Тутончана: дневниковое сочинение

7 сентября
На макушках лиственниц встречаются разросшиеся пушным букетом ветки, растущие вверх. Такие лиственницы напоминают перевернутую вверх тормашками метлу, недаром таежники так и прозвали и это чудное творение природы – ведьмина метла. 
Утро вкралось хиленьким рассветом, потревожило скверным и колючим ветром и разбередило душу угасающим лучом солнца укрывшимся за непроницаемой перегородкой грузной облачности. Наперекор незадавшемуся с самого раннего часа дню сентября, дежурные Валера Емельянов и Игорь Якушев преподнесли приятный сюрприз, в чугунке томились крохали с черносливом, отдельно на тлеющих углях парилась гречневая каша. Подобное кулинарное щегольство радует и навевает положительные эмоции так необходимые на временном перегибе маршрута.
Черный кофе «CARTE NOIRE» будоражит сердце, разгоняет кровь до нужной кондиции. Что бы не ощущалась в мышцах кисейная вялость делаю несколько глубоких глотков. Дружеский разговор за чашкой кофе активизирую рецепторы жизненасыщения и тебе уже наплевать на широкий выбор невзгод предложенных осенней погодой.
«Смотрите! На той стороне волки!» – рассек плотный воздух звонким голосом Валера Емельянов, и побежал к кату за биноклем. Поначалу, мы приняли Валерины вопли за шутку или провокацию, способную развеселить полусонную компанию, но приглядевшись, в указанном направлении обнаружили двух волков в желто-белом, распушенном одеянии. Очевидно у них еще не закончилась линька, выглядели они ущербно и нереспектабельно, по сравнению со своими братьями мелькавшими на телеканалах «ВВС» или «DISCOVERY» . 
Как ни странно волки не пытались убежать от нашего прицельного взгляда, они сидели на задних лапах, и вели себя довольно нагло, будто это не мы, а они прибежали в «человекопарк» поглазеть на невиданных доселе двуногих существ, выплескивающих наружу множество непонятных звуков.
Валера, что бы хоть как-то поддержать дружественный разговор стал подвывать им, поначалу, ничего общего с волчьим воем у него не наблюдалось. Но когда к нашему удивлению волк ответил, Валера подстроил интонацию и стал голосить в унисон тоскливой волчьей песни. Этот занимательный концерт продолжатся в течение десяти минут. Наконец Валере надоело и он вернулся к костру, выполнять обязанности дежурного.
Волки еще с минуту повыли и не получив аплодисментов, неспешно скрылись за береговым перелеском, именно в том самом месте где разместились драга.
Владимир Черняев, человек, сомневающийся во всем непонятом, предположил – «А может это собаки, может там кто живет, охотник или рыболов?» – но тут же, сам и опроверг свое предположение – «Да нет если бы кто и был, то он бы непременно вышел на берег или хотя бы лодку на берегу заметили. Это точно волки, как пить дать».
После обильного и сытно завтрака поблагодарив дежурных за первоклассные поварские находки, мы разбрелись по устью Билчаны. Ощущение близкого и легкодостижимого успеха присутствовало в каждом из нас, таймешатники бредили неординарным трофеем, особой много килограммовой категории. Семь блесен подобно серебристым лайнерам в небе замельтешили в воздухе и со всплеском булькнули в воду. Первая, вторая, третья проводка не чего не показала, Билчаны обманула нас, вчера вечером прикинулась реально щедрой рекой, а теперь упрятала рыбное богатство в недоступные глубины и дали. На этом, с притоком Билчаны было покончено, радужные перспективы не сбылись. Через два часа после медлительных сборов, проходивших под лозунгом – «Без фанатизма!», кстати, предложенным нашим активным и боеспособным командиром Владимиром Коваленко, мы перебрались на противоположный берег. От волков и след простыл, более близкое знакомство не состоялось, не кому было жать лапу. Волки избежали нежелательного столкновения с охотниками и растворились в таежной глухомани.
Команда разделилась на две группы, приверженцы тайменного лова остались на берегу, а исследователи и летописцы разбрелись по территории заброшенной геологической партии. Как вы думаете уважаемый читатель кому из двух групп должно было явиться счастливое и улыбчивое лицо удачи? Ага ни за что не догадаетесь.
Напряженный, нервный крик Игоря Якушева отрезвил проникновенную тишину устоявшуюся над железным могильником. «Есть! Ох ни фига себе!» – восторженно голосил Игорь, все кто не был занят  делами бросились к нему. До предела счастливый и в некоторой степени обескураженный Игорь Якушев прижал коленкой к земле здоровенного тайменя.
Вот так номер выкинул приток Билчаны, там где просто обязан был находиться таймень его не оказалось, а под неприметным берегом, без переката и глубоких заводей он просто напросился на блесну. Контрольное взвешивание тайменя удовлетворило Игоря, это его первый крупный таймень, весящий под тринадцать килограмм. Конечно он не дотягивал пару килограмм до восемнадцати килограммового тайменя пойманного Сергеем Мовчаном, но зато был по-своему ценен и дорог.
Пойманный таймень вызвал у спиннингистов настоящий бум и белую зависть. Все немедля подключились к тралению реки, а вдруг еще раз повезет, ведь может быть такое, а может и нет…
Взбалмошная осень бежала впереди нас вприпрыжку, у нас не было ни единого шанса догнать ее, мы проигрывали подчистую. Не ведая усталости  желтая грусть околдовывала лиственничную тайгу, опустошая увядшую крону печальных березок и ершистого тальника. Предвестница белой зимы  мастерски делала свое дело, подготавливая живые растения к грядущей полярной зиме.
Река без всяких предпосылок, внезапно попала в каменный мешок. Две  овальные горы с осыпями курумника насели на Тутончану, сбивая ее к середине мощными каменными грядами. Река вспучилась, вздыбившись метровым валом и закружила водоворотами у скалистого берега. Проскочив каменный мешок река разбилась на два русла, по центру возник большой остров, длиной три километра, а в поперечнике до одного километра.
Бросили жребий, предварительно заглянув в карту, и пошли правым рукавом, так как на карте, он был обозначен жирной линией синего цвета. На наших глазах река превратилась в ручей шириной десять метров, кат с удвоенной скоростью побежал по уклон. Встречный ветер нагоняя стоячие волны подбивал нас к берегу, пришлось с удесятеренной силой прикладываться к веслам.
Пока есть возможность констатирую всем читателям очевидный факт, оглашенный Владимиром Черняевым – «Сколько хожу в походы, всегда, постоянно, ветер только встречный, нет бы в спину дул, подгонял, так нет же, наперекор все делает». Впоследствии я не раз убеждался, что встречный ветер почему-то преобладает над попутным, и это не смотря на то, течет ли река на север, юг, запад или восток. Такая вот, малопонятная особенность у природы.
Когда дно углубилось, пошли под мотором, прощупывая дно веслом. По курсу наметились шиверы, так что лихих маневров и касания подводных камней не избежали.
Следующие десять километров по обоим берегам нас сопровождали горы, подступившие вплотную к реке, это участок Тутончаны смело можно назвать трубой, ибо сходство на лицо. Одним из признаков подобных прямолинейных участков, обрамленных скальными сводами, является северный ветер дующий без устали с завидным упорством. Видимо само рельефное расположение реки вблизи сопок провоцирует усиленное движение воздуха.
Отметившись возмущенной рябью на поверхности реки на кат налетел мощный, встречный ветер. Остервенелые ветряные порывы срывают с носка баллона брызги и кидают их прямо в лицо. Приходиться закутываться в непромокаемые плащи и дополнительно, укрываться целлофаном. Увы такое передвижение не радует, а наоборот злит и выводит из себя, слышны неуклонные и раздраженные призывы пристать к берегу, зажечь костер и согреться. Всесогласующее предложение встречается озябшим коллективом на ура, через каждые десять километров устраиваем перекур, что бы вновь собраться с силами и штурмовать неблагоприятные явления погоды.
Первая встреча с полярными волками к нашему удивлению неожиданно возымела продолжение. По окончанию трубы, катамараны вышли на речной простор, берега раздались вширь, Тутончана обмелела выставив напоказ мелководные косы и потекла равномерно и сглажено.
Воздушный поток устоялся самозабвенным штилем, надрывных спазмов юродствующего шквала не наблюдалось. Прижавшись катом к невысокому берегу спускающемуся к реке тальниково-лиственничными зарослями, обходим не выразительную шиверу, лишенную эстетической и фотографической привлекательности.
Сергей Мовчан неожиданно засмеялся и протянул руку вперед,  указывая на берег – «О!.. Глядите, наш добрый знакомый,… за нами увязался, ни как распрощаться не может». Вдоль берега не спеша, квелой и ленивой рысцой нам навстречу направлялся волк. Позабыв об инстинкте самосохранения он подпустил нас на расстояние двадцати метров, задрал косматую голову к верху и стал принюхиваться.
Серые проплешины на белом меху зверя, создавали вид загнанного, лишенного счастья зверя. На нас он не произвел ни какого впечатления. Владимир Черняев навел объектив фотокамеры на будущего персонажа свой статьи и сделала пару щелчков затвором. Затем без оптимизма и без настроя обронил – «Так себе, для истории снимочек, авось пригодиться,… может в конце статьи его вкрою».
Волк так же как и мы не был расположен к учтивому и уважительному общению, медленно повернул в сторону леса, и нехотя перебирая лапами залез на пригорок. Белый пушистый хвост волочился по кустикам, оставляя на нем серовато-грязные лохмотья линяющего меха. На том, смотрины и окончились, волк затерялся в распадке, а мы поспешили дальше, с широко открытыми глазами взирая на непредсказуемую Тутончану, готовую в любой момент времени преподнести различные сюрпризы.

8 сентября
 Как и всегда утро таежника начинается с завтрака, именно благодаря раннему перекусу рождаются положительный эмоции, в теле возникает необходимый заряд бодрости. И тогда походный день протекает по руслу самозабвенного созерцания природы, угрюмые лица товарищей, покрытые жесткой щетиной, становятся милыми и добродушными.
Манная каша с изюмом и топленым сливочным маслом бередит пазухи носа благоговейным ароматом нирваны. Растущий аппетит отзывается в пустом желудке бурлением и навязчивой икотой. Утомленный организм требующий усиленного питания в прохладные дни озябшей осени торжествует и поет дифирамбы кулинарным изыскам.
На радость дежурным, в котелке ни чего не остается, значит легче будет мыть посуду. Миски и пластиковые тарелки тщательно вылизуются, выскребаются ложками и сухими сухариками. Конечно мы знакомы с неизменным законом таежника – как с утра подкрепишься так весь день и проведешь! Все это хорошо просто отлично, только вот каши уже приелись.
Дежурные, а это обязанность ложиться на каждого поочередно, не обременяют себя сложно приготовляемой пищей, а вот кашка пшенная, манная, гречневая, овсяная лишних забот не прибавляет. Вскипятил воду, развел сухое молоко, плюхнул крупы, помешал ложкой и вари до готовности,  а если кулинарная фантазия при тебе, можно сыпнуть в котелок что ни будь для разнообразия, например изюм, чернослив, курагу, грецкий орех, если с ужина осталось сгущенное молоко, то можно и его туда выскрести.
Со сгущенным молоком как вы понимаете всегда существует напряг, сладости в похоже не задерживаются, здесь работает иной принцип продовольственных запасов в том числе и «нз». Берите ручку и записывайте, если вам интересно – первым съедается все самое вкусное, а потом то что остается, так что не зевай а шире рот раскрывай.
Не даром я завел речь о сюрпризах, что ни день, то река избирательно и планомерно знакомила нас и животным миром, не успели мы допить утренний кофе со сладкими сухарями, как внезапно над головами услышали хлопанье крыльев. Первым спохватился Михаил Коваленко, так как он уже успел опорожнить кружку и был предоставлен самому себе – «О.. ба.. на,… нате вам,… вот так гусь». «Это не гусь» – Владимир Черняев стоящий на страже истины подметил ошибку друга и с видом ученого натуралиста, подобно Жаку Паганелю, обстоятельно доложил – «Это белохвостый орлан, занесен в Красную книгу. Он один из самых больших пернатых хищников обитающих в Сибири и на Дальнем востоке, кстати надо отметить что на дальневосточных морях обитает белоплечий орлан, он так же занесен в охранную грамоту то есть в Кранную книгу».
Могучая птица с полутораметровым размахом крыльев спланировала на высокую лиственницу стоящую в метре от нашего стола. Заточенный, крючковидный клюв, глаза зорко нацелены на предполагаемую жертву, то есть на нас, острые когти впились в кору, распушенный веером хвост  отмечен белыми полосками – орлан произвел на нас неизгладимое впечатление.
Хищна птица неотступно следила за нами. Добивая кофе я то и дело косился наверх, странное, неприятное чувство, ощущаешь себя в роли избранной жертвы. По спине пробегают мурашки. После очередного глотка не стерпел, встал и начал свистеть, подымая шум. Михаил Коваленко поддержал меня и загремел железной посудой, ему видимо тоже не нравилось поведение настропаленного хищника.
Орлан взмахнул крыльями, оторвался от хлесткой ветки и спланировав, гордо и величаво полетел над рекой, разгоняя плотный туман.   
Путешествие вступило в фазу своего завершения, я не сказал бы что до Туруханска остается совсем немного, нет, как раз наоборот, впереди нас ожидает шестьсот километров пути, кто ходил по таежным рекам, тот поймет, это слишком много. Но вот во временном измерении действительно мы перешли ко второй части путешествия.
Первую часть пути как и запланировали, команда шала неторопливо и спокойно, приставая у каждого ключа и облавливая каждую яму или перекат. Во вторую половину дня все кардинально изменилось. Мы наметили пройти шестьдесят километров, даже под двигателем такое расстояние преодолевается за восемь, девять часов, согласитесь это не мело.
