Лед и пекло
У узбечки нет привычки
Две косички заплетать:
У москвички — две косички,
У узбечки — двадцать пять.
Своенравная азиатская природа постоянно испытывала выносливость то палящей жарой, то дождем и снегом. В Каракумской пустыне в начале мая стояла 35-градусная жара. Хорошо, что нам было известно заранее, как выглядит в арыках «живая» и «мертвая» вода, иначе проблем с желудком было бы не миновать. Есть два типа арыков, с мутной водой и с кристально чистой, в которых дно видно. Как раз в мутных арыках - чистая вода, которая из рек поступает, а в «бирюзовые арыки» стекает вода с полей. Она вымывает соли и удобрения. В ней уже никакие бактерии и грибки жить не могут, поэтому вода такая прозрачная.
Асфальт на пустынной дороге оказался совершенно разбитый. Пришлось ехать по песчаной грунтовке, распугивая по пути варанов, объезжая змей и черепах. В какой-то момент Лена, которая панически боится змей, увидела посреди дороги огромную змеищу. Девушка попыталась обойти ее с той стороны, где расстояние было побольше, но змее почему-то вздумалось ползти в ту же самую сторону. Путешественница пулей вернулась на асфальт и больше до конца дороги с него не съезжала.
Особенно изощренное испытание приготовил нам высокий перевал Шахристан через Туркестанский хребет. Полдня мы поднимались на велосипедах в гору. Ближе к вершине из удушающей жары мы попали в «полярную пустыню» – на обочинах показались снежные сугробы. Только успели взобраться на перевал, как начал накрапывать дождь, который через некоторое время превратился в град, а потом и в снег. Я, ожидая на перевале Елену, укрылся в оставленном строителями бульдозере, и воочию наблюдал смену сезонов погоды. Через полчаса появляется Лена, в шортах, вся промокла и дрожит. «Все, я не могу больше давить тормоза. Меня руки не слушаются». Я посадил ее в бульдозер, засунул в спальник, наковырял снега, вскипятил чай бензиновой горелкой. Сидим час, другой, в бульдозере греемся, а непогода всё не утихает! «Куда ж ты собралась-то в такой одежде? - говорю. - Вроде была в горах, знаешь, что это такое». – «Так это ж юг, здесь должно быть тепло».
Наконец, китайцы, строящие дорогу через перевал, открыли движение и нас взял на борт водитель пустого «Камаза» - пожилой таджик, который, кстати, в молодые годы бывал на Алтае, в Рубцовске. Дедок со стажем оказался, водитель-камикадзе! ) Мы неслись по горной дороге, как бешеные, быстро обогнали на этом «Камазе» все легковые машины, которые раньше на двадцать минут проехали перевал. Говорю ему: «Вам надо в ралли Париж-Дакар выступать». Улыбается… головой кивает: «Дык, они же все проиграют».
Барнаул – «родной город таджиков»
Чем хороши путешествия, так это возможностью пообщаться с огромным количеством интересных людей. Да, и как тут не разговориться пусть даже с совершенно незнакомым человеком, если тебя так тепло принимают. Таджики переплюнули в гостеприимстве все знаемые мной народы! Едешь через какой-нибудь горный кишлак: так тебя в начале, в середине и в конце кишлака обязательно позовут в гости на чай. Вначале чай, потом приносят плов, а потом предлагают остаться ночевать. Это сильно тормозит движение. Удивительно, но мы даже в Узбекистане все время жили у таджиков. Там ведь целые таджикские деревни есть. А вот у узбеков нам не пришлось гостить почему-то.
Местные жители поголовно работают в России, особенно таджики. Узбеки больше мечтают съездить, поработать в России. А таджики реально работают. Мы много людей видели, которые показывают билеты «Вот, смотри, через неделю лечу в Москву». Когда читаешь в Интернете отчеты о путешествиях по Таджикистану, там народ рассказывает, что чуть ли ни каждый второй таджик живет в Москве, или у него там работают родственники.
При встрече с человеком, даже незнакомым, принято говорить «Здравствуйте. Как дела?» Понятно, что после такого приветствия очень часто у нас с местными завязывался небольшой разговор. Когда я говорил, что родом из Алтайского края, то многие отвечали, например, так «О-о, Алтайский край. Шипуновский район». И начинали травить байки про славные былые годы. Про Рубцовск многие вспоминали. Но Барнаул, конечно, больше всего людей знает, немного отстает от Москвы. ))
Однажды в Узбекистане в каком-то селе я подъехал к кафешке, спросить, нет ли мороженого. Мороженого там не было, но меня по традиции спросили, откуда я. Я ответил, что из Алтайского края, и поехал дальше. Остановился через 200 метров у магазина, и через несколько минут приходит пацан с запиской: «Незнакомый парень, я тебя в гости приглашаю. Я сам в Барнауле в 1978-80 годы служил в армии. Жду сегодня. Пожалуйста. Твой дядя Махмуд».
