Когда на Торговой площади ярмарка открывалась, для сестренок самое счастье наступало: здесь были качели, карусели и всякие сладости вместе с деревянными игрушками продавались.

-Очень они любили, когда сюда Василий Поленов по понтонному мосту приходил, ведь усадьба Борок (ныне – Поленово), построенная в купленном художником в 1890 году имении, неподалеку от Тарусы, на другом берегу Оки находится. Поленов – аристократ, столбовой дворянин. Кроме него, среди русских художников столбовым дворянином только Верещагин являлся.

В. Д. Поленов. Портрет работы И. Репина (1877)

-Поленов великолепным наездником вплоть до самой смерти оставался: прямая спина, аристократическая выправка. Он скакал на лошади до Оки, привязывал ее и по понтонному мосту в Тарусу перебирался.

-Уже после революции, когда голод и холод наступили, Поленов специальный аппарат- диораму купил и детям окрестным слайды (чтобы от голода их отвлечь) показывал. Сам голодный, с распухшими ногами, Поленов на лошади по-прежнему до понтонного моста доезжал и к детишкам тарусским с аппаратом (в рюкзаке) отправлялся. Слайды (несколько десятков небольших картин, написанных Поленовым) начинались с изображений Тарусы, потом – Москвы, потом – Петербурга, затем мировые столицы следовали: дети по всему миру вместе с картинами путешествовали. А в рюкзаке художника для детишек (кроме слайдов) еще и хлебные огрызки, и кусочки сухарей находились.

-Перед нами собор Петра и Павла, собор не простой. До 1779 года на его месте деревянный Никольский храм стоял, который сгорел. Указом Екатерины Великой велено было на этом месте каменный собор с колокольней построить, для чего из казны 5989 рублей выделено было: в современных деньгах это примерно 3,5 млн. рублей.

-Собор всего за четыре года по проекту губернского архитектора Ивана Ясныгина построили: он в Санкт-Петербурге строил, поэтому в соборе петербургское влияние чувствуется. В 1790 году собор в честь святых апостолов Петра и Павла освятили, затем в храме три престола появились – Петра и Павла, Николая Чудотворца и Успения Богородицы.

-Зодчий придал зданию собора величественный облик: колокольню с пилястрами, восьмиугольный купол, арочные купола, плоские наличники, сложные ломанные скругленные стены в стиле позднего барокко. Собор был теплый, зимний, а в 1871 году каменная ограда с ажурной железной решеткой вокруг него появилась.

-При соборе кладбище церковное располагалось. Колоколов на звоннице семь имелось, главный колокол 210 пудов весил. В 1930 году купол и колокольня разобраны были, как и у 50% московских сорока сороков, да и у церквей, Москву окружавших. В здании собора Дом пионеров открыли, он вот так выглядел.

-Потом к нему художественную галерею пристроили, в которую коллекцию картин одного из тарусян передали. Это была удивительная коллекция: в ней по картине Айвазовского и Левитана имелось. В 90-е годы некто зашел (или зашли) в галерею, сняли Айвазовского и Левитана со стен и ушел (ушли). «Кражу века» долго расследовали, никого не нашли, но продать и Айвазовского, и Левитана невозможно: сами понимаете - сидеть за это никому не хотелось и дело тем закончилось, что воры обратно сами картины в галерею подкинули.

-В те же 90-е храм восстановить решили и делается это на средства знаменитых дачников: вся Академия художеств в этом участвовала: и скульпторы, и художники – они сюда на пленэр приезжали. В 2001 году они на Торговую площадь с мольбертами вышли, поставили огромный медный таз и все деньги за тут же проданные картины в таз этот бросали – хватило на восстановление собора.

-12 июля 2005 года восстановленный собор открыли: четыре года в свое время собор строили и за четыре же года его восстановили. Вместо деревянного иконостаса современные скульпторы каменный (в древнерусском стиле, в стиле Андрея Рублева) сделали, а своды современные художники расписали. 12 июля 2005 года, в день Петра и Павла, после молебна и крестного хода собор освятили заново.

-Более того, художники мольберты вновь на Торговую площадь вынесли и средств, за этюды вырученных, на новые колокола хватило: на большой (весом 820 кг) колокол и шесть малых, весом от 200 до 60 кг. 16 июля 2005 года, после 75-летнего перерыва, раздался переливчатый колокольный звон, весь город на Торговой площади собравший.

-Таким образом, Петропавловский собор полностью восстановлен был и объектом культурного наследия стал. Здесь служит батюшка, у которого с женой много детей, он сайт собора сделал, и вы с ним пообщаться можете.

https://tarusa.cerkov.ru/glavnaya/sobor-tarusa/

-Сейчас 13–20, я вам десять минут для посещения храма даю. Дамам платками головы можно не покрывать: мы – туристы, а Николай Угодник путешественникам послабление дает.

-В 1941 году Марина Цветаева в доме Ардовых на Большой Ордынке в Москве с Анной Ахматовой встречается. Они очень долго о поэзии разговаривали. Узнав, что Марина удавилась, Ахматова поставила себе цель в Елабуге побывать, и Ахматова в Елабуге побывала, пройдя последним путем Марины Ивановны Цветаевой. После этого Ахматова удивительное стихотворение написала: «Нас четверо»:

Все мы немного у жизни в гостях,

Жить - этот только привычка.

Чудится мне на воздушных путях

Двух голосов перекличка.

 

Двух? А еще у восточной стены,

В зарослях крепкой малины,

Темная, свежая ветвь бузины…

Это - письмо от Марины.

-Стихотворение Анна Ахматова посвятила О.М. (Осипу Мандельштаму), Б.П. (Борису Пастернаку) и М.Ц. (Марине Цветаевой). Ахматова воспользовалась сокращениями, которыми Цветаева свои произведения всегда подписывала (М.Ц.). Еще в 1923 году Соня Парнок назвала «большую четверку» постсимволистской поэзии России: Пастернак, Цветаева, Ахматова и Мандельштам.

-Поэтесса Белла Ахмадулина знала поэзию Марины Цветаевой наизусть, местному музею Цветаевых рукописи свои подарила, а ее муж, Борис Мессерер, задумал создать здесь Аллею деятелей культуры и искусства и 7 октября 2006 года этот памятник Марине Цветаевой открывается. Автор – скульптор Владимир Борисович Соскиев. Марина с большими ногами и с большими ногами, здесь же неподалеку песчаные пляжи Оки, по которым они босыми шли: впереди отец, сзади него – Марина и Ася. Шли они на чаепитие к Тьо, так они каждое воскресенье делали.

-Здесь уже взрослая Марина изображена. В свой последний приезд в Тарусу Марина также босиком вместе с приятельницей тут прогуливалась. У Марины с собой блокнотик и краски имелись, она на пенек присела и сказала, глядя на сосны при сильном ветре и зарисовывая их: «Сосны танцуют вальс».

-Марина на дачу «Песочное» идет, а навстречу ей другой великий поэт – Белла Ахмадулина. Если от памятника Цветаевой как бы круги расходятся, то Ахмадулина стоит вытянувшись, руки сзади в замок закрыты. Автор памятника Ахмадулиной – тот же Соскиев, это дар Бориса Мессерера Тарусе, открыт памятник в 2013 году.

-Я присутствовала на Президиуме Российской академии художеств, когда Мессерер этот памятник представлял. Все спрашивали его про идею памятника. И я спросила: «Она – Чайка?», на что Мессерер ответил: «Деточка, ну какая она Чайка? Это сгоревшая свеча». Ахмадулина всегда именно в такой позе стихи читала.

-Ахмадулина настолько Цветаеву обожала, что в 22 года очаровательный романс написала:

По улице моей который год

звучат шаги - мои друзья уходят.

Друзей моих медлительный уход

той темноте за окнами угоден.

-Это ответ Ахмадулиной Цветаевой был.

-Борис Мессерер детство в эвакуации провел, а Белла Ахмадулина – блокадница. В какой-то момент ослабшую Беллу уже на сани положили, чтобы на кладбище везти, но кто-то зеркальце к губам поднести догадался – так обнаружили, что она еще дышит и Беллу по Ладоге из Ленинграда вывезли.

-Уже в Москве у Ахмадулиной несколько браков было, Мессерер также не свободен был, но однажды Борис на поэтический вечер Ахмадулиной попал и очарован ею оказался. Выяснилось, что они в соседних домах проживали: однажды Мессерер и Ахмадулина встретились, своих собак во дворе выгуливая. Собаки между собой повздорили, а Борис и Белла встречаться начали, да так до конца жизни Беллы и не расстались.

-После смерти Беллы на Бориса смотреть страшно было, но сейчас с ним рядом молодая художница, у них огромная разница в возрасте, но она его поддерживает. Мессерер целый ряд фильмов о Тарусе снял, их легко найти. Борис и Белла любили в Тарусе бывать, а по вечерам – «ходить в народ» (выражение Беллы). У них было любимое кафе, а в кафе – веранда. Кафе до сих пор сохранилось и веранда тоже.

-Обыкновенно Ахмадулина в кафе чай заказывала, потом вставала, и, заложив руки за спину, стихи читать начинала. Вся Таруса сюда стихи слушать сбегалась. Взгляните, какой вид с этой веранды открывается. Сейчас веранду окнами закрыли, а тогда она открытая была и Ахмадулина, читая стихи, двумя излучинами (с одной и другой стороны) Оки любовалась.

-Теми, что обожал Паустовский. Он писал, что приехал сюда ради двух поворотов реки Оки (один на Поленово, другой – на Ладыжино) и сомов. Паустовский любил сутками в одиночестве в знаменитых заводях сидеть. Таруса, которую мы сейчас видим – творение Паустовского. Водопровод, канализация, телефонная связь – все это «величайший тарусянин» Паустовский сделал.

-Памятник Паустовскому совсем рядом, у забора его собственной дачи. Паустовский с любимой собакой представлен. Чтобы на дачу попасть, нужно это отдельно организовывать – там до сих пор потомки Паустовского живут. Третья жена писателя на даче прямо ботанический сад организовала: она розы разводила. Когда очередная роза расцветала, она мужа звала. Паустовский брал лупу (он почти ничего не видел, несмотря на огромные очки) и рассматривал розу, а потом стихи жене читал.

-Однажды Паустовский заявил жене, что ему нужно уединение и рыбалка и что дачу купить нужно. Он дал жене денег и попросил дачу подыскать. Жене тут же Тарусу порекомендовали, и она сразу сюда приехала: одна, без Паустовского. Ей сказали, что сруб один продается и жена его (вернее то, что от сруба осталось) купила. Паустовский посмеялся над покупкой, но дача оказалась на берегу реки, соседей нет, полный покой и уединение, а дом ему быстро оборудовали.

-Главное достоинство Тарусы – Ока, которую Паустовский «самой русской рекой» называл. Когда Паустовский сюда приехал, воду в Тарусе из колодцев таскали, электричества не было – керосиновыми лампами все освещали, дороги как таковые отсутствовали.

-Паустовский письмо из Тарусы написал, которое в «Правде» в 1956 году (в хрущевскую оттепель) опубликовали. И лед тронулся. «Родник, который Тарусу водой со времен Екатерины II снабжал, ушел на пенсию», -писал Паустовский. После его письма две артезианские скважины пробурены были и женщины до сих пор твердят, что писатель их от коромысел освободил. Еще была высоковольтная подстанция построена, гостиница, жилые дома, асфальтированная дорога из Тарусы в Калугу. В те же годы в Тарусе природный газ появился. Когда Паустовскому телефон провели, он настоял, чтобы телефон и у жителей Тарусы появился.

-История про Марлен Дитрих. Все жены Паустовского знали, что писатель в Марлен Дитрих влюблен и последняя его жена страшно к Дитрих ревновала. Марлен Дитрих рвалась в Советский Союз: у нее был период, когда она увлеклась русской литературой. Дитрих прочла (в переводе) знаменитый рассказ Паустовского «Телеграмма», в котором описывается, что дочь уезжает в город и совсем с матерью не общается, потом телеграмма с известием о смерти матери приходит и дочь не успевает на похороны – мать в последний раз увидеть.

-В 1964 году Марлен Дитрих в рамках своего мирового турне в Москву приезжает и на вопрос журналистов в аэропорту о том, кого бы она в Москве увидеть хотела, отвечает, что Паустовского. Сопровождавший Дитрих в Москве кгбэшник спросил ее, с кем бы она встретиться хотела. «С Паустовским»,- ответила Дитрих. «А в чем дело?»- удивился тот, ведь про Паустовского тогда почти забыли. «В «Телеграмме»,- сообщила Дитрих. И стали Паустовского в Тарусе искать, а он в Москве оказался и на концерт Дитрих отправился.

