Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу
Средняя продолжительность жизни россиян составляет согласно разным источникам плюс минус 70 лет. Любой конечно хотел бы прожить поболее, но для красоты эпитета можно прикинуть, что именно сейчас действительно половина жизни. Тем более что есть и прочие факторы указывающие на это. А лес вокруг действительно какой-то очень уж странный и не в меру сумрачный.
Таким тайгу к югу от Острого Толбачика сделало БТТИ (Большое Трещинное Толбачинское Извержение 1976-78 годов). Стояли себе, колосились могучими ветвями стройные лиственничные великаны. Как вдруг (именно вдруг, внезапно) оказались засыпаны вулканическим пеплом, примерно на 2/3 высоты. Деревья сразу же умерли, хвоя осыпалась, но стволы никуда не упали. Получилось некоторое подобие Помпеев, да только для леса. И открывают Новые Помпеи свои чудеса не археологам спустя тысячелетия, а лыжникам, спустя три десятка лет.
(с) фото: Андрей Власенко
(с) фото: Андрей Власенко
В этом сумрачном лесу не покидает ощущение хрупкости, словно все деревья вокруг хрустальные. Дотрагиваешься до ветки или сучка, и сухая древесина трещит и ломается. Место называется «Мертвый Лес», и барханы начинающейся черной вулканической пустыни лишь усугубляют впечатление. Мертвый Лес – одно из обреченных чудес природы, которое стоит спешить увидеть, пока оно еще есть. Подобно снегам Килиманджаро, водам Арала и уютным дворикам старой Москвы.
Рано или поздно время и прогресс возьмут свое. Лес либо весь пообломается, либо сгорит случайным летним пожаром, либо будет засыпан окончательно в итоге нового извержения, либо просто сгниет. Хотя вот прошло более 30 лет, и не сгнил пока.
(с) фото: Олег Калашев
Снег в мертовм лесу - очень разный. Какие-то участки сформированы, давно, какие-тотолько что. Какие-то с пеплом, какие-то без. Предсказать где в снег будет проваливаться нога - невозможно.
над мертвым лесом "парит" потухший стратовулкан Большая Удина
(с) фото: Олег Калашев
позади сопка Бурая и Кизимен далеко на юге. (с) фото: Олег Калашев
(с)фото: Д.Рожков
Через тайгу на снегоходах к мертвому лесу и южным прорывам Толбачика
Но до «Мертвого леса» надо еще добраться. Снегоходчики из Лазо проложили примерно 70-километровый маршрут сквозь тайгу. И если первых две трети можно ехать по проложенной еще в летних условиях дороге и просекам, то последняя треть – это была настоящая битва каравана снегоходов со снегом, ветром, временем. Возят туда только туристов, и такие поездки, как правило, привязаны к выходным.
За выходные получается 2-3 выезда, а потом неделю падает снег и метет пурга. Буранка – это след снегохода (иногда я слышал, как его тут называли кажется «шахта» - с ударением на первый слог). Езжая по целине, первому водителю буранку обнаружить еще бывало как-то возможно, но получалось попадать в нее все равно плюс минус метр полтора. Раз в десять минут какой-нибудь снегоход вместе с груженными рюкзаками и людьми санями заваливается набок. Первое желание, после падения набок своего или соседнего снегохода - бросится на помощь водителю, раскачать и вытолкнуть. Но стоит только ступить наружу, как предательски тяжелое тело уходит по колено или по пояс в снег.
Насколько наша одежда подготовлена к мартовской Камчатке тоже стало понятно почти сразу. Разгоняясь на полянах периодически до 60-80 км/час, снегоходы швыряли из-под гусениц снежную крошку прямо в лица пассажирам, да еще и встречный ветер добавлял. Мы были подготовлены хорошо и надели всю одежду, что была с собой. Термобелье, теплые штаны, пуховки, балаклавы и горнолыжные маски. Но наибольшую опасность представляли ветки, нещадно хлеставшие по лицам и телам.
