Продолжая публикацию материалов из расследования журнала "ЭКС" о несчастном случае в Безенги, публикуем интервью с Глебом Голубевым (С-Петербург, 24 года, квалификационный уровень – «тройки – опыт четверки (Ушба)».
Для цельности изложения задаваемые вопросы опущены.
«Наша группа из трех человек приехала в Безенги 4 января. Хотели сходить Селлу. Я зимой в горах был только на Эльбрусе и хотел нарастить свой опыт.
С нашего приезда и до дня отъезда осадков не было. Давление (у нас были часы с барометром) повышалось, и погода стояла все дни хорошая, ясная. Снега было достаточно много. На тропе по морене в Теплый угол – если идти без снегоступов – по колено, а то и по пояс. На самом подъеме в Теплый - по пояс и выше. Снег средней плотности.
Когда мы приехали и стали обсуждать планы со спасателями, Адельби в довольно резкой форме сначала нам, можно сказать, запретил идти на Селлу. Потом успокоился, и разговор принял нормальный характер. Когда мы поняли, что он не в горы нас не хочет отпускать, а действительно отговаривает от пути по лавиноопасным местам (пик Семеновского, сама Селла), то согласились с его и Азнаура предложением заменить Селлу Архимедом. Отговаривая от Селлы, помимо лавинной опасности, Адельби упоминал и еще два момента — невозможность поддержания связи с хижиной Джанги-кош и сложность подхода туда для спасателей в случае ЧП Все консультации и описания он давал нам без проблем, и у нас с ним сложились нормальные отношения.
6 января мы пошли на акклиматизационный выход в Теплый угол. В то же утро выходила и группа Лиукконена. Мы пошли в снегоступах, но Андрей попросил снять, т.к. мы им разбивали тропу. Его ребята очень быстро уставали. Мы сначала шли в конце группы, но потом я вышел вперед и мы тропили по очереди.
Тогда нас очень удивило одно его решение, идущее вразрез с канонами действий на снежном склоне. На одном из участков подъема к хижине нам показалось неоправданно рискованным выбор пути, сделанный Андреем. Т.е. он наметил довольно длинный переход по диагонали от камня к камню, а сам стоял в роли наблюдателя посредине. Место было нехорошее, лавиноопасное и обратно, спускаясь, мы пошли другим путем. И позже, когда опять поднимались в Теплый угол, шли другим путем.
Вечером 6 января Лиукконен не был уверен, что они пойдут на Гидан. Я его спросил об этом, и он ответил: «Мы будем тренироваться. Если повезет – пойдем на гору».
7 января утром группа Лиукконен пошла на тренировочный выход (на склон под цирком), мы вышли следом час спустя. Дошли до Голубятни, и потом спустились вниз, в «Безенги».
8 января где-то часов в 5-6 вечера мы, предварительно договорившись с поваром, чтобы нам приготовили нормальный обед (устали есть своих рук сублемированное творенье), пошли в Каминный зал.
И тут кто-то из женщин-поваров сказал, что сошла лавина. Сначала мы не придали этому значения – думали, что речь идет о Приэльбрусье (когда мы заезжали, водитель рассказывал много новостей о лавинах в районе Эльбруса, о том, что там завалило дорогу и спасатели закрыли склоны). Но потом она опять сказала, что ЧП случилось у нас и есть пострадавшие.
Я тогда пошел на КСП. Там уже была Зоя – инструктор лагеря - она готовила акьи и отбирала щупы, лопаты, аптечку. Зоя попросила собрать людей, и я побежал оповещать всех.
Когда все собрались, и стало известно, что есть погибшие, все вызвались идти. Адельби сказал, что в таких условиях в лавине вряд ли кто выживет, но мы должны быть готовы оказать медицинскую помощь и спустить раненых. Поэтому мы брали свои веревки, Зоя – аптечку. А так как нужно будет искать и спускать тела, ещё брали полиэтилен. Сначала решили выходить в 4 утра. Но нижегородцы на следующий день уезжали, и они сказали, что могут идти сейчас, что-то забросить и спуститься. Только двум мужчинам из Москвы сказали, что им ходить наверх не стоит: они в тот день только что спустились из-под Коштана и были довольно усталыми.