-На концерт Дитрих в ЦДЛ Паустовский с приятелем пришел, несмотря на то что у него серьезная онкология уже была. Марлен Дитрих вышла на сцену в своем знаменитом платье со стразами и вдруг кто-то крикнул: «Паустовский в зале!». Паустовский, сидевший на втором ряду, встал, Дитрих подошла к нему и на сцену вывела, сказав при этом по-немецки: «И вот - сбылось! Я счастлива, что я успела это сделать.» После этого она на колени встала и руки Паустовскому целовать начала, а стразы с платья к ногам Паустовского отлетали как слезы дочери из «Телеграммы». Паустовский очень обескуражен был.

-Вот подлинная фотография того события.

-Когда на Западе роман Бориса Пастернака «Доктор Живаго» вышел, на поэта гонения начались и сбор подписей, осуждающих Пастернака. Один из «сборщиков» до Тарусы добрался и на дачу Паустовского явился. Жена Паустовского сообщила, что писатель «на сомов ушел» и его дня три подождать нужно, потому что до него не добраться – сплошные болота там. Сборщик (в черном костюме) тем не менее до места рыбалки дошел и протянул Паустовскому бумагу с просьбой подписать ее. «Единственно в чем я могу помочь Вам – это костюм почистить»,- ответил писатель и бумагу подписывать отказался.

-Паустовский всегда считал, что помогать талантливым нужно: бездарный и сам пробьется. Константин Георгиевич создает знаменитые «Тарусские страницы». В Тарусе типографии не было и печатали их (200 экз.) в Москве за ящик четвертинок водки. В «Тарусских страницах» произведения Марины Цветаевой и Ариадны Эфрон напечатали. Когда поняли, какого джинна из бутылки выпустили, «Тарусские страницы» закрыли.

-Похоронили Паустовского согласно его завещанию в Тарусе, но на его могилу мы не пойдем – она далеко очень. После похорон писателя гроза началась. Маргарита Алигер написала:

День стоял неясный, сизый, русый.

На высоком окском косогоре

Хоронила Паустовского Таруса.

Паустовского Таруса хоронила,

На руках несла, не уронила,

Криком не кричала, не металась,

Лишь слеза катилась за слезою.

Все ушли, одна она осталась

И тогда ударила грозою.

-А мы с вами покидаем пределы Тарусы и по этой тропинке к знаменитому камню Марины Цветаевой отправимся.

-Вы видите здесь камень Марины, который 9 октября 1988 года при огромном стечении народа открыт был. В рассказе «Хлыстовки», написанном Цветаевой в 1934 году и впервые в России в 1961 году в «Тарусских страницах» опубликованном под названием «Кирилловны» (хлысты – это секта такая, у них на могилах серебряные голуби были), и Марина написала в нем:

«Я бы хотела лежать на тарусском хлыстовском кладбище, под кустом бузины, в одной из тех могил с серебряным голубем, где растет самая красная и крупная в наших местах земляника.

Но если это несбыточно, если не только мне там не лежать, но и кладбища того уж нет, я бы хотела, чтобы на одном из тех холмов, которыми Кирилловны шли к нам в Песочное, а мы к ним в Тарусу, поставили, с тарусской каменоломни, камень:

Здесь хотела бы лежать».

-Это уже второй камень, здесь установленный. В 1962 году сюда приехал киевский студент-филолог иудейского происхождения Семен Островский, очень творчеством Цветаевой увлеченный. Семен прочел рассказ «Хлыстовки» в «Тарусских страницах» и решил завещание Марины осуществить.

-Ему сказали, что помочь в этом только Паустовский может. Двери Паустовского для всех открыты были, и студент высказал писателю свою идею. «Я могу Вам с бумагами помочь, а камень-то я где Вам достану?»- сказал Паустовский. Но Паустовского все уважали, на местном кладбище нашелся прямоугольный плоский камень, от которого все отказались, и заведующий кладбищем камень студенту отдал.

-Надо было выбить на камне надпись «Здесь хотела бы лежать Марина Цветаева» и Семен к кладбищенским каменотесам обратился. Те деньги брать отказались, оплату опять же чекушками водки затребовав. Студент купил чекушки, надпись выбили и этот камень довольно долго здесь стоял.

-Ариадна Эфрон, уже реабилитированная к тому времени и жившая то в Москве, то в Тарусе, узнав об этой истории испугалась – как бы чего плохого не вышло (годы в ГУЛАГе даром не прошли) заявила, что ничего об этом не знает и те же самые работяги, которые камень устанавливали, его к реке сбросили. Лежал у реки камень довольно долго, пока одна семья дачников его себе не забрала. Входили они на дачу по деревянной лестнице и камень возле нее положили.

Первый кенотаф Марины Цветаевой

-В это время дачники местные семью беженцев приняли, пристроив их к хозяйству. Глава семьи беженцев настолько рукастым оказался, что его на зиму оставили – за дачей присматривать. Когда дачники весной приехали, рукастый похвастался, что он им вместо деревянной каменную лестницу сделал. Оказалось, что он камень Цветаевой на ступеньки распилил. Дачники так и не решились по этой лестнице ходить – другой вход в дом сделали.

-Позже Ариадна разобралась в ситуации, и сама инициатором установки камня стала. При открытии зазвучал Второй концерт Рахманинова, и все говорили, что было ощущение, будто музыка из дачи «Песочное» льется – как будто мать Цветаевой с небес открытие этого камня приветствует.

-В 1937 году на даче «Песочное», тогда еще существовавшей, Анастасия Ивановна Цветаева поселяется. Впервые ее в 1933 году арестовали, но через 64 дня отпустили – за Анастасию Пастернак и Горький вступились. Анастасия Ивановна понимала, что арест не последний и в Тарусу перебралась, потому что у нее в паспорте штамп «101-й километр» уже имелся.

-Надобно заметить, что семейная жизнь Анастасии с Борисом Трухачевым не задалась и в 1914 году они расстались, а в 1915 году Анастасия в гражданский брак с инженером-химиком Маврикием Александровичем Минцем вступает и к нему в Александров переезжает. Именно Минцу посвящено знаменитое стихотворение Марины Цветаевой «Мне нравится, что Вы больны не мной, Мне нравится, что я больна не Вами…», написанное в 1915 году. К сожалению, Минц в 1917 году от перитонита умер.

-Однажды ее выросший и горячо любимый сын Андрей (Дюша) Трухачев дал маме телеграмму, что приезжает в Тарусу с невестой. Возвращаясь с работы, Анастасия видит, что в «Песочном» все огни горят: это было странно, потому что обычно в гостиной собирались, ставили чай, ели пироги и Пушкина читали. Она поняла, что что-то не то происходит, в сенях испуганную девочку встретила, поняла, что это невеста сына и выгнала ее, назвав «приблудной деревенской девкой», чем невесту сына и спасла.

-В комнате Анастасии Ивановны вовсю обыск шел, все ее рукописи уничтожили и вместе с сыном арестовали – 1937-й год. Обоим по 10 лет лагерей дали. Сын по образованию архитектором был, благодаря способностям и образованию срок ему вдвое сократили. Анастасия Ивановна срок от звонка до звонка отсидела – днем она кирпичи формовала, а по ночам портреты заключенных «на заказ» рисовала. Существует мнение, что портретов этих Анастасия Ивановна 900 штук написала. Спустя годы, уже после освобождения и реабилитации, Анастасия Ивановна Тарусу разлюбила и посещать ее избегала – слишком тяжелы воспоминания оказались, с Тарусой связанные.

-И Марина, и Анастасия, напитавшись духом Тарусы, желали здесь на хлыстовском кладбище похороненными быть. На пути, который мы прошли, три хлыстовских кладбища находились, здесь были необыкновенно красивые могилы с серебряными голубями.

-Сестры любили в гости к Тьо через эти кладбища ходить и всегда с собой томики «Войны и мира» Толстого в котомках носили. Однажды, возвращаясь от Тьо и увлекшись рассматриванием могил, Марина и Анастасия не заметили, как стемнело. Марина предложила на кладбище переночевать, а утром незаметно на дачу «Песочное» пробраться, чтобы шума не поднимать. Подложив под голову томики Толстого, сестры на могилах заснули, а утром в «Песочном» появились: оказалось, что отсутствия их никто не заметил.

-Марина вообще кладбища и старые камни обожала. У нее был роман в письмах с Борисом Пастернаком, а вот с Осипом Мандельштамом настоящий роман разгорелся. Мандельштам говорил позднее: «Нам с Надей одни и те же женщины и одна и та же поэзия нравятся». Марина Мандельштама в Александров к сестре потащила и там они по старинному огромному кладбищу гулять отправились. Мандельштам как огня покойников и кладбищ боялся, и тут они на провалившуюся могилу наткнулись, на дне которой икона виднелась. Марина предложила, что она в могилу спрыгнет и икону заберет, и чтобы Мандельштам ее оттуда вытащил. Мандельштаму дурно сделалось, он уехал и роман на этом закончился.

-Сложность романа Марины и Мандельштама в том заключалась, что Марина в Москве, а Мандельштам в Петербурге жил. И вот в 1920 году Мандельштам сообщает, что Надю встретил и жизнь свою с ней связать намерен, на что Марина немедленно стихотворением (ставшим знаменитым) откликается:

Вчера ещё в глаза глядел,

А нынче - всё косится в сторону!

Вчера еще до птиц сидел, -

Всё жаворонки нынче— вороны!

 

Я глупая, а ты умен,

Живой, а я остолбенелая.

О, вопль женщин всех времен:

«Мой милый, что тебе я сделала?!»

-Марина и стариков любила: с друзьями отца переписывалась. Ненавидела высокие дома, поэтому так Тарусу любила.

-После романа с Софией Парнок (Марина не смогла ее деспотичный характер вынести) Марина возвращается в семью, это как раз 1916 год – самый разгар войны. Сережу Эфрона Марина обожала и жить без него не могла, какие бы у нее вулканы страстей не возникали. «У нее опять вулкан страстей, -писал Волошин, -надо сделать все, чтобы ей не было больно, когда этот вулкан страстей закончится».

-В 1916 году Эфрон (несмотря на туберкулез) заканчивает офицерскую школу и на фронт уходит. Но перед этим у него с Мариной свой вулкан страстей произошел, и Марина забеременела. Она обещала Сергею мальчика родить, но родилась девочка – Иринушка (1917 год). Как многие утверждают, Ирина в умственном развитии отставала и не говорила практически, только от голода кричала. Ее в Сережином кабинете поселили, есть было нечего – только половина кочана гнилой капусты. Ариадна заботилась об Ирине, а та только гукала, мукала и ползала.

-1917-1919 - это годы страшного голода, голодали все. В атриумной комнате в Борисоглебском переулке температура зимой выше пяти градусов не поднималась. Марина выпиливала перекрытия и жгла мебель, из Трехпрудного переулка перевезенную, только знаменитое красного дерева кресло отца оставила.

-Друг отца уговаривал ее детей в приют сдать, Марина до последнего сопротивлялась, но в конечном итоге сдалась и сдала Ариадну и Ирину в Кунцевский приют, где детям якобы мясо, рис и шоколад давали (а на самом деле – горстку крупы, но она об этом не знала). Марину Евгений Вахтангов спасает, предложивший ей пьесы писать. Мало кто знает, но Цветаева девять пьес написала.

-Сергей Эфрон в это время в составе Добровольческой армии воюет, Марина о нем ничего не знает. Наконец Эренбург приносит ей записку: Сергей в Чехии, в Праге и в университет поступает. Марина принимает решение и в 1922 году уезжает из Москвы и из России.

-К тому времени у нее младшая дочь умирает. Марине как-то сообщают, что Ариадна тифом больна, Марина пешком (лошадей всех съели) доходит до приюта и видит, что у Ариадны температура под сорок, а рядом с Ариадной, свернувшись калачиком, Ирина лежит. И со словами «Двоих не унести» на руки старшую дочь берет, а Ирину оставляет, полагая, что ее в приюте прокормят. Ариадну Марина спасла, а через некоторое время из приюта воспитательница при ходит и говорит: «Ваша дочь младшая умерла. Уже похоронили».

