Последний день, последнее вино
И сладок он и жгуч одновременно
Последний стих последнее звено
Проходит безответно и мгновенно
Увы, здесь не предпримешь ничего
Прощайте горы, озеро и счастье,
Но все же я вернусь, скорей всего
Вернусь, пройду чрез море радости,
ненастья
Я буду ждать, минутой той живя,
Когда была вместе с природой
В мечтах к ним тихо приходя,
И наслаждаясь той свободой.
А может очень их любя,
Венцом терновым увенчала.
Строка была эта, друзья,
Но чувства все опять с начала.
Куклина Дарья (Арадан, август 2007)
|
17082008 – номер на консервной банке
Стоянка у Долины 9 Озер – ручей Ровный – река Нистафоровка – Старый лесозаготовительный участок («изба Деда»).
Пройдено - 19 км.
Видео десятого дня Проснулись сегодня поздно. Ну и ладно. Ведь сегодня – все вниз и вниз! Юра, который выколупнулся из палатки первым, еще до меня, и гремит котелками, ломает сушняк. Почему-то, судя по звуку, прямо у палатки ломает. Юра объяснил, что из-за ветра на старом кострище в леске тяжело костер развести, а тут, у нашей палатки, на ветрозащищенном месте он новое кострище сделает. Запасное будет. Специально для таких случаев.
Утро было ну очень хорошим. Дядя Юра встал раньше всех, разжег костер и уже принялся за приготовление завтрака в виде молочного супа.
Сходил до ручья, умылся. Вытащил камеру, окрестности снимаю. Остатки голубого неба быстро пожирали лангольеры-облака, ползущие с северо-запада, и этих пожирателей становилось все больше и больше. Ветер, начавшийся ночью, стал еще сильнее. Пока гулял по окрестностям, из палатки куда-то девчонки испарились, надеюсь, что их лангольеры не сожрали. Юра в это время решил сварить залепуху, которая получилась на удивление классической.
Залепуху разложили по тарелкам. Девчонки появились неожиданно, даже не заметил – откуда. Стали готовить какао.
Мне вручили кружку, сухое молоко и приказали готовить какао. Знатный получался напиток. Сначала заготовку долго пробовал дядя Юра, потом Оксанка и Сергей Васильевич. Судя по их лицам, кружку с заготовкой оставлять без присмотра нельзя. В кипящую жидкость насыпали макарон, но явно переборщили, поэтому яство приняло вид каши. Вскоре была вылита (уже в другой котел) и моя заготовка. К моменту завершения приготовления пира «причапали» все.
- Вот какая должна быть залепуха! – говорила Оксанка, воткнув ложку в свою порцию –
Чтоб ложка стояла! 10-19. Пока какао доходило до кондиции, разбудились парни и телепортировались к костру. Саня Н. что-то все теряет сегодня – то ложку свою деревянную найти не может, то тарелку-котелок, то крышку-куржку от него. Постепенно все нашел и успокоился. Ест. Ну и мы все едим. Залепуха точно классическая получилась – даже к зубам липла.
После сытного завтрака путники принялись за собирание манаток и впихивания их в рюкзаки. Как только этот процесс был завершен, возник новый процесс, заключавшийся на этот раз в шагании на новую стоянку «У Деда». По слухам, стоянка представляла из себя домик не то лешего, не то нормального старичка, который сбежал от безысходности под крыло матушки-природы. А безысходность сея заключалась в жестокости мира и его содержимого (не столько первого, сколько второго).
- Инструктора сообщили, что идти предстоит около 19 километров по непонятно каким дебрям, и еще, не известно удастся ли нам сразу же найти верный путь. До последнего момента я надеялась, что они пошутили. Увы…
После еды стали собираться к выходу. Настроение – как и у природы – никакое. Уходим с Арадана. Девчонки, собрав рюкзаки, сидят на них молча, парней дожидаясь. Парни традиционно последними собирают рюкзаки.
12-05. Потом все-таки мы не выдержали, и, не дождавшись парней, пошли вниз, от полянки, где палатка наша стояла, к ручью Ровному. Перешли ручей, в этом месте поросший редкими березками. Пока перебирались через ручей, со стороны нашей стоянки показались парни. Когда, перейдя ручей, вышли на тропу, которая по правому берегу Ровного идет, парни нас догнали. Идем быстро, со средней скоростью 5 км/ч, по тропе. Начался дождь, который через некоторое время усилился. Зато идти не жарко. Тропа то к ручью приблизится, то отдаляется от него на метров сто, забираясь на пригорки, поэтому не совсем заметно, что мы высоту теряем. Тропа заметная, незаболоченная, и чистая.
Путь был сложен не тем, что труден, а тем, что идти предстояло очень много, иногда не по тропе. Примерно через час, от начала пути их настиг дождь, который докучал всю дорогу. А что же окружало наших путников? Да ничего особенного, весьма скучный, унылый ландшафт, который моментально надоел: высокие кедры с обглоданными макушками, столь же высокая трава, изредка попадающаяся голубика и грибы. В основном нужно было двигаться только по горизонтали, но…не всегда. Вот, например, один порог стал для них весьма сложным. Приходилось разными способами спускаться вниз, не проронив рюкзака.
