Октоберфест. Мюнхен. Бавария.

Часть 6-я. Русско-турецкий район. Глиптотека. Новая Пинакотека. Английский сад.

День шестой, пятница, 29 сентября 2006 года.

Улица имени Карла Маркса. Русско-турецкий район. Магазин «Kaufland»: баварские макароны и итальянское вино. Глиптотека. Сын Людвига I , король Оттон I Греческий. Эгинеты из храма Афины. Марк Аврелий, сын его Коммод и фильм «Гладиатор». Вилла Ленбах. Скульптуры, пробитые осколками. Талон техосмотра по-европейски. Новая Пинакотека. Фреска Страшного суда в Людвигскирхе. Английский сад и Китайская башня. Ворованные пивные кружки. Храм Любви. Площадь с фонтанами и Ворота Победы. Антивандальный сортир. Вспомнить Одеонсплац. Слишком много русских. Ужин во Францисканском саду в Трюдеринге. Где жить хорошо?

 День обещал быть прекрасным: после двух суток хмари с дождичком выглянуло, наконец, солнце. Вместе с утренним чаем я вышел покурить на лужайку, где дятел долбил соседскую сосну: жаль, что улетел, испугавшись. Встали мы довольно рано, жена прихорашивалась прямо у машины.

Лару сдали в детский сад, а сами отправились в обещанный вчера супермаркет. Ехали около часа, минуя светофоры и пробочки. Пейзаж менялся на глазах: типичные баварские пригородные дома постепенно уступали места панельным многоэтажкам: мы как будто в Москву въезжали, вот только дома по-немецки ухоженными выглядели, по крайней мере - свежевыкрашенными. На указателе я с удивлением обнаружил, что в Мюнхене и улица Карла Маркса имеется.

-Ничего удивительного, -сообщил мне вечером Саша.– Немцы Карла Маркса очень даже уважают, это у Вас в России из крайности в крайность бросаются: вчера Карл Маркс - гений, а сегодня - жалкий компилятор, к тому же с неуравновешенной психикой, да еще и сексуальный маньяк, в придачу.

Панельные многоэтажные дома (по словам Светы) - социальное жилье для иммигрантов: нормальный немец жизни в доме без собственного подвала и не мыслит. Хотя, конечно, бывают исключения: иногда в домах этих и немцы квартиры покупают. Одно из исключений, строго говоря, проживало и под квартирой Саши со Светой в Трюдеринге: странный молодой баварец без определенных занятий снимал в качестве квартиры подвальное помещение под ними. Что уж он там видел из окошка, панораму которого загораживал разросшийся придомовой палисадник, Бог весть, но ведь жил же.

-Немцы кирпичные дома предпочитают, -заметила Света.– Экология.

Долго ли, коротко, но добрались мы наконец до многоэтажного торгового комплекса под названием «PEP». При комплексе имелась 4-х этажная бесплатная автомобильная стоянка, где мы и оставили машину, на самой крыше.

Взяв тут же тележку, для чего пришлось вложить в нее монету в 1 ойро, на лифте спустились в продуктовый супермаркет «Kaufland».

-Монета- это разумно, -размышляли мы.– За полкилометра тележку не угонишь: ойро то жалко.

«Kaufland» был большим магазином, в нем имелись даже «Русский», а также «Турецкий» отделы с соответствующими продуктами, привычными для иммигрантов. Правда, ничего особенного в «Русском отделе» я не обнаружил: селедка и «Бородинский» хлеб там не продавались.

Света сообщила, что ей, в общем-то, ничего и не надо, дома, мол, все есть. К концу прогулки по магазину этого «не надо» набралась целая тележка: уж больно правильными в «Kaufland» цены оказались. Полкило мяса в лотке стоило 6 ойро, т.е. примерно 200 рублей.

Среди прочего куплены были и баварские макароны шпецле («spatzle»), в виде маленьких шариков. По словам Светы, при производстве «пасты» кроме муки используется вода, при производстве же шпецле - только яичный желток.

Мы искали вино, причем сухое и при этом недорогое. Помог его найти русский парень, работавший в магазине: оказалось, что сухое по-немецки - «trocken». В итоге мы обнаружили итальянское кьянти («chianti») по 1-79 за бутылку: представляю, сколько бы оно в Москве стоило. Вина взяли с большим запасом.

