Я кивнул, повернулся к двери и припал к глазку.
Сначала сквозь него были видны только синие
точки фонарей, прорезавших морозный воздух, но
мы ехали всё быстрее – и скоро, скоро вокруг уже
шуршали пески и шумели водопады милой моему
сердцу Внутренней Монголии.
В. Пелевин
-Вы так смешно живёте…
-А мы клоуны!
Неизвестный
При слове «Монголия» воображение обычного человека рисует сухую степь, в которой, задрав хвосты, носятся почти бесхозные сарлыки, аккуратные стопки из их навоза, побелевшие кости, чудом возникшие озёра, люди иной расы, юрты с интернетом и множеством детей; дорог нет, вода заразная, у каждого живого существа – по несколько видов паразитов. Одним словом, экзотика и находка для туриста. За сим, народу изначально собиралось много, но пиарные игры и интриги злопыхателей уменьшили число участников до приемлемого. Первоначально сборы и планы были развёрнуты как надо, по всем направлениям. Заранее приготовлены паспорта, собрано побольше денег, назначены руководители на все посты и должности; почти каждый является каким-нибудь директором почти всего или ответственным за какое–либо безобразие, типа финансово-технический директор хозяйственно-продовольственной части и руководитель культурно-массового отдела и пожарной безопасности. Осталось лишь приготовить технику и себя. Но тем и славен русский человек, что похерит любое светлое начинание. Всё началось с изменения даты старта; как следствие, пошёл кувырком весь график движения, что отразилось и на самом походе - на маршруте, на человеческой доброте, на моральном облике, неожиданно возросшем километраже и проч.
Начало пути ознаменовано посещением автомотофестиваля памяти Романа Добкина. Но перед этим ещё надо выехать, что всегда сопряжено с массой трудностей, преодолеть которые означает совершить полпохода. Попытка выехать заняла у меня и тех, кто со мной, весь световой день. Ехать, соответственно, пришлось ночью, ведь не разбирать же всё, когда уже собрались. Но перед этим в городе мы встретили японку на мотоцикле, которая тоже собралась в Монголию, но вместе мы ехали лишь до КП ГАИ на выезде из города. Там меня, как всегда, арестовали за нережимное лицо и отправили назад за техосмотром, который, по счастью, мне только что нарисовали (кто же даст техосмотр на древний мотоцикл, видоизменённый до неузнаваемости в нём оригинала?) Японке я объяснил, как мог, где нынче собираются такие отморозки, как она и как я, и отпустил с миром. Пока я ездил, спутники мои на машине (точнее, спутницы) нажрались пива и еле держались на ногах. Ещё немного, и они отправились бы к гаишникам бесчинствовать и высказывать недовольство в грубой форме.
Фестиваль, собственно, состоится в селе Рыбалка республики Алтай. Но до него 450 км. В полночь в Тальменке на машине спустило колесо, виноват в этом оказался, естественно, я. Поэтому и менял его я, узнавая всё больше и больше печальных вещей о своём интеллекте, щедрости, способности трудиться и нравиться женщинам. В результате я понемногу приближался к состоянию просветления и избавления от страданий посредством полного отчуждения от травмирующих факторов объективной действительности (атараксия (греч.) называется). За три ближайших дня я необычайно преуспею в этом. Дамы же говорили мне, что я могу обратиться в общество по защите прав животных.
Тёток в машине было три, с ними маленький ребёнок. В приступах феминизма их самомнение уходило крайне далеко от реальности, я наблюдал и гнался за машиной. Всю ночь они не спали, одна была за рулём, а остальные боялись этого и бдели. К утру, однако, в целости и сохранности мы добрались до места назначения. Там всё ещё спало не протрезвевшим сном. Однако, из-за ругани моих тёток оно стало просыпаться и похмеляться, обнаруживая ещё один день и Катунь.
Вчерашняя японка (Юкико Урано её будут звать), обходя дозором лагерь, обнаружила мой мотоцикл, чему была несказанно удивлена и рада. Вероятно, по её расчётам, на таком мотоцикле и с такой судьбой я не мог добраться сюда в ближайшую неделю. Её представили моим товарищам и быстренько записали в команду, пока не опомнилась. После слёта многие собираются гулять по Алтаю, но в Монголию – только мы. Одним словом, ей несказанно повезло.
В этот день в Горно-Алтайске проводились все культурные мероприятия (подъём на холм, мальтийский крест, медленная езда (для мотоциклов) etc.) После них все стали очень окультуренные. Вечером – осчастливливающая музыка «Коридора», «Ва-Банка», и в результате кто-то наблевал под двери нашей машины.