13-21. Тропа входит в более густую тайгу, проходит через заболоченность и приводит к двум скальным полкам высотой по три метра, с которых нужно аккуратно слезть. Дождь так и льет. Парни прикалываются при слезании с полки, Дашка их снимает фотоаппаратом и просит попозировать. После спуска тропа почти теряется по замшелому таежному косогору. Идем на шум водопада. Вот и тропа.
По ней спускаемся чуть ниже и подходим к красивому лесному каскадному водопаду. Ненадолго останавливаемся, любуемся им, и идем дальше – дождь не дает останавливаться надолго. После водопада крутая тропа выполаживается, и через некоторое время выходим на старую гарь, заросшую жимолостью, березкой и смородиной. Идем по тропе, высота теряется ощутимо, и при этом даже на высотомер GPS-ки смотреть не надо – растительность окружающая заметно меняется от таежно-высокогорной до стандартно – низменной – таежной. Уже появляются кое-где березы, настоящие, а не карликовые.
Потом они еще побывали на «погорелище» и «повалище» несчастных кедров. Мало что было здесь примечательно, но вот разве что еще озеро, на котором, якобы доселе некая персона собрала целую панамку голубики.
14-49. В конце горельника выходим к знаменитому Ягодному озерцу. И немного удивляемся. Мы еще и раньше по тропе голубику встречали, но уже заметили, что ягоды на ней почти не было. Мало было ягоды. Но когда увидели, что и на Ягодном озерце, где Саня Н. в былые времена за полминуты панамку свою полную ягоды собирал, ягоды мало, то поняли – не сезон в этом году для ягоды! Кстати, так и вышло на самом деле. Осенью этого года население тех мест, уже почти профессионально занимающееся сбором и продажей ягод и орехов кедровых, было поражено почти полным отсутствием брусники, голубики и смородины дикой. Удалось собрать только чернику.
Отдохнули немного, кто-то сникерс сжевал, ну и пошли снова. Дождь еще усилился. Горельник закончился, тропа идет по тайге. Тропа очень хорошая, чистая, за ней ухаживают охотники – все завалы пропилены, на кедрах – ловушки для зверьков. Перед слиянием с Нистафоровкой остановились – некоторые пошли ловить шхельду. Юрка начинает проявлять недовольство – он весь промок и замерз, а холод он так же паршиво переносит, как я жару. В отличие от него мы с Саней Н. идем в рубашках (это я в рубашке, Саня в майке) и нас этот дождь и холод ну ни капли не волнует. В этом месте заканчивается зона, где растет голубика. После слияния с Нистафоровкой по тропе будет попадаться брусника, которой раньше не было, смородина и малина.
Снова идем. Перешли место слияния Ровного и Нистафоровки по бревну, которое от дождя было жутко скользкое. От слияния тропа поначалу идет вдоль Нистафоровки так же по правому берегу, но затем поворачивает направо и поднимается на гору. В конце подъема тропа очень сильно заболочена. Макс то и дело отстает – останавливается возле каждого куста ягоды и объедает его. А мы только минут через несколько обнаруживаем, что Макс пропал. Останавливаемся и ждем. Не хватало еще, чтобы на последних метрах сегодняшнего перехода кто-нибудь заблудился.
Уже перед самым финишем предстал настоящий сад. Смородина росла вдоль тропинки и «походчики» только успевали ее класть в рот. Надо отметить, что и лес постепенно сменялся на широколиственный. Его главными представителями были березы.
Тропа, поднявшись на гору, поворачивает налево и снова спускается к Нистафоровке. Затем – простое хождение по правому берегу, кое-где тропа выходит на высохшие дополнительные русла реки. Слева, на противоположном берегу лес сменился гарью. Это - признак того, что скоро придем. У избы Деда выходим на берег Нистафоровки и переходим реку по самодельному мосту в виде бревна, к которому прибиты хлипкие перильца – жердочки. Причем прибиты так, что если не перегибаться через них сохраняя положение центра тяжести своего тела с рюкзаком над бревном, то в воду улететь можешь. Перешли на левый берег и выходим на старую, заросшую уже лесовозную дорогу. Пройдя метров сто, выходим на поляну к избе Деда. В избе никого нет.
Вскоре они пришли к маленькой лачужке несуразного вида. Ну, а в принципе, на что можно еще рассчитывать в таких условиях.
Рюкзаки у избы сбросили в
16-35. Хорошо прогулялись, 19 км за четыре с половиной часа! Не смотря на то, что здесь гораздо ниже, и дождик, сопровождавший нас весь переход, закончился, чувствуем, что все-таки тут довольно зябко. Поэтому, даже не подумав устанавливать палатки, зашли в избу и стали переодеваться в сухое. Сразу потеплело.