Бродя по магазинам, мы и баварские замшевые штаны нашли: между прочим, на 100 ойро дешевле, чем во вчерашнем «Kaufhof».

Вернуть монету оказалось просто: когда втыкаешь тележку во впереди стоящую, штырек, находящийся в последней, выталкивает монетку.

Погрузив добычу в багажник, барышни пошли искать туалет и сгинули. От скуки я принялся фотографировать окрестности, очень похожие на спальный район в Москве. На крыше, несмотря на навес, было скучно и жарко. Прошло минут 20, а их все еще не было.

Появились они через полчаса: оказалось, что и в самом деле в магазине заблудились.

Во искупление грехов барышень Света решила составить мне компанию в посещении Глиптотеки, в которой тоже, как выяснилось, не была.

Машину вместе с вином и продуктами (авось не протухнут) мы бросили на крыше, а сами спустились на лифте вниз и сели в метро: оказалось, что вход на станцию «Neuperlach Zentrum» (ветка U5) находится прямо перед центральным входом «PEP». Ну точно – Новогиреево. Судя по схеме метро, район находился юго-западнее Трюдеринга.

На третьей станции (Innsbrucker Ring) мы пересели на свою ветку (U2), просто перейдя на другую сторону платформы и, сев на поезд, доехали на нем до Кенигсплац.

Миновав Бриеннерштрассе, мы подошли к Глиптотеке, не угаданной нами вчера: билет в нее стоил, как и в Античный музей, 3,5 ойро. Судя по билету, член у спящего мраморного мужика отбит вовсе не был, но это не помогло убедить жену и свояченицу: идти в музей они наотрез отказались. Пришлось Глиптотеку посетить вдвоем со Светой, о чем мы не пожалели совершенно.

 

Глиптотека (музей резного камня), строившаяся 14 лет и открытая в 1830 году, расположена на северной стороне Кенигсплац. Вход в нее украшен ионическими колоннами, снаружи окон нет: они выходят во внутренний двор, вместо них стены здания украшены нишами со скульптурами, изображающими мифических и исторических деятелей искусств. На фасаде у входа их шесть: Дедал, Прометей, император Адриан, Перикл, Фидий и Гефест.

Своим существованием музей обязан Людвигу I, который, будучи еще кронпринцем, занялся систематической скупкой античных скульптур, в чем весьма преуспел. Правда, мы вспомнили, как гид Лена упомянула о первом короле независимой Греции Оттоне I (втором сыне Людвига I, принце Фридрихе Людвиге):

-Все, что в Греции раскапывали, он в Мюнхен отправлял.

Оттон I (1815-1867) получил корону Греции в возрасте 18 лет (в результате соглашения великих держав) в 1833 году, а годом спустя перенес столицу в Афины, чем немало способствовал расцвету города, до этого момента больше напоминавшего деревню. Король покровительствовал искусствам, открытию Афинского университета и других учебных заведений, но талантом управления государством не обладал, более того: он попеременно попадал под влияние то одной, то другой, то третьей из враждующих партий.

Католик, волею судьбы ставший главой православного государства, Оттон I назначил на все руководящие посты баварцев, что вызвало возмущение и государственный переворот в 1843 году, в результате которого короля заставили избавиться от соотечественников, созвать Национальное собрание и принять Конституцию. Однако склонности к деспотизму Оттон I не утратил.

Греческая церковь при Оттоне I была объявлена автокефальной, независимой от Константинопольского патриарха. В Греции насчитывалось свыше 500 монастырей, занимающих почти четверть территории страны, при том, что обитало в них не больше 3 тысяч иноков и инокинь. Монастыри, имеющие менее 6 монахов, были закрыты, имущество их национализировано, а монахи переселены в другие монастыри: церковь лишилась таким образом около 400 монастырей.

Брак Оттона I с Амалией Ольденбургской, состоявшийся в 1836 году, оказался бездетным: когда в результате очередной революции в 1862 году его свергли с престола, супруги вернулись в Баварию, где бывший король на 53 году жизни и умер, пережив старшего брата, Максимилиана II, на три года.

Рюкзачок я, как и в Античном музее, повесил на крючок при входе. Спящий мраморный мужик оказался греческой статуей фавна (220 г. до н.э.), украшавшей, до того как попасть в Глиптотеку, коллекцию семейства Барберини.