Наутро мои тётки вспомнили, что им некогда рассиживаться тут. Они оплакали моё будущее, сообщив, что в дорогу я выбрал себе самых отъявленных разгильдяев и мерзавцев, дали массу ценных наставлений (например, как понравиться монгольским, алтайским или бурятским женщинам), отобрали часть денег, наорали, что подсунул им тупой топор, поцеловали везде и свалили по тихой грусти куда-то в Артыбаш. Тут я и обнаружил, что они достойны поругания. Они не положили мне штаны и куртку, в которых я езжу на мотоцикле! То есть, три бабы, а одного мужика собрать не могли. Вот оно, злобное эхо эмансипации! В результате всю дорогу я ехал, как дурак, в ветровке и дождевике.
Возвращаясь к заблаговременной организации похода, стоит отметить, что загранпаспорта нам ещё не привезли. Они где-то в пути из Иркутска сюда. Это оттого, что наши товарищи в самом начале лета решили посетить край непуганых идиотов, Европа это место называется. Русских уже раскручивали на что придётся, пришла пора загнивающего Запада. Не всё ж им для себя гнить, пусть погниют и для немытой России. Так с паспортами задержечка вышла. Впрочем, в таком замечательном месте можно и подождать, но товарищи наши, ответственные за это безобразие, всё же примчались в последний момент с документами, как делается в американских фильмах и у русских студентов. Поэтому мы были вынуждены выехать вовремя.
Перед этим зарегистрировались в Горно-Алтайске у спасателей, нам следовало позвонить к ним по прибытии на родину, чего, однако, мы не сделали, но это не дало им повода броситься искать нас. Они не ищут нас до сих пор, хотя мы, возможно, давно умерли. Впрочем, это никому не интересно.
Так, в один из понедельников, дней тяжёлых, мы выстроились в колонну и поехали в Монголию. По словам очевидцев, в этот же день, но вечером, здесь проедет «Сибирский марафон», сжав зубы от напряжения в стремлении блюсти дистанцию и прочие небывалые вещи. С ними мы должны были встретиться уже в Монголии, но так и не встретились. Можно было бы добавить, что больше их никто не видел, но это неправда.
В нашей команде дистанция, с позволения сказать, вольная. То есть, в месте ночёвки мы непременно встречаемся, хотя бывало, что с некоторыми этого не происходило. Дистанция мешала. Иначе говоря, если сравнивать себя с кем-то, не будем показывать пальцем, в нашей команде царили произвол и беспринципность, которые придают скромное обаяние и шарм любой анархии или шизофрении. У нас четыре мотоцикла и четыре машины. Один мотоцикл и водитель из Японии, о чём уже упоминалось, и одна машина – из Барнаула, в ней сборная от Барнаула и Тулуна. Всё остальное и все остальные – из ледяного города Новосибирска, где птицы зимой замерзают на лету (сезон халявной мороженой птицы), и дикие звери выходят из лесов и бросаются на людей, идущих утром на работу.
Коротко о людях и машинах. Я еду на мотоцикле, о чём уже упоминалось. Мотоцикл ИЖ «ПС», 1979 года. Родные от «Спорта» - только рама и двигатель. Остальное – народный промысел. У Жени Захарова просто ИЖ «Юпитер» (без комментариев). С ним едет Оксана Медведева, обаятельная девушка. У Толяна Окишева Хонда XL600R («Фараон»). Высокий, неуклюжий, тяжёлый, мощный агрегат; это мешало Толе проезжать там, где уже проехали остальные мотоциклы. Как в настоящем походе, приходилось ловить его, толкать, материться… При этом Толик всячески поносил все другие мотоциклы (за маленькие кривые рули, которые у него не хватает сил поворачивать, дохнущие движки и невидимые достоинства). У Юкико Урано – «Дюбель» 250 (по прозвищу «Дебил»), больше о нём ничего неизвестно. Юки третий год едет вокруг земного шара и осенью планирует доехать до исторической родины. Надо отметить, что японка носится, как угорелая. На длинных прямых, конечно, отстаёт, но на извилистых или скользких участках прёт как надо!
Из автомобилей – «Сюрф» клана Поречных (партийная кличка «Порочные»). Поречных трое - Валера, Сергей и Саша, сын Сергея, который великолепно владеет английским. Несмотря на то, что они умные, они тем не менее адекватные и совсем не противные. Далее – «УАЗ» братьев Киселёвых, при нём повар Валя (когда она начинает говорить, мой мотоцикл уже не слышно) и юниор Паша Шкляров, назначенный летописцем. Летопись его уместилась на тетрадном развороте, что свидетельствует о несомненном таланте. У меня же не хватило времени быть кратким… Стас Одиноков - на первых «Жигулях», которыми до сих пор пользуются, хотя это негуманно, так как загнанную лошадь пристреливают. С ним сын, крайне беспардонный пацан, который жив лишь потому, что не напоролся ещё на справедливость. И Сергей Сёмин (г. Барнаул) на шестых «Жигулях», с ним Оксана Тарасевич из Тулуна. Каким образом она попала в эту авантюру, не спрашивайте. Любовь, зла, а мы этим пользуемся.