Возвращаюсь я пешочком в кафе, а там Махмуд, который оказался владельцем кафе, сидит с друзьями. У них на следующий день должна быть свадьба где-то в Ферганской долине. И они перед свадьбой сидят «тренируются», выпивают. Усадил и меня за стол, рассказал, как он служил. Где-то на Горе, у телевышки, в снабжении. С таким восторгом рассказывал: «О, что мы только в Барнауле ни пили. И квас, и молоко, и пиво, и водку. И в кинотеатр с девушками ходили, и целовались». Эту фразу он повторил раз пять. Вкусными узбекскими мантами нас угощал. Просидели у него часа два. Он еще хотел гостить нас оставить. Еле уехали.
Маленький Китай
В Таджикистане дороги неимоверно раздолбанные. Остались еще с советских времен, их никто не ремонтирует. Правда, сейчас они наняли для этой работы китайцев. Не знаю уж, на какие шиши. Теперь они им, например, трассу Душанбе – Худжанд (бывший Ленинабад, а при Македонском – одна из многочисленных Александрий) тянут через перевалы, пробивая тоннели. Как нам объяснили, своих специалистов-дорожников и техники в Таджикистане нет, поэтому пришлось нанимать за границей.Как раз на перевале Шахристан (3378 метров), через который мы проезжали, они прокладывают дорогу. Грязища страшная стоит, на велосипеде проехать невозможно. Пришлось слезать и пешком идти. Словно в Китае очутился: стоит китайская техника, все рабочие – китайцы, играет китайская музыка. Они там уже 9 месяцев работают и живут в больших палатках, так что местные научились немного по-китайски говорить. На подъёме на перевал переночевали мы в каменном домике, прилепленном к склону обрыва. Непосредственно обочина выходит на плоскую крышу этого домика. Китайцы в шесть часов утра уже начали долбить скалу, расширяя дорогу. Через перевал делают тоннель примерно пятикилометровой длины. Местные таджикские парни не работают, любопытно слоняются вокруг китайцев.
Ценовой беспредел
Цены в Узбекистане очень низкие. Мы в дороге ели много мороженого, чтобы охладиться. Стаканчик мороженого в провинции стоит два рубля в переводе на наши деньги, килограмм земляники - 10 рублей. Шикарный автобус с телевизором идет по маршруту Алма-Ата – Ташкент, 850 км - всего за 200 рублей с багажом. А в Бухаре в частном доме мы вообще устроились на ночевку замечательно. На российские деньги комната обошлась нам в 10 рублей. Мы просто спросили у пацанов-носильщиков, где можно дешево переночевать. Потому что в гостинице в Бухаре, Самарканде жить дорого, тьма иностранных туристов, сувениров, цены относительно высокие. Нас пацан отвел в частный дом неподалёку.
Но вот снимать там деньги с карточки – это то ещё развлечение. В Узбекистане самая крупная купюра 1000 сомов. А курс такой: один доллар равен 1220 сомам. Меняешь сто долларов – тебе дают такую здоровенную кипу денег, которую в карман, а тем более портмоне уже не засунешь.
По приезду в Ташкент у нас наличные кончились. Мы пошли искать банк, где можно снять деньги с карточки «VISA». Банков десять прошли и все без толку. Где банкомата вообще нет, где обслуживают только почему-то сомовые карточки. Мы уже надежду потеряли. В итоге, какой-то корейский банк выдал нам деньги через оператора. Совершенно непонятно, чем там банковская система занимается. Причём на каждом углу, чуть ли не в каждом магазине контора, занимающаяся денежными переводами Western Union, Контакт и куча других.
Рентген с пивом
С погранцами интересный был случай. В Узбекистане и Таджикистане каждый иностранец в течение трех дней должен пройти регистрацию. А где ее делать, если мы все время движемся, ночуем порой в палатке на природе, в гостях? Мы боялись, что остановит нас первый встречный милиционер, спросит документы, и затребует взятку. В итоге, все оказалось гораздо проще и веселей. На выезде из Узбекистана у нас вообще регистрацию не спросили. На выезде из Таджикистана погранец, увидев дату на въездном штампике, и обрадовавшись потенциальной взятки, спрашивает: «Вы сколько дней были в Узбекистане? Пять. А в течение трех дней вы должны были зарегистроваться». Я улыбаюсь и говорю: «Ну, вообще-то, два дня было выходных». Он задумался и говорит: «Есть такая буква в этом слове. Ладно, проезжайте».
На узбекско-казахской таможне, докопался до меня какой-то подвыпивший погранец. Когда он узнал, что я еду из Таджикистана, стал простукивать мой велосипед. Наверное, искал наркотики. Постучал по раме, по рулю. Там звук другой. Вначале хотел, чтобы я ручки с руля снял, но я сказал, что это проблематично. Потом говорит: «Пошли, мы твой велосипед просветим». Засунул я велосипед в их рентгеновский аппарат. Смотрю, у них на экране он какой-то волнистый весь получается и колеса овальные. Разными частями задевает за стенки, и картинка выходит неровная. Погранец говорит: «Давай еще раз». Снова получается такая же ерунда. Третий раз засовываю. Велосипед вылезает из аппарата, и вслед за ним выкатывается полная бутылка пива, и компьютер с аппаратом тут же гаснут. Погранец кричит кому-то из своих «Эй, что у тебя тут за фигня в аппарате». Видать, эта бутылка какой-то рычаг прижимала, и все работало. А велосипед ее задел, и компьютер вырубился. Таможенник махнул мне рукой: «Ладно, иди отсюда».