Сайт Глиптотеки:

http://www.antike-am-koenigsplatz.mwn.de/de/glyptothek-muenchen.html

Музей состоит из 13 залов, окружающих внутренний дворик, в котором когда-то располагался Ассирийский зал. Во время Второй мировой войны здание Глиптотеки было разрушено и открылось для посещения только в 1972 году, но Ассирийский зал так и не восстановили, передав экспонировавшихся в нем вавилонских львов и ассирийские барельефы в другой музей.

Шедеврами Глиптотеки, помимо фавна Барберини, считаются фигуры с фронтонов храма богини Афины с острова Эгина, так называемые «эгинеты» (около 490 г. до н.э.), яркий пример перехода греков в искусстве от архаического периода к классическому. Эгинеты обнаружили в 1811 году, а двумя годами позднее их купил кронпринц Людвиг.

На западном фронтоне храма была изображена борьба греков с троянцами за тело Патрокла. В центре композиции находилась бесстрастная и неподвижная фигура Афины, незримо присутствовавшей на поле сражения. Скульптуры сохранились лишь частично, а когда-то они были еще и раскрашены, так что на фоне цветных фронтонов храма, скорее всего, смотрелись как орнамент.

Не знаю уж, архаика это или нет, но раненый воин выглядел весьма натурально. Фигуры почти зеркально повторялись на левой и правой сторонах фронтона: только благодаря тому, что щит Афины наружной стороной обращен к троянцам и в ту же сторону повернуты ступни ее ног (богиня как бы защищала греков) можно догадаться, что троянцы - справа. Ну и кроме того, справа же располагалась фигура Париса в высоком изогнутом шлеме, с луком в руках. Судя по рисунку, реконструирующему фронтон, эгинеты в Глиптотеке расставлены неправильно (или рисунок неверный).

Света, не моргнув глазом, достала фотоаппарат и начала снимать понравившиеся ей скульптуры, я последовал ее примеру. Да и в самом деле: мрамор - не живопись, что ему, пару с половиною тысяч лет пережившему, от фотовспышки сделается?

Один из залов почти целиком был заставлен бюстами, по преимуществу римскими. Около бюста, изображавшего римского императора Марка Аврелия, я притормозил.

«Философ на троне», как его называли, Марк Аврелий был совсем не воинственным человеком, однако повоевать ему пришлось изрядно. После себя император оставил философские сочинения («Не все же разглагольствовать о том, каким должен быть хороший человек, пора и стать им!»), дошедшие до наших дней, и придурка сына, будущего императора Коммода, широко известного благодаря фильму Ридли Скотта «Гладиатор» (2000), где «Калигулу номер два» весьма убедительно сыграл Хоакин Феникс.

Коммод (на самом деле) к смерти отца никакого отношения не имел: Марк Аврелий скончался от чумы в Виндобоне на Дунае (современной Вене) в 180 году, а сам Коммод, воображавший себя Геркулесом и переименовавший в свою честь август месяц, погиб вовсе не на арене: его задушил раб, атлет Нарцисс, после того как неадекватный император вконец достал римлян, а яд на него не подействовал.

 

 

На улице ярко светило солнце, благодаря чему часть граждан Объединенной Европы загорала прямо на ступеньках музея. Короткий военный совет по поводу дальнейших совместных действий был проведен за 5 минут. Через дорогу от Глиптотеки располагалась желтая вилла Ленбах (Lenbahhaus), названная в честь ее владельца-художника и превращенная после его смерти в галерею искусств. Согласно путеводителю, в ней имелся отдел, представлявший мюнхенскую группу художников-экспрессионистов «Синий всадник», созданную Василием Кандинским и Францем Марком.

Выяснилось, что Света Кандинского не любит, поэтому было полюбовно решено отправиться позавчерашним маршрутом в Новую Пинакотеку, расположенную напротив Старой. У торца Старой Пинакотеки мы наткнулись на бронзовые скульптуры обнаженного мужчины и лошади, покрытые благородной зеленой патиной.

-Посмотрите на них внимательнее, –предложила Света.- Видите, они все в дырках? Это следы осколков от бомб.

Мы присмотрелись: отверстия в скульптурах действительно имелись.