-Первое, что воскликнула Цветаева, было: «Что же я Сереже скажу?». Потом она Ирине посмертные письма писала, в одном из которых сокрушалась, что дочь «в страшном и грязном розовом платье похоронили. А ведь еще и шубка была, надели ли шубку?». Это единственное письмо, которое сохранилось, и она до конца жизни не могла пережить эту потерю. Когда блогеры называют Цветаеву детоубийцей, то это означает, что они ничего о судьбе Марины Ивановны Цветаевой не знают. Сейчас изданы дневники Марины, масса воспоминаний о ней и в первую очередь воспоминания Анастасии Ивановны Цветаевой обо всей семье.

-Марина не в эмиграцию уезжает, а за Сережей. Так же она и в Россию за Сережей вернулась, когда Эфрон как агент ОГПУ, за русской эмиграцией присматривавший, в СССР сбежать вынужден был. У него тогда деньги появились, отличный костюм, его от туберкулеза лечить начали.

-В 1923 году у Цветаевой в Праге роман с товарищем Эфрона, Константином Родзевичем, начинается – единственный роман, в котором Марина мужу не призналась, за что Сергей ее осуждал. Именно во время этого романа возникли «Поэма Горы» и «Поэма Конца», где Марина называла Родзевича героем: она угадала, он стал героем французского Сопротивления. Родзевич говорил, что в Марине он не поэта, а женщину видел и что она его своими героями перепугала, поэтому он на богатой чешке женился и роман этот затих постепенно.

Константин Родзевич

-Марина Родзевичу любовные письма писала, и Ариадна Эфрон, получив в 1960 году эти письма, архив Марины Цветаевой на 40 лет закрывает со словами: «Через 40 лет не останется людей, кому это больно читать будет». В 2000 году архив открыли и все публиковать стали, выпустив джинна из бутылки.

-Марина Цветаева в последний раз в Тарусу перед самой войной на один день приезжает. Рисуя сосны, она как бы и с юностью, и с Тарусой прощается.

-Сестра Марины, муж и дочь арестованы, у нее не очень хорошие отношения с Лёрой Иловайской, единственная ее отрада – сын Георгий, и с началом войны Цветаева в эвакуацию хоть поломойкой, хоть посудомойкой просится. Она умоляет Николая Асеева отправить ее в эвакуацию и их с сыном вместе с пятнадцатью эвакуированными на последний пароход сажают.

-Сын, которого в семье Мур называют, поразительно на маму похож. Многие считают, что Мур – сын Родзевича, благо у Марины отношения и с Сергеем, и с Родзевичем одновременно были, после чего Мур родился. Подруге она пишет: «Мой Мур-Мурлыга – сын Сергея, я сама все подсчитала». А Сергей Эфрон написал Волошину: «Макс, у меня родился сын. Моего ничего нет. Удивительный мальчик! Вылитый Марин Цветаев».

Георгий Сергеевич Эфрон

-Когда в 1939 году Марина вывозит Мура в СССР, он ее спрашивает: «Зачем меня вывезли? Я в Париже учиться хочу, у меня все друзья там». Ариадна уже в Москве, там же и Сергей – его тайно вывезли после смерти одного эмигранта. Марина советуется с Эренбургом, тот ей вернуться рекомендует, советуется с Пастернаком – тот говорит: «На Вашем месте я бы подумал». Марина получает записку от Эфрона, в которой Сергей сообщает, что он на даче в Болшево живет и Марина решение вернуться принимает.

-Попав с сыном на последний пароход, Марина думала, что их в Чистополе высадят, но их высадили в Елабуге, на противоположной стороне Камы. Марина опять поломойкой-посудомойкой просится, но ей отказывают - она в жутком состоянии. Им жилье в доме Бродельщиковых на окраине выделили. Бродельщиков потом написал, что вошла женщина с прямой спиной, с седыми кудрями и в несуразном берете в белый горох, рядом с ней был мальчик очень на нее похожий, с такой же прямой спиной. Она села на скамейку, бросила руки на стол и сказала: «Я больше отсюда никуда не поеду».

-Им выделили часть комнаты, поставив перегородку. С сыном она по-французски разговаривала. Нет бумаги, нет чернил, Марина не могла писать. У нее были дневники, которые она до последнего дня вела, но три последние страницы вырвала. В Елабуге Марина 12 дней провела. Нет дверей, одни занавески, невозможно уединиться и 31 августа 1941 года она решение принимает. Отправив Мура на очередной воскресник вместе с Бродельщиковым, Марина пеньковую веревку взяла, которую ей Пастернак для упаковки чемодана в эвакуацию дал. Марина тогда Пастернака спросила: «Боря, а она крепкая?», на что Пастернак ответил: «Да на ней удавиться можно». Позже этот ответ Пастернак простить себе не мог, узнав, что Цветаева на его веревке удавилась.

-Марина вспомнила записку 8-летней Ариадны, когда та заболела: «Марина! Я в ужасном состоянии. Здесь нет гвоздей, иначе я бы давно повесилась.» Марина гвозди нашла – в Елабуге в сенях огромные гвозди с большими шляпками имелись. Она обмотала веревку вокруг гвоздя и вокруг своей шеи. Марина не могла стать на табуретку, потому что головой в потолок сеней упиралась, так что она не повесилась, а удавилась.

-Перед смертью Марина три письма написала. Первое сыну адресовано: «Мурлыга! Прости меня. Но дальше было бы хуже. Я тяжело больна, это - уже не я. Люблю тебя безумно. Пойми, что я больше не могла жить. Передай папе и Але - если увидишь - что любила их до последней минуты и объясни, что попала в тупик».

-Второе письмо – Николаю Асееву, члену правления Союза писателей: «Дорогой Николай Николаевич! Дорогие сестры Синяковы! Умоляю вас взять Мура к себе в Чистополь - просто взять его в сыновья - и чтобы он учился. Я для него больше ничего не могу и только его гублю. У меня в сумке 450 р. и если постараться распродать все мои вещи. В сундучке несколько рукописных книжек стихов и пачка с оттисками прозы. Поручаю их Вам. Берегите моего дорогого Мура, он очень хрупкого здоровья. Любите как сына - заслуживает. А меня - простите. Не вынесла. МЦ. Не оставляйте его никогда. Была бы безумно счастлива, если бы жил у вас. Уедете - увезите с собой. Не бросайте!»

-Третье письмо – литфондовской группе: «Дорогие товарищи! Не оставьте Мура. Умоляю того из вас, кто сможет, отвезти его в Чистополь к Н. Н. Асееву. Пароходы — страшные, умоляю не отправлять его одного. Помогите ему с багажом — сложить и довезти. В Чистополе надеюсь на распродажу моих вещей. Я хочу, чтобы Мур жил и учился. Со мной он пропадет».

-И последние слова великого поэта Марины Ивановны Цветаевой: «Не похороните живой! Хорошенько проверьте». Это она на конверте с адресом Асеева написала.

-Когда Мур с воскресника вернулся, Бродельщикова сказала ему: «Ваша мать удавилась». Мур так и не смог на Марину мертвую взглянуть. Похоронили ее на третий день на средства елабужского горсовета, провожали Марину сотрудники морга, Мур в отдалении стоял. Потом он пришел к патологоанатому и тот сказал: «Ваша мать на момент смерти абсолютно здорова была». А ведь многие Марину сумасшедшей считали.

-Асеев не защитил мальчика, который в 13 лет составил антологию французской поэзии, Мур стал бы величайшим деятелем культуры и искусства. Мур написал очерки о Москве, которая бежала в 1941 году – сейчас они как важнейший исторический документ рассматриваются. Мур просил у Асеева брони от мобилизации, но Асеев ему бронь эту не дал и, когда узнал о гибели Мура (в первом же бою) в 1944 году на границе Белоруссии, поехал в Оптину пустынь каяться. Обошел все монастыри, но вернуть уже ничего нельзя было. Расстреляли и Сергея Эфрона.

-Марину Цветаеву на правой стороне кладбища похоронили, на могиле кол поставили, на котором табличку повесили. Табличка затерялась, кол пропал, и никто не знает где ее останки, и где останки Сергея. Останки Мура (предположительно) на границе Белоруссии, но никто точно не знает – на нашей или белорусской земле. На нашей памятник стоит, на котором его фамилия значится. Нет могилы у Сергея, нет могилы у Марины, нет могилы и у ее сына. Из всей семьи могила только Ариадны Эфрон имеется.

-Наша экскурсия продолжается, и мы поднимаемся к остаткам хлыстовского кладбища, где похоронен художник Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов (1870—1905), на так называемый Мусатовский косогор.

-Главная достопримечательность косогора – знаменитый памятник на могиле Борисова-Мусатова, умершего в 1905 году на даче «Песочное». Поленов попросил Цветаева поселить у себя на даче Борисова-Мусатова, у которого и семья, и дочь имелись, но у Борисова-Мусатова тяжелый период в жизни был: от туберкулеза его платоническая муза умерла.

-На даче «Песочное» Борисов-Мусатов, глядя на прекрасные пейзажи, совершенно вылечился, к нему жена с дочерью приехала и вдруг совершенно неожиданно художник из жизни уходит. Борисов-Мусатов в завещании указал, что хотел бы здесь на одном из хлыстовских кладбищ лежать. Земляк-саратовец и друг скульптор Александр Матвеев установил на его могиле надгробный памятник. Примечательно, что дочь Матвеева Нина тоже скульптором стала и памятник Марине Цветаевой в Борисоглебском переулке создала.

-На постаменте из красного гранита фигура мальчика, спящего безмятежным сном. Это именно спящий, а не утонувший мальчик. Ходит легенда, что Борисов-Мусатов при спасении тонущего мальчика погиб, но это не так. На самом деле художник на лодке пейзажи писать отправился, а в тот день сильный ветер и дождь случились и Борисов-Мусатов от воспаления легких на даче «Песочное» умер.

-Этот памятник церковь не разрешала ставить, утверждая, что изображение на нем – языческое, но через два года разрешения на его установку добились.

-А мы с вами на Воскресенскую горку идем.

-Храм Воскресения Христова, в нем была Боголюбская икона Божией Матери, которая город от холеры спасла: в 1848 году тарусяне с этой иконой крестный ход устроили, и холера город стороной обошла. В 1930 году церковь разорили, и икона утрачена была. Восстановили храм точно также, как и Петропавловский собор: художники на пленэр выходили, а вырученные от продажи работ средства на восстановление церкви шли.

-Именно в этом храме в 1906 году Марию Александровну Цветаеву (Мейн) отпевали. Она лечилась в Ялте (это было ее последнее пристанище), но в свое выздоровление не верила и в Москву попросилась, а по дороге в Тарусе высадилась. Ее все время на руках до дачи «Песочное» несли. Она попросила всех выйти, сыграла Второй концерт Рахманинова, потерла озябшие руки, сказала, что на что-то она еще годится и ушла из жизни, без покаяния.

-Похоронили Марию Александровну на Ваганьковском кладбище, где ее повторно отпели.

-Рядом с церковью кладбище было и в память обо всех православных христианах, здесь похороненных, большой каменный Поклонный крест установили.

-Отсюда отличный вид на Оку открывается, а мы с вами в музей поспешим: нас там уже ждут.

И мы поспешили, вновь через центр Тарусы пробежав. Тарусский музей семьи Цветаевых на пересечении улиц Розы Люксембург и Пионерской находится и занимает он «Дом Тьо».

Музей небольшой, поэтому автобус на две группы разделили. Нам с барышнями повезло: мы в первую группу попали, остальным туристам предложено во дворе отдохнуть было.

Накренившаяся избушка во дворе – это флигель, специально для Ивана Владимировича Цветаева Тьо построенный.

-Музей 4 октября 1992 года открылся, в канун 100-летия Марины Цветаевой, -сообщила музейный гид Ирина.

Все, что она рассказывала, Бэлла (по большей части) сообщить нам уже успела, но из рассказа Ирины мы некие подобности извлекли. Да и экспонаты в музее любопытными оказались, из разных жилищ семьи Цветаевых свезенными. Собственно, ради экспонатов музей посетить и стоит.

Дача «Песочное» в Тарусе. Макет. Автор Л. М. Борисова, 1990 года. Консультант А.И. Цветаева.

На даче сестры Цветаевы в мансарде жили, в двух так называемых «светелках», спали на парусиновых кроватях, то есть на раскладушках.

