Редко они появляются из тумана. Многие моряки, не раз проходящие мимо гряды, так и не видели Курил. Нам повезло: океан ровный, почти гладкий, плавно колыхающийся под нами. А кругом - каланы. Лежат на воде, как поплавки, вытянув вверх перепончатые лапы и премилые мордашки. Вот лежит каланиха с детенышем на груди. Видимо, оба дремлют, поэтому яхта подходит почти вплотную, отбрасывая их волной. Каланиха испуганно пищит и быстро ныряет вместе с малышом.
Облака растянулись строго вдоль Курил, словно показывая нам дорогу. К вечеру подходим к Четвертому Курильскому проливу между островами Парамушир и Онекотан. Начинается сильное течение, яхту бьет волна. Наша аркадия заканчивается, надеваем зимнюю одежду. Исчезают каланы, между волн низко летают буревестники. В 20 часов проснулся Сергей Перковский, переоделся в рыбацкий костюм, поднялся наверх, сменил на румпеле Сергея Бакурова. Я сплю в самом носу яхты, в форпике. Здесь качает нещадно, да еще и подбрасывает, набивая на голове шишки, а на плечах синяки. Впереди - тяжелая ночь среди крутых волн пролива.
Зато утро встречает тяжелым туманом и полным штилем. Идем на дизеле. Прошли Онекотан, приближаемся к Харимкотану. Эфир пустой, в океане - ни одного судна. Острова тоже необитаемы. В этаком туманище можно и японцам с моря подходить и высаживаться на острова. Сидя на палубе, обсуждаем такую возможность. Японцы знают тайны этих островов, оставшиеся после капитуляции их войск, поэтому у них должен быть интерес к Курилам, ох должен:
Забегая вперед, скажу, что на обратном пути возле Камчатки мы встречали две наши подлодки, и обе встречи несказанно обрадовали: знать, ходят русские по морям и под морями, охраняют!
Днем 15 июня за румпелем - Евгений Верещага. Впереди - скалы Ловушки и большой пролив Крузенштерна, за которым откроются острова Райкоке и Матуа. Поздно вечером планируем прийти в конечную точку нашего океанского путешествия.
Вскоре за кормой весело запрыгали, выгибая серые спины, дельфины-белобочки. Это здорово оживляет наш экипаж. За проливом заметно прибавляется количество разных птиц. Все они летят из океана к берегу. На Матуа?
В 20 часов Евгений Верещага радостно оглашает: "Земля!". Измученные ожиданием острова, высовываемся наружу, но ничего, кроме яркого солнца, с трудом пробивающего густой, как молоко, туман, не видим. "Задерите головы!" - смеется Евгений. И точно: высоко над нами, прямо под солнцем белеет снегами остроконечная вершина действующего вулкана Сарычева, подножье которого закрыто туманом. А вулкан Сарычева - это и есть остров Матуа. Прибыли!
За румпель садится капитан Иван Остроухов. Сергей Перковский фиксирует глубины по эхолоту. Осторожно входим в небольшой пролив между Матуа и островком Топорковым. Пролив в морской капусте, посередине торчит рубка затопленного японского транспорта "Ройё-Мару". Это тоже одна из жертв американских субмарин. Транспорт подходил к Матуа, чтобы выгрузить боеприпасы, попал в шторм, котрый выбросил его на мель, а затем был добит торпедой. До сих пор гильзы от мелкокалиберных снарядов выбрасывает прибоем на берег Матуа, как раз туда, где мы будем высаживаться. Глубины небольшие - до 10 метров, подойти близко к берегу не дают заросли капусты. Вода настолько прозрачная, что видим каждый камень на дне и даже различаем морских ежей. Недалеко от яхты взрёвывает сивуч. К борту подплывают любопытные антуры (островные тюлени). Отдаем якорь, готовим моторную лодку, на которой пойдем к берегу. А напротив яхты на острове виднеется оскал японского дота. Видны антенны над бывшей пограничной заставой, которая не функционирует уже несколько лет. На высоком берегу белеет обелиск на братской могиле шестнадцати русских пограничников, погибших здесь под снежной лавиной 11 февраля 1952 года. Всё это интересно и притягивает нас, словно магнитом. Быстрей на берег, на долгожданный остров Матуа!