(с) фото: Олег Калашев
(с) фото: Андрей Власенко
Просмотр фотографий со снегоходной части маршрута представлял собой игру "Угадай кто это?"
(с) фото: Андрей Власенко
На реке Толбачик вьюга закручивали небольшие торнадо.
опять провалились
И вот, спустя 6 часов беспрерывной борьбы с заснеженной тайгой, мы у конца буранки – подножия сопки Бурой. Дальше снегоходы не пойдут, дальше мы сами. Прямо на «стапеле» (это из терминологии водников) неуклюжий Дрон ломает лыжу Кабы. Ремнабор в виде гидроскотча помогает придать этой лыже приемлемый вид, и мы выходим.
Снегоходчики шутливо зовут ехать вместе с ними домой. Там в Лазо есть магазин и Баня. А тут, как только вы выйдете из тайги на верх, вас просто сдует и хана. С нами забрасывается другая группа, тоже вдевятером. Но они что-то закопались. Закопались в снегу и закопались со сборами. Обратно никто не едет. Отважные и веселые снегоходчики разворачиваются и, тарахтя, укатывают на юг. Становится сразу же необычайно тихо и немножко страшно.
Почти сразу на лыжне выясняется, что все наши тренировочные лыжные выходы в Костромскую и Московскую области, вся наша бравада (план пройти 60 км на сброске) и прочая предварительная подготовка – все это не имеет ничего общего с суровой камчатской реальностью. Лыжи просто не едут и все. Образуются гигантские налипы, прямо под ногами. Свечка, запасенная мною для освещения палатки, идет по рукам и растирается в лыжи, что все равно не помогает.
Пройдя какое-то время по остаткам буранки, сворачиваем просто по азимуту на север. Начинается подъем, что еще сильнее уменьшает скорость. Отстающие, с налипшими комьями снега не догоняют и не могут сменить тропящих. В общем, два часа и полтора пройденных километра, при примерно 20-25 до сопки Клешня (наша цель). Не самый оптимистичный темп. Я начинаю опасаться, что по времени мы и вовсе никуда не попадем.
Вдобавок выкидываем вот такой навигационный фортель:
Попробую объяснить. Синим цветом – наши следы. От сопки Бурая сначала по остаткам какой-то старой то ли буранки, то ли дороги, потом понимаем, что хватит идти на запад и уходим на север. Скорость заметно падает. Примерно через час решаем, что если уж была тут дорога, то все равно лучше идти по ней, за 15 минут вернемся обратно, но в рамках суточных перемещений выиграем. Возвращаемся обратно на дорогу и «ура»! Видна хорошая лыжня от второй группы. Красным цветом на схеме. Они не свернули на север, а пошли далее по дороге. У них точно есть мудрый руководитель, по рассказам лучший гид на Камчатке, имя фамилию – не знаю, дядька в очках. В общем, перехитрили мы их, и теперь идем по проложенной ими лыжне. В какой-то момент их лыжня поворачивает на север, ковыряется по неудобным холмам, заворачивая все сильнее и сильнее на восток. И вдруг обана! Снова выходим на наши же следы. Сначала испытываешь удовлетворение, от того, что твой путь был правильным и теперь не ты по нему тропишь. Потом разочарование, все-таки в эпоху gps-ов ходить кругами и натыкаться на собственные следы – крайне глупо. И, в конце концов, любопытство, а что же подумала вторая группа?! Они шли по нашим следам и вдруг следы посреди леса кончились, а мы пропали. Будто по воздуху стали перемещаться!