Дачный диванчик семьи Цветаевых, 2-я половина 19-го века

Столик для рукоделия с дачи «Песочное» в Тарусе. Конец 19-го – начало 20-го века. Дар Е. О. Шмидта

В. Д. Поленов за работой. Берег Оки

Предметы из дома Цветаевых в Трехпрудном переулке: стулья, зеркало (дамский туалет)

Блузка Марины Цветаевой, начало 20-го века. Дар Г. С. Торховой

Обеденный стол из дома Цветаевых в Трехпрудном переулке (вторая половина 19-го века, орех).

Знаменитый «Стол-сороконожка», который раздвигался и за ним 20 человек размещались.

Самовар, 2-я половина 19-го века. Латунь, дерево, медь. Дар А. Г. Мельникова.

Самовар, правда, не из дома Цветаевых.

Воссоздан кабинет Александра Даниловича Мейна, дедушки сестер Цветаевых.

В 1912 году Марина привозит Сергея Эфрона Тьо показать и Тьо подарила Марине (для покупки собственного дома) гигантскую сумму – около 20 тысяч рублей. Огромную, потому что корова тогда 5 рублей стоила. Чтобы Анастасия Цветаева не обиделась, Тьо ей этот дом завещала.

Диван В. Д. Поленова. Дар Ю. Б. Нахрова.

Рояль фирмы «Шредер». Дар Д. Н. Левицкого.

В связи с событиями 1917-года Анастасия Ивановна Цветаева не смогла завещанием Тьо воспользоваться – дом конфисковали. Когда в 90-х годах дом под музей отдали и ремонтировать начали, то крышу приподняли – стены как карточный домик сложились.

По окончании экскурсии в музее, пока туда вторая часть группы зашла, мы решили по городу в поисках кофе прогуляться.

Заглянули на местную барахолку, кофе не нашли и в итоге мороженым ограничились.

Вернувшись во двор музея, наткнулись на отдыхавшую там Бэллу, ожидавшую вторую часть группы.

-То, что вам показывают, это дом, превращенный в музей, -пояснила Бэлла.- А ведь существовали и помещения для прислуги, и кухня. Сама Тьо в 1919 году умерла, могила ее затерялась. Когда я первый раз сюда приехала, меня поразило, что дом такой маленький и комнаты небольшие.

-Музей Калуге подчинен, и сотрудники его зарплаты совсем крошечные получают, порядка пяти тысяч рублей в месяц. У них у кассы сундучок стоит, куда чаевые положить можно. Я однажды группу попросила чаевые оставить: вас, мол, 45 человек, если каждый по 100 рублей в сундучок положит, 4,5 тысячи выйдет. Я позвонила позже: директор сообщила, что она на деньги эти краски купила и пол в музее покрасила.

Сходили к сундучку и мы. Заодно переспросили Бэллу сколько именно Нечаев-Мальцов на Музей изящных искусств пожертвовал, а то гид в музее про 2,5 миллиона говорила.

-Может, Нечаев-Мальцов и дал первоначально 2,5 млн. рублей, -пояснила Бэлла.- Но музей то горел, то тонул и Нечаев-Мальцов денег все время докладывал.

-Наверное, деньги, направленные на благотворительность, от налогов освобождались, -предположил я.

-Там другая история, -сообщила Бэлла.- Купцы-староверы основной капитал свой в банке держали. Банк раз в квартал дивиденды на этот капитал начислял, отсюда понятие квартальной премии возникло. И Щукин, и Третьяков картины именно на эти дивиденды покупали, основной капитал не трогая. Александр III на выставки всегда после Третьякова приходил и спрашивал: «Ну, посмотрим, что там нам Третьяков оставил».

-Все Романовы с детства рисованию обучались, так со времен Екатерины II повелось. А Павел I еще и прекрасным математиком был. Павел, ненавидевший мать, порядок престолонаследия изменил – отныне никаких баб на троне, только мужчины. Екатерина, кстати, себе клозет из польского трона сделала – на нем ее удар после 34 лет правления и хватил.

Когда вторая часть группы из музея вышла, Бэлла посадила всех в автобус и мы завершающей части экскурсии приступили – на местное Старое кладбище поехали. От ворот кладбища пешком пошли.

-Перед нами могила Ариадны Сергеевны Эфрон, дочери Сергея Эфрона и Марины Цветаевой, -рассказывала Бэлла.- Рядом могила Ады Федерольф, лучшей подруги Ариадны. Познакомились они в лагере. На похоронах Ариадны очень мало народу присутствовало – никто ее не знал. Ада на 21 год дольше Али прожила.

-Ариадну в 1939 году арестовали, когда Марина Цветаева в Россию вернулась. Ариадна была девушкой с русыми косами, которые до талии доходили. Ее гражданский муж Гуревич, впоследствии расстрелянный, благодаря своему сотрудничеству с НКВД Алю смог в легкий лагерь в Мордовии перевести, где она ложки деревянные расписывала. В 1941 году сестра Сергея Эфрона Елизавета смогла ей в лагерь сообщить, что мать удавилась и умерла.

-Ариадна очень ребенка хотела, но первое время она на лесоповале по пояс в болоте деревья валила и тогда у нее первый инфаркт случился. Аля отказалась наушницей стать и тогда ее били, сажали в карцер и ночными допросами пытали – два следователя это в течение 12 суток делали. Она не выдержала и на отца показания подписала, но на следующий день от показаний отказалась. Алю в лагере очень любили.

-Аля первая изо всей семьи в СССР благодаря уговорам своего отца, Сергея Эфрона, вернулась: тот многих вернуться уговорил, сам искренне поверив в СССР. Французский Аля как родной знала, в Париже училище прикладного искусства и высшую Школу Лувра закончила, великолепно рисовала.

-Марина в 1939 году вместе с сыном на пароходе «Мария Ульянова» в СССР возвращается. Вскоре арестовывают Ариадну, а потом и Сергея. Марина пишет письма Берии и Сталину, в которых просит дать ей возможность побыть в лагерях с родными, потому что они больны – и у Ариадны, и у Сергея порок сердца был. Никто ей (конечно) не ответил.

-Марина совершенно не представляет, что в лагере происходит. Забыв про ссору, она возобновляет переписку с Ариадной и шлет ей посылку, в посылке – длинное синее платье, приталенное и с воротничком. «Если в платье неудобно будет лес валить, обрежь его», -пишет Марина.

-В этом жизненном коловороте Ариадна всех родных и близких теряет. Последним из них Самуил Гуревич оказался, в 1951 году расстрелянный, потому что с сыном Троцкого дружил, а Троцкий единственным человеком был, которого Сталин боялся. В лагере Ариадна с другой Ариадной – Адой Федерольф – знакомится: последние 25 лет жизни они вместе провели. У Ариадны был порок сердца, а лечили ее почему-то от тромбоза и у Ариадны язвы на ногах образовались.

-В 1955 году Ариадну, а чуть позже и Аду реабилитировали, но возник вопрос: а жить где? Та же Анастасия Ивановна Цветаева жилье собственное в 90 лет получила, а до этого мыкалась. В те годы нельзя было большой участок земли иметь, и Валерия Иловайская выделяет Ариадне часть своего участка, иначе бы эту часть отобрали. При этом Валерия дамой очень строгой была и с Ариадной не общалась.

Бэлла почитала нам забавные случаи из воспоминаний Ариадны, после чего группа к автобусу потянулась. На обратной дороге обратил внимание на могилы людей с известной всей Руси фамилией Мамай.

Прежде чем покинуть Тарусу, Бэлла на посещении того самого платного туалета настояла.

-Если пробок по дороге не будет, мы до Москвы за полтора часа доберемся, -добавила она.

На обратной дороге гиды обыкновенно молчат (отдыхают), но не такова была Бэлла, продолжившая рассказ про Ариадну Эфрон и Марину Цветаеву.

-Аля с раннего детства чувствовала разницу между Мариной и остальными, детским чутьем она поняла масштаб личности матери и Марину просто обожала. При этом Марина детей в строгости воспитывала, как и ее саму воспитывали.

-Аля с раннего детства дневники вела. У Али характер Сергея Эфрона был: тот Марину при жизни оберегал, а Аля – после смерти. Аля отличные акварели после себя оставила.

Ариадна Эфрон. «Мама. Версаль». 1928. Бумага, акварель

-Со временем отношения Марины с дочерью портиться начали и как-то Марина обвинила Алю, что та отбирает у нее два часа свободного времени, которое Марина поэзии посвятить бы могла. На что Аля ответила: «Сережа прав был: Вы – эгоистка», после чего Марина дочери пощечину дала, Але тогда 15 лет было.

-Жизнь Али вначале (до 15 лет) из служения матери состояла, затем Аля поиском самостоятельного пути занималась, а в 1937 году, переехав (под воздействием отца) в СССР, она Советской страной восхищалась. 1937 год, кстати говоря, Аля самым счастливым годом своей жизни считала – ведь в этом году она своего Гуревича встретила.

-Когда Марина с Муром в СССР вернулась, то в тяжелейшем положении оказалась: она никому здесь не нужна была. Как поэта ее забыли, в Союз писателей не приняли. Асеев, к которому Марина обратилась, переводами ей заняться посоветовал. И она занялась переводами сначала грузинских, потом французских, а после и немецких поэтов.

-К этому моменту ее отношения с подросшим сыном апогея достигли. Мур жил во Франции и все время по-французски говорил, хотя русский прекрасно знал, а здесь все поменялось: на улице по-французски говорить нельзя, потому что за шпиона примут и арестуют. Мур ее во Францию вернуться постоянно уговаривал, Марина же, предчувствуя грядущую войну, все время боялась, что сына мобилизуют или они оба под бомбежкой погибнут. Вот откуда ее решение об эвакуации из Москвы.

-Рукописи Марины хранились в главной библиотеке страны, а сами они с сыном нигде прижиться не могли: сменили 12 адресов (а Мур, соответственно, 12 школ). И Марина в своем дневнике написала: «Интересно: рукописи поэта в главной библиотеке хранятся, значит он стране нужны, а сам поэт стране не нужен». Состояние отверженности и привело Марину к мысли о суициде.

-В 1957 году Ариадна в той же квартире Ардовых на Большой Ордынке с Ахматовой встречалась. Ахматова на том же кресле сидела, а Ариадна на стуле, на котором сидела ее мать когда-то. Ахматова ее словами встретила: «Дочка, вы не верьте, что Марина сумасшедшей была. Это все вокруг с ума сошли и довели ее до этого».

-В 1990 году храм Большое Вознесение у Никитских ворот, который так любили сестры Цветаевы в юности посещать, РПЦ вернули. И в этом храме 26 сентября 1992 года патриарх Алексий II знаменитую проповедь произносит, в которой относит самоубийства Есенина, Маяковского и Марины Цветаевой к «принуждению к самоубийству» и лично отпевает Марину Цветаеву.

Пробок на дороге не оказалось и часов в девять вечера мы уже дома были, не забыв, выйдя из автобуса, очаровательную Бэллу Воронову за прекрасную и весьма познавательную поездку поблагодарить.

Анатолий Новак,

05 ноября 2024 года

P.S. Петухов и (тем более) гусей в Тарусе мы и вовсе не встретили – ни одного. Повывелись, видать.

(Путеводитель)

Странная вещь сердце человеческое вообще, и женское в особенности!

Михаил Юрьевич Лермонтов, «Герой нашего времени»

17 октября 2024 года, 14 ноября 2024 года, Четверги.

Московская музейная неделя. Правила выписки билета. Церковь святых Бориса и Глеба. Борисоглебский переулок. Улица Писемского. Проклятье Ильи Репина. Памятник Марине Цветаевой. Дом-музей Марины Цветаевой. Маршрутный лист по Мемориальной квартире Марины Цветаевой. Выставка «Волшебный фонарь». Столовая. Музыкальная гостиная. Комната Марины Цветаевой. Детская. Прихожая. Черная лестница. Комната Сергея Эфрона. Выставка «Разлука». Мансарда. Выставка «Та гора была – миры!». Временная выставка картин. Выставка «О себе – о вечном», к 135-летию Анны Ахматовой. Судьба Мура.

Продолжение знакомства с жизнью Марины Цветаевой случайно, хотя и закономерно произошло. Закономерно – потому что рано или поздно Дом-музей Марины Цветаевой в Борисоглебском переулке я все равно посетил бы, а случайно – потому что каждую третью неделю месяца (с 2019 года начиная) акция Московская музейная неделя проводится, в рамках которой ряд московских музеев бесплатно посетить можно. Каждому музею на этой неделе свой день отводится и четверг – день бесплатного посещения Дома-музея Марины Цветаевой в Борисоглебском переулке.