Уже дважды Камчатско-Курильские поисковые экспедиции под руководством Евгения Верещаги высаживались на острове Матуа. Поэтому он прекрасно на нем ориентируется. Место высадки оставалось неизменным: бухта Двойная, между разрушенными временем и прибоем японскими причальными сооружениями - слипом и пирсом в виде мола. От пирса практически ничего не осталось кроме длинной цепочки выдающихся в море коренных камней, а на месте слипа еще лежит большая бетонная плита, полого спускающаяся в воду. Похоже, теперь это излюбленная лежанка местных ластоногих. А когда-то к слипу подходили японские баржи, их лебедками по бревнам (одно еще лежит на камнях) вытаскивали на берег и спокойно разгружали. На американских снимках острова, сделанных самолетами-разведчиками, хорошо видно, что пирс был длиной не менее сотни метров. Как раз напротив него в 700 метрах лежит на дне пролива потопленный транспорт "Ройё-Мару". Возле него с шумом гоняют рыбу сивучи.
Советские пограничники, став хозяевами острова, тоже разгружались на японском слипе. Потому он, видимо, и относительно сохранился. Недалеко - небольшая терраса первого порядка, на которой и накапливались привезенные грузы. Большие кучи старого, выветренного угля, ржавые бочки, много плавника - вот что можно сегодня здесь увидеть. Среди этих зарастающих травой раритетов прошедшего времени и привыкли поисковые экспедиции Верещаги устраивать лагерь. Мы традиций не меняем, и вскоре у нас пылает костер и стоят две палатки.
Утром просыпаюсь от громкого клика воронов, прилетевших на разведку к нашему лагерю. Как позже выяснилось, остров Матуа поделен между несколькими парами этих огромных, красивых птиц, не раз радовавших нас синхронными полетами над побережьем. Иногда вылетал на охоту орлан-белохвост, к которому тут же устремлялись чайки, пытаясь отогнать его от своих гнездовий. Если продолжить перечисление птиц, встреченных или слышанных нами на острове, то стоит упомянуть о многочисленности жаворонков, сове, мелких пичугах и - сибирском соловье, выдававшим несколько не очень сложных колен.
Выбравшись из палатки, цепляю взором старый, огромный японский дот, стоящий над разрушенным пирсом. Тут же на глаза попадает ржавая бочка с надписью на немецком языке: "1945 г. Вермахт". Неподалеку на камнях лежит остов японской пушки, дальше - часть от паровой лебедки. Под ногами - пустая гильза от мелкокалиберного японского снаряда. Не хватает только живых японцев в униформе, чтобы почувствовать себя в тылу врага.
После завтрака идем на русское кладбище, расположенное на заросшей ольхой высокой террасе, примыкающей к склонам вулкана Сарычева. Нас интересует братская могила пограничников, погибших под снежной лавиной 11 февраля 1952 года. Высокий бетонный, побеленный обелиск у большой могилы, аккуратно обложенной черными базальтовыми валунами. Водружаем на место упавшую звезду, читаем надпись на металлической табличке:
"Братская могила воинов:
1. ст. сержант Сергеев Л. Е., 1928 г.р.;
2. мл. сержант Андреев Г. Ф., 1928;
3. мл. сержант Дусеев В. Ш., 1928;
4. рядовые Маюнов Е. П., 1928;
5. Лукаш Н. И., 1930;
6. Дьячук Р. М., 1930;
7. Дорохин Н. К., 1928;
8. Вилядо Н. М., 1930;
9. Силаев Н. М., 1929;
10. Шабанов М. А., 1930;
11. Коваленко Н. Т., 1930;
12. Новиков Ю. С., 1930;
13. Артеменко В. Е., 1930;
14. Адаменко Н. И., 1930;
15. Куприянов Г. Т., 1930;
16. Черняев Н. И., 1928.
Вечная память воинам, погибшим при стихийном бедствии 11 февраля 1952 г.".
Рядом - другие могилы, около двух десятков, но памятники сгнили и упали. Только на одной металлической пирамидке еще видны перекрещивающиеся пушки и надпись "Александр Егорович", без фамилии. Теперь уж, наверное, никто и никогда не узнает фамилий людей, навсегда оставшихся на необитаемом ныне далеком острове Матуа.