Удержать себя, сидя на одном и том же месте довольно сложно. Поверьте на слово, кат это не диван, где можно свободно раскинуться и зевая дремать, тут все по-другому, ветер, волны, онемевшие ноги, легкий голод требующий частых перекусов, поздняя остановка на ночлег, ранний подъем, недосыпание, все эти факторы доводят организм до истощения. Более того когда мы выйдем в Нижнюю Тунгуску, там станет еще труднее, мы будем гнать и гнать подстраиваясь под плотный график передвижения. Дистанция дневного перехода увеличиться до ста километров, то есть необходимо будет вставать в шесть утра и плыть до самых сумерек. Так что молитесь за нас господа, наш поход еще скажется на нервах, взаимоотношениях в команде и простудных заболеваниях. Расслабляться некогда, нас ожидает трудный выход.
Хватит напускать горемычную слезу, человеку любые преграды по плечу, мы сами, своим личным примером доказываем это. Горевать будем потом на пристани в Туруханске, а пока, полный ход и всматривайся вдаль.
Левобережный приток Верхнее Хохо. Нам казалось что в самом названии притока существует какой-то скрытый подвох, ибо данное имя, мы  видоизменяли и трансформировали в насмешливых вариантах. Откуда произошло это название так и не было установлено. Владимир Черняев, составитель кроссвордов, образованнейший человек, знающий французский язык, способный перевести на русский язык некоторые эвенкийские понятия, беспомощно развел руками.
Имя притока Хохо вызывало недоумение, привязать его к местности, как это обычно проделывают коренные жители, мы не смогли. Вот к примеру Хикили, Хуригда – подразумевают собой места связанные с обитанием сига. Билчаны, Биракчанда, Бургухли – притоки в которых преобладает ленок, а вот имя Хохо остается непереводимым.  
Надо отдать должное приток со смешливым названием оказался щедрым и богатым. Подступы к нему закрыты отмелями и галечными островками, тянущимися по центру реки на протяжении километра. Что бы подойти к нему требуется совершить ряд сложных маневров, вплоть до того что бы идти против течения. Но все равно и этого мало, мы вынуждены были пристать к брегу и пешком около трехсот метров добираться до него. Устье Хохо сплошной перекат, галечные наносы и открытые галечные плесы прикрытые у самой воды белокопытником.
Несмотря на перечисленные «невзгоды» Сергей Мовчан с первого заброса вытащил четырех килограммового тайменя. Произошла сия подсечка выше притока, на мелководье где можно запросто расхаживать в болотниках. Сергей Мовчан после восемнадцати килограммового тайменя, естественно, рвался к звездным вершинам, четырех килограммовый таймень его не пронял и он с благородным видом и пафосным напутствием отпустил детище природы восвояси, в родное лоно. «Я хочу, что бы мой сын, когда вырастит, тоже ловил тайменя, поэтому я его отпускаю, пускай растет себе на здоровье!» – сказанное от чистого сердца напутствие понравилась и нам и тайменю, последний, взметнул в воздух фейерверк брызг и пущенной торпедой скрылся из виду.
На этом рыбалка не закончилась, произошел эффект разорвавшейся бомбы, как будто по команде на блесна кинулся ленок, и не какой ни будь там мелкий, а что называется солидный, крупный, более двух кило. Ни кто не остался в проигрыше, ленка ловили до тех пор пока Владимир Черняев не призвал участников лова опомниться и плыть дальше – «Это же ведь не последний приток, надо отвести время и на другие». Спорить ни кто не стал, ведь нас еще ожидает Нижняя Хохо.
Владимир Коваленко просматривал карту находящуюся у него под рукой и с помощью спутникового навигатора определил следующую остановку, маленький приток проходящий через озеро и впадающий Тутончану.
Устье означенного притока начинается перед скальным образованием, точнее сказать лысой горушкой с осыпями бурого камня. Охотников исследовать приток кроме Владимира Коваленко не нашлось, сказалось послеобеденное время требующее отдыха, сладкой дремоты с потягиванием всех конечностей.
Прихватив спиннинг Владимир исчез в чипыжнике, через минут двадцать он вернулся с целой связкой окуней нанизанных на кукан. Вес окуня в среднем достигал семьсот грамм. По рассказу рыболова, озеро просто кишит рыбой. Владимир предложил разгрузить кат перетащить его по мелкому притоку и на веслах пройти все озеро – «На левом берегу из воды торчат пни, а у правого, под горушкой темные ямы виднеются, по берегу к ним не добраться,… ну так, что попробуем?».
На заманчивое, внешне заманчивое, предложение ни кто не повелся, чтобы не обижать командира, мы вроде как и согласились, и как бы промежду прочим, предложили альтернативный вариант – «Давай лучше дальше пойдем, пораньше на ночлег станем». Владимир Коваленко почесал затылок, и с мнением коллектива согласился. Катамаран уверено заскользил по водной глади не помышляя в ближайшее время зачалить к берегу.
На этом промежутке Тутончаны, я имею в виду после прохождения притока Билчаны, по берегам сал чаще попадаться сухой плавник, раньше его практически не было. Наверное в этом районе, весной, подымается высокое половодье, да и сами берега стали не галечными а песчаными, то есть, их легче подмыть течению реки. Как мы и предполагали Тутончана менялась на глазах приобретая характерные качества большой и полноводной реки. 

9 сентября
Владимир Коваленко распахнул спальник и легким, непринужденным жестом откинул подол. Глядя на него прямо-таки и подмывало сказать, что именно этот человек является избранником богов, счастливейшим из счастливейших, собранных под небесным куполом радости и безмятежности Эдемского сада. Сподвижник блаженного рая привстал на локтях и оттянув носочки, сладко потянулся, поощрив самого себя добротным зевком – «Изумительная была ночь, давненько я так не высыпался».
Не зря, наш признанный и уважаемый командир так отозвался об истекшей ночи, было из-за чего наградить ее искренной любезностью и откровенной признательностью. Эту ночь благодаря стечению определенных обстоятельств команда провела в избушке. Вчерашний семидесяти пяти километровый перегон вымотал нас окончательно, мы полностью выбились из сил.
Сопровождая невидящими глазами, словно в бреду, однотипные берега искривляющиеся в пространстве сгустившимися сумерками, мы что называется «доживали» очередной день. Когда Валера Емельянов и Игорь Якушев заприметили охотничью стоянку, никто уже не сомневался, что сия ночь должна пройти под надежной крышей и в отапливаемом помещении.
Стоянка оказалась пуста, как мы не свистели, призывая безымянных хозяев выйти к нам на встречу, ни кто не откликнулся. Пришлось без официального разрешения хозяев, положившись на единый договор таежников – мой кров, твой кров, войти в избу и воспользоваться всеми удобствами стоянки.
Наличие отапливаемого гаража для снегохода «Буран» натолкнуло на мысль, что люди приходят сюда только зимой, охотиться на соболя и оленя. Жилая изба поразила размерами, хотя в ней и предусмотрено всего лишь три спальных места, но под ее крышей запросто можно разместиться пятерым человекам.
По периметру избы, слева на право, располагались: рукомойник с раковиной, ценная вещица если принять во внимание тот факт что умываться на улице в сорокаградусный мороз не сподручно, далее шел кухонный стол, над ним висела полка с мисками, кружками, ложками и вилками. Кастрюли, чугунки, сковородка и пустые ведра валялись на полу под кухонным столиком. К дальнему углу стены примкнул жесткий топчан, над ним красовалась обнаженная дева, написанная шариковой ручкой на хлопчатобумажной ткани. Мастер-неумеха очевидно малевал по памяти, так как у обожествленной нимфы отсутствовали голова, руки и ступни, все самое ценное закрепившееся у него в мозгу он выплеснул на развратный холст. А но и понятно, сложно прожить несколько месяцев без женских ласк, естественная потребность размножаться, усилено давит на сознание.
Корявую репродукцию известной картины «Венера Милоская», мы не стали поносить и ругать, чувства автора нам были знакомы и близки – не первый день в тайге.
У тыльной стены наличествовал письменный стол, над ним красовалась оконная рама с видом на реку. На грубых и не зашкуренных досках стола лежала книга «Охотничье хозяйство», – незаменимое руководство к действию начинающим охотникам.
Закопченное стекло, сочившийся из винтика керосин, выпачканная сажей жестяная подставка – керосиновая лампа лишь внешне напоминала светильник рождающий прообраз света Ильича.
Правая стена избы обставлена двумя топчанами, на одном из них лежали скрученные матрацы и одеяла. Подушки упакованные в мешки весели под потолком, такой способ хранения пастельной принадлежности мы наблюдали неоднократно.
И вот наконец-то, замыкая осмотровый круг, мы подошли к низкой входной двери, рядом с которой располагалась буржуйка созданная из двухсот литровой бочки, венчал печку таежника простейший дымоход из ста миллиметровой трубы.
Сергей Мовчан принимавший активное участие в исследовании стоянки обнаружил самодельную блесну, способ изготовления и детали примененные в ней изумили нас, такой блесны мы еще не видели. В основе всего был восьмидесяти миллиметровый гвоздь, загнутый и заостренный крючком. Шляпка гвоздя была расплющена, к ней вязалась толстая леска видимо наматывающаяся на руку рыбака.
Далее, самое интересное и сногсшибательное, вокруг гвоздя конусом залит свинец. Его обмотали медной проволокой виток к витку. На острие крючка насадили кусочек белой губки. Сергей Мовчан решил увеличить своею коллекцию блесен и взял на память самодельное изделие. Что бы хозяева не обижались, оставил им взамен настоящую, дорогую, заводскую блесну колебалку «блу фокс».
Подворье охотничьей стоянки оборудовано без шика, все упрощено до предела и создано в стиле аскетского классицизма. Большая колода, воткнутый в нее колун, щедрая россыпь запревшей щепы, лоскутки бересты, пористая кора лиственницы и тонкая кожица ели. Неказистый сарайчик с поврежденными стенами, в нем скопилась хозяйская утварь, начиная от капканов и заканчивая ершистым тросом намотанным на якорь.
Очень понравилось приспособление висящее над кострищем, на четырех кольях подвешена решетка в мелкую клетку. На этот импровизированной таганок можно поставить как минимум пять чугунков и еще останется место для ведра. Дрова можно закладывать под решетку с любой понравившейся стороны и так же свободно выгребать золу.
Прощаясь с уютным и комфортным жилищем, слово комфорт необходимо воспринимать в определенном смысле с поправкой на походную жизнь. Так вот создавалось ощущение что за нами кто-то следит, мы ожидали какого-то события, знамения способного повлиять на нашу дальнейшую судьбу. В глухом и диком краю, мы стали более внимательно относиться к знакам судьбы, проявляющимся в любое время и в любом месте.
Говорят, что в избе, когда по тем или иным причинам отсутствуют хозяева, за всем присматривает дух зимовья, жилища, стоянки – называйте его как угодно смысл от этого не изменится. Не успела команда вынести личные вещи из избушки как над головами закружили два орлана.
Птицы сели на макушку стреловидной ели и стали внимательно следить за нами. Со стороны казалось, что некое таежное божество специально наслало своих смотрителей, чтобы мы не вынесли из избы что ни будь ценное.
Швартовые отданы, двигатель на прогреве, гребцы взяли в руки весла, благодарственные взгляды в последний раз брошены на берег, вместо «Прощания славянки», озвучена молебная отповедь – «Ну с богом, пошли!».
Безоговорочно, без всяких намеков на пасмурность и ветреность погоды смело заявляю – День удался на славу!
Солнечная колесница достигнув зенита своего восхождения, заглядывалась на собственное отражение в зеркально чистой реке. Игривые солнечные зайчики слепили глаза. Тайга, небо, река были привлечены волевым решением предрасположенного провидения на нашу сторону. Сердца настраивались на оптимистический ритм, а память воспроизводила мелодию давно минувших лет. Невольно с наших уст слетали мотивы излюбленных советских песен, авторами которых являлись: Высоцкий, Окуджава, Пахмутова, Добронравов, Добрынин, Барыкин…
Команда достигла такого состояния души когда от жизни нечего было принимать, нас и так все устраивало. Согласитесь это ли не придел мечтаниям – достичь насыщения жизнью.
Как бы не старался я, увести вас, о уважаемый читатель, на плодотворную ниву лирических текстов, все равно придется возвращаться к естественному и привычному. Мы снова плывем по реке, а это значит влияние окружающей тайги протекает по неизменному руслу трудовых буден.
Хариус как и прежде клюет с той же степенью активности, делая ставки на большие притоки, мелкие ключи данной рыбой уже не воспринимались. Ленок попадался не так часто как хотелось, он измельчал и посветлел окраской. Нарядных крапинок с боков и спине у него не наблюдалось. О таймене стоило промолчать, ибо он нам не попадался. Где он полощется, где отсиживается, и где его место кормления мы так и не выяснили.
Зато животный мир находился на подъеме, необходимо упомянуть, что  его представители становились все крупнее и крупнее. Предпосылки, или так скажем свидетельства обитания лосей и оленей мы находили почти у каждого притока: следы копыт на песке, характерный помет оставленный оленем и даже карали построенные по берегам звероловами. Караль, напоминает загон растянувшийся по прибрежному лесу. Спиленные лиственницы небольшой толщины привязывают двумя ярусами к стоячим деревьям. Караль обычно делают на том участке, где происходит массовый ход оленя мигрирующего в зависимости от осеннего или весеннего сезона, на юг или на север. Увиденные нами карали тянуться около километра, в них имеются узкие проходы. Охотники вешают там петли связанные из обожженного троса или делают засады с ружьями.
Под живописной скалой в береговой ложбинке ощетинившейся ерником мы приметили две темные, подвижные фигуры. Сбавив обороты двигателя Владимир Коваленко направил кат на эти заманчивые точки. Когда дистанция сократилась приблизительно до двухсот метров, в очертаниях темных фигур мы узнали небольшого лосенка и здоровенную как гора лосиху.