Т.к. мы были готовы к выходу на Архимед – рюкзаки собраны - то высказали желание идти с нижегородцами сейчас.
Нижегородцы были отлично акклиматизированы, они взяли щупы, акью, лопаты, и налегке (без личных вещей) рванули наверх. Мы угнаться не смогли (несли газ, веревки, петли, нашу лопату, спальники, немного продуктов), хотя выкинули из рюкзаков все железо, и отстали от них на час-два. Когда мы где-то в полночь подошли к хижине Укю, они уже побежали вниз.
На хижине все спали. Нас встретил только Сергей, который не пошел на восхождение. Часа в 4 утра подошли спасатели, отдыхали до 7 утра, и, сказав, что утром будут вертолетом забрасывать МЧСовцев снизу, почти сразу ушли наверх.
Утром мы не совсем понимали, что нам делать: нам сказали донести вещи до "голубятни.". Просто так мотаться туда сюда не хотелось. Но потом наверх, в цирк Гидана пошли Саша, Слава (те, кто остался в живых) и наш Саша. И чуть позже я с Петром (мой напарник) пошел за ними. Нас догнал Сергей и передал три термоса (спасатели вышли без завтрака). Вообще он очень быстро уставал на подъеме, и мы шли медленно.
Под «голубятней» уже разбивали большой лагерь спасателей – все рассчитывали на долгие поиски. Но когда мы поднялись в цирк, спасатели уже доставали тела.
Первым же вертолетом Сергей, сказав, что сам спуститься в лагерь не сможет, улетел вниз.
Цирк был весь засыпан снегом, только большие камни на склонах торчали. Спасатели все говорили, что снега очень много. На склоне, наверное, порядка метра. И даже идешь по натоптанной тропе, можно провалиться по колено. Снег был плотно-влажный. Никого из нас на склон работать не пустили, выходили только те, у кого были биперы. Мы помогали упаковывать тела и нести их к зоне посадки.
Жарило солнце – я не ожидал, что зимой может быть так жарко, разделся до термобелья. В общем, все это закончилось в течение дня, и кто на вертолетах, кто пешком – все ушли в лагерь (два тела закопали в снег, т.к. у вертолёта кончился керосин и он улетел, чтобы вернуться на следующий день).
Мы с ребятами из группы Лиукконена остались прибраться на хижине. Утром взяли часть вещей погибших ребят, но много лагерного, запаковав, оставили в хижине. Ольга (она не пошла на восхождение) сказала, что ничего из взятого напрокат в лагере снаряжения вниз не понесет.
На спуске опять было заметно, что у них у всех мало сил – часто спотыкались, падали, очень плохая техника движения, нет навыка зарубаться при падении. Разве что Слава из Мурманска выглядел лучше и был сильнее остальных.
По лавине: только здесь, из Интернета, я узнал, что они шли траверсом, подрезая склон. Я был уверен, что такое не могло даже придти в голову – я думал, что они поднимались по линии падения, и снег сам пошел. Судя по всему, было довольно жарко, когда все случилось – погибшие были легко одеты, у кого-то флиски расстегнуты. Все произошло быстро – они даже рюкзаки сбросить не успели, пришлось лямки срезать, когда их откопали.
Я могу сказать, что Адельби вечером перед выходом нашей и группы Андрея в Теплый угол не был пьян. Наш товарищ - Александр Манукян – брал у него вечером градусник, и говорит, что всё было в порядке.
Вообще, было, в лагерь приезжали какие-то люди в камуфляже без знаков различия (может быть, лесники или пограничники?): вот они с бутылками довольно веселые ходили по территории и предлагали выпить. (Пограничники на блокпосте произвели приятное впечатление: рассказали о погоде в районе, предлагали помощь, оставили телефон на случай встречи с «лихими людьми».)
Все случившееся произвело на нас впечатление, и мы решили отказаться от восхождения. Только сходили на Безенгийский ледник и полазали по льду.»
http://community.livejournal.com/alpinism_ru/433515.html