На улице стояло много припаркованных автомобилей, но ни у одного из них на лобовом стекле не имелось талона, свидетельствующего о прохождении техосмотра. Оказалось, что свидетельство крепится непосредственно на номерном знаке машины: у рядом стоящего «Опеля» на номере имелся синий кружок, на котором были отмечены ноябрь-декабрь 2008 года, срок окончания действия техосмотра.

Новая пинакотека (Neue Pinakothek) построена в середине XIX века по распоряжению Людвига I Баварского, во время Второй  мировой войны полностью разрушена, после чего снесена и отстроена заново в стиле постмодернизма. Открылась Новая Пинакотека вновь в 1981 году.

В залах ее выставлено более 550 полотен и 50 скульптур работы европейских мастеров конца 18 - начала 20 веков. Входной билет в Новую Пинакотеку стоил 5,5 ойро.

 

Привычно определив рюкзачок в камеру хранения, приступили к тщательному осмотру музея. Особенно удивляла Света, явно не любившая живопись: она терпеливо рассматривала каждую картину.

 

Новая Пинакотека в целом нам не понравилась: слишком много немецких художников. Имена их, может, и дороги тевтонским сердцам, но ничего не говорят жителям остальных частей Ойкумены: так, средненького себе уровня живопись. Остальная часть экспозиции на фоне немцев выглядела достаточно скромно: я нашел всего один пейзаж Джона Констебля, немного Гойи, пару картин Поля Гогена, Эдуарда Дега, Пола Сезанна, очередные «Подсолнухи» Ван Гога и т.д.: в общем, всего по чуть-чуть. Имелась в Новой Пинакотеке и работа Пикассо: бюст шута.

-Похоже, что у Людвига I cо вкусом было все-таки напутано: по крайней мере, в живописи, –решили мы.

На Новую Пинакотеку взглянуть стоит непременно (снаружи), что касается ее коллекции, достаточно, на мой вкус, совершить виртуальный тур, сэкономив часа два и 5,5 ойро:

http://www.pinakothek.de/neue-pinakothek/sammlung/rundgang/rundgang_en.php

После посещения Новой Пинакотеки я окончательно распрощался с мыслью навестить третью Пинакотеку (Современности), расположенную с правого бока от Старой (если смотреть из центра, т.е. с юга), сообразив, что уж там-то - полная засада с непременной выплатой выкупа, очередных ойро. Почему-то кажется, что я не ошибся: да и какие варианты были? Барышни меня бы попросту съели: если не физически, то уж морально – точно.

Выйдя из музея, стали, достав карту, размышлять, что делать дальше. Света решила вернуться: пора было выручать машину с продуктами с крыши, а Лару - из садика, мы же задумали навестить Английский сад.

-Аккуратнее по саду ходите, –напутствовала нас Света.– Там нудистов полно.

-Нудисты нас не смущают, –отвечали мы.– Что мы, голых людей не видели, что ли?

По Theresien straße мы дошли до Ludwig straße, а по ней - до станции метро «Университет». По дороге попробовали мороженое в вафельных стаканчиках (70 центов за шарик), мороженое оказалось очень вкусным.

Рядом со станцией находилась большая церковь, Людвигскирхе (Ludwigskirche), построенная в неороманско-византийском стиле в 1829-1844 гг., в которую мы не преминули заглянуть. Людвигскирхе известна фреской в хорах с изображением Страшного суда, считающейся одной из самых больших в мире. Фреску создал художник Петер Корнелиус, работавший в Мюнхене по приглашению кронпринца Людвига. Корнелиус расписал и Глиптотеку, но созданные в ней фрески с изображением греческих богов погибли в войну, сохранились лишь отдельные фрагменты, да еще эскизы фресок.

Церковь была задумана Людвигом I в качестве приходской и одновременно университетской: тем не менее, в ней не оказалось ни души (кроме наших, конечно), зато божественно играл орган.

 

Проехав одну остановку на север, на станции «Giselastraße» мы вышли и по одноименной улице дошли до Английского сада (Englisher Garten). В середине, где мы вошли, сад очень напоминал парк «Сокольники»: слегка запущенный лес, по тропинкам которого сновали велосипедисты.