«Вот так встреча!» – радостно выпулил Сергей Мовчан и потянулся за ружьем. «Слушаете, а чем стрелять будем, картечью или пулями?» – обратился настропаленный охотник к Владимиру Черняеву, принципиальному натуралисту и любителю дикой природы в ее первозданном облике. «А мы ни как в него не будем стрелять» – определил дальнейший ход событий наш признанный мэтр.
«Не понял? Это же мясо, дичь, котлеты, жареная печень, отварной язык, шурпа из грудинки…» – изумлению и возмущению Сергея Мовчана не было предела. «Давайте, давайте грохнем лосенка, лосиху,… ни кто,… и нее собирался губить» – наседал азартный охотник.
Владимир Черняв, сторонник добрососедских отношений между человеком и живой природой стоял на своем – «Ну подстрелишь, а дальше что?  Сто пятьдесят килограммов мяса, мы что их сожрем за неделю? Только выбросим. Да и вообще, мы здесь не за этим. Вон бери фотоаппарат как я, и снимай, отличные снимки получатся».
Сергей обижено повесил ружье на мачту, насупился, сложил руки на груди и умолк. Гнетущее недопонимание выраженное безмолвием нарастало с каждым пройденным метром. Дистанция до лосей сократилась до сорока метров. Владимир Черняев беззастенчиво фотографировал живые экспонаты в естественной среде обитания. Когда был отснят пятнадцатый или двадцатый кадр, лосиха почуяла неладное, повернула к нам голову и вздрогнула, присев на задние лапы. В следующий миг не дожидаясь непредсказуемой развязки, рванула по тропе в кущи.
Лосенок пившей в расслабленной позе воду, встрепенулся, глянул в нашу сторону, сориентировался и бросился наутек догонять свою пугливую мамашу. Вскоре треск кустов прекратился, от лосей простыл и след.
Невозмутимый Владимир Черняев, аккуратно, с любовь к своему делу выключил цифровую камеру и бережно упаковал ее в гермомешок. Сергей Мовчан не выдержал, и не то, что бы назло, а так, обижено, высказал вслух то, что он думал о произошедшем – «Тебе Иваныч надо на зверя ходить в зоопарк, вот там бы вдоволь наснимался. Тут, на воле дело другое, тут охотничьи правила и законы действуют».
Владимир Черняв не ответил ему, было достаточно того, что красивый таежный зверь спасен, а до мнительного задаваки, ему, и дела нет.
Сегодняшней день, более не смог порадовать нас чем-то экстраординарным и необычным, чаша познаний была выпита нами до дна, до последней капли. Единственное о чем стоит упомянуть так это о двух вещах.
Первое, на нашем пути возник большой приток Верхняя Дярогни, он так же как и Билчаны отмечен на всех географических картах независимо от масштаба и ее значения. Примечательно, что несмотря на сей очевидный факт, мы не отыскали в его устье ни чего интересного. Устье, это большая галечная коса вытянутой формы. Ближе к лесу на серой гальке растет отдельными клумбами двухметровый тальник. В километре от впадения в Тутончану обнаружили тихий речной плес со своим нежным и в тоже время удушливым микроклиматом. Освежающего ветерка не наблюдалось, в тени, над водой шло интенсивное испарение. Рыбалка в самом притоке не имела успеха, ни кто даже и не помышлял гоняться за блесной, а в устье, как положено бесился несносный хариус, испытывая наше терпение своим безудержным обжорством.
Второе на чем стоит заострить внимание по пути следования попадались охотничьи зимовья, а но и понятно, до Нижней Тунгуски осталось порядка ста тридцати километров, эти места подвержены интенсивному вторжению и освоению людьми. На одной из стоянок впервые для себя открыл, как местные жители в буквальном смысле слова умерщвляют дерево, заставляют его чахнут и сохнуть. Они счищают со ствола дерева кору, метра полтора. Дерево лишенное защиты от окружающей среды через пару лет засыхает, потом его валят и строят избу, либо пилят на дрова.

10 сентября
Если читателю пришелся не по вкусу стиль моего текстосложения, пускай он меня за это простит, ведь это всего на всего дневниковые записи, не приключенческий рассказ или роман в стихах о любви, а таежная исповедь законченного романтика. Законы творчества здесь сухи и без апелляционы. Дневниковое откровение, как и начатый день, начинается с одного и того же, и заканчиваются одним и тем же.
И так, вновь по старой изъезженной схеме, – морозное утро Тутончаны: голубые небеса подверженные атмосферному выхолаживанию, обледеневшая палатка, скоротечный завтрак, подслащенный овсяной кашей с черносливом и самое главное до выхода в Нижнюю Тунгуску остается сто шесть километров.
Сложно будет стереть из памяти особенные события произошедшие в походе, одним из таких примеров является первая, долгожданная встреча с людьми, после трехнедельного заточения в безлюдной тайге. Далекий гул лодочного мотора, поначалу мы восприняли за шум высоколетящего реактивного лайнера. Вглядываясь в открытое и ясное небо, ни кто так и не засвидетельствовал наличие инверсионного следа как правило возникающего в верхних слоях атмосферы. Гул продолжал усиливаться, и вскоре из-за поворота показалась лодка.
Мощное течение реки препятствовало скорейшему приближению незнакомцев. Понадобилось, минут пять, прежде чем лодка поравнялась с нами. Тип лодки и марку двигателя подсказал Валера Емельянов – «У них простая «Казанка» без булей, одна из первых моделей из этого серийного ряда, а двигатель,… двигатель у них судя по надписи на колпаке и сильному выбросу воды из дейдвуда,….  это «Судзуки», 25 сильный мотор, причем с водометной установкой. Весьма логично и практично, на мелководной Тутончане иметь водометный двигатель. Им даже можно позавидовать, у нас одни сплошные проблемы с гребным винтом, как он еще бедный не потерял лопасти, ведь столько раз бился о камни».
В лодке сидело два человека один управлял двигателем, другой залез на нос так как места в кокпите ему бы все равно не хватило, там навалом лежали тюки и баулы. Приставать к берегу аборигены Тутончаны не намеривались, зафиксировав руку в приветственном положении, высокомерные гордецы прокатили рядом с нами и вскоре скрылись за поворотом. «Нет, так нет…» – пробубнил себе под нос разочарованный Владимир Коваленко, первая встреча с людьми не состоялась.
Необходимо понять чувства  нашего мнительного командира, ради вот этих запоминающихся минут встречи с цивилизацией, мы так много прошли и так много сделали,… а это событие, фактически не состоялось. Праздник души не состоялся, дружеские рукопожатия, пристальные взгляды полные проникновенного интереса, новые впечатления, поучительные рассказы бывалых таежников, налитые рюмки, провозглашенные тосты за здравие людей тайги – этого не случилось.
Дальнейшие сборы протекали в абсолютном молчании, ощущение было таково, будто нас приманили вкусным сникерсом в шоколаде с лесными орехами, а вот попробовать так и не дали, команда находилась в горестном расположении духа.
Отошли от берега, идем без двигателя форсируя мелкие перекаты и лавируя между вскрывшихся донных наносов. Стремительный прижим к левой скале и мы у ее подножия, пару сильных гребков веслами и нос ката выравнивается, нацелившись в противоположный берег. Мощное течение отраженное от скалы отбрасывает нас на центр и,… дорогой читатель, желанная встреча состоялась со второй попытки. Из-за правой косы заканчивающейся заводью на всех парах выскакивает длинная моторная лодка. Не успели мы опомниться и прийти в себя, как нас взяли на абордаж три таежника с хмельными глазами раскрасневшимися щеками и носами. Без предварительного соглашения таежные корсары пришвартовались к нам и в «вежливых выражениях», буквально потребовали пустые кружки и наш положительный ответ на приглашение к столу – «Ребят,… ну как,… по рюмашечке? Давайте за знакомство, такие встречи тут редко бывают. Не отказывайтесь,… у нас и самогончик имеется».
Ха,… «не отказывайтесь»,… да никто и не собирался ответить отказом на столь завидное предложение, мы жаждали этой встречи и набросились на аборигенов с расспросами.
Самым дружелюбным из аборигенов, эдаким «рубаха парень», оказался Витек Завьялов, именно так, а не иначе он нам представился – «Зовите меня по-простецки Витек, Витек Завьялов, а вон мой брат, на носу сидит, Олежка, а за рулем Игорь, так сказать наш кэп».
Витек залился заразительным смехом, видно хорошее расположение духа его ни когда не покидало. По его осоловевшим глазенкам мы поняли, что текущая ночь у него прошла под воздействием спиртовых паров, а утро, по всей видимости началось с хорошей дозы похмельного снадобья.
Внешне Витек напоминал Весельчака У, припомните пожалуйста, вы наверняка смотрели фильм про Алису Селезневу – экранизация  популярного рассказа Кира Булычева «Гостья из будущего». Определенное сходство было на лицо: плотного телосложения коренастый мужичек, голова заплывшая жировыми отложениями, невыразительны подбородок утонувший в шее, глаза пуговки, едва заметные брови и пухлые щеки.
Несмотря на возраст, а по оценке наших экспертов Владимира Черняева и Владимира Коваленко его возраст колебался от тридцати пяти до тридцати семи лет, Витек не ведал в своей жизни, что есть такое бритва. Лоснящаяся, бледная кожица на лице, несла на себе юношеский пушок. Три, непривлекательного вида белых волоска, длинной в сантиметр, торчали у левой скулы. Естественно, мужской красоты сей торчащий ус не прибавлял.
Маленькая фуфайка натянутая на его пузатое и рыхлое тело смотрелась донельзя отталкивающе. Витьку было тесновато в ней, она вся перекособочилась и съехала на правое плечо, оголив его. Витек как-то не естественно приподнял правую руку и вот тут мы заметили, что кисть отсутствовала, вместо нее торчала культя. Рукав фуфайки был завязан бичевой, словно мешок, наверно, что бы не мерзла покалеченная рука.
Немного слов о лодке, она заслуживает внимания что бы о ней говорили. Самодельная конструкция собранная из двух плоскодонных не килевых лодок «МКМ» с низкими бортами. Их склепали друг к дружке транцами и скрепили дополнительными металлическими уголками. В одной из лодок спилили нос, но не полностью, закругление киля частично осталось. Затем смастерили своей собственный транец, из толстой доски зажатой стальными листами. На транец подвесили сорокасильную «Ямаху» с ручным стартером. И вот самая интересная деталь данной конструкции, пятка редуктора не выходит заподлицо с килем. Для мелководной Тутончаны это идеальное конструктивное решение, лодка будет рыть носом и биться о камни, а лопасти, благодаря приподнятому мотору не будут цеплять дна.
По словам наших новых знакомых подобная конструкция лодки позволят свободно преодолевать сильное течение перекатов и обезвоженные мели. Они похвастались что везут с собой шестьсот литров бензина, три мешка рыболовных сетей, провизии на полтора месяца и «Н»-е количество самогона, называть условную цифру они отказались, так как – «Самое дорогое и ценное, всегда необходимо хранить в тайне» – пояснил беззаботно смеющийся Витек.
Разглядев на нашей мачте вялящегося хариуса Витек юродствующее захихикал – «О! Это у вас трофеи че ли,… вы че,… ловить не умеете. Берите пример с нас. Мы вон, когда через месяц с Билчанов пойдем, так только свежей рыбы около двух тон с реки возьмем».
Владимир Коваленко и Владимир Черняев приободрившись после выпитой кружки аборигенского самогона попытались объяснить глумливому Витьку – «Мы за спортивный лов, рыбозавод нам не нужен мы не заготовители нам хватит и этого. Друзей угостим, родных, этого достаточно». «Природа, вот самое главное, мы с ней на дружественной ноте общаемся» – заверил Владимир Черняев.
Витек так ничего и не понял, его невозможно было пронять историями о союзе спортивного лова и таежной ихтиофауны. Тутончана для него, прежде всего щедрый ларец с глубоким дном, предоставляющий сокровища. Он существует за счет охоты и рыбалки, наш компромисс с природой ему не понятен.
Обменявшись, как это принято у людей тайги безделушками, мы распрощались, пообещав другу друг писать письма и слать поздравительные телеграммы. Первая встреча с аборигенами прошло на ура, отложилась в памяти легким шумом в голове от принятого внутрь самогона. Но правда Миша Коваленко так выразился по поводу самиздатовского продукта – «Не в голове, не в попе, видно,… переусердствовали, первач водой сильно разбавили».
Кэп аборигенского шхуны завел двигатель и рванул с места, выравнивая длинный нос против течения. Несмотря на сорок лошадей, резвости лодка не показала, в глиссирующее положение она так и не вышла. Подождав, пока местные старожилы отойдут на безопасное расстояние, завелись и мы. Проделав круг почета кат уверено на всех оборотах заскользил под уклон, вниз по реке.
Следуя предварительной договоренности через два часа с небольшим, пристали к притоку Нижняя Хикили. Что ж, видать и вправду всезнающий Владимир Черняев заранее предупредил нас – Чем ближе к устью Тутончаны, тем меньше рыбы будет нам попадаться». Его словами была озвучена истинная правда.
Большой, правобережный приток не порадовал клевом, рыба попросту испарилась или ушла на дальние кордоны, в верхнюю часть реки. Место, где протекает Верхняя Хикили, просто изумительно с точки зрения полновесных пейзажных фотокадров. Раздольный галечный плацдарм, сравнимый по размерам с футбольным полем. Дерновой слой подточенный неуправляемой стремниной. Наклоненные лиственницы, зависшие над водой под острым углом. Бурлящие перекаты и валуны-утюги обитающие на мелководье. На заднем фоне великолепная гора, укрытая накидкой вечнозеленого кедрового стланика.