После капитуляции японцев, Матуа заселили наши военные. Летом 1946 года прибыли пограничники, затем обосновалась морская радиотехническая рота, за ней - обслуживающий персонал аэродрома и т.д. Пограничная застава на Матуа просуществовала до 2000 года, прочие военные ушли с острова еще раньше. Теперь в их пустых казармах и служебных помещениях гуляет ветер да поскрипывают двери с надписями типа "Ленинская комната", "Столовая", "Ответственный за:"
Если уж начался разговор о могилах, то надо сказать и о японцах. Их могил мы не видели, но как минимум три каменных объекта напоминают могилы. Два расположены к югу от аэродрома на подходе к мысу Юрлова. Это полуразрушенные пирамиды, аккуратно выложенные из окатанных камней и сцементированные. Надписей нет. Третий объект - самый интересный. Мы обнаружили его в одном из распадков, идущих к вулкану. Распадок сильно зарос старой ольхой, замаскировавшей множество японских блиндажей, рвов и подземных укрытий. И вдруг видим среди густых зарослей почти квадратное возвышение до метра высотой, выложенное из камня, строго подогнанного друг к другу. И не просто подогнанного, а вытесанного в нужных размерах. Ширина этого монумента чуть более метра, а длина - около двух метров. На длинной стороне - табличка с иероглифами с выражением благодарности воину за "работу на море". Точного перевода мы еще не имеем, но, похоже, этот воин имел отношение к гибели американской подлодки "Херринг". И не ясно, похоронен ли тут этот воин, или это только памятный знак его подвигу.
Если исходить из разговоров о том, что все сооружения на Курильских островах строили китайские и корейские военнопленные, а затем японцы их казнили, то должны быть на Матуа захоронения военнопленных. Или их действительно топили в море? Но мы вообще не нашли следов пребывания на острове военнопленных - ни развалин лагерей, ни вышек, ни могил и прочего. Всюду виден лишь конечный результат их работы - фортификации.
Ох уж эти фортификации. Остров Матуа изрыт ими полностью, не считая вершин вулкана. Живого места на земле нет. Это обычные окопы, гнезда, ходы, блиндажи, огромные редуты, траншеи, артиллерийские капониры, доты и дзоты (в один, два, три этажа), подземные укрытия в виде небольших углублений и целые штольни с сетью боковых ходов. Южная часть острова пологая, сложена осадочно-метаморфическими породами, в основном песчаниками и туфопесчаниками, и в них наблюдается правильной формы купол высотой 124 метра и в диаметре 450 метров. В плане купол имеет почти идеальную круглую форму, что наводит на мысль о его искусственном происхождении. Слои породы, из которых состоит купол, тоже имеют куполообразное залегание, то есть четко повторяют всю форму этой постройки. Мы попытались получить разрез, прошли шурф глубиной чуть более 5 метров, но так и не поняли, искусственная это насыпь, или естественная. Похоже, надо копать глубже и сравнивать разрез с другими местами. На западной стороне купола найден вход под него, но он взорван, требуются восстановительные работы. По краю же западной стороны купола на его вершину ведет хорошая японская дорога, которой пользовались наши пограничники - там у них находился ПТН (пункт технического наблюдения). Локаторы, смотровая вышка и помещение для персонала стоят до сих пор. Говорят, что в 1970 годы на ПТН пропали сержант и два солдата: спустились в японское подземелье и не вернулись. Тогда вышел приказ, строго запрещающий всякое лазание по японским выработкам. Евгению Верещаге показывали место, где спускались под землю пропавшие солдаты, а в прошлой экспедиции он даже попытался проникнуть вниз, но не получилось. Попробовали сделать это и мы. Практически на вершине купола, недалеко от смотровой вышки имеется воронкообразный провал, засыпанный вулканическим пеплом после сильного извержения вулкана Сарычева 1946 году. Очистив воронку от пепла, мы почувствовали выходящий из ямы слабый поток холодного воздуха. Если и было там отверстие (м.б. вентиляционная шахта), то теперь оно напрочь забито просевшим пеплом. Наверное, этим обрушившимся со склонов пеплом и засыпало солдат, когда они спустились вниз. Вскоре мы откопали две нитки телевизионного кабеля, связанные вместе умелым альпинистским узлом. Кабель вел вниз, строго в отверстие, засыпанное сыпучим пеплом, и не выдергивался. Вполне вероятно, что по этому кабелю и спускались ребята, и теперь он может привести к их телам. Но для этого необходимо организовать специальные поиски, м.б. силами пограничников и МЧС, очистить ход от пепла. Сейчас мы занимаемся этой историей, восстанавливаем имена погибших пограничников.
Купол, о котором идет речь, хорошо виден на космическом снимке острова Матуа. Он действительно имеет идеальную форму и смотрится неким инородным сооружением на рельефе острова. Хорошо видны на снимке и взлетные полосы прекрасно сохранившегося японского аэродрома, о котором пойдет речь в следующей, завершающей части моего рассказа об экспедиции на остров Матуа в июне 2005 года.