Хотя бесплатное – это не совсем верно, бесплатное – для посетителя, на самом деле мэрия Москвы поход этот в музей оплачивает. Музеи такие дни любят, потому что количество посетителей в них на порядок увеличивается, а каждый гость – денюжка в бюджет музея дополнительная. Правда, экскурсии в музеях в дни бесплатного посещения не проводятся – там и так не протолкнуться. Билет в Дом-музей Марины Цветаевой не дорого стоит (400 рублей, льготный – 200 рублей), но ведь это сладкое слово халява.

После поездки в Тарусу и блестящего рассказа гида Бэллы Вороновой о великом русском поэте (раньше дам-поэтов поэтессами называли, помнится) Марине Цветаевой на жилище Марины взглянуть очень захотелось. К тому же день 17 октября у меня совершенно свободным выходил, так что я в музей отправился.

Чтобы в музей попасть, билет электронный себе выписать нужно, что я накануне и сделал, да еще и распечатал его – дабы в телефоне не ковыряться. Билет на определенный сеанс выписывается – впрочем, на время фактического посещения никто особенно внимания не обращает: просто музей таким образом посетителей по времени распределить пытается.

Борисоглебский переулок между Новым Арбатом и Поварской улицей расположен. Назван в честь церкви святых Бориса и Глеба на Поварской, в 1830 году в ней поручителем жениха на венчании А. С. Пушкин присутствовал.

Главный фасад церкви Бориса и Глеба на Поварской

Во время Октябрьского вооруженного восстания в Москве в ноябре 1917 года куполу церкви от большевистских снарядов досталось.

Церковь Бориса и Глеба в ноябре 1917 года

После революции церковь деятельность свою продолжила. В очерке «Чудо с лошадьми» Марина Цветаева написала: «Но на той же улице, в милой, большой, круглой и очень старой белой церкви, посвященной братьям и князьям-мученикам Борису и Глебу, непременно, каждое утро старый упрямый священник совершал богослужение. И так же каждое утро красноармейцы прямо перед этой же белой церковью давали ответ на богослужение - строевым топотом и оркестром».

К сожалению, неприятность эта последней не стала: в 1936 году церковь снесли, а на ее месте теперь 13-этажное уродливое здание Музыкального училища имени Гнесиных общий вид Поварской портит, и портит критически. Впрочем, как церковь снесли, так и эту коробку-высотку разберут (даст Бог) со временем.

В 1962 году Борисоглебский переулок в улицу Писемского в память о жившем здесь некогда писателе А. Ф. Писемском (1821–1881 гг.) переименовали. Писемский в 1864 году (на пике славы) приобрел участок (№ 11), на котором построил несколько одно и двухэтажных домов, предназначенных для сдачи внаем. Они назывались «Взбаламученное море», «В водовороте», «Люди сороковых годов» - по названиям романов Писемского - и строились писателем на полученные за них гонорары. Деревянные дома Писемского примерно напротив Дома-музея Марины Цветаевой находились. В одном из них он жил и умер.

Примечательно, что годы жизни Алексея Писемского с годами жизни Федора Михайловича Достоевского совпадают и, кроме того, портрет Писемского Илья Репин написал. Впрочем, это скорее приговором стало: Репина упрекали, что все, кто ему позировал, очень скоро Богу душу отдавали. И это верно: Репин пожилых уже известных деятелей культуры писал, болезнями обремененных, так что результат не удивителен.

Портрет писателя Алексея Феофилактовича Писемского. Илья Репин, 1880 год

Через 30 с небольшим лет (в 1994 году) на волне переименований улице Писемского историческое название Борисоглебский переулок вернули.

Переулок не особо длинный, так что вскоре, свернув с Поварской, я у Дома-музея Марины Цветаевой очутился. К нему примыкает роскошный голубой доходный дом С. К. Родионова (1900 год), кариатидами и полуколоннами украшенный.

Доходный дом С. К. Родионова

Дом-музей Марины Цветаевой

Напротив, в мини-сквере установлен памятник Марине Цветаевой работы скульптора Нины Матвеевой (2007 год).

Что касается самого Дома-музея (дом 6, стр.1), то возвели его в 1862 году в качестве доходного, рассчитанного на четыре квартиры, с чердаком и подвалом.

В 1911 году дом очередным владельцам перешел: при них в доме были проведены водопровод, электричество и телефон, а также чёрный ход устроен.

В сентябре 1914 года двадцатидвухлетняя Марина Цветаева с мужем Сергеем Эфроном и двухлетней дочерью Ариадной поселилась в Борисоглебском переулке. Семья, сдав собственный особняк на Полянке (купленный на деньги, подаренные Марине Тьо), сняла просторную двухэтажную квартиру № 3 в этом доходном доме.

После революции 1917 года положение Марины Цветаевой сильно ухудшилось: банки национализировали, и Марина источника средств существования лишилась, а Сергей Эфрон в Добровольческой армии воевал. Марина в очереди за продпайками стояла и мебель свою на дрова рубила, чтобы буржуйку топить – дом не отапливался.

Квартиры дома в коммуналки превратили, дом ветшал и в 1979 году его вообще снести собирались, но энтузиасты отстояли. Дом отремонтировали и музей из него сделали, постепенно экспонатами наполнив – подлинными и не очень, но той же эпохи. Теперь музей все четыре квартиры дома занимает, поэтому это не музей, а Дом-музей.

Итак, билет мой отсканировали и вниз, в гардероб, отправили.

Там же и музейный магазин нашелся. К моему изумлению, в магазине некая дама чуть ли не целый пакет книг Марины Цветаевой купила и это при том, что книги отнюдь не дешевыми были. В моей библиотеке на даче летом этим я двухтомник Марины Цветаевой обнаружил, а в родительской квартире – томик Цветаевой со всеми ее пьесами. Про Флибусту, где все книги на свете выложены, просто умолчу.

-Может, дама библиотеку в только что купленной элитной квартире оформляет?- предположил я и вверх по лестнице поднялся. Квартира Цветаевой наверху располагалась, квартиры № 1 и № 2 под выставочные залы отведены были.

Я сразу в квартиру пошел, при входе в которую мне «Маршрутный лист по Мемориальной квартире Марины Цветаевой» выдали – текст, отпечатанный с двух сторон на листе формата А4. Сообщу сразу, что дом-музей настолько необычный и многоуровневый, что с первого раза я в нем не разобрался толком и через месяц почти вместе с женой навестить его пошел, по акции «Московская музейная неделя» опять же. И оно того стоило – я, наконец, внимательно Маршрутный лист по квартире изучил и понял, какие именно фотографии сделать дополнительно нужно.

Дом № 6 в Борисоглебском переулке – сердце цветаевской Москвы, самый значимый в судьбе поэта адрес – из тех, что сохранились до наших дней. Здесь молодая Марина Цветаева с мужем Сергеем Эфроном и двухлетней дочерью Алей сняла квартиру в сентябре 1914 года и прожила в ней до мая 1922 года, до отъезда в эмиграцию.

Богатая наследница, дочь известного ученого, основателя Музея изящных искусств, узнавшая первый литературный успех, Цветаева поначалу была тут счастлива и благополучна, успела ощутить себя и хозяйкой дома, и своей судьбы. Она с увлечением обустраивала свой дом – «“коробку сюрпризов” с возникающими из-под ног чудесами», но все перевернулось с началом революции.

Оставшись без мужа, ушедшего на Гражданскую войну в Белую армию, почти пять лет Цветаева выживала в условиях «военного коммунизма» и красного террора, борясь с нищетой, грабежами, голодом и болезнями. Силы противостоять хаосу и разрухе она черпала в своем даре, в беспрерывной и всепоглощающей творческой работе и в своих природных свойствах – терпении, юморе, жизнелюбии. За годы, прожитые в Борисоглебском, Цветаева выросла в крупнейшего поэта, написала десять поэтических книг, опубликованных позднее, создала свои первые пьесы и прозаические эссе.

Доходный дом, построенный в 1862 году, заключал в себе две квартиры на первом этаже и две – на втором. Бывшая квартира № 3, - та, где жила Марина Цветаева, - по удивительному совпадению отличается от прочих причудливой планировкой, сочетающей уют старомосковских особняков и динамичность будущего модерна. Внутренние лесенки делят ее на три уровня; везде разные высота потолков и количество окон, дверей, углов создают живое, изменчивое, пульсирующее пространство. Цветаева с воодушевлением и тонким вкусом обыграла свой дом, обставила и украсила первое свое настоящее семейное гнездо, воспела его в стихах и прозе.

Планировка квартиры, да и самого дома была весьма причудлива - как писала сама Цветаева, «дом был двухэтажный, и квартира была во втором этаже, но в ней самой было три этажа. Как и почему - объяснить не могу, но это было так: низ, с темной прихожей, двумя темными коридорами, темной столовой, моей комнатой и Алиной огромной детской, верх с той самой кухней, и еще другими, и из кухни ход на чердак, даже два чердака, сначала один, потом другой, и один другого - выше, так что выходит - было четыре этажа. Все было огромное, просторное, запущенное, пустынное, на простор и пустоту помноженное, и тон всему задавал чердак, спускавшийся на второй чердак и оттуда распространявшийся на все помещение вплоть до самых отдаленных и как будто бы сохранных его углов».

После отъезда Цветаевой в Европу все квартиры в доме стали коммунальными. Множество людей десятилетиями жили в переполненных и перегороженных комнатах, стирая все следы присутствия поэта. Музей в расселенном и отремонтированном доме открылся лишь с окончанием советской эпохи, к столетию поэта в 1992 году, при содействии Фонда культуры во главе с академиком Дмитрием Лихачевым.

Четверть века спустя мемориальная квартира предстает в обновленном виде, ее нынешний образ – столь любимый Цветаевой белый лист, едва тронутый письменами. Ровная белизна стен открывает взгляду архитектурную уникальность полуторавекового дома. Сведенная к минимуму обстановка, в которой показаны, в первую очередь, личные вещи и типологические предметы, оставляет простор воображению и памяти.

Впервые для посетителей открыта комната, в которой сначала жили гости, а позднее – прислуга. Черная лестница – потайной выход – также впервые доступна для посещения. В тяжелые годы именно по этой лестнице Цветаева, в отсутствие прислуги и средств, сама носила с трудом добытые дрова, воду и скудную пищу. Быт и бытие – сквозной мотив движения по мемориальному пространству, в котором синтез этих начал, подобно чуду, навсегда осуществила Марина Цветаева.

В гостевой комнате выставка «Волшебный фонарь» располагалась – в шкафу-витрине.

Выставка называется также, как одна из книг ранних стихов Марины Цветаевой. Выпуская ее, она обращалась к читателю:

Все промелькнут в продолжение мига:

Рыцарь, и паж, и волшебник, и царь…

Прочь размышленья! Ведь женская книга –

Только волшебный фонарь!

Картинки, возникающие в памяти, как в проекции луча игрушки-фонаря, -так Цветаева представляла образы, населяющие ее первые, за свой счет изданные сборники «Вечерний альбом», «Волшебный фонарь», «Из двух книг». В этих образах очень многое взято из реального вещественного мира, окружавшего юного автора с детства.

Дом Цветаевых в Трехпрудном переулке, где на старинных портретах – окруженные легендами предки, а в тяжелых сундуках – наряды красавиц былых времен. Дача близ города Тарусы на Оке – привольная, но такая же уединенная, как Трехпрудный дом. И, конечно, Москва начала 20-го века: Тверской бульвар, Патриаршие пруды - любимые места прогулок Марины и Анастасии Цветаевых с няней.

О большом мире за стенами дома Марина узнает из рассказов отца – профессора, филолога и искусствоведа Ивана Владимировича Цветаева – и матери, Марии Александровны Цветаевой, обожавшей музыку и литературу. Еще – из книг Пушкина, Жуковского. Диккенса, Андерсена, Лагерлеф, Чарской и многих других, а еще – из «туманных картин» волшебного фонаря – старинного проектора, с помощью которого Мария Александровна показывала Мусе и Асе виды далеких европейских городов. Позднее, подростками, девочки посетили многие из этих мест, сопровождая больную чахоткой мать во время ее лечения.