Больше всего сил отнимает не тропление и не подъем вверх. Самыми энергозатратными являются падения. При такой холмисто-волнистой местности, где подъемы сменяются короткими спусками, при такой характеристики снега, когда левая лыжа может скользить, а правая намертво прилипнуть, при таком опыте самих лыжников (1-2 выхода за сезон) падения становятся неотъемлемой частью пути. Вся лыжня слева и справа утыкана ямами-амбразурами, оставшимися от падающих лыжников. Я сам раз пять упал. Когда ныряешь в снег – не холодно, адреналин согревает. Но ноги скованы растопыренными лыжами и встать сразу невозможно. Приходится снимать рюкзак, вращать ногами и иногда снимать и лыжи. Падение – это пауза в движении на 3-5 минут. Пять падений равносильны получасовому переходу. В итоге, я и Олег заканчиваем этот день на снегоступах.
Да у нас были с собой снегоступы. Три пары. Кто-то взял, кто-то нет. Это было индивидуальное снаряжение, как и каски. Я вообще в итоге понял, что лыжи тут не нужны, и надо было сразу идти на снегоступах. Народ моего мнения не разделял, и кажется кто-то даже считал, что отлично покатались. На лыжах на самом деле наверное чуть быстрее, зато на снегоступах как-то спокойнее.
(с) фото: Андрей Власенко
(с)фото: Олег Калашев
Кто в лес, кто по дрова. Кто на снегоступах, кто на лыжах, кто пешком...
Мертвый лес заканчивается смешным мертвым стланником
(с)фото: Сергей Катков
По мере продвижения на север обычный лес сменяется мертвым. В мертвом лесу все по-другому. Он выше, он сильнее открыт ветрам, в нем нет кустарника, и появляются черные проплешины пепла. Снег под ногами утрамбован ветрами, наст прочный, никто уже не проваливается. Появились такие снежные образования, как заструги – тонкие, прочные и острые как нож спрессованные ветром наддувы. Раньше их не видел никогда, только читал в книжках про полярников.
За последний час ходьбы половина участников поснимала лыжи, а расстояние, пройденное за этот час, равняется суммарному расстоянию пройденному по лыжне за сутки до этого часа. Однако переживать из-за потерянного при хождении по кругу времени не приходится – до Клешни от Бурой за световой ходовой день не дойти (если только не начинать идти в 9 утра, но мы приехали туда только в 13).
В мертвом лесу в темноте стало совсем темно и стильно. На небе зажглась залившая все голубым светом луна, потом мрачным кровавым светом зажегся северный горизонт, где извергается Толбачик.
Ветер усиливается, мы спускаемся куда-то в ложбинку, пытаясь скрыться от него за холмиками, но это не помогает. Тогда начинается великая стройка. Материал – снежные кирпичи, проект – яма в снегу, окруженная великой снежной стеной. Строится долго, все устали, пальцы на руках и ногах мерзнут. Поход к Толбачику – это не просто прогулка за красивыми картинками. Это ежеминутная борьба за выживание в суровых камчатских условиях. Даже воду добыть непросто, 90% снега смешаны с пеплом и к растопке не годятся. Надо копать вглубь до чистого слоя или искать свежий наддув. Если идти сюда летом – всю воду придется нести с собой, в обширной области мертвого леса и выше, на вулканической пустыне никаких источников нет.
Сначала много борьбы, потом много красоты. Все очень по-сибирски, по-камчатски. Нам казалось хорошо, что не пошли в январе а пошли сейчас, там тогда было до минус 40. Но в марте тут ветра и метели, так что неизвестно что лучше.
Пригодилось все: лопаты, бахилы, пуховики, толстые варежки, балаклавы, экраны для горелок и ярлист, большие могилы (спальники), горнолыжные маски, штативы. Готовиться к этому путешествие надо очень тщательно и ничего не забыть. Вроде у нас получилось. Мы смогли добраться до цели и даже выбраться обратно. Об этом далее.
наш лагерь в мертвом лесу. (с) фото: Андрей Власенко
(с) фото: Андрей Власенко
На обратном пути была метель и пурга, поэтому особо фоток и нет
(с) фото: Андрей Власенко
лагерь возле сопки Бурой на обратном пути
(с) фото: Сергей Катков