День 17 июня получился у нас самым насыщенным ходьбой, событиями и наблюдениями. Еще вечером мы запланировали на этот день исследовать японский аэродром и поставить памятный знак экипажу погибшей американской лодки SS-233 "Херринг". Как бы кто из предвзятых историков ни относился к этой лодке и как бы ни бесился по тому поводу, что мы собрались ставить ей (американской, Боже мой!) памятный знак, мы его поставили, произвели ружейный салют и обнажили головы в ее память. Это наше право, и - одна из запланированных заранее акций нашей экспедиции. Пускать по этому поводу желчь - пустое дело. Но, начну рассказывать по порядку.
Утром похлебали гречневой каши на сгущенном молоке, попили чайку опять же со сгущенкой, и отправились в поход. На острове лежит туман - они здесь настоящие хозяева, солнце брызжет гораздо реже, но если уж оно брызгало при нас, то сразу становилось жарко. Ноги тяжелые, побаливают спины. Это из-за предыдущих походов. Мы жадничаем, хочется увидеть побольше, побывать и там, и сям, поэтому ходим ежедневно до изнеможения, всюду суем любопытные носы. Лично я каждый день выбрасывал по паре носков - они истирались прямо на подошвах.
От нашего лагеря до заброшенной погранзаставы - с километр. Далее старая японская дорога идет на юго-запад к ровной низине, которая венчает южную часть острова Матуа. Именно там и находится аэродром.
Японский аэродром на Матуа - и сегодня шедевр инженерной мысли. Он состоит из трех взлетных полос, нескольких ангаров и рулежных дорожек. Две параллельные полосы длиной по 1570 метров и шириной по 35 метров - бетонированы. Причем качество бетона и сегодня впечатляет: на нем практически нет трещин. Эти две полосы ориентированы с востока на запад - как раз по направлению преобладающих ветров. Если ветер вдруг изменится - есть третья полоса, отходящая от первых под 145 градусов. Садись, пожалуйста, а затем вырулишь на главное поле и подъедешь к ангарам. Сами ангары, правда, не сохранились, от них остались лишь бетонированные площадки и рельсы, по которым, похоже, ходили огромные двери.
Надо отметить одну очень интересную деталь, которая сразу бросается в глаза: взлетные поля подогревались местной термальной водой! Она подводилась по специальной забетонированной канаве (желобу) от месторождения, располагавшегося, видимо, где-то на склоне вулкана Сарычева (Фуё). Мы не искали место водозабора, но, видимо, это еще впереди. Канавка идет между двумя параллельными полосами, а под каждой из этих полос проложены трубы - по ним вода и циркулировала. И так - на всю длину, после чего ввода уходила под третью полосу, а на ее окончании разворачивалась в обратку. Таким образом, зимой у японцев голова не болела с уборкой снега на взлетных полосах - они всегда были чистыми. Это хорошо видно на одном из снимков, сделанных американским летчиком Джимом Стерлингом при бомбежке Матуа.
И вот теперь снова переходим к американцам, ибо военная история острова Матуа, как и прочих Курильских островов без американцев очень даже не полная.
Бомбили Курильские острова летчики 28 группы дальних бомбардировщиков, которая располагалась на Аляске. Происходило это с 1 апреля 1944 до 13 августа 1945 года, пока СССР не объявил Японии войну. Использовались в основном самолеты Б-24 и Б-25. Главной целью бомбардировок было оттянуть часть японских сил, в том числе авиации, от основных ударов американцев. Надо сказать, что это американцам удалось: если в 1943 году Япония держала на Хоккайдо и Курилах в общей сложности 262 самолета, то летом 1944 года их было уже около 500. Правда, к весне 1945 года японцы забрали с Курильских островов практически всю авиацию, оставив лишь 18 истребителей на Парамушире и 12 морских бомбардировщиков на Шумшу. То же и с людьми. Если до 1943 года на Курилах находились в общей сложности 14-15 тысяч человек, то в конце года их стало уже 41 тысяча, а в 1945 году осталось 27 тысяч.
При налетах на Курилы, в том числе остров Матуа, американцы сильно рисковали из-за большой дальности. Есть разные мнения об использовании ими баз "подскока", но я не об этом. Только над Матуа было сбито 50 американских самолетов с экипажами в несколько человек. Это говорит о том, что японцы дрались очень умело и были готовы к обороне. Это же наблюдаем и мы спустя 60 лет, обходя фортификационные сооружения Матуа. Правда, обойти их невозможно, настолько их здесь много - живого места на острове просто нет.