Цветаева жадно воспринимает и воспевает окружающий мир во всех его бесценных мелких подробностях: «Я все раздумываю, кому/Достанется волчий мех, /Кому – разнеживающий плед/И тонкая трость с борзой, /Кому – серебряный мой браслет, /Осыпанный бирюзой». Приметами того, что любит, она щедро делится с читателем. В предисловии к сборнику «Из двух книг» двадцатилетняя Цветаева формулирует свое тогдашнее творческое кредо: «Не презирайте «внешнего»! Цвет ваших глаз также важен, как их выражение; обивка дивана – не менее слов, на нем сказанных. <…> Цвет ваших глаз и вашего абажура, разрезательный нож и узор на обоях, драгоценный камень на любимом кольце, — все это будет телом вашей оставленной в огромном мире бедной, бедной души».

Нынешняя выставка предлагает зрителю воссоздать «этот мир возвратно-чудный» ранней цветаевской поэзии. Окошки шкафа-витрины становятся окнами давно исчезнувшего дома в Трехпрудном, позволяя заглянуть в условные гостиную и детскую, строгий отцовский кабинет со слепками античных бюстов или манящую комнату старшей сестры Леры, с ее запретными романтическими книгами и нотами романсов.

Хрупкий мир детства действительно не уцелел. Тем ценнее раритеты, дошедшие из цветаевской юности до наших дней: ее любимая брошь с портретом Орленка, сына Наполеона, чайная ложка, подаренная «на зубок» маленькой Марине, елочные игрушки, сделанные Анастасией, коралловые бусы и другие мемориальные сокровища. Наряду с ними выставку украшают старинные предметы в цветаевском вкусе: игрушки, книги и статуэтки, чашечки и тарелки, шкатулки и открытки, в пестром смешении, почти как в стихотворении Цветаевой «Золото и серебро, / <…>/Ладанки, карты, флаконы и свечи, /Запах кочевий и шуб».

Поселившись в Борисоглебском с мужем Сергеем Эфроном и дочерью Ариадной, Цветаева привезла сюда, вместе с любимыми вещицами и старинной мебелью из отчего дома, и нераспроданные тиражи своих первых книг, чтобы потом годами надписывать и раздавать их друзьям. Типографские «пачки книг» напоминают об этом на выставке.

Для того я (в проявленном – сила)

Все родное на суд отдаю,

Чтобы молодость вечно хранила

Беспокойную юность мою.

Столовая

«Дверь открывается – вы в комнате с потолочным окном – сразу волшебно! Справа – камин. <…> Как во сне!», -таково было первое впечатление Цветаевой.

Потолочное окно, по воспоминаниям Али, зимой снегом заваливало и дворник, забравшись на крышу, лопатой его очищал.

Когда-то здесь стояла старинная мебель красного дерева в стиле ампир: круглый обеденный стол со стульями, диваны у противоположных стен, большой буфет с посудой. На стенах висели картины и фотографии в багетных рамах, на полке большого, облицованного ониксом камина стояли часы в виде верблюда и бронзовый бюст Александра Пушкина. Такой была обстановка до времен «военного коммунизма», когда она значительно обветшала и поредела. Теперь здесь топилась, вместо камина, железная маленькая печь «буржуйка» - частями деревянной мебели, которую Цветаева собственноручно пилила на дрова. Рядом с печью был стол, за которым обедали, и он же служил для поэтической работы.

Сегодня в интерьере гостиной среди предметов мебели 19-го – начала 20-го веков представлены и мемориальные вещи. В горке – посуда из семьи Дурново-Эфрон, тарелка из немецкой гостиницы «Zum Engel», в которой дважды останавливалась Марина Цветаева. Ампирный диван и «вольтеровское» кресло – предметы в цветаевском вкусе; небольшой восьмигранный столик в точности повторяет аналогичный со свадебной фотографии Марины и Сергея.

На стенах – воспроизведения французских гравюр периода Первой империи, наполеоновской тематики, столь дорогой Цветаевой.

Столовую украшают каминный экран 19-го века и посеребренные вазы начала 20-го века.

Над камином – фотопортрет отца Цветаевой, профессора Московского университета, основателя Музея изящных искусств (сегодня – ГМИИ им. А. С. Пушкина) Ивана Владимировича Цветаева в парадном мундире.

Музыкальная гостиная

Из столовой двери ведут в глубину квартиры, в проходную комнату с роялем. Некогда здесь стоял похожий инструмент, унаследованный Цветаевой от матери и отданный в 1920 году за мешок ржаной муки. Нынешний старинный венский рояль напоминает о своем предшественнике, создавая атмосферу комнаты – «музыкальной шкатулки». Эта проходная комната без окон соединяет сразу три помещения – столовую, детскую и комнату хозяйки.

Портрет матери Цветаевой – Марии Александровны, в девичестве Мейн, отсылает к теме «Мать и музыка» и одноименной прозе, где поэт размышляет об истоках своего дара. Рядом висит портрет Бетховена, любимого композитора матери и дочери, - такой же, как на фотографии юной Цветаевой за роялем в родительском доме в Трехпрудном.

Комната Марины Цветаевой

Удивительная многоугольная, будто «граненая» комната служила и кабинетом поэта, и спальней, а порой – и гостиной для самых близких друзей. Нынешняя обстановка весьма близко воспроизводит первоначальный облик комнаты. На тех же местах стоят предметы мебели и лежат вещи, подобные бывшим у Цветаевой. Большой письменный стол, очень похожий на прежний, подаренный Марине отцом, поступил в музей от потомков Михаила Фельдштейна – мужа Веры Эфрон и друга Цветаевой.

Сегодня на столе – воспроизведения автографов поэта, хранящихся в Российском государственном архиве литературы и искусства. Кофейная чашечка с наполеоновским вензелем и изображением Жозефины – из той же серии французской Королевской мануфактуры, что была у Цветаевой.

Карандашница – копия вещи, принадлежавшей Марине, с портретом героя Отечественной войны 1812 года, воспетого ею: «Ах, на гравюре полустертой, /В один великолепный миг, /Я встретила, Тучков-четвертый, /Ваш нежный лик».

«Мариула» - копия самодельной книги, которую Цветаева изготовила для продажи в кооперативной «Лавке писателей».

Перо, чернильниц и пепельница помогают представить повседневную жизнь и работу поэта.

Над угловым шкафчиком – образ Богоматери «Взыскание погибших»: перед таким же венчались Марина и Сергей в январе 1912 года.

Над лежанкой с подушками и покрывалом восточного шелка висит портрет Сергея Эфрона – копия подлинного, написанного художницей Магдой Нахман и ныне утраченного.

В простенке, как и прежде, стоит шкаф-секретер, на нем – бюст раненой Амазонки, в нише у входа расположился граммофон.

На стенах репродукции картин Михаила Врубеля, портреты Наполеона и его сына герцога Рейхштадтского – любимых героев юности Цветаевой, а также портреты ее старших современниц – французской актрисы Сары Бернар и русской парижанки, художницы Марии Башкирцевой, чьим дневником зачитывалась Цветаева.

Детская

Самая большая и светлая комната в доме была отведена дочерям Цветаевой – Але и Ирине. Обстановка комнаты была частично унаследована из родительского дома в Трехпрудном переулке – большой серый ковер с вязью осенних листьев на полу и высокий книжный шкаф, в котором, кроме книг, хранились и игрушки.

Вдоль стены стояли детская кроватка и большой сундук, служивший постелью няне. Обстановка детской была практически полностью утрачена в годы Гражданской войны, а сама комната какое-то время была необитаема: Цветаева не могла ее топить.

Высокий книжный шкаф и киот принадлежали Анастасии Цветаевой и переданы музею ее наследниками.

Большой сундук музей принял в дар от семьи Тарковских – примерно такой же служил некогда постелью няне детей. Нынешний сундук принадлежал Арсению Тарковскому, с которым Цветаева разминулась в Москве в начале двадцатых и познакомилась лишь в конце жизни, посвятив ему свое последнее стихотворение «Все повторяю первый стих…».

В шкафу в глубине комнаты лежат старинные детские игрушки – как мемориальные (например, паровозик, принадлежавший Георгию), так и воспроизведенные: копия игрушки Али «Троице-Сергиева Лавра» в виде детских кубиков и копия красочной «Азбуки» Александра Бенуа издания 1904 года.

Кованая детская кроватка начала 20-го века, старинная люстра, игрушечная лошадка, изящная жардиньерка воссоздают обаятельную атмосферу детства, описанную в мемуарах Ариадны Эфрон.

Пушистое чучело лисы напоминает о двух подобных лисичках, подаренных Цветаевой в Петрограде в 1916 году и привезенных в Москву. Мех с чучел пришлось продать в голодные послереволюционные годы, а оставшаяся набивка из соломы и ваты долго висела над камином в столовой: закоптившись, она превратилась в своеобразный символ разоренного дома Цветаевой, ставшего, по ее словам, «берлогой-пещерой-трущобой».

Из детской следует вернуться в прихожую и повернуть налево, мимо копии афиши 1916 года, анонсировавшей вечер поэзии в Политехническом музее, и воспроизведения акварелей Максимилиана Волошина из фондов музея.

Прихожая

Волошин и его мать Елена Оттобальдовна – близкие друзья Цветаевой и Эфрона, живое общение с которыми после революции сменилось подробными письмами.

Крутая лестница ведет вниз – это черная лестница.

Черный ход, общий для квартир № 3 и № 4, назван так потому, что не предназначался для господ. В дореволюционных домах он бывал непременно и в этом доме, построенном в 1862 году, тоже наличествовал. Здесь прислуга приносила корзинки с провизией, выносила помои и мусор, дворник зимой поднимал хозяевам дрова.

Так было и у Цветаевой – в первые годы жизни в Борисоглебском она, еще не разоренная революцией, держала кухарку, няньку и горничную. В годы «военного коммунизма» - разрухи и голода – Цветаева, оставшись без прислуги, проводив в Белую армию мужа, черной лестницей пользовалась чаще, чем парадной: так было удобнее подниматься в верхние комнаты, где она тогда жила с детьми.

Выныривая с черного хода в квартиру, лестница превращается во внутриквартирную, ведущую в мезонин, - эту ее часть Ариадна Эфрон в своих воспоминаниях о детстве окрестила «Лестницей Иакова», по аналогии с библейской, ведущей в небеса. Здесь «подобно ангелам» сновали студийцы: гости поэта в эти трудные годы – молодые участники Вахтанговской студии – тоже нередко пользовались черным ходом. Эта лестница упоминается Цветаевой в эссе «Чердачное» (по дневниковым записям тех лет), и, возможно, она же воспета в стихотворении цикла «Комедьянт», обращенном к вахтанговцу Юрию Завадскому: «И ветер дул, и лестница вилась».

Поднявшись в мемориальную квартиру с черного хода, можно сразу отправиться на верхний ее уровень, в «чердак-каюту» - кабинет Сергея Эфрона, после его отъезда облюбованный Цветаевой и позднее отнятый новыми властями. Напротив «каюты», через площадку с круглым внутренним окном-иллюминатором – двухуровневое пространство бывших кухни и мансарды.

А можно пройти в прихожую и обойти сначала пять комнат нижнего яруса квартиры – гостевую, столовую, музыкальную гостиную, цветаевский кабинет и детскую. Они следуют друг за другом «неправильной», не анфиладной чередой. Каждая из комнат рассказывает о той или иной ипостаси, стороне личности и странице биографии хозяйки, жены, матери, наследницы своего рода, уникального поэта.

Потертые (аутентичные) ступени черной лестницы заканчиваются у двери (теперь запасного выхода), возле которой два музейных туалета находятся.

Не менее крутая лестница ведет в мезонин, где находились комната Эфрона, кухня, ванная комната и мансарда, обычно сдаваемая в наем.

Комната Сергея Эфрона

Обстановку дореволюционной поры составляли тахта, диванчик красного дерева, шкаф, буфет, маленький круглый столик и письменный стол у окна.

На стенах висели гравюры с изображением любимых полководцев Сергея – Михаила Кутузова и Александра Суворова, а также героев Севастопольской обороны адмиралов Владимира Корнилова и Павла Нахимова.

Окна в комнате располагались на разных уровнях. Из нижнего окна можно было выйти на тогда плоскую крышу детской, обнесенную балюстрадой и служившею террасой.

После ухода мужа в Белую армию Цветаева с детьми жила в его комнате в 1918–1919 годах. Тогда в ней появились «самовар, топор, корзиночка с картошкой – эти главные действующие лица жизненной драмы», по словам Цветаевой. В последний год перед отъездом верхний этаж квартиры уже не принадлежал Цветаевой и был заселен посторонними людьми.

Сегодня типологические предметы мебели воссоздают обстановку предреволюционной эпохи, последнего семейного благополучия на родине.

Столик розового дерева – из семьи Эфрон.