Английский сад занимает 343 гектара, растянувшись на 5 километров вдоль реки Изар. Современный облик сад приобрел в 1803 году благодаря Фридриху Людвигу Шкелю, создавшему на этой территории огромный парк в английском духе.

Перейдя по мостику ручей, добрались до 25-метровой Китайской башни (Chinesisсher Turm) - деревянной пагоды, куда и направлялись. Оригинал башни, построенной в конце 18-го века, сгорел в результате бомбардировок в 1944 году, так что нынешняя Китайская башня - максимально точная копия (1952). На втором этаже башни музыканты наяривали баварские марши, время от времени делая перерывы для выпивки, вокруг нее располагался Пивной сад, самый популярный в городе.

Мы решили не отставать от окружающих и взяли две полулитровые кружки и один маас пива, три больших сосиски и один брецель, расположив подносы на шатком зеленом столике.

 

  

Вместе все стоило 24 с небольшим ойро, на кассе вместе со сдачей нам вручили три красных пластмассовых жетона с изображением пагоды: оказалось, что в цену пива включен «депозит» за пивные кружки. Кружки были те самые, с надписью «HB», стоившие в Хофбройхаусе 8 ойро, так что залог за них брали не зря.

-Может, прибрать одну кружку? –размышляла в слух свояченица.– На добрую, так сказать, память?

-Сначала залоговую стоимость выясни, -посоветовал я.– Да и кружки подержанные: надписи поцарапаны.

Залог оказался невелик: за каждый жетон вернули по 1 ойро. Уходя, мы наткнулись на троих молодых людей, воровато оттиравших кружки от остатков пива и прячущих их в пакеты.

-Немцы украсть кружки не могли, -возмущенно заявил вечером Саша, услышав наш рассказ.- Воровство кружек уголовно наказуемо.

-Не переживай, Саша, -утешал я хозяина.– Ребята, утащившие кружки, больше на итальянцев смахивали, так что немцы здесь – ни при чем.

Южнее Китайской башни на карте значился павильон «Моноптерос», к которому мы и отправились. Павильон («Храм Любви») оказался ротондой, выстроенной на искусственном холме, внутри нее установлена мраморная колонна. С Храма открывался волшебный вид: эта часть сада очень напоминала Гайд-парк с его лужайками и редкими деревьями, вдалеке сквозь дымку виднелись башни Фраукирхе.

Народ загорал, лежа на траве, гулял по газонам и катался на велосипедах: у многих мамаш к велосипедам были прикреплены прикольные закрытые коляски с флажками, для перевозки детей. Посидели на траве и мы, разглядывая окрестности: нудистов не было нигде: чай, не лето.

 

 

 

Сил на дальнейшее исследование сада у нас не оставалось, поэтому решили потихоньку двигаться в направлении дома. Выйдя из сада, по улице Veterinar straße мы попали к площади с очаровательными фонтанами: точными копиями фонтанов на площади Святого Петра в Риме.

Севернее фонтанов, на той же Ludwigstraße, расположены Ворота Победы (Siegestor), возведенные при Людвиге I и сильно пострадавшие во 2-ю мировую войну (отреставрированы). Ворота выполнены в виде традиционной (со времен императора Константина) Триумфальной арки и увенчаны бронзовой статуей Баварии, правящей колесницей, запряженной четверкой львов.

 

А севернее Ворот находится знаменитый район (бывшая деревня) Швабинг (Schwabing): мюнхенский Монмартр, в котором жили в свое время не только Ленин и Троцкий, но и Бертольд Брехт, Василий Кандинский, Томас Манн и другие знаменитости.

На фруктовом развале у станции метро «Университет» мы купили семь замечательных инжиров (1-99) и килограмм отличных слив (2-50), к ужину.

При входе на станцию имелся грязноватый (потому что бесплатный) и абсолютно антивандальный туалет: венец технической немецкой мысли. Все в туалете, включая зеркало, изготовлено было из стали: сломать в сортире, таким образом, хоть что-нибудь возможным не представлялось, зато его можно было разрисовать, что и было частично исполнено анонимными варварами.

Рассматривая схему метро, я рассуждал вслух:

-Следующая станция Одеонсплац, после нее Мариенплац: там мы пересядем на электричку до Трюдеринга.

-А на Одеонсплац мы разве были? –заинтересовались барышни.