Гора Авса смотрится «отпадано»: плоская вершина, каменистые осыпи стирающие с лица земли таежные заросли, глубокие распадки томящиеся в сизом испарении влаги. И сама высота горы, восемьсот семьдесят пять метров это ли не завидный рубеж для начинающих альпинистов.
Валера Емельянов зачарованный и влюбленный в гору Авса стал упрашивать нас заночевать и, завтра на утренней зорьке покорить вершину. Он сумел привлечь на свою сторону Игоря Якушева, ценителя всего прекрасного что рождено на земле и за ее пределами. Почти договорился с Сергеем Мовчаном, давно мечтавшим выкинуть какой ни будь фортель, нечто душещипательное в стиле «Крепкого орешка» часть первая. К сожалению Валеры Емельянова и его группы поддержки общее голосование отвергло данное предложение.
Владимир Коваленко доходчиво и популярно, на пальцах, объяснил по какому сценарию будут развиваться дальнейшие события – «Нам некогда.  Идем вперед, Еще успеем полазить  по горам». Владимир Черняев вторил ему тем же – «На Нижней Тунгуске полным полно различных гор, там есть где размяться».
Сказано, сделано мы оседлали навьюченные катамараны и понеслись вперед, к тому неизведанному и незнакомому, которое определяется словом – завтра…

   11 сентября
Все, конец скитальческой жизни, отягощенной недоступностью, запредельной удаленностью, глухими притоками и потаенными ключами. Экспедиция вплотную подошла к цивилизованному миру. Мы слышим его надрывный металлический рокот, вдыхаем пары научно-технического прогресса и ищем поводы, что бы уединиться, не в силах переносить многоголосый трезвон заведенной толпы. Последние километры тутончанского этапа завершают свой отсчет. Знакомство с поселком Тутончаны сулившее разнообразие людских портеров и мест их обитания состоялось.
Поселок Тутончана раскинулся на высоко галечном яру. Первое, что наиболее ярко отложилось в памяти – стог сена на крутом бугре, прикрытый синей плащевкой, издалека, мы приняли его за палатку туристов, таких же как и мы первооткрывателей. Прозрение пришло само собой когда на подъеме перегородила путь корова, да, да, самая реальная и настоящая, с рогами как у ухвата и выменем с четырьмя сосками. Поразительный ни с чем не сравнимый контраст. День назад провожали восхищенными глазами лосей убегающих в тайгу, а тут живой парадокс прекрасно обосновавшийся на суровой сибирской земле.
Грунтовая дорога опутала поселок вдоль и поперек, людям с плохой пространственной ориентацией сложно понять что где находится, высотных ориентиров не наблюдается. Немаловажную роль, с точки зрения соединяющих дорожных артерий играют деревянные настилы вьющиеся от дома к дому, в народе они прозваны короба. Коль речь ведется о способах и путях передвижения стоит заострить внимание на легковых машинах.
Сибирский поселок находящийся у черта на куличках, отрезанный от федеральных трасс непролазной тайгой, имеет в своем распоряжении солидный парк личных авто. Праворукие японцы, совдеповские вездеходы «Нива», «Жигули» различной модификации и мотоциклы, включая тяжелого класса «Урал» и «Ирбит», согласить для изолированного поселка это довольно неплохо, если учесть тот факт, что на этих средствах передвижения можно рассекать, ускоряться и тормозить только в поселке, других дорог просто не существует.
Одноэтажные деревянные дома с прилегающими огородами и  огороженными участками доминируют в архитектуре поселковой застройки. Единственное двух этажное здание которое мы смогли отыскать, принадлежит школе. Проектирование поселка напрямую связано с двумя реками Тутончаной и Нижней Тунгуской, именно их объединение родило стрелку и высокий недоступный весеннему половодью яр. Все дома, улицы, проулки и аэропорт с грунтовой взлетно-посадочной полосой ориентированы вдоль этих рек и образуют собой букву «Г».
Образ жизни коренного населении поселка нацелен на рыбалку и охоту, других видов трудовой деятельности не предусмотрено, конечно если исключить из списка административные учреждения. Зато у себя дома жители Тутончаны заняты на огородах и тепличниках. Согласитесь, приятно иметь свою собственную картошку растущую на открытом грунте, выращивать огурцы и помидоры под защитной пленкой. В принципе, если взять и закрыть глаза на некоторые расхождения сибирского поселка и деревни в Псковской области, разница, практически не ощутима.
Жажда испробовать те яства и благородные напитки к которым мы не имели доступа, привела меня и Владимира Коваленко в аэропорт. Центральный магазин был закрыт на обед, а вот ларек на привокзальной площади находился в предоткрытом состоянии.
Если у вас возникли трудности со смысловой нагрузкой преподнесенных мною мыслей, сейчас поясню, не орите меня. Дело в том, что продавец ларька являлся по совместительству диспетчером, кассиром и контролером. Милая женщина бальзаковского возраста с признаками дружелюбной предрасположенности, попросила нас обождать минут двадцать. Вот-вот должен был прилететь рейсовый вертолет из Туры, и когда она его обслужит, усадив пассажиров по местам, она вплотную займется нашими проблемами и желаниями.
Несколько слов о «воздушном корабле-приемнике», взлетно-посадочная полоса заросла травой и обнаружить ее можно только по длинным жердям ограничивающим доступ в опасную зону. Здание аэровокзала напоминает пожарную вышку со смотровыми окошками. Не имея рекламных щитов и подсвечиваемых таблоидов, здание аэропорта отмечено по-особому, к стене обитой неокрашенной филенкой прикреплен кинескоп от разбитого телевизора, внутри виднеются печатные буквы «Аэропорт». Такого ни где больше не встретишь, ибо не существует в мире людей с такой фантазией и мозгами как в России.
 Как и обещала женщина бальзаковского возраста – диспетчер и торгаш по совместительству, через двадцать минут сел вертолет компании «Красноярские авиалинии». Когда гул турбины стих, пассажиры не смотря на окрики надзирающего контролера поспешили к вертолету, потому что, некий психопат высказал предположение что сводных мест на всех не хватит. Возмущенные пассажиры поспешили занять свои места.
На миг я отвлекся от людского столпотворения и нечаянно заглянул в лицо Владимира Коваленко, до сих пор не знаю, что именно побудило меня так поступить, наверное провидение шепнуло мне на ухо – глянь на проявление искренних чувств. Да, это надо было видеть, Владимир смотрел на улетающих пассажиров с такой теплотой, с таким участием и грустью, что мне захотелось вымолить у Бога – Боже помоги ему пережить, дай силы нашему командиру, убереги его от проявления малодушия. Я даже встал у него на пути, что бы при случае подставить подножку и не дать проникнуть в вертолет.
Этого не потребовалось наш командир отнюдь не хлюпик, не размазня и не нюня, он отважный таежник с твердым и волевым характером. Владимир Коваленко решительно отвернулся от вертушки и сказал – «Ни чего, через две недельки и мы будем в зените славы и счастья. Мы вернемся домой».
И лишь однажды решительный командир дал слабину, когда турбины железной птицы взвыли, он шепотом и с тоской в голосе обронил – «А мои двадцатого из Анапы должны вернуться, наверное не успею их встретить. Эх…, жалко конечно…»
Специально, дабы расширить познания читателей, окуну их в мир сухой статистики, так как вижу в каждом из них потенциального таежника ищущего встречи с неизведанным.
Из поселка Тутончаны можно выбраться двумя способами, рейсовым вертолетом летающим по вторникам и четвергам, дату вылета желательно уточнить заранее у диспетчера, возможны сбои в расписании. Летает вертушка только по одному маршруту «Тутончана–Тура». Стоимость билета составляет три тысячи триста тридцать рублей, с учетом «ндс», время полета два часа.
Вторая возможность выбраться из Тутончаны это катер на пять человекомест, принадлежащий администрации. В частной беседе местные жители сказали нам, что за десять тысяч рублей можно договориться, и катер, опять же как и вертолет доставит вас в Туру.
Существует еще один способ борьбы с отсутствием доступного транспорта, именно им, мы и воспользовались. Он очень прост, необходимо сплавиться по Нижней Тунгуске до Туруханска. Надо предупредить возможных путешественников, расстояние от Тутончаны до Туруханска составляет четыреста сорок пять километров, сами понимаете такой маршрут легким не назовешь, зато он дешевле всех остальных.
Человек находит себе друзей в самых экстремальных и нештатных ситуациях, это подтверждено негласным законом путешествия. Мы не являлись исключением из данного параграфа справедливого закона и воспользовались правом завести себе новых друзей.
Прихотливая и прозорливая судьба в одном лице, познакомила нас с интернациональной семьей Кузнецовых, проживающих в поселке с Бог весть какого времени. Глава семьи Борис был рожден в прославленном и древнем городе Муром. Годы армейского возмужания и становления личности в итоге привели его в Эвенкию. Судьба забросила его очень далеко от мира обыденной цивилизации, можно смело предположить, что у Бориса были на то причины. Возможно было нарушено состояние душевной гармонии или его характер, склонный к уединению дал о себе знать.
Конечно все это осталось в безвозвратном прошлом, о чем, по словам самого Бориса, он ни капельки не жалеет. Как вы понимаете уважаемый читатель, молодой парень в разгаре и разгуле страстных желаний не может существовать в одиночестве и тропинка судьбы привела его к возлюбленной Оксане. Семья Оксаны принадлежит к великому таежному народу – эвенкам, расселившимся по всей Сибири, начиная от Ямала и заканчивая Хабаровским краям.
Отец Оксаны вел охотничий промысел недалеко от поселка, всего в тридцати километрах у него находилась обустроенная стоянка. Напрашивался сам собой верный и единственный выбор, Борис ну просто обязан стать на стезю пушного промысла. Взяв бразды правления в свои руки после смерти тестя, Борис расширил охотничьи угодья, построил пятнадцать балков в тайге и реконструировал стоянку обновив ее банькой и гаражом под снегоход.
Слушайте и трепещите о, любители охоты поклоняющиеся ружьям, ножам и именным трофеям, все что я вам поведаю, слетало с уст Бориса под грифом секретно. Пушной промысел ведется в основном на соболя. Стоимость выделанной шкурки колеблется между 900-1200 рублей, за год Борис ловит приблизительно от 60-80 соболей, как вы понимаете, год на год не приходиться. Конечно существуют и наиболее удачливые охотники которые за зиму ловили свыше 100 соболей, но таких везунчиков единицы.
Чтобы была понятна степень затрат и отдачи пушного промысла умножьте с помощью калькулятора, а если вам трудно, то проведите эту простую операцию в уме, теперь отнимите затраты на бензин, провиант,  капканы, запасные части на снегоход, лодочный мотор и получиться что этот вид трудовой деятельности держится исключительно за счет энтузиазма охотника, его преданности избранному пути.
Борис уходит в тайгу в конце сентября и возвращается лишь в середине декабря, потом отдохнувший и отъевшийся за новогодние праздники возвращается еще раз, ближе к весне, на два месяца.
Пятнадцать построенных Борисом балков, расположены друг от друга на расстоянии 10-15 километров. Проверяя капканы на одном путике он следует от одного теплого ночлега к другому. Отлеживается там, и с восходом солнца проверяет другой путик, чтобы обойти все поставленные на соболя капканы он затрачивает две недели. Надо учесть тот факт, что приваду, ружья, боеприпасы и еду он тащит на себе, так что выматывается до полной потери сил.
Пройтись по гористому рельефу со снежным покровом до полутора метров, увольте, это занятие не для хилых и слабонервных, обычный человек такого испытания не выдержит. Использование снегохода в условиях горного рельефа практически невозможно. К его помощи прибегают в тех случаях когда намеченный маршрут пролегает по реке, ложбинкам и распадкам не занесенным снегом.
Кроме пушного промысла Борис ведет отстрел оленя, за год он добывает максиму 15-20 рогатых дикарей. Мясо используется в качестве провианта и на приваду в капканы. В прошлом году ему посчастливилось подстрелить медведя. Борис пожаловался, что соболь учуяв запах медвежатины, используемое в качестве привады, к капканам не подходит – «Я это мясо уже сделал протухшим, чтоб не учуял, а н… нет, проходит стороною, ничего, скормил его собакам».
У Бориса и Оксаны три ребенка, старшая дочь учиться в Санкт-Петербурге познает азы культуроведения, местные власти специально, следуя правительственной программе по поддержке коренных народов севера направили ее в университет. По окончанию учебы дипломированный специалист обязан три года проработать в местной школе или в самой Туре. Средняя дочка Лиза ходит в седьмой класс, младший Иван постигает начальные знания в четвертом классе.
Благодаря им, мы познакомились с поселком, они согласились быть нашими учтивыми гидами и опытными экскурсоводами.
Продолжая рассказ о Тутончане остается добавить некоторые факты, позволяющие расширить диапазон знаний о жизни таежников Нижней Тунгуски.
Дабы люди не ощущали себя оторванными от проблем большой России на каждой крыше красуются тарелки спутникового телевидения, так что на дефицит новостей ни кто не сетует. В поселке имеется переговорный пункт, предоставляющий право на исходящие звонки по телефону, входящие звонки не доступны, линия работает с односторонней связью. «В крайнем случае,…» – успокоили местные старожилы, – «…вы можете воспользоваться телефоном в поселковой администрации, там есть даже факс и интернет».
Белое здание администрации найти не сложно, оно расшито богатым пластиком и смотрится в подконтрольном ему мире весьма респектабельно. Маячок из трехцветного флага развивающийся над администрацией, укажет вам правильный путь, так что в любом случае вы не заплутаете.
Стоит упомянуть, что гостиницы на физическом плане не существует, так что если у вас с собой нет палатки и спальника, вам придется туго. Еже ли вы человек раскрепощенный и общительный, не страдающий фобиями одиночества и неуживчивости, можете напроситься к кому ни будь на постой. Жители Тутончаны охотно идут на сближение, если у вас найдутся общие интересы, вы с легкостью можете расположить их к себе. Помните, это вам не город или пресловутый «пгт», люди здесь проще и открытее, как тайга вокруг них.