В книжном шкафу хранятся издания, отражающие круг чтения Эфрона.

Над комодом – портрет Сергея Эфрона с приятельницей семьи актрисой Верой Редлих, на этажерке – портрет старшей сестры Сергея Елизаветы Эфрон, слева от книжного шкафа – портрет юной Елизаветы Петровны Дурново, в замужестве Эфрон, матери многодетного семейства.

Напротив комнаты Эфрона через площадку – бывшая кухня, из нее маленькая лесенка ведет в мансарду. Сейчас в этих двух помещениях – временная выставка, называется она «Разлука».

Выставка «Разлука»

Выставка посвящена последнему периоду жизни Марины Цветаевой в доме в Борисоглебском переулке, с июня 1920 до мая 1922 года. Разлука – это и ее разлука с мужем, и череда разлук с уезжающими, уходящими из жизни или же остающимися на родине друзьями, адресатами, современниками, и публикация одноименной книги в Берлине.

1920 год начался для Цветаевой с трагедии – в феврале от голода погибла младшая дочь Ирина: чудом матери удалось спасти тяжело болевшую старшую – Ариадну. Уехавшие в эмиграцию в том же году Константин Бальмонт и Вячеслав Иванов были последними, кто был Цветаевой дорог, с кем она поддерживала общение в красной Москве. Конец года – это разгром врангелевской армии в Крыму и эмиграция Сергея Эфрона, о котором Цветаева почти ничего не знает.

1921 год принес и горестные, и счастливые вести – смерть Александра Блока и гибель Николая Гумилева больно ранили Цветаеву, но письмо из-за границы от мужа возродило надежду на воссоединение семьи и новую жизнь. В этом году началась одна из самых дорогих для Цветаевой дружб – с Сергеем Волконским; также Цветаева устроила переезд младшей сестры Анастасии с сыном из голодного Крыма к себе – в Москву, в Борисоглебский.

1922 – это год выхода долгожданных поэтических книг Цветаевой и публикаций в альманахах и периодике за рубежом и в Москве; год ее окончательных сборов за границу и отъезда из страны навстречу мужу после почти пятилетней разлуки. Реальность двух предотъездных лет противоречива. С началом НЭПа в Москве оживляется не только экономическая, но и культурная жизнь. Цветаева участвует в заседаниях разных творческих объединений, публично выступает со стихами, печатает их в периодике и готовит к изданию свои поэтические сборники; от голода теперь ее спасает академический паек.

С другой стороны, Цветаеву гложет страх за судьбу мужа, беспокойство о сестре и друзьях, оставшихся в Крыму. Ее квартира заселена чужими людьми. В эти два года меняется окружение поэта – появляются новые знакомства, происходит полная смена общественного и личного контекста. Цветаева чувствует свое одиночество среди людей. Нередко для нее отсутствующие или ушедшие из жизни люди значимей, чем окружающие, - мысленные беседы с далекими близкими, размышления и поэтические посвящения им составляют содержание внутренней жизни поэта того времени.

В экспозиции, развернутой на бывшей кухне, представлены самые важные собеседники Цветаевой той поры – реальные или воображаемые. Двенадцать героев выставки не исчерпывают всего круга общения Цветаевой, но это те, кому отдано ее сердце, родные и друзья, поэты и писатели-современники. Предметы символизируют какую-то особенность каждого из них в восприятии Цветаевой или личную отличительную черту.

Художественное решение выставки передает состояние человека «на чемоданах», образ оставляемой прежней жизни. Сама Марина Цветаева представлена в этом же кругу, но отъединенно, без метафор и аллюзий, прямой речью, публичной – в печатных изданиях того времени – и частной – в автографах и текстах писем. Письма и записные книжки поэта стали летописью переломного момента в жизни страны и в судьбе Марины Цветаевой.

Мансарда представляет образ разоренного дома, брошенного письменного стола. Именно в этом доме Цветаева состоялась как один из крупнейших авторов 20-го века. Увозя отсюда сундучок с рукописями, созданными за восемь лет в Борисоглебском, Цветаева оставила здесь дубовый стол – отцовский подарок, работать за которым для нее было счастьем даже в самые лихие времена. Уединение в своей комнате над рабочей тетрадью будет тщетной мечтой всей следующей жизни.

Перед эмиграцией и сразу после Цветаева по-настоящему открывается для читателя по обе стороны границы – никогда ранее или позднее ее книги не выходили сразу десятком, практически одновременно. Сборники, составленные самой Цветаевой и выпущенные в Москве и Берлине в это время, можно виртуально перелистать и прочесть в последнем разделе выставки.

1920-е годы – счастливое время для Цветаевой, по праву занявшей свое место на поэтическом Олимпе. Спустя восемь лет после выхода ее предшествующего поэтического сборника («Из двух книг», Москва, 1913 год) она возвращается к читателю, за год с небольшим выпустив десяток книг и предъявив значительную часть созданного за годы вынужденного отсутствия в печати. Редкие публикации в периодике во время Гражданской войны несопоставимы с тем масштабным явлением, каким стало в начале 1920-х издание книг в РСФСР и эмиграции: по сути, это было настоящее рождение Цветаевой-поэта для читателя.

Здесь представлены постраничные воспроизведения шести сборников стихов, одного издания пьесы и двух изданий поэмы «Царь-Девица». Все они были подготовлены автором к печати и опубликованы в частных и государственных издательствах Москвы и Берлина, в отличие от еще двух авторских сборников – «Лебединый стан» и «Юношеские стихи», созданных в эти же годы, предложенных Цветаевой издателям, но так и не вышедших при жизни поэта.

Надобно отметить, что виртуальный экран перелистываться не желал вовсе, так что мы на «Верстах» 2021 года замерли.

На площадке перед кухней книга отзывов лежала.

Парадоксальным образом Марина Цветаева, занимавшая одну из четырех квартир дома, которую при ней же в коммуналку превратили, теперь (пусть и после смерти) весь дом заняла – вернее, музей ее памяти. В соседней квартире № 4, которую семья врача-педиатра Лядского занимала, теперь выставочный зал.

В ней выставка «Та гора была – миры!», посвященная 100-летию создания «Поэмы Горы» и «Поэмы Конца».

В 1924 году Цветаева пишет две поэмы, которым суждено будет стать самыми известными и читаемыми в ее творчестве. Названия им «Поэма Горы» и «Поэма Конца». Работа над ними длится более полугода. С головой окунувшись в работу, почти не прерываясь на стихи, Цветаева пишет поэмы на одном дыхании. Обе они вызваны потребностью выписать боль от расставания после непродолжительных отношений с Константином Родзевичем – эмигрантом, который приехал в Чехию по программе «Русская акция» и стал, как и Сергей Эфрон, студентом Карлова университета.

Марина Цветаева приезжает в Чехию в 1922 году. Ей 29 лет, а за плечами тяжкий груз пережитого горя и свидетельства о нем: крах страны, ужасы революции и Гражданской войны, потеря ребенка, отъезд из родного города в неизвестность.

В поэмах она создает целый мир своей души, где есть место не только воспеванию своей раны, но и свидетельству современности. Обе поэмы – это еще и летопись той жизни и того мира, в котором оказалась эмигрантка Марина Цветаева в 1924 году: рухнувший дом и полная неизвестность будущего, незавидная перспектива скитальчества по чужим углам и странам, нищета эмигрантской жизни в чужой стране, чуждая русскому слуху иностранная речь.

Многогранность тем обеих поэм выстраивается в своего рода вертикаль, которая уже давно занимает мысли Цветаевой. Поэмы пронизывает лейтмотив противопоставлений: души – телу и дому, поэта – обывателю, памяти и свидетельства – бессмысленности существования, горя – счастью. Горе в этой вертикали занимает саму высокую позицию, оно становится главным героем обеих поэм.

Дай мне о горе спеть:

О моей горе.

 

Черной ни днесь ни впредь

Не заткну дыры.

Дай мне о горе спеть

Наверху горы.

Выставка построена таким образом, чтобы показать, как именно накапливалось то горе, которое вылилось потом в два больших произведения. Хронологическая линия представлена в виде разлома, который иллюстрирует, как каждое новое горе накладывается на предыдущее, не давая возможность отдышаться и восстановиться. Только приезд в Чехию и долгожданное воссоединение с семьей дали краткую передышку, однако сразу после нее произошла встреча-катастрофа.

Говоря о своей боли, Марина Цветаева словно бы ищет поддержку в разных сюжетах общемирового горя, сопоставляя с ними свое. В ее поэмах много отсылок к библейским, античным, фольклорным текстам и даже к одному апокрифу, где герои находятся в противостоянии всему миру. В условиях ушедшей из-под ног почвы Цветаева обращается к знакомым с детства сюжетам, включая их в мир своей души:

Та гора была – миры!

Бог за мир взымает дорого.

Горе началось с горы.

Та гора была над городом.

Карточка на товары широкого потребления, выданная Эфрон (Цветаевой) Марине Ивановне Продовольственным отделом Московского совета рабочих и красноармейских депутатов. 1920.

Российский государственный архив литературы и искусства

Ариадна и Ирина Эфрон, 1919

Талон о внесении 10 000 000 рублей в Комиссию Помгол при Н.К.И.Д.

Российский государственный архив литературы и искусства

«…сегодня я…узнала, что до Риги – с ожиданием там визы включительно – нужно 10 миллионов. Для меня это все равно что: везите с собой Храм Христа Спасителя».

Из письма И. Г. Эренбургу от 21 октября (ст. ст.) 1921

Квитанция об оплате 2 454 000 рублей за разрешение на выезд. Получено от гражданки Эфрон-Цветаевой. 3 мая 1922 года.

Российский государственный архив литературы и искусства

-Погоди, -вспомнила жена.- Бэлла же говорила, что Родзевич на богатой чешке женился. А на фотографии его невеста – некая Булгакова М. С.

-Не вижу противоречий, -размышлял вслух я.- Если у этой Булгаковой были деньги и чешский паспорт, то выходит, что она богатая чешка и есть.

Спустившись вниз, попали в очередной зал, где выставка картин находилась. Временная, как я понял. Среди картин довольно любопытные (на мой взгляд) имелись.

Серебряный век. Августа Оранская. Холст, масло, 2002 год

Портрет Марины Цветаевой. Сорокина Юлия, 2024 год

Таруса. Над Окой. Репина Ольга. Холст, масло, 2021 год

На Воробьевых горах. Над городом. Небогатов Анатолий. Холст, масло, 1992 год

Не выбор. Хищенко Юлия. Холст, масло, 2024 год

Кошки. Доронина Елена. Смешанная техника, 2024 год

В соседнем зале выставка, посвященная 135-летию Анны Ахматовой, «О себе – о вечном», расположилась.

Со стихотворения «Анне Ахматовой», написанного Мариной Цветаевой 11 февраля 1915 года в доме в Борисоглебском переулке, начался творческий и жизненный диалог двух великих современниц. Цветаева впервые открыла сборник Ахматовой «Вечер» в 1912 году, позднее читала «Подорожник», «Четки», «Белую стаю».

Из Борисоглебского в Санкт-Петербург посылались восхищенные письма и подарки, а свои размышления о стихах Ахматовой Цветаева доверяла тетради: «Все о себе, все о любви». Да, о себе, о любви – и еще – изумительно – о серебряном голосе оленя, о неярких просторах Рязанской губернии, о смуглых главах Херсонесского храма, о красном кленовом листе, заложенном на Песни Песней, о воздухе, «подарке Божьем»… и так без конца…И есть у нее одно 8-стишие о юном Пушкине, которое покрывает все изыскания всех его биографов. Ахматова пишет о себе – о вечном. И Ахматова, не написав ни одной общественно-отвлеченной строчки, глубже всего – через описание пера на шляпе – передаст потомкам свой век…О маленькой книжке Ахматовой можно написать десять томов – и ничего не прибавишь…Какой трудный и соблазнительный подарок поэтам – Анна Ахматова!»

«О себе – о вечном» - в этих словах уже тогда как будто был заложен будущий путь поэта Анны Ахматовой. Цветаевское тире не только утверждает, что интимная лирика Ахматовой является достоянием вечности, но и намечает вектор движения от этой лирики к иным горизонтам. На протяжении долгой жизни Ахматовой ее творческий голос менялся. Три раздела выставки раскрывают трудный путь, который прошла Ахматова: от автора любовной лирики – к поэту гражданскому, и далее, к поэту – хранителю памяти и глубокому философу; от «Вечера» - к «Поэме без героя» и «Бегу времени».