В районе аэродрома очень много П-образных земляных редутов с высотой насыпи до нескольких метров (примерно 5-6). Внутри этих редутов стояли зенитки, которыми японцы и сбивали американские бомбардировщики. Похоже, тогда эти редуты накрывались маскировочными сетками, поэтому и насыпи такие высокие - по длине стволов.
По данным руководителя нашей экспедиции Евгения Верещаги, американцы бомбили остров выборочно. Бомбы падали в основном на взлетно-посадочные полосы и такие объекты, как ГСМ, другие же сооружения щадились. Почему? Автору удалось найти цитаты из переписки Сталина и Трумэна по вопросам капитуляции Японии. По предварительной договоренности, японцы обязательно должны были капитулировать на Курилах и северной части Хоккайдо перед советскими войсками. Но Трумэн "забыд" об этом и в своем приказе для генерала Макартура оговорил всю капитуляцию японцев только перед американскими войсками. Сталин тут же напомнил об этом, но Трумэн стал ломаться и в конце концов выразил желание "располагать правами на авиационные базы для наземных и морских самолетов на одном из Курильских островов, предпочтительно в центральной группе". Таким островом с готовым, прекрасным аэродромом был только Матуа. Сталин в ответ попросил для своей базы один из островов Алеутской гряды. С тех пор вопросов подобного рода не возникало. Так что, в 1944-45 годах американцы, сдается, положили на Матуа глаз и по большому счету щадили его уникальные оборонительные сооружения.
В конце третьей взлетной полосы аэродрома мы в последний раз перепрыгиваем через желоб, по которому у японцев текла горячая вода, и покидаем аэродром, направляясь в сторону самой южной точки острова Матуа - мысу Юрлова. Идем и удивляемся обилию сооружений. Такое впечатление, что японцы особенно тщательно укрепляли юг острова, боясь высадки десантов именно здесь, в пологой части, хотя берега мыса и прилегающих бухт зачастую очень высокие и скалистые. И над этими бухтами всюду нависают дзоты и огромные железобетонные доты - как пулеметные, так и артиллерийские. Здесь же широкие, углубленные капониры с бетонированным основанием, на которых стояли береговые орудия большого калибра - их иногда показывают в хронике военных лет. Толщина бетонных перекрытий над артиллерийскими дотами - почти полтора метра, внутри стены аккуратно выложены огромными, сцементированными друг с другом валунами - это даже эстетично. Поражаешься объему выполненных здесь строительных работ. Это сколько же военнопленных требовалось, чтобы построить фортификации Матуа! Не солдаты же строили, в самом-то деле. Одна дорога, вымощенная камнем (один к одному!) чего стоит. И длина ее - несколько километров. А подземные сооружения!
Пройдя основание мыса Юрлова и вволю подивившись на японские сооружения, мы повернули на запад к мысу Пологому. Как предполагал Евгений Верещага, именно этот мыс назывался у японцев Таган, а субмарина "Херринг" погибла как раз напротив Тагана в 2 километрах от берега. Евгений и Сергей Бакуров ушли вперед, чтобы подыскать достойное место для установки памятного знака экипажу "Херринга", а мы с Сергеем Перковским и Иваном Остроуховым увлеченно лазили по огромным дотам, фотографируя их. В это время на остров опять упал туман, видимость снизилась буквально до нескольких метров. Пришлось стрелять, чтобы разыскать Евгения и Сергея. Они уже подобрали хорошее место и ждали нас. Это был вход в какой-то бетонированный бункер округлого вида. Возле него мы и вкопали нашу памятную доску, отсолютовали американским подводникам и сделали по поминальному глотку из фляжки. Они были нашими союзниками, хотя мы тогда еще не воевали с Японией, но ведь закончили войну вместе.
Позже мы, похоже, нашли настоящий мыс Таган. Правда, в полном смысле слова мысом его назвать трудно - это всего лишь небольшая скала, выдвинутая в море, а дальше - длинная гряда камней среди пенных волн. Но под скалой - мощный дот, а за ней - искусственно углубленные среди камней бухточки, в которых и могли стоять в тот день 1 июня 1944 года японские транспорты, которые были потоплены лодкой "Херринг", но при этом была уничтожена и она.
Завершив акцию по установке памятной доски, мы отправились вглубь острова на склоны вулкана Сарычева, чтобы поискать подземные сооружения японцев. В тот день, и в последующие, мы нашли несколько штолен. Три из них были целыми, но это были только укрытия. Длина их составляла до 5-7 метров, где они заканчивались небольшими камерами для отсидки солдат во время авианалетов. Зато выходов всегда два: завалит один - выйдешь из другого.