Сколько не упрашивала нас гостеприимная семья Кузнецовых заночевать в доме, заманивая всеми прелестями обустроенной жизни, банькой, копченой рыбой, овощными салатиками, но мы не поддались на искушения. «Труба завет!» – скомандовал Владимир Коваленко, выдрессированный отряд поднялся из-за стола, слегка раскумаренный домашним уютом и поплелся к катам. Прощение с поселком прошло скоротечно, назад ни кто не оборачивался. Как только большая табличка с надписью «Тутончаны», похожая на ворота, промелькнула по правому борту, рулевые поддали газу и наши сплавсредства понеслись ретивыми мустангами. Зов родимого дома заставлял накручивать запредельные усилия.   
   Первые впечатления о Нижней Тунгуски полностью соответствуют одному распространенному и прогрессивному понятию – «дежавю». Позвольте, но мы, где-то уже подобное встречали! – восклицало дотошное  и нетерпеливо сознание. Истинная правда, Нижняя Тунгуска как две капли воды похожа на Тутончану, только в несколько трансформированном варианте.
Главная водная артерия Эвенкии крупнее, шире и глубже. Вода в реке мутная в отличие от кристально чистой воды обследованного нами притока.  Берега крутые, такое впечатление что идешь по каналу прорезанному в гористой местности. Интенсивность течения ни в чем не уступает скоростным участкам Тутончаны, те же водовороты, перекаты и  поверхностное волнение. Река судоходна о чем постоянно напоминают информационные таблички с указанием километража, за начало отсчета берется точка впадения Нижней Тунгуски в Енисей.
Направляющие створы ведут от поворота к повороту, в точности вырисовывая истинный, глубоководный фарватер. Лоцманской системой навигации, рассчитанной под многотоннажные суда с большой осадкой, мы не пользовались, малая осадка ката позволила идти воль берега и не следить за отмелями и перекатами. Большая вода Тунгуски сама определила стиль нашего плавания, ограничений по сравнению с Тутончаной стало намного меньше.
Впервые за восемь дней солнышко нахмурилось, и толи от досады, толи из-за своего привередливого характера укрылось за парящей облачностью. Пасмурные тучи грозящие проливными дождями осели по берегам и потянулись к реке туманной сыростью. Капельки дождя взбудораженные порывами ветрами посыпались на нас. К счастью, ветер дул нам в спину плаксивую хандру небес мы практически не испытывали. Возросшие волны подталкивали кат в корму от чего скорость движения поднялась до восемнадцати километров в час.
Владимир Черняев непрерывно следящий за погодой и ее изменениями сказал – «Нам нисказано повезло, на нашу долю выпали восемь погожих и солнечных дней, такое редко бывает, а то, что ветер поднялся, так в этом нет ни чего страшного. Главное что ветер в спину дует, мордобоя нет. Вот когда дует встречный шквал,… вот это настоящая причина для огорчения. А так,…  у нас все прекрасно».
 Трудно перечить Владимиру Ивановичу, когда правда, как всегда принимает его сторону, впрочем возражать ни кто и не хотел. Всех членов команды устраивали любые погодный явления Сибири, будь то дождь или ясное небо.
По инерции заданного ускорения на восхитительной волне родного зова, за вторую половину дня мы умудрились пройти восемьдесят километров, чему сами потом и удивлялись, такого порыва оптимизма мы не ожидали. По пути, мимоходом, удалось обследовать два притока Дэтыктэ и Кочумдэк. Братья близнецы с эвенкийской родословной идентичны глубоким устьем и километровым проходом по нему. Как позже выяснилось все крупные притоки Нижней Тунгуски впадают углубленным руслом, образовывая тихие плесы и заводи, в которых стоит попытать счастье на предмет рыбного изобилия. Пробные забросы вознаградили нас за беспримерное терпение, обрыбившийся хариус и ленок явились великолепным дополнением к нашей запоздалой вечере.
Поиск стоянки затягивался, конструктивные особенности берегов по-прежнему печалили взгляд крутыми срезами. Разбить стоянку ни где не удавалось, пробовали пару раз войти в устья притоков, но береговые скалы и непролазные дебри кустарника отбивали всякую охоту к дальнейшим поискам.
Лишь к девяти часам вечера наткнулись на ровную, песчаную площадку, раскинувшуюся напротив притока Верхний Челбышев. Надо отдать должное местным рыбакам, они за нас все обустроили, возле старого кострища лежали напиленные дрова и пни приспособленные под табуреты. Как приятно осознавать, что кто неизвестный и далекий заботиться о тебе.  Спасибо вам участливые и добрые таежники!
   
12 сентября
Благодарственные слова произнесенные нами вслепую, впотьмах непроглядной ночи, на утро возымели действие, сначала одна, за тем другая и третья, мимо нас проследовали моторные лодки. Пугаясь внешнего облика катамаранов и принимая нас за научно-исследовательскую экспедицию рыбаки осторожничали, боялись приставать к нам с расспросами или просто так, от нечего делать.
Завидев лагерь, рыбаки уходили к противоположному берегу, так сказать подальше от греха. Их промысел ведется нелегально, без надлежащего поощрения рыбинспекции и без лицензий, а тут мы, со своими показушными и непонятными мачтами сеем панику в ряды «отъявленных браконьеров».
Надо отдать должное местным старожилам живущим за счет реки, все прекрасно экипированы и подготовлены. Если вдалеке замечена лодка, можно спорить с кем угодно, что это дюралюминиевая лодка марки «Крым» здесь она очень ценится. Маломерный флот Нижней Тунгуски на девяносто процентов состоит именно из них. Для несведущих поясняю, лодки подобного класса не имеют заклепок, дюралюминиевые листы из которых собирается корпус соединены сваркой, причем толщина и прочность самого металла на порядок выше чем у подобных, клепанных лодок. Теперь давайте припомним мелководную Тутончану, и тогда все станет на свои места.
Притоки Нижней Тунгуски не отличаются обозначившимся фарватером и глубиной, к тому же дно, на всем протяжении реки галечно-валунное. Перед лицом этих неопровержимых факторов лодка «Крым» имеет неоспоримые плюсы.
Немаловажным является еще, то, какой двигатель подвешен к транцу, с не передаваемой болью в сердце отмечаю – подвесных лодочных двигателей российского производства единицы, их можно пересчитать на пальцах. В основном эту область моторного рынка заняли иностранцы, производители «Ямаха», «Меркури», «Судзуки».
Над нашими двигателями «Вихрь» и «Нептун» рыбаки глумливо смеются и плюют в их сторону  – «Безнадежно, если не хочешь еб…я, выброси сразу!». Аппетиты у лодочников явно завышены и это вполне оправдано, наши двигателя не выдерживают ни какой конкуренции, даже притом условии, что их стоимость на порядок ниже стоимости импортных движков.
Природа Нижней Тунгуски не перестает радовать, под осенним нажимом она выглядит более парадной и пестрой. С близлежащих сопок к берегу лавинообразным потоком спускается бордово-рыжая лиственничная тайга. Вдоль речного обрыва тянется линейка стройных зеленокудрых елей  словно их специального высадили предусмотрительные дорожные службы, обозначая края водной трассы.
Зеленых насаждений по сравнению с Тутончаной, на Тунгуске больше, она смотрится красивее и наряднее. Плотность елей на правом берегу намного выше, чем на левом, это объяснятся следующим фактором, правый бреге обращен на юг, а левый находится в тени, лишенный солнечной теплоты и света.
Берега Нижней Тунгуски обрамлены высокими лысыми сопками. Лиственничная тайга мелированная осенней желтизной плавно, в зависимости от подъема и крутизны склона, переходит в темно-коричневый курумник. Очень эффектно смотрятся отдельно-растущие лиственницы  на фоне каменистых осыпей. И словно проплешины на облысевшей голове, выделятся белым цветом вездесущий ягельник.
Форма сопок напоминает трапецию, не редко попадаются и вулканоподобные вершины. Если сбросить со счетов цвета и краски осени, и поглядеть на раскинувшийся пейзаж через черно-белый фильтр, то видимое, можно сравнить с лунными кратерами и долинами, посеченными метеоритным дождем.
Скальные образования не слишком часто, подходят к самой реке. Это характерная черта Нижней Тунгуски, она течет по холмисто-горному рельефу, но вот громадных, высотой в пятьдесят, сто метров скал не наблюдается.
Ты ожидаешь от реки нечто великолепного, более эстетичного и запоминающегося, а Нижняя Тунгуска вводит тебя в заблуждение и не пытается раскрываться в дивном свете скалистого ландшафта. И все же река по своему уникальна и великолепна, к ней необходимо только привыкнуть, успокоиться и предаться созерцанию, и тогда общая речная панорама раскроется изящными деталями, которые не возможно оценить поверхностным, отрешенным взглядом. И тогда от поворота к повороту перед тобой престанут угрюмые, человекоподобные столбы; расщелины залитые смолянистыми подтеками. Искренне удивляешься этому феномену и по прошествии времени будешь долго вспоминать о соке земли, вырвавшемуся наружу черно-глянцевой смолью. На поворотных мысах открываются людские лики застывшие в трехмерном пространстве. Базальтовые колоны навевают мифы о великих дворцах античных богов древней Греции.
Второй день проведенный на Нижней Тунгуске вверг команду в состояние цейтнота. Время затраченное на дневной переход увеличилось в разы. Все устремились домой, нас обуяла своеобразная лихорадка свойственная всем путешественникам. Теперь все силы отдаются многокилометровому марш-броску, рыбная ловля, прежде, доставлявшая немало радости отошла на задний план. Любые действия направленные на снижение путевой скорости воспринимаются в штыки. Команда разделилась на два воинствующих лагеря, надо предупредить, что до открытой вражды дело не доходило.
Командир экспедиции Владимир Коваленко объединившись с Владимиром Черняевым, поклонником суровых походных испытаний, упорно стояли на своем – «Следуем согласно намеченному маршруту,  двадцать третьего выходим в Туруханск. Мы же договаривались, специально на прохождение Тунгуски оставляли восемь дней, а вы хотите ее за четыре дня проскочить».
Но как можно винить людей истоскававшимся по изысканным яствам, упрятанным в холодильнике, по информационному телеприемнику дарующему ощущение собственной причастности к мировым событиям, по белоснежной пастели похожей на пушистое облако, нет их только можно было жалеть.
Принципиальный командир выглядел эгоистичным тираном, вынуждающим утомленных, измотанных людей тянуть на себе непосильный груз. Как ни старались разжалобить командира, он остался тверд и решителен – «Я человек кремень!» Проявление воли и твердости Владимиром Коваленко возымело действие, следующая стоянка организовалась раньше, то есть не как обычно в десятом часу вечера, а как и положено, в шестом часу.
В свете новых идей командира мы стали все чаще и чаще обращаться к  мелким ключам, ручьям и притокам, ведь мы напрочь забыли о тайменной, ленковой,  хариусинной и просто, сопутствующей рыбалке.
И вот тут на фоне прогрессивных и новаторских идей случился полнейший облом. Кто знал Тутончану, тому врядле придется по вкусу рыбалка Нижней Тунгуски, я имею в виду чисто спортивный, спиннинговый лов. Отсутствие сетей и не желание омрачать путешествие крупными заготовками рыбозавода не позволило досконально прощупать рыбные богатства Сибири. В рамках дневного перехода спиннингисты обследовали шесть притоков, к своему неудовольствию отметим – рыбы в них нет. Всего было поймано с пяток хариусов и один ленок. На прямую встал  нежелательный вопрос о том как быть с оскудевшим питанием. Во многом организовывая завтраки, обеды и ужины мы рассчитывали на рыбные блюда, а когда рыбы не стало, пришлось подсесть на кашки и супы быстрого приготовления.
Касаясь плохо прогнозируемой погоды, резонно было бы говорить в напускных, туманных фразах, так как ее поведение склонное к непостоянству всегда вызывает негативный оптимизм, надо постоянно готовиться к худшему. Однако и здесь вышла промашка, данные метеорологических наблюдений сведенные Владимиром Черняевым в кривые и ровные линии всепогодного графика не блистали пиковыми нагрузками, из о дня в день, повторялась одна и та же невыразительная скучная картина.
Утро открывается блеклым светом полуслепого неба. В послеобеденное время вспыхивает очнувшееся солнце, до восьми вечера тепло. Солнечная радость как может, поддерживает увядающую в осени тайгу. До двенадцати ночи еще можно сидеть у костра, согреваясь крепким чаем и засматриваясь на открытое звездное представление.
Затем, все сначала, просыпаешься в заиндевелой палатке, силой заставляешь себя выскочить из спальника, быстро натянуть теплую одежду и бегом  к костру отогреваться горячим, в крутой пар, нерастворимым кофе.
Насчитав по информационным табличкам сто сорок километров пройденного пути мы впервые увидели крупное судно и развернутую на берегу промышленную деятельность. Судно класса «СТС» водоизмещением порядка двадцати-тридцати тон, пришвартовалось к понтону, тот в свою очередь к насыпному причалу. На берегу, в поднятом положение стрелы расположился автокран. Груда изуродованного железа: промятые бочки, полукруглые конструкции порезанных цистерн, детали от грузовиков тракторов и вездеходов занимали обширную площадь.
Глубокая колея наезженная тракторной техникой убегала под обрывистый берег и терялось в приярном леску. Над макушками лиственниц-великанов торчала буровая вышка и ряд неразгаданных нами конструкций принадлежавших скорее всего какой ни будь геологической партии.
Не трудно догадаться что здесь трудятся сборщики металлолома. Предпринимательство, основанное на вторичном цикле черной и цветной металлургии забралось в нехоженые дебри. За тысячи километров от мартеновских печей идет интенсивный поиск и извлечение металлолома. Надо отметить что в принципе даже если эти люди и обогащаются не вполне  законным способом, то попутно совершают хорошее дело, расчищая тайгу от привезенного мусора совдеповской индустриализации. Так что пускай себе на здоровье извлекают никому не нужный ржавый хлам портящий и уродующий первозданную природу.