-А как же, -напомнил я.- В первый же день, со Светой вместе. Там еще Зал полководцев есть.

Барышни решительно не помнили. Пришлось выйти на следующей станции, вспоминать. Фотография на фоне львов и полководцев вышла смешной: свояченица стыдливо прикрыла вывалившийся живот джинсовой курткой: сказывалось недельное употребление баварского пива.

Периодически в Мюнхене мы натыкались на соотечественников. Попадались они везде: и в Английском саду, и в метро. Вот и сейчас, отзвонив Свете и торопливо спускаясь по эскалатору на свою линию S-4, мы уперлись в сумку, поставленную слева, в проходе.

-Дядя, убрали бы Вы сумку с дороги, -предложили мы, получив в ответ искреннее возмущение на чистом русском:

-И минутку нельзя подождать?

-Никак нельзя, -ответили мы.– Следующий поезд - только через 16 минут.

На станции вышло что-то вроде небольшой давки: аборигены упорно толпились на площадке, не желая пройти дальше, в вагон, поэтому часть пассажиров так и осталась на перроне. Московский опыт не подкачал: мы буквально ввинтились вагон и ровно в 6 вечера оказались в Трюдеринге.

Солнце садилось, нежно освещая цветочное поле около станции.

-Обалдеть: сверху - поле, а внизу - станция метро, -в который раз удивлялись мы.

 

Саша решил угостить гостей ужином в одном из Пивных садов Трюдеринга, тем более что барышням хотелось рыбы, а дома рыбы не оказалось. Умостившись вшестером в «БМВ», мы подъехали к Пивному саду под липами, но рыбы не было и там, поэтому расположились во Францисканском саду, находившемся метров на 500 дальше: там еще оставались 4 последние порции жареной на гриле скумбрии.

В саду практиковали самообслуживание: пока барышни брали рыбу, мы с Сашей - пиво и последние жареные свиные ребра. Лара в этот момент злодействовала в песочнице: волшебные зеленые конфеты давно кончились и остановить ее было нечем. Объектом для издевательств Ларой был выбран белокурый баварский мальчуган, на голову ниже ее. Он доверчиво смотрел на девочку - ровно до той минуты, пока Лара не высыпала ему на голову ведерко песку.

Малыш немедленно заревел, а папа его лишь ухмыльнулся: Саша, понятно, Лару из песочницы сразу изъял, от греха подальше.

-Надо же? –удивились мы.– У нас бы точно скандал возник с требованием немедленного наказания ребенка, а здешним - хоть бы хны.

-А немцы к детям спокойно относятся, –пояснил Саша.- Дети, по их мнению, существа шумные и бесцеремонные, склонные к нарушению прав окружающих на покой и порядок: чего от них еще можно ожидать, кроме как непредсказуемого поведения?

Ребра оказались слегка пережаренными, скумбрия - довольно невкусной, зато пиво было выше всяких похвал.

За кружкой пива рассуждали о том, где жить хорошо.

-В Баварии – замечательно, –заявили мы.– Что во Фрайзинге, что в Мюнхене - везде одинаково прилично. Только у Вас тут в кактус превратишься, полива не требующий.

-В Мюнхене, конечно, поспокойнее, чем в Москве, -заметила Света.- Но проблем и здесь хватает: налоги, знаете ли, да и цены. За квартиру вместе с водой мы в месяц почти 1100 ойро платим. В общем, из 5 тысяч ойро, которые Саша получает в месяц, после налогов, страховых и пенсионных отчислений, квартплаты и прочего чистыми остается не более полутора тысяч ойро.

-Да, -вздохнул я.– Не густо.

-Прибавку к жалованью срочно надо требовать, -решил Саша.- Не дадут - к конкурентам уйду.

-Другая проблема – это законы, -добавила Света.- Немецкие законы сравнимы с ночным кошмаром, постоянно тебя преследующим. В Германии запрещено все, что не разрешено. Включать стиральную машинку после 10 вечера - нельзя, стричь в выходные газон - нельзя, а не стричь его вовсе - еще хуже. Но мы привыкаем потихоньку.

Ровно в 20-00 Францисканский сад работу прекратил.

Русский (как оказалось) официант собрал допитые кружки и понес их на кухню, а мы отправились домой.

Анатолий Новак,

05 ноября 2007 года