Портрет Анны Андреевны Ахматовой. Натан Альтман, 1914 год.

Воспроизведение с оригинала. Государственный Русский музей.

«Слагаю я веселые стихи/О жизни пленной, пленной и прекрасной», -писала Анна Ахматова в 1912 году. В начале творческого пути, в 1910-е годы Ахматова говорила «о себе». Первый раздел выставки посвящен личной жизни Ахматовой, представляет ее как возлюбленную, жену, мать – и как автора главным образом любовной лирики. Дебютный сборник Ахматовой «Вечер» открывается стихотворением под названием «Любовь».

«У Ахматовой большая и сложная жизнь сердца», -вспоминала Валерия Срезневская. Среди возлюбленных Ахматовой были очень талантливые люди – художник-мозаичист Борис Анреп, критик Николай Недоброво, художник Амадео Модильяни, композитор Артур Лурье. Первым мужем Ахматовой и отцом ее единственного сына был прекрасный русский поэт Николай Гумилев, вторым мужем – востоковед, поэт и переводчик Владимир Шилейко, третьим – искусствовед Николай Пунин.

Личная жизнь Ахматовой в те годы была бурной и насыщенной – свои женские переживания она мастерски передала в стихах первых сборников. Образ лирической героини Ахматовой этих лет – эгоистичная, утонченная, избалованная, талантливая женщина, постоянно меняющая поклонников, занятая собой, своей личной жизнью и искусством.

Здесь достаточно много чисто женских предметов, создающих образ избалованной красавицы и напоминающих о психологической детали, являющейся яркой чертой индивидуального стиля ранней Ахматовой, что и было тонко подмечено Цветаевой: «“И шпор твоих легонький звон”, -это нежнее всего, что сказано о любви», -писала Цветаева Ахматовой в письме 1921 года.

В первом разделе выставки речь также идет о заочном общении Марины Цветаевой (и ее старшей дочери Ариадны) с Анной Ахматовой – документальными свидетельствами этого общения выступают дарственные надписи Анны Ахматовой Марине Цветаевой, а также письма двух поэтов друг к другу (в этой переписке участвовала и Ариадна Эфрон).

Письмо Анны Ахматовой Марине Цветаевой. 1921 год.

Во второй половине 1920-х Ахматова переживает интенсивный творческий поиск – и, кроме того, занимается пушкинистикой , изучает архитектуру Петербурга, учит итальянский и английский языки, читает в подлиннике Данте и Шекспира. После трагической гибели Гумилева Ахматова берет на себя заботу о сохранении наследия своего первого мужа, с Павлом Лукницким работает над составлением «Трудов и дней» поэта.

Второй раздел выставки символически воссоздает встречу Анны Ахматовой и Марины Цветаевой, состоявшуюся 7 июня 1941 года в Москве, на квартире друга Ахматовой писателя-сатирика Виктора Ардова. Цветаева и Ахматова общались без свидетелей. Происходило это в комнате Алексея Баталова, где часто останавливалась Ахматова, приезжая в Москву. Никому не известно, о чем говорили поэты; беседа их длилась несколько часов. Ардов предполагал, что Цветаева рассказывала Ахматовой всю свою жизнь. Когда они вышли из комнаты, по лицу Ахматовой было заметно, что она сопереживает своей собеседнице. Тогда Ахматова не прочла Цветаевой посвященное ей стихотворение «Поздний ответ», не решилась из-за строки «Поглотила любимых пучина», боясь еще больше огорчить Цветаеву, -ее муж и дочь были арестованы.

Второй день встречи двух поэтов – 8 июня – прошел на квартире литературоведа Николая Харджиева в Марьиной Роще. Харджиев вспоминал об этом: «М. И. говорила почти беспрерывно. Она часто вставала со стула и умудрялась легко и свободно ходить по моей восьмиметровой комнатенке. Меня удивлял ее голос: смесь гордости и горечи, своеволия и нетерпимости. Слова “падали” стремительно и беспощадно, как нож гильотины. Она говорила о Пастернаке, о Хлебникове, о западноевропейских фильмах, о живописи. Анна Андреевна была молчалива. Я подумал: до чего чужды они друг другу, чужды и несовместимы». В 1960-е годы Эмма Герштейн, присутствовавшая при этой встрече, напомнила о ней Харджиеву, спросив: «Они, кажется, не понравились друг другу?» «Нет, этого нельзя сказать, -задумался Николай Иванович, -это было такое…взаимное касание ножами души. Уюта в этом мало».

31 августа 1941 года Цветаева ушла из жизни, однако Ахматова постоянно возвращалась памятью к своей современнице – читала ее стихи и прозу, интересовалась изданием ее произведений, в январе 1957 года в Переделкине в гостях у Бориса Пастернака познакомилась с Ариадной Эфрон и пригласила ее к себе на Большую Ордынку.

Ариадна спустя 16 лет беседовала с Ахматовой в той же комнате, что и ее мать. Ахматова рассказывала дочери Цветаевой о тех двух днях: «Мы как-то очень хорошо встретились, не приглядываясь друг к другу, друг друга не разглядывая, а просто. М. И. много мне рассказывала про свой приезд в СССР, про Вас и Вашего отца и про все то, что произошло. Я знаю, существует легенда о том, что она покончила с собой, якобы заболев душевно, в минуту душевной депрессии – не верьте этому. Ее убило то время, нас оно убило, как оно убивало многих, как оно убивало и меня».

Третий раздел выставки посвящен последним 26 годам жизни и творчества Анны Ахматовой. В нескольких витринах раскрывается гражданская тема ее поэзии (Великая Отечественная война, тема политических репрессий), «тайны ремесла» (назначение поэта, суть творческого процесса), философская проблематика: чувство истории, время и вечность, смерть и бессмертие.

На протяжении жизни Ахматова, по ее собственным словам. «была в великой славе», но и «испытала величайшее бесславие». После постановления 1946 года «О журналах “Звезда” и “Ленинград”» имя Ахматовой было под запретом, стихи ее не публиковались и не было возможности заработка. Сын Ахматовой Лев Гумилев много лет провел в лагерях, многие из ее окружения были репрессированы.

В горниле испытаний искусство Ахматовой, по словам ее друга Виктора Жирмунского, «созрело и получило новое направление». Очищенное страданием, закаленное, оно словно бы отрывается от всего лично-индивидуального, приобретая общечеловеческое и вневременное звучание. Поздняя Ахматова от жанра «любовного дневника» приходит к глубоко философским вещам – «Подвал памяти», «Венок мертвым», «Царскосельская ода», «Ленинградские элегии» и другие.

Возле гардероба нашлась комната-библиотека с парой столов со стульями и кофейным аппаратом. Желанию выпить кофе несколько мешала гипсовая скульптура под названием «Портрет М. И. Цветаевой. Бадова Р. Г. 1994» - статуя просто отпугивала, хотя кофе по вполне достойной цене налить можно было.

В музее мы около двух часов провели и только позже я одну несообразность, рассматривая фотографии, заметил: во всей экспозиции не только ни одной фотографии, но и ни одного упоминания (кажется) о сыне Цветаевой, Георгии (Муре) Эфроне, не нашлось. Понятно, что к дому в Борисоглебском Мур никакого отношения не имел, но выставка «Та гора была – миры!» периоду эмигрантской жизни Марины Цветаевой посвящена, а именно тогда Мур на свет и появился.

Впрочем, не так давно книга Сергея Белякова «Парижские мальчики в сталинской Москве» вышла, на дневниках Мура и на воспоминаниях других его современников основанная, и книга эта в Сети имеется. Я ее как раз дочитал.

В книге раскрывается личность Мура, человека очень незаурядного и весьма талантливого, он мечтал стать переводчиком и писателем. Увы, судьба отвела ему всего 19 лет жизни. Погиб Мур вовсе не в первом бою, да и вообще не в бою. 7 июля 1944 года в бою за деревню Друйка (Беларусь) Мур был ранен и вместе с еще четырьмя ранеными на грузовике в тыл, в медсанбат отправлен. По дороге грузовик атакован был немецким самолетом, прямое попадание бомбы которого превратило грузовик в огненный шар.

Выйдя из музея, взглянули в сторону Нового Арбата и, поморщившись, к Поварской отправились.

Анатолий Новак,

19 ноября 2024 года

(Путеводитель)

11 ноября 2024 года, Понедельник. Ваганьковское кладбище.

Ваганьковское кладбище. Могилы Мейн – Цветаевых – Трухачевых.

Ваганьковское кладбище, наверное, самое престижное кладбище Москвы – после Новодевичьего, разумеется: стоимость места на нем эквивалентна стоимости однокомнатной (а то и двухкомнатной) квартиры в той же Москве.

Кладбище появилось в 1771 году в качестве «чумного» - жертв эпидемии чумы 1771 года на погостах при городских церквях хоронить запретили. Кладбище довольно большое, занимает площадь почти 48 га. За 250 лет существования кладбища на нем полмиллиона москвичей упокоились. В 1906 году Ваганьковское в черту города вошло и стало самым крупным московским кладбищем. Добраться до него легко: от станции метро «Улица 1905 года» минут 7 пешком.

Дворяне при монастырях некрополи предпочитали, а Ваганьковское стало традиционным местом упокоения творческой интеллигенции.

Некрополь (назовем это так) Цветаевых на 14-м участке находится, недалеко от входа. 14-й участок (как и все прочие) «заселен» густо, поэтому нужно знать, как к некрополю подобраться.

Войдя через главный (он же единственный) вход на кладбище, нужно идти по главной аллее до храма Воскрешения Словущего, а у него налево повернуть, иначе между оградок плутать придется.

Раньше на главной аллее стрелка на табличке направление показывала, но в последние годы табличка подевалась куда-то. Так что я сам поплутал изрядно, пока нужную дорожку не нашел.

Тропинка, между могилами Юрия Медведева и Андрея Соловьева пролегающая, как раз к нужному месту ведет.

Ориентир – заброшенный склеп с осыпающейся серой штукатуркой, он вдалеке виднеется.

Не доходя до него, нужно на тропинке налево посмотреть – там некрополь Цветаевых за оградкой, на которой и скамеечка приспособлена, и находится.

Участок причудливой формы – очевидно, что к первоначальному участку соседний позже присоединили (прикупили то есть).

Всего на двух участках четыре мраморных саркофага находятся – два беломраморных и два из черного мрамора. Плюс отдельная могила на первоначальном участке, возле беломраморных саркофагов.

При взгляде на беломраморные саркофаги понятно становится, что первоначальный участок Александру Даниловичу Мейну принадлежал.

Под правым саркофагом Мария Лукинишна Мейн (урожд. Бернацкая) лежит, она первой (на 28-м году жизни) похоронена здесь была. Мария Лукинишна – мама Марии Александровны Цветаевой (Мейн) и бабушка Марины и Анастасии Цветаевых. Под этой же плитой Анастасия Ивановна Цветаева (внучка Марии Лукинишны и сестра Марины Цветаевой - редкая долгожительница в роду) лежит.

Левый белый саркофаг – могила Александра Даниловича Мейна и его правнука, Андрея Борисовича Труханова, сына Анастасии Ивановны Цветаевой, умершего на несколько месяцев раньше матери.

Весной 1912 года 17-летняя дочь И. В. Цветаева Анастасия Ивановна вышла замуж за потомственного воронежского дворянина Бориса Сергеевича Трухачёва, которому в ту пору исполнилось 19 лет. В этом же году у них родился сын Андрей. Супруги вскоре расстались, но дружеские отношения сохранили: Анастасия Ивановна считала, что Борис просто не создан для семейной жизни. Борис Трухачев умер от сыпного тифа в 1919 году в Крыму на руках Анастасии Ивановны.

Отдельная могила рядом с беломраморными саркофагами – могила Трухачевой Нины Андреевны, жены Андрея Борисовича, очень свекровь любившей.

Но одном из саркофагов из черного мрамора на присоединенном участке латинский крест имеется. Это могила Марии Александровны Цветаевой (урожд. Мейн), второй жены Ивана Владимировича Цветаева и мамы Марины и Анастасии Цветаевых.

Второй черномраморный саркофаг – могила Ивана Владимировича Цветаева и его сына от первого брака Андрея Ивановича Цветаева.

Кроме того, здесь же похоронены Нина Андреевна и Евгения Михайловна Цветаевы.

 

Анатолий Новак,

23 ноября 2024 года

 

P.S. Фото разных лет, 2013-2024 гг.