 
 13 сентября . 
Охота зовет, она не терпит малодушия и лености тот кто не встает с восходом нетленного ярило тот обречен на неудачу. Трубный клич охотничьего рожка призывает к действиям, трех залповое предупреждение будоражит пернатую дичь находящуюся под прикрытием непроглядной тайги. Облава на глухаря началась, по совету нашего закадычного друга Бориса Кузнецова из поселка Тутончаны решено было выйти в шесть утра и продолжать интенсивные поиски желанной птицы до десяти ноль-ноль. Отплыть в назначенное время не удалось, помешала туманная плена осевшая на реку непроницаемым экраном. Учтите я озвучил официальную версию нашей утренней несостоятельности, правда состоит в том, что из-за нашей лености, расхолаженности и безалаберности позднее отплытие мы списали на счет туманной невменяемости.
Всему виной явился притягательный дурманящий сон, буквально пригвоздивший нас к спальникам колдовскими приворотами. В довесок к позднему пробуждению добавились не менее проблематичные хлопоты по сборам и экипировки ката.
Превозмогая боль в стынущих руках от утреннего заморозка, откладывая на бессрочное время горячий завтрак с обещанным кофе и овсянкой, удалось выйти только к девяти часам. О если бы все приключения выпавшие на нашу долю закончились, к сожалению завязавшаяся интрига только раскручивалась. Дабы удвоить глухариные трофеи, первый кат во главе с скептически настроенным командиром будет рыскать вдоль правого берега, второй кат управляемый младшим братом командира Михаилом будет бдить дозор по левому берегу.
Если вы не дай бог о, мой читатель, вздумали пошутить на предмет семейного клана Коваленок, вы ошибетесь, ни и о какой родовой или племенной иерархии речи не ведется. В данной ситуации правит иной закон –имущественный, тот кто обладает подвесным мотором, тот и заправляет балом. Владимир и Михаил Коваленко являлись владельцами моторной силы, они по праву заняли место рулевого и не передоверяли свою тяжелю и трудную вахту ни кому.
Туманная ширма препятствовала утренней вылазке, отгораживая от нас видимую перспективу речного берега. В результате кат полз со скоростью черепахи. Одутловатые сопки покрытые желто-бурой лиственницей поглощал клубившийся туман. Порою, мерещились скальные изваяния зависшие в воздухе по воле необъяснимой небесной силы. Не осознавая того мы попали в четвертое измерение, основанное на нереальном и вымышленном, где земные ориентиры утрачивают свое истинное предназначение.
Ночной заморозок сковавший матовым стеклом туманную плену добрался и до нас. Резиновые сапоги оберегающие ноги от промокания не смогли обезопасить от холода, пальцы ног онемели, во избежание переохлаждения стараешься постоянно напрягать их, шевелить пальцами, и все равно теплая кровь не поступает к заиндевелым конечностям. По щекам и лбу лупят влажные частицы ледяной влаги, даже руки облаченные в утепленные и непромокаемы перчатки скрючились от холода. Озябшую спину пробирает неуемная дрожь.
 Сергей Мовчан вооруженный пятизарядкой двенадцатого калибра, с особым пристрастием вглядывался в галечные откосы. Копылухи собирающиеся на утренний зорьке по берегам не дают ему расслабиться. Ведь это дело престижа, первым, а может быть и единственным подстрелить искомую дичь. По его напряженному лицу было заметно – без боя он не сдастся, сражение будет не на жизнь а на смерть. Его даже не страшит и не морозит отрицательная температура воздуха, негативно сказывающаяся на общем состоянии организма, он с головой поглощен охотой.
Поиски глухарей, в полуслепую, продолжаются около часа, по истечению шестьдесят первой минуты, команда единогласно высказывается в пользу скорейшего перекура. Не дожидаясь повторного сигнала Владимир Коваленко совершает резкий маневр и кат пулей вылетает на берег. Следующие несколько минут ведется интенсивный сбор сухого валежника и плавника, еще через мгновение бодрые языки пламени, зачатые хрупкой спичкой приятно ласкают продрогшие руки и ноги.
Сергея Мовчана не покидали навязшие идеи стать обладателем завидного трофея, не теряя драгоценного времени он вскарабкался на крутой бугор и залез в самую гущу лиственничной тайги. Его поглотил осевший в распадке туман и неизвестность, тщательно охраняемая неизведанной глухоманью.
Царство тьмы не вечно на земле, если ночной ворожбе наступил конец то и непроницаемому туману так же суждено кануть в небытие. С окончательным восходом солнца небесная ширма раскрылась и просветленному оку явились голубые горизонты обрезанные неровными линями величественных гор.
Несмотря на веселый настрой поддерживаемый треском прогораемого сушняка в душу вкрались сомнения  – позвольте, а где же второй кат, как сложились судьбы наших товарищей? Безмолвие притихшей тайги и мерный шелест текучей воды усилили тревогу. Пустынные берега не смогли, ответить наши тревожные вопросы. Следов присутствия второго ката мы не обнаружили. Стало понятно из-за плотного тумана, пути двух катамаранов разошлись и мы попросту разминулись, мы потеряли друг друга, надолго ли? Вокруг наших голов витали неразрешимые сомнения.
Капитану не положено поддаваться панике и не дозволительно сеять в подчиненных сомнительные подтексты трагических пророчеств, Владимир Коваленко определил ход дальнейших действий словами-лозунгами, полными магических свойств – «Без фанатизма, руководствуемся прежним договоренностям, следующая остановка Ногинск».
Гора Нога подарившая брошенному поселку шахтеров созвучное название довлеет своим величественным присутствием над видимой панорамой. Ее высотные характеристики семь сот тридцать семь метров над уровнем моря впечатляют и заставляют с почтением глядеть на плоскую вершину. Принцип построения плоскостной вершины как и на возвышенностях Кумто, Северный камень, Тальдакон, Марбенту соблюдается беспрекословно, горная система Нижней Тунгуски однолика и однородна.
Если внимательно изучить карту данной местности, то тайна названия горы Нога вскроется без всяких лингвистических и этнографических заморочек. Вершина горы, сверху, напоминает человеческую ногу, дотошные геологи падкие на сравнительные анализы, по-другому то, и не смогли бы назвать эту гору, тщательно исследовав ее как снаружи так и изнутри.
Грустно, до нервного вздрагивания и до боли в сердце глядеть на руины брошенного на произвол судьбы поселка. Пустынные улочки, грунтовые дороги разбитые глубокими рвами-канавами. Разрушенные дома, выпиленные стены, смотришь на них и вспоминаешь из школьной программы по геометрии кубы и трапеции усеченные плоскостью. Выбитые стекла, разорванные в клочья плащаницы колышущихся штор. Разодранная поэлетеленовая пленка на парниках. Раскрытые контейнера с домашним добром, письма, поздравительные открытки разбросанные по низким настилам коробов. Покосившиеся крылечки, скрипящие под напором ветерка. Расколотые вдребезги зеркала отражающие действительный мир настоящего, мельчайшими глазницами единого прошлого.
Приспущенный, выцветший флаг России над бывшим зданием администрации. Полнейший вакуум, скорбное молчание на веки поселившееся в каждом доме.
Когда заходишь внутрь домов на душе становиться еще хуже, гнетущая обстановка исчезнувшей жизни давит на сознание. Такое ощущение что люди не надолго вышли отсюда, оставив все как было при их жизни. Перепачканная посуда на столе, консервированные заготовки, соления, бытовые приборы сохранившие свой никелированный, первозданный вид. В шкафах висит чистая, не носимая одежда.
Самым печальным, не поддающимся ни какому сравнению, протесту и обвинению видеть детские игрушки и детскую одежду. Ты понимаешь, что ее не просто выбросили за не надобностью, ее оставила детская рука может на месяц, может на день, обещая, вернуться и доиграть с куклами в папу и маму, протащить по полу разобранную машинку и полетать по кухне на самолетике без пропеллера.
Не выдерживаешь и пяти минут как хочется выбежать из комнат-гробиц на волю, к солнцу и свежему воздуху. Хочется наглухо запереть за собой дверь и больше ни когда не испытывать чувство безнадежной утраты, безысходности, тошнотворно запаха затхлости и плесени. Но просевшую дверь как назло заклинило и холодок могильного одиночества веет из полуоткрытого склепа.
У Сергея Мовчана и Валеры Емельянова воскресли жилка исследователя и археолога, они предприняли ряд опасных вылазок под крыши накренившихся домов. Несмотря на уговоры они пренебрегали всеми правилами безопасности. В доме где вообще не наблюдалось несущих стен они прогуливались как у себя дома, с любопытством оглядывая брошенные предметы домашней утвари.
«Нашел!» – прокричал в разбитое окно Сергей Мовчан и с безмятежной улыбкой на лице, показал нам совершено новые валенки, втиснутые в лакированные калоши – «Классно, вместо болотников буду одевать, ноги не будет мерзнуть. Эка… да я!»
Гадя на радостного Сергея у меня отлегло от сердца, я понял истину, выуженную на свет божий ничего не подозревающим, счастливым человеком – вокруг меня всего лишь вещи, которые служили человеку, ни больше ни меньше, ведь сам человек по-прежнему продолжает жить. Вещи, сопутствующие человека всю его жизнь, это лишь внешняя оболочка, меняемая и обновляемая с течение времени, все самое ценное человек несет в себе самом.
У края дороги спускающейся к берегу стоит железная табличка с указанием километража до впадения Нижней Тунгуски в Енисей. Нам предстоит одолеть двести девяносто километров. С одной стороны это обстоятельство радует, ведь сколько еще нового предстоит узнать за этот путь, с другой стороны тяготы и невзгоды приносимые каждым пройденным километром, будь то ветер, шторм или пасмурные превратности плаксивого неба будут непрерывно терзать нас.
Воссоединение со вторым катом ускользнувшим из поля нашего зрения под покровом обезличивающего тумана состоялось тут же на берегу поселка Ногинск. В том месте, где мы пристали к берегу возвышались две бетонные башни, сочлененные между собой железобетонной перемычкой. Башни-минареты выдавались в реку на несколько десятков метров и соединялись с берегом десятиметровым отсыпным валом.
На одной из башенок позировал перед фотообъективом Валера Емельянов, Игорь Якушев выступал в новом для себя амплуа фоторежиссера. Мы также заинтересовались этими сооружениям и пошли к друзьям. С волнением в голосе и с нескрываемой гордостью Валера поведал нам как подстрелил глупую копылуху, замешкавшуюся на галечной косе, и как не заметил глухаря, дожидавшегося свою подругу в кустах – «Блин! Так обидно, а ведь я знал, что они как правило вдвоем к берегу летают, мелкие камушки глотать. И на тебе копылуху щелкнул, и сразу к ней, а тут буквально из под носа… Фырк!!! Фырк!!! И понимай как звали».
«Слушаете, а что это такое?» – указал рукой Игорь Якушев на бетонные башни-минареты, ему видно надоело самодовольное позерство своего друга и он перевел тему разговора с наскучившего на непонятное.
Не скрою мой читатель что породу своей профессиональной деятельности я потомственный шахтер, естественно я смог обстоятельно разъяснить Игорю суть вещей – «Это такой специальный бетонный бык на него ставится стрела, как у башенного крана. По ней проложена транспортерная лента, она крутится и сыпет уголь в трюм корабля, подошедшего к быку». «Угу» –  внял моему доходчивому пояснению любознательный Игорь.
Сергей Мовчан, заинтересованный не сколько в проблемах устройства шахтного оборудования, а в убитом глухаре, взял Валеру под руку и повел к кату, просмотреть на пернатый трофей. Обернувшись, он с вызовом бросил нам – «Во как надо охотится, а вы,… нюни распустили… давайте к берегу пристанем, костер разведем, согреемся, а люди, вот, молодцы охотой занимались».
Владимир Черняев услышав в свой адрес незаслуженные упреки не стерпел и, – «Эх…», махнул на юного коллегу рукой, мол, молодо – зелено,  и добавил себе под ус – «Еще успеешь настреляться, вся жизнь впереди».
Описывая глухаря стоит обратить внимание на его солидный вес, по сравнению с убитыми крохалями, он шел по высшей категории и ставился нами в один ряд с домашним гусем. Красивая, пестрая раскраска перьев сочетающая в себе огненно-рыжие цвета и серые мазки сажи, причисляло его к петушиной братии, а по строению клюва и когтей на мощных лапах, к орлиной породе. В итоге представления о глухаре сложились сумбурными и разнонаправленными.
Предтечей к обильной и сытной вечери стал его величество глухарь, теперь необходимо было найти то самое место на котором будет твориться  произведение кулинарного искусства глухарь с фасолью. Ни что не могло сдержать наш порыв, катамараны скользили по водной глади на запредельной скорости и на апогее моторной мощности. Сергей Мовчан и я пытались увеличить ход за счет мускульной силы, приложившись к веслам. Сами понимаете, что наша выходка не имела успеха, зато она сняла напряжение с усталых и измученных лиц друзей, расплывшихся в заразительной улыбке.
Сорок километров мы пролетели на одном дыхании за полтора часа.  Без официальных церемоний гостеприимный приток Нимдэ раскрыл перед нами свои объятия. Причалить в самом устье не удалось, слишком мелко, галечный плацдарм был слишком обширен и велик, данное обстоятельство осложняло поиски и сбор плавника.
В виду перечисленных факторов решили причалить перед притоком, у валунного берега ниспадающего в реку двухметровой кручей, взобравшись наверх мы открыли реальную перспективу по обустройству лагеря. Ровная площадка под бивуак, обилие сухих веток и бревен поставило окончательную точку в постановке палаток.
