Утром успел только посетить замечательный национальный музей Манитобы интересный выставкой всех самых лучших достопримечательностей провинции: 20 различных видов комаров (некоторые из них зимние!), 20 различных видов мошки, и 30 видов слепней. Поезд опоздал с отправлением ровно на час. Наконец-то мы выехали и поехали вперёд.
Сначала шли довольно резво, с максимальной для нашего поезда скоростью в почти 60 километров в час. За окном проносились бесконечные поля пшеницы. Поля-поля-поля-поля. Колёса громыхали. Поезд качало. Наступила ночь. Я попытался заснуть запрятавшись на богажную полку сверху. Не помогло - холодно и качает сильно.
В поезде существует своя интересная жизнь. Из недели в неделю, туда и обратно ездит поезд Виннипег-Черчилль. Проводник Дэйв играет на губной гармошке. Кто-то из пассажиров взял гитару. Все заперты в безделье как минимум на два дня. Все друг с другом перезнакомились, мне даже пришлось вспомнить немного французский: из Монреаля ехали дедушка с бабушкой, почти не говорящие по-английски. Другое развлечение – вагон-ресторан, в котором всё на удивление вкусно и недорого.
Пути проложены совсем не напрямую. Мы въехали в Саскачеван. Выехали из Саскачевана. С утра пейзаж за окном сменился. Поля закончились, мы въехали в болота. Болота-болота-болота. Низкие таёжные леса, первый редкий снежок. Жёлтые берёзы и лиственницы. Вокруг ничего, абсолютно ничего и никого, даже звери все куда-то исчезли. Никаких признаков человека, кроме время от времени мусора у путей, по-видимому брошенного из поезда. Из болота до сих пор торчат на треногах старые телеграфные (!) столбы. Нет даже стрелочников, каждый раз на объездах и поворотах на технические пути из нашего поезда просто выбегал один из железнодорожников, поезд останавливался, он передвигал стрелку, и мы двигались дальше. По старым деревянным шпалам рельсы положены так плохо, что идут буквально дугами. Насыпь существует только условно. Каждый раз въезжая в болота машинисты боятся, что поезд разнесёт пути в разные стороны и снижают скорость. В результате мы едем 8-10 километров в час!
Всё существует в каком-то своём, абсолютно иррациональном мире. В двух сидячих вагонах рассчитанных на 80 человек каждый едет максимум 20 человек в сумме, все такие же туристы как я. Да и то только потому, что после лета, когда железная дорога бастовала и поезда не ходили вообще никуда, компания устроила распродажу билетов с 60 процентной скидкой. Остальные 9 плацкартных вагонов стоят настолько дорого, что поезд их тащит абсолютно пустыми. В некоторых даже выключен свет и отопление.
Кроме трёх больших - станций не существует. Остальное только точки на карте, остановки по требованию. Мы проезжаем несколько крошечных индейских резерваций. Просто посреди леса, они не имеют никакой связи с внешним миром кроме этого поезда, а так же не имеют никакой возможности угадать когда этот поезд приходит и уходит. Заслышав гудок поезд окружают дворовые собаки, многие с больными лапами и глазами. Часть индейцев запрыгивают на подножки поезда, часть предают с проводником до следующей станции какие-то тюки. Мы едем дальше.
Один мой друг, услышал что я собрался в такую даль, пообещал мне, что путешествие на такое расстояние на поезде должно быть очень успокаивающим. Он не мог быть более далёк от истины. К концу второго дня весёлость становится истерической. Мы снова стоим посреди ничего. Час стоим, два стоим. От расписания мы уже опаздываем на 6 часов. Я начинаю предлагать другим пассажирам устроить бунт на корабле, взять власть в свои руки, завести мотор и поехать. Всем поддерживающим выдать бесплатно вина из вагона-ресторана.
- Почему мы встали?
- У нас отказала спутниковая связь.
- Зачем нам спутниковая связь?
- Мы не можем связаться с Томпсоном.
Мы стоим посреди леса в часе езды от города Томпсон, последний город на севере Манитобы, до которого ещё есть асфальтированная автодорога. Город существует вокруг шахты, где добывают никель. Оказывается, профсоюз запрещает машинистам поезда работать более 12 часов подряд. В результате машинисты ведут поезд не более 12 часов, доезжают до следующего большого города, где их сменяют следующие. Оказывается, мы не доехали до города Томпсон, но так задержались, что 12 часов прошло. Не доехав оставшуюся часть пути, наши машинисты бросили штурвал и ушли за горизонт. И теперь мы уже второй час не можем связаться с городом, чтобы от туда приехала смена на дрезине.
Через три битых часа за нами приехала автомашина форд, с приделанными к ней железнодорожными колёсиками, которая и привезла нам двух сменных машинистов. Мы поехали дальше. А на следующее утро уже началась тундра. С опозданием, но мы добрались. Оказывается, весь город до сих пор с ужасом вспоминает ЕДИНСТВЕННЫЙ за год раз, когда этот поезд пришёл по расписанию, в 7 утра. Жизнь города крутиться вокруг поезда, но так как так рано как в расписании он никогда ещё не приходил, то оказалось, что весь город ещё спал и его никто не встречал. Обычно жители просыпаются только когда слышат гудки паровоза, раз в три дня. Туристы приехали!
Не туристов мы не рассматриваем. Во-первых, их и встречать не надо. Во-вторых, это же ужас. Нет, я понимаю, если ты живёшь где-нибудь на Гавайях, тогда когда летишь домой в самолёте, то у тебя одного отпуск кончается, когда у всех остальных пассажиров он только начинается. Это обидно. Но насколько же обиднее, если это тоже самое происходит, когда ты живёшь рядом с северным полярным кругом. Так жить нельзя, поэтому исключительно из гуманитарных соображений я буду считать, что местные жители этот поезд не используют.