- Мы пришли мокрыми, полухладными трупами. Единственная мысль, которая мучила меня уже несколько часов: «Переодеться!». Наконец она могла осуществиться. Домик выглядел как-то странно, по крайней мере я его представляла себе иначе. Такое опершееся на одну ногу сооружение с явным отсутствием признаков внутренней жизни. Но это хотя бы смутно напоминало дом. Внутри было очень интересно. Первая комнатушка была именно «комнатушкой», комнатой ее никак не назовешь. Правда, не смотря на ее размеры, она вмещала в себя печку и вход в еще две комнатушки. Одна из них была закрыта, а может, и нет, но я в нее не заходила. А вот вторая имела весьма приличные габариты. И в ней размещалось некое подобие кроватей, стол (письменный и обеденный), шкаф и чьи то кроссовки. На столе лежало очень много всякой полезной фигни, а еще там стояли деревянные статуэтки – собака, женщина, напоминающая Оранту и «фейс» идола с острова Пасхи. В шкафу, видимо, лежали всякие там инструменты, вещи для бытовых нужд. Больше ничего рассказывать не буду, кому надо сам сходит и посмотрит. Да, кстати, там еще росла сотка картошки, не в домике, правда, а около него. Ну, дак вот, когда моя мечта осуществилась, я еще долго не могла придти в себя. Может права я была, когда писала первый отчет «горы не для меня». Подумаю над этим завтра, а сейчас есть море способов согреться: костер, палатка, одежда, спальник, домик. Практически все варианты отпали. Костер никто разжигать не собирался, так как все разбежались по палаткам, одежда практически вся была мокрой, в домике было холодно, так что я отправилась в палатку. Сергей Васильевич терроризировал парней, постоянно спрашивая их, разожгли ли они костер. Долго они этого терпеть не могли, поэтому уже через час костер был готов. Теперь необходимо найти добровольца, которого можно
насильно отправить готовить манку. Добровольцем заставили быть меня, как это не парадоксально звучит.
Установили палатки, нарубили дров из валяющихся чурок, затем разожгли костер. Выглянуло солнышко, и, расталдыкнув свои почти закатные лучи по белу светушку, все-таки сумело поднять влагу с окрестностей. Туман окутал вершины ближайших гор. Он клубился над сгоревшими скелетами деревьев на соседнем склоне, будто это души этих деревьев, давным-давно сгоревших, решили посетить место своей молодости, а может, просто души эти всегда здесь были, так и остались после страшного пожара, почему-то не смогли покинуть место своей смерти, и только теперь мы случайно смогли их увидеть… А ниже, под туманом, под душами деревьев – остатки лесозаготовительной техники, заросшие молодыми березками – кабины, рамы, гусеницы тракторов ржавыми обломками виднеются… Появились они здесь уже после пожара, как вороны слетелись на падаль, но и они не смогли выжить в поединке с природой – сквозь вентиляционный люк тракторной кабины проросла кедринка, заросли смородины похоронили скрутившуюся, как от смертельного удара, тракторную гусеницу. В отличие от деревьев, сожженных, но стоявших мрачными памятниками, эти обломки цивилизации никогда не окутаются туманом, нет у этих железяк души, и будут они гнить, зарастая новой жизнью, новым лесом…
Но вскоре все начали выползать из палаток. Дядя Юра приготовил манку, Оксанка заварганила кисель. И после непродолжительного ужина состав принялся играть в крокодила и самозабвенно снимать себя на камеру. Санька, который Налькин, начал строгать некое подобие поварешки для своей мамы: «Вот она меня давно просила сделать ей, чтобы варенье помешивать, приду домой и сразу же вручу!». Потом умудрился себе палец порезать. Но все обошлось…
Сидим у костра, Дашка с дядей Юрой готовят манную кашку. Оксанка почему-то кушать манную кашку не захотела, и запарила себе роллтон. Саня В. тоже не смог кашки дождаться и себе роллтона запарил. Но кашу есть будет. Саня Н. начал выстрагивать свой третий ложечный шедевр, теперь уже с длиной ручкой, чтоб варенье мама могла мешать. Из инструментов у него, как всегда – топор, нож и кусок наждачки из ремнабора. Юра на переходе где-то коленку потянул, теперь она у него плохо гнется и он ходит по полянке, декламируя персонаж Казакова из «Здрасьте, я ваша тетя»:
- Донна Роза! Я старый солдат, и не знаю слов любви! Во время готовки манной каши заметили, что соли мы, кажется, вообще за весь поход не ели. Потому как в начале походя и пол-литровую бутылку из под Ханкуля (минералка такая) солью утрамбовал, и вот сейчас, насыпав соли в манку, Оксанка выяснила, что уровень соли в бутылке – чуть ниже горлышка! Видать, хорошо я ее утрамбовал!
Вечером долго играли в крокодила, загадываю очень труднопоказываемые фразы.
Потом, когда стемнело, долго сидели у костра. О чем-то тихо разговаривали, пили чай и просто молчали, глядя на подмигивающее нам звездное небо… Поход закончен. Лето кончилось. Грустно… Тоскливо…
Стемнело. Они еще долго сидели у костра и как всегда пели песни, наблюдали за движением планет по орбите, ловили руками падающих с неба звезд и их осколков. Это был последний вечер у костра…