И тут я подхожу к самому не забываемому, самому живописному и умопомрачительному, случившемуся в этот памятный вечер, предупреждаю, о глухаре с фасолью речи не ведется. Пробравшись через прилежащие к устью Нимдэ кусты, я попал в таежную обитель околдованную розовым закатом.
Пройдя с полкилометра вверх по течению Нимдэ я достиг предела земного рая нарисованного чудаковатой и застенчивой Сибирью. Река распавшись на два русла у скалистых щек соединялась воедино широким плесом. По берегам, желтые березки на фоне зеленеющих елей, купались в рубиновом закате возбужденного солнца. Коричневые скалы поднявшиеся в поднебесную высь явили миру свои обнаженные, морщинистые лики. Горы-исполины одетые в лиственничную мантию пожухшей тайги заставили поверить в сказочные видения.
 Надо признаться посещение правого притока Тунгуски, Нимдэ отложилось в памяти как одно из ярких событий во всей эвенкийской истории. Река заслуживала того, что бы приклонится пред ее неоцененной первозданностью, именно так в моем представлении должна выглядеть основа основ огромной и бескрайней Сибири – «колыбель таежной дали».

14 сентября
Наши скитания по славной эвенкийской земле подходят к своему завершению, кое-кто, сидя на кате, скрючившись от холода бубликом, подводит первые итоги, специально, раз за разом прокручивая в памяти самые удивительные и яркие эпизоды нашего сплава. Мы все чаще и чаще задумываемся над тем, как придем домой, усадим дальнюю и близкую родню за круглый семейный стол и будем вести свое длинное повествование, сдабривая его эффектными сюжетами, подчивая слушателей таежными небылицами и воспроизводя разногласия и ссоры, вспыхивавшие между утомленными таежниками.
Говорить о том что выход в цивилизацию проходит гладко и без нервотрепки означало бы вводить вас о, мой бесценный и обожаемый читатель в заблуждение. Идеального прохождения маршрута за всю мою таежную карьеру ни когда не было. Последние дни проходили в максимальном напряжении и каждый повод, вынуждавший нас застопорить ход, готов был вылиться в откровенное недовольство и выражение матерщиного негатива. В этом нет ничего предосудительного, выбранная нами дорога, отнюдь не из легких путей, даже бывалым и крепким сплавщикам она далась не просто. Мы люди, а не титаны удерживающие землю на плаву, у каждого из нас существуют свои убеждения и стремления, каждый из нас по-разному устроился в этом мире и теперь очень зависим от него. Главное, что мнение каждого участника нашей истории было выслушано, понято и принято, иначе развала команды было бы не избежать.
Многие задают вопрос, а почему нельзя сократить время и дистанцию маршрута, например, выбираться не самым трудным и длинным путем, а улететь вертушкой, побывав в тайге какую ни будь неделю с хвостиком. Да это вполне возможно, только при условии если ваш кошелек трещит по швам и еле закрывается. Но дело не только в материальном достатке и благополучии, за неделю или даже за две, человек не успевает привыкнуть к тайге, понять ее. Первые дни он живет и существует за счет набранной инерции – восхищения, ликования и восторга. В нем еще жив дух цивилизации, и подкожный жир скопившийся в домашних условиях еще не растрачен. За малый срок пребывания в тайге, человек не раскрывает своих истинных чувств, не выставляет на обозрение друзей свою индивидуальную сущность, не всегда привлекательную и не запятнанную.
Я считаю нам повезло, в отличие от других мы прочитываем таежные скрижали от корки до корки, порою зачитываясь до самозабвения ее  отдельными страничкам, порою, в порыве гнева и злости, перелистывая целые эпизоды и сцены, в зависимости от настроения. И все же мы доходим до финала и пишем свою, полновесную и толковую рецензию о прочитанной истории, и в этом нам нет равных. Остановиться на половине пути, и выйти из игры сорвавши солидный куш, значит не понять саму ее суть, а вот тот кто прошел через все стадии судьбоносных коловертей, тот вправе называть себя зрелым и состоявшимся игроком.
Владимир Коваленко и Владимир Черняев, противники наискорейшего завершения похода и сторонники поэтапного, планомерного воплощения намеченных идей и договоренностей, сдали под напором убедительных доказательств оппозиционного большинства. Они дали свое согласие на досрочный выход в Туруханск. Все сошлись во мнении, что Нижняя Тунгуска является завершающим этапом экспедиции и в тутончанской истории принимает лишь второстепенное, косвенное участие.
Хмурое утро напичканное непогодными проблемами устоявшейся осени возвестило о начале самого длительного перехода, в течение светового дня мы должны будем пройти сто двадцать километров. Поверьте, для катамарана это слишком огромные величины, они не даются просто так. Первые тридцать километров прошли очень тяжело, подстраиваясь под поклонников глухариной охоты мы не спрямляли путь, следуя от мыса к мысу, а тащились вдоль берега, описывая утомительные кривые, безрассудно петляющего берега.
Осенняя пора очей очарованья, приятно мне твоя прощальная краса… Люблю я пышное природы увядание…. – Пушкинская поэзия не вписывалась в тематику жесткой сибирской осени, тут уместно будет упомянуть нечто драматическое и трагическое, внесенное в свод законов о выживании в условиях крайнего севера. Выстуживающий холод, признаки оледенения, окоченевшие конечности, наметившееся обморожение – именно таким предстало перед нами недружелюбное утро.
К обеденному часу когда солнце вскарабкалось на вершину эклиптики наметилось улучшение погоды. Небо просветлело, хмурые тучи напичканные тяжелым свинцом наполнилось обнадеживающей синевой. Окружающий воздух прогрелся до той степени комфортной температуры когда руки перестают зябнуть, а нос и щеки предательски розоветь, в целом, если не сгущать пасмурные краски было довольно неплохо.
Новый день принес множество знакомств с местными рыбками, лодки сновали то там, то сям, нагоняя волну и дразня нас своими скоростным достоинствами, тягаться с ними было невмоготу. Чересчур любопытные старожилы повелительно указывали пристать к берегу, чтобы завести с нами знакомство. После непродолжительных дебатов, относительно разнонаправленных целей и задач мы разъезжались, отмечая про себя что мир чертовски хорош и полон достойных и уважаемых людей. Как вы правильно догадались, объединению способствовало одно замечательное испробованное средство помогающее сближению и родству. После третьей рюмки между эвенками и хохлами отыскались родственный узы, а между москвичами и жителями Туры наметился положительный консенсус.
В основном, все рыбаки спустились сюда за сотни километров из столицы Эвенкийского края Туры, так как рыбные места в самой Туре, заняты и передаются по наследству из поколения в поколение. Что бы поймать муксуна, чира или нельму приходится опускаться за Большой порог расположенный на сто двадцатом километре Нижней Тунгуски. Выше порога ценная белорыбица не подымается. Там заправляют делами таймень, ленок хариус и щука.
Еще один немаловажный аспект рыбной ловли озвучил эвенкийский рыбак, указав на то, что на шестьдесят пятом километре Тунгуски проходит административная линия раздела, по реке Северная и Летняя пролегает граница между Эвенкией и Красноярским краем, а там, как бы вам это не нравилось, существует своя рыбохотинспекция.
К рыбакам-пронырам присоединились сухогрузы перевозящие продукты, легковые машины, горючесмазочных материалы – груза, попадающие под список северного завоза, за которым ответственно следит…  ого!!!… ого!!!… сами понимаете кто, не маленькие.
В отличие от маломерного флота многотоннажные суда не приставали к берегу требуя незамедлительной аудиенции. Им, достаточно было знакомится с нами дистанцировано, без телесных контактов, я имею ввиду крепкие, мужские рукопожатия. Они глазели на каты через окуляры мощных биноклей и салютовали раздражающим корабельным гудком.
Шли часы, проходили километры бесследно исчезая в кильватерном следе ката, таежный мир Нижней Тунгуски безвозвратно менялся, а порою так преображался, что человеческому восторгу не было предела. Постепенно, как и положено по ходу сценария, поддерживая интригу в рассказе я подвожу вас к главному событию текущего дня. Седьмой час вечера. Правый берег Нижней Тунгуски. Каменная гряда размером с целый микрорайон перед знаменитым Большим порогом.
Поверьте на слово, то что отмечено на карте синеньким штришком не идет ни в какое сравнение с самим Большим порогом. Три определяющих слова после которых не останутся сомнения, что это не просто препятствие, это самая настоящая опасность, итак – мощь, гвалт, стихия.
Перепад уровня между входом и выходом из порога составляет порядка пятнадцати-двадцати метров, длина порога от воронки слива, до окончания хвоста около полутора километров. Высота валов центрального слива под два метра. Завершается порог крутым поворотом реки под красной скалой растянувшейся на два километра.
 Представить или сфантазировать в уме подобное творение природы весьма трудно, его надо увидеть собственными глазами, что бы дать без примерной водной стихии личную оценку. Один то факт что в 2003 году на пороге одновременно перевернулись два водометных катера спасательной службы и среди членов экипажа имелись жертвы, должен развеять перед вами всяческие иллюзии относительно его прохождения.
Самым безопасным с точки зрения владельцев лодок является проход по правому берегу. Ширина безосной зоны колеблется от двадцати – тридцати метров от каменистых выступов. Это не означает что вас не зальет с ног до головы водой и вы не будете заныривать в косые валы. Наоборот стоячие буруны будут хлестать по впереди сидящим гребцам, и не дай бог вы заглохните и вас поставит боком на входе в очередной метровый слив.
Узкие лодки с малой высотой бортов могут запросто перевернуться, и тогда будет сложно выплыть на берег, так как течение отразившееся от  береговой стенки  будет увлекать вас к центру порога.
Для ката, подобно нашему переворот не грозит, но обуздать порог будет все равно сложно, сухим из воды вы не выйдете, подштанники обязательно замочите.
Если с маломерным флотом обстановка прояснилась, то встает резонный вопрос, а как же по Большому порогу проходят суда водоизмещением порядка трехсот, восемьсот тон, вот где нелегкая задача. Как будто по волшебству, предугадывая наши сомнения, из-за поворота показался речной буксир «Боград». На длинном канате он тащил за собой два понтона связанные вместе, сверху лежала металлоконструкция схожая на ферму железнодорожного моста, с кормы понтоны толкал еще один буксир.
Едва «Боград» помог добраться до порога своим ведомым, он тут же вернулся за следующим судном, обогнав нас на десятикилометровом участке реки. Стало понятно, что этот речной труженик помогает малоскоростным судам преодолевать порог, сначала подтаскивает их поближе, так как течение ниже порога сумасшедшее, поверьте на слово, мы специально разворачивались против течения и пробовали идти вверх. Бесполезно, и при максимальных оборотах двигателя нас тащило вниз.
«Боград» подтаскивает суда в небольшую заводь у левого берега, а затем помогает, вскарабкивается  уже непосредственно по нему. По рассказам бывалых мореходов в Большом пороге множество подводных камней, по центру порога имеется скальная плита, корабли подходят к ней и затем обходят или слева или справа, кому как удобно. Преодоление порога большими судами занимает около часа. Это воистину великолепное сражение водной стихии с одним из творений человеческого разума.
В десяти километрах от Большого порога на правобережном притоке Ерачимо расположена метеостанция «Большой порог». По нажитому опыту мы знаем, что метеорологи люди необычной профессии напрямую связанные с удаленностью, труднодоступностью и малопосещаемостью – гостеприимные и благодушные аскеты. Ни один раз в сплавах по Якутии, Хабаровскому краю они внимали нашим просьбам и предоставляли ночлег и пищу. С данной метеостанцией вышла промашка, метеорологи отнеслись к нам подчеркнуто холодно и некорректно. Почему так произошло, мы гадали, думали, но к общему знаменателю так и не пришли, обычно служители погоды отзывчивы и великодушны.
Владимир Коваленко, досконально разбирающийся в тонкостях и слабостях человеческих характеров дал своею оценку непредвиденного поведения метеорологов – «Послушайте их можно понять, тут же проходной двор, они каждый день видятся то с лодочниками, то с охотниками, геологами и с такими как мы искателями удачи. И каждый, со своими просьбами… накормите, обогрейте и спать уложите. Такие знакомства им порядком надоели. А если бы все было так как на Шантарских островах, где новый человек, в диковинку,… факт, и отношение к нам по-другому сложилось».
Наш командир, как всегда оказался прав метеорологи Большого порога не испытывали дефицита человеческого общения, поэтому так недружелюбно и поступили с нами, и за это не стоило на них сердиться.

15 сентября
Порожистый участок Нижней Тунгуски продолжается, это заметно по взлохмаченной поверхности реки и скалистым берегам насевшим над изворотливой голубой лентой. К визуальным образам присоединились и документально подтвержденные цифры навигационной спутниковой системы. Маленькая пластиковая коробочка с «жк» экраном ориентируя в пространстве параллельно показывает скоростные и высотные данные.
Катамаран как ни когда раньше двигался с сумасшедшей скоростью двадцать три километра в час. Если учесть, что мотор работал в постоянном режиме, значит – в увеличившейся скорости виновато беснующееся течение реки, рвущееся в низовье Тунгуски.
Река предупреждающе искривилась и развернувшись на малом пяточке потекла под девяносто градусов. Несущийся на всех парах кат прибило к внешней, вогнутой стороне поворота. Отвесная каменная стена ознаменовала начало скалистых берегов именуемых местными старожилами щеки.
Нижняя Тунгуска сузилась до двухсот метров. От берега к берегу потянулись длинные, едва ощутимые пологие волны, похожие на морское волнение. Основанием береговых скал служили твердые, монолитные породы. Под ногами распластались гладкие, ступенчатые кряжи мраморно-пепельного цвета, к вершине, цвет скальных пород приобретал коричневый оттенок. Хитроумный рисунок даек раздробил скалы ярко-рубиновыми прожилками. На макушках скал росли стройные лиственницы и раскидистый кедровый стланик. Именно за такими пейзажами гоняются фотографы и натуралисты – без проигрышный вариант создать в этом удивительном месте настоящий шедевр.