Много поразительного нашли мы на Матуа, даже в цикле публикаций обо всем не расскажешь - тут требуется целая книга. Но мы утвердились в главном: стараниями японцев остров Матуа, как и многие другие Курильские острова, превратился в настоящую крепость посреди океана, взять которую было проблематично. И если бы ни капитуляция Японии, объявленная императором Хирохито14 августа и заставившая многие японские островные гарнизоны сдаться без боя, неизвестно, сколько времени наши десанты штурмовали бы Матуа, сколько бы пролилось крови с обеих сторон, особенно - со стороны наступавших. Но русским довелось штурмовать только один остров, самый северный на Курилах - Шумшу, остальные были взяты меньшей кровью, а то и вовсе без нее. В этом ряду - и остров-крепость Матуа. Его гарнизон сложил оружие перед нашими войсками 26 августа 1945 года. Вот что по этому поводу вспоминает участник тех событий, ветеран-пограничник из Владивостока Владимир Антонович Тарулис (запись Маргариты Усовой, "Золотой Рог"):
"После Шумшу мы должны были высадиться на остров Матуа. Это - маленький островок, никто о нем не знал, но в 46-м году здесь произошло извержение вулкана, благодаря которому он прославился на весь мир. Кроме этого вулкана - пика Сарычева, - на этом острове больше и нет ничего.
Так вот, капитан мне говорит: "Лейтенант, бери катер и высаживайся". Я взял двадцать человек солдат, был с нами японец - майор - представитель генерального штаба. Подходим мы к острову, и тут по нам открывают огонь, да такой, что вода буквально закипела. Хорошо, мы успели укрыться за скалой. Японец наш кричит им что-то, пилоткой машет, но бесполезно - видимо, у них связи не было со своими, они не знали, что все закончилось. Я связался с кораблем, доложил обстановку, с корабля открыли по острову огонь, и японцы довольно быстро выбросили белый флаг".
Хорошо то, что хорошо кончается.
Но нашим читателям будет интересно узнать еще и следующее из воспоминаний В. А. Тарулиса, раз уж я начал его цитировать:
"Что из себя тогда представляли японские солдаты? Все они были маленького роста. Рот у них почти не закрывался - передние зубы большие и торчат наружу. Говорят, это из-за питания. Их даже на карикатурах рисовали с такими зубами. Форма у них была вся одного размера, поэтому штаны сзади торчали таким мешочком. Грубые башмаки, пилотка со шнурочком сзади, которая подходит на любую голову. Кормили их скудно. Неприкосновенный запас продуктов японского солдата представлял собой десять галет размером с почтовую марку и десять маленьких конфет-драже величиной с наши витамины. На обед японскому солдату давали "японский флаг" - вареный рис, а сверху одно колечко вареной моркови.
При этом на Шумшу мы потом обнаружили огромное количество подземных хранилищ, в которых хранилось очень много продуктов. Причем это, можно сказать, были шикарные деликатесы. Нам на эту операцию выдали по одному литру спирта и по килограмму пшена, а там было много всего такого, чего мы вообще в глаза не видели: консервы из ананасов, мармелад, шоколад, хорошие рыбные консервы, шпроты, икра, мясо, отличное виноградное вино - помню, на этикетке была пчела, мы его "Пчелкой" называли. Все это хранилось под землей, а солдат держали впроголодь - берегли запасы для высадки десанта на Камчатку. Известно, что это планировалось - у японцев шлюпочные дивизии назывались по названиям камчатских пляжей".
И последнее. Наши десантники шли в бой, не думая над тем, надо это, или нет. Помните, в начале этой статьи я упоминал о том, что Трумэн "забыл", что на Курилах японцы должны были капитулировать перед нашими войсками? Если бы мы не стали штурмовать острова, эта "забывчивость" стоила бы нам всех островов вообще, как стоила, в конце концов, северной части Хоккайдо. А теперь задним умом у нас вдруг многие стали сильны и критикуют необходимость этой операции. Бог им судья.
А участникам Курильской десантной операции - низкий поклон за кровь и жервенность. Здоровья вам, еще бы вам здоровья, наши дорогие старики! И побольше наших забот. А еще - дожить бы вам до того времени, когда Россия по-настоящему обратит внимание на пустующие Курильские острова и начнет их обживать. Это наши острова!
Александр СМЫШЛЯЕВ