Голубая линия река, пирамидальные скалы расчерченные пестрой паутиной базальтовых даек, растущие над обрывом деревья и голубое, без серых помарок небо, увы последнее условие создание истинного шедевра не было соблюдено. Небо затянули беспросветные, пасмурные тучи, контраст и колорит на предполагаемом фотоснимке безнадежно терялся, тут даже не поможет лицензионный «фотошоп» последней версии. Если и напечатать фотографии, то они не покажут подлинной сущности великолепного пейзажа, скудные краски насыщенные серостью лишь умножат грусть и тоску.
Вслед за Большим порогом на карте нанесено еще одно немаловажное препятствие – все тот же пресловутый синий штришок с надписью порог Косой. Насколько он косой или вовсе нормального вида нам предстояло испытать на собственной шкуре. Воспоминания о Большом пороге посеявшем в сознании семена страха, всплыли на поверхность и не давали покоя. Сидеть и дожидаться пока тебя поглотит губительная пучина, было весьма проблематично, страховки от несчастного случая у нас не было, поэтому приходилось полагаться только на собственные силы.
Не зная броду не суйся в воду – именно под таким девизом провел оставшиеся сто метров до порога Владимир Черняв. Не усидчивый метр взобрался на рюкзак и задрав голову поверх мачты, детально обследовал подступы к нему. Ведомый кат под управлением Михаилом Коваленко поступил мудро и осмотрительно, ребята заметно сбавили ход и увеличили дистанцию, стало ясно, что они хотят посмотреть как на нас обрушится первый, самый грозный вал, заставляющий вжиматься в сидение и молить всевышнего о прощении грехов.
«Пустяшный порожек» – Владимир Черняев укрепил в наших сердцах веру. Мы словно преданная паства, без оглядки на возникшие трудности и страх, пошли за своим учителем, точь в точь как те евреи, увязавшиеся за просветленным Моисеем. Метровые буруны расступились и у левого берега образовался проход через смертоносный порог.
Порог косой полностью соответствовал данному названию. Ряд пенных валов в результате прохождения подводной гряды, зачинались у правого брега и распространялись до средины реки, за ними, следовали водовороты с разнонаправленными векторами возмущения и сильного волнения. Интуиция не подвела Владимира Черняева, порог и вправду оказался пустяшным, я имею в виду связанные с ним опасности. Кат легко и непринужденно принял на себя удары встречной волны, поочередно накренился с борта на борт и подвывая мотором в турбулентном потоке уверено покатил вперед.
«Что-то я засиделся, седалищное место онемело» – с кислой миной на лице, высказался вслух Владимир Коваленко. По какому-то дальновидному плану или недоверия возникающему к рулевым-новичкам, командир ни кому не передоверял румпель мотора. Из-за своего суеверного предубеждения и прагматичности он страдал больше всех, если мы, свободные от несения вахт, полулежали на рюкзаках и похрапывали в минуты обволакивающей дремоты, то наш поводырь не позволял себе подобной роскоши, его глаза слипались, щурились под упорным ветром, но он не сдавался.
Настораживающий сигнал касающийся онемения пятого элемента командирского тела, мы проигнорировали, в виду полнейшей, зевотной расслабухи. Тогда Владимир в мгновенье ока поставил кат перпендикулярно течению и причал к берегу.
«Так ответьте мне на вопрос, мы вообще по какому поводу здесь собрались а?» – вскипел возбужденный командир. Сергей Мовчан оторвал голову от гермомешка и заспанным голоском попытался дать вразумительный ответ – «Да вот, так вот, пыхтим, сопим, плывем и отдыхаем».
Владимир Коваленко махнул рукой на безинициативную команду, сграбастав в руки три спиннинга, спрыгнул с ката и по мелководью направился к притоку, застрявшему в четырехметровой каменной траншее.
О, мой привередливый читатель, позвольте, заострю ваше драгоценное внимание на одном весьма занимательном факте. Владимир Коваленко и не только он, а все истинные и проверенные временем таймешатники, пользуются двумя, а то и тремя различными спиннингами. Это весьма удобно, один спиннинг снаряжен под мелкую рыбу, весом до двух кило, например хариус, окунь, сиг. Второй спиннинг с тросиковым поводком предназначен для более крупной, хищной рыбы, такой как щука, ленок, мелки таймень. Третий спиннинг-убийца с «мепсом» пятого или шестого калибра имеется на вооружении специально для крупного тайменя.
«Бургухли» – отчеканил Владимир Черняев. Подробно изучив по карте прилегающую местность, он собрался в путь, натянул на себя рюкзак с фотоаппаратурой и медленно зашаркал по галке, взбираясь на бруствер речного берега.
«Иваныч, что за бо… хли…?» – не воспринял реальность Сергей Мовчан. Владимир Черняев, не оборачиваясь крикнул повысив голос до мягкого баритона учителя, наставника и гуру в одном, едином педагогическом образе – «Слезь с ката, бери спиннинг в руки и ать, два, к притоку, там и узнаешь что такой Бургухли».
Бургухли это правобережный приток, не ручеек и не ключ, но и не река, ели сравнивать с Нимдэ, Ерачимо или Верхний Челбышев. Зато он обладал своей присущей только ему диковинной изюминкой. Речной берег в устье Бургухли, это скальные породы занесенные скругленной галькой.
Бургухли прорезал в твердом грунте, нечто, подобие каньона высотой в четыре и шириной десять метров. Вода текущая по перекатам, прижимается то к одной вертикальной стенке, то к другой и выходит в Тунгуску наносной отмелью. Отличительной чертой живописного притока стало обилие хариуса крупного размера и весом свыше килограмма. По сравнению с другими притоками он просто был расположен и щедр к нам, за каких ни будь двадцать минут пятеро спиннингистов выловили с два десятка крупных экземпляров.
Владимир Черняв обратил внимание на то, что раскраска спины и боков хариуса более темная, а спинной плавник, не такой радужный как у пойманных хариусов на Тутончане. Позднее, когда рыба готовилась к употреблению в пищу, дежурные чистившие рыбу заметили, чешуйки счищаются гораздо труднее они намертво приросли к кожице.
Шестьдесят пять километров, ровно столько предстоит пройти до отправной точки нашей тутончанской истории и ровно столько предписано проплыть до окончания путешествия. Перед командой встала неразрешимая дилемма – за оставшиеся шесть часов, до наступления сумерек, дойти до Туруханска, или замедлиться, устроившись на ночлег в устье реки Северная.
Ни кто не возражал, но и ни кто не поднял руку за, члены команды находились на распутье. Всем нестерпимо хотелось окунуться в долгожданную цивилизацию, заглянуть в продуктовые магазинчики, поинтересоваться в авиакассах на счет билетов до Красноярска, посетить телеграф и связаться с родными посредством доступных и дешевых средств связи нежели спутниковый телефон. Как приятно, вновь, уйти с головой в позабытые проблемы текущего дня, как мы соскучились по мелочным, ни чего незначащим заботам, – нагладить рубашку, пропылесосить в квартире, заехать в супермаркет за шинкой и бородинским хлебом, уплатить в сбербанке коммунальные слуги.
На другой чаше весов оставалось все то, ценное и ранимое которое нажито нелегкими днями сплава, называющимися таежной жизнью. Как можно выйти, захлопнув за собой дверь и не проститься с шелестом ранимых березок, нежными касаниями опавших листьев о стелящийся ягель. Как забыть горьковатый дымок лесного костра настоянный на хвойном аромате. Те сладострастные минуты покоя и тишины проведенные в теплом спальнике под зарницу северного сияния, подсвечивающего белый купол палатки. Разве не будет обидно, когда другая, незнакомая рука, сжав согнувшийся спиннинг вытащит не пойманного тобой двадцати килограммового тайменя. Нет, такое не возможно пережить, положившись только на чувство домашнего притяжения.
Стойкий, с не сгибаемой силой воли командир Владимир Коваленко, сам решил за всех нас – «Ночуем на Серверной, так будет лучше,… устроим себе праздник».
Правобережный приток Северная, крупная и длинная река, недаром первые туристы осваивавшие близлежащие районы Туруханска обратили внимание именно на нее. Любители и поклонники тайменного лова стремились попасть именно в верховье реки Северная. За каких ни будь тридцать, сорок минут полета на вертушке, туристы оказывались в долине реки, зажатой скалами возвышенностью Северный камень.
С развитием технического прогресса и ростом денежных накоплений у населения, река Северная в настоящее время используется как проходной двор. Но несмотря на такое масштабное наступление на реку, она оставляет приятные впечатления. По рассказам жителя Туруханска, два года назад он на первом пороге, это приблизительно шестьдесят километров от устья, поймал тайменя на двадцать четыре килограмма. Добирался удачливый рыболов на моторной лодке. О характере, о ее сильном течении и сложно проходимых порогах наслышаны все, в прошлом году здесь перевернулся кат, двое из участников экспедиции утонули их тела так и не обнаружили.
Устье реки Северная представляет из себя большой залив ограниченный с обеих сторон ровными и высокими берегами. Ввиду того, что на самой Тунгуске ровных площадок под лагерь мы не отыскали, пришлось пробовать счастье в неизведанной реке. Катамараны с черепашечьей скоростью поползли против мощного водотока. Через сто метров, слева, обозначилась плоская коса занесенная песком, за поворотом перекрывал ход стонущий перекат. Преодолеть его нашим слабым движкам было не под силу, да и отвесные берега не внушали доверия, тогда сама судьба, перевоплотившись в ревущее и вспученное течение прибило нас к только что пройденной косе.
Должен согласиться, по началу, мы не оценили достоинства этого места. При детальном осмотре, плоская коса явилась идеальной площадкой под постановку палаток. В чем мы просчитались так это в плавнике, вытащив бревна из песка, Сергей Мовчан пробовал разжечь костер, безрезультатно мокрая древесина отказывалась гореть, она чадила словно паровоз.
«Я сейчас» – произнес предприимчивый Сергей, и полез на восьмиметровую, осыпающуюся кручу. «Не ищите меня, я скоро» –  и был таков, тайга поглотила его. В следующую минуту раздавался треск, гам и тарарам, в нас полетел еловый и лиственничный сухостой. Бомбежка продолжалось до тех пор, пока усталый и мокрый от праведных трудов лесоруб выполз на береговой бруствер – «Что я вам говорил,… вы небось, и соскучиться по мне не успели».
Точно, не успели опомниться как костер запылал алым факелом, озаряя сумеречный берег. Сергей Мовчан родом из деревни, он сам в этом признался и ни чуть не стеснялся своего крестьянского происхождения. Именно поэтому его навыки в заготовке дров и поддерживанию костра проявлялись по сравнению с нашими неумелыми действиями с двойным, а то и тройным эффектом. «Эхма, я вам такую сушильню устрою, лопните от жары,… слушайте!» – осекся Сергей на полуслове и выдал сногсшибательную идею – «Давайте баню сделаем, сейчас камелек сложим, дров я еще натаскаю, часа два протопим и готово!»
Все как один, одобряюще закивали головой, но вот строить камелек, рубить листвянки под каркас, не торопились, их оптимизм находился в зачаточной стадии развития.
Да, друзья мои теперь я твердо в это верю, правдива поговорка  – и один в поле воин! Сергей Мовчан не жалея собственных сил, на личном примере сумел соблазнить и увлечь нас своей замечательной идеей. Удерживая в постоянном натяге шаткую инициативу, он умело расставил нас по рабочим местам и конструирование бани началось.
Что такое походная баня? Я не буду возвращаться к одному и тому же, ранее я знакомил вас с ней, с помощью подвластного моим прихотям пера, перенесу вас о, наижеланнейший читатель на три час вперед.
Пар удался на славу, всего лишь три непревзойденных Прометея – Игорь Якушев, Валера Емельянов и Сергей Мовчан смогли выдержать испепеляющие горнила походной баньки. Мы, нытики и хлюпки сдались после первого захода. Не желая выглядеть слабаками мы поспешно помылись и расселись у костра, сославшись на сгустившиеся сумерки и прохладный воздух.
Троим смельчакам было все равно, они не обращали внимание на то, что солнечный диск давно исчез, алая зарница затухает, а на землю оседает звездная прохлада. После третьего захода, искупавшись в ледяной воде они потребовали от Михаила Коваленко установить светильник, дабы можно было различить в темной баньке друг друга, и продолжили самоотверженно хлестать себя можжевеловыми вениками.
Парная экзекуция закончилась к десяти часам вечера. Команда в полном составе собралась вокруг костра, заворожено отслеживая полеты дрожащих искорок. Яркие звезды продрогнув от холода космического вакуума прижались к остывающей земле. Краснолицая луна немощно взгромоздилась на плоскую вершину горы и беззастенчиво пялилась на людей собравшихся вокруг костра. Шумная река недовольно гудела и шипела, всхлипывая пенным волнением. Испуганное эхо скучилось под отвесной скалой и ловило отголоски слов сорвавшихся с наших губ. Стыдясь собственного лика оно пряталось за ночной ширмой, опасливо подползая к освещенному кругу кострища.
Погрузившись в мистическое созерцание мы боялись потревожить установившуюся тишину таежной гармонии. Мы не вправе были нарушать природную идиллию создававшуюся на протяжении миллионов лет. Каждый из нас понимал, что мы здесь лишь временные гости которым позволено притронуться душой, сердцем и руками к сокровищнице, упрятанной от ненасытного человеческого взгляда. Нам хотелось верить, что еще не один раз судьба уготовит нам подобные встречи, мы клятвенно обещали что не смотря на любые трудности, соберемся вновь, через год у таежного костра. Так же как и сейчас будем с улыбкой вспоминать прошлое, с надеждой принимать будущее и жить с открытым сердцем в реалии настоящего дня.