Часть 10-я, заключительная: Тель-Авив

«При сем скажу: кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет.

Каждый уделяй по расположению сердца, не с огорчением и не с принуждением; ибо доброхотно дающего любит Бог.»

(Св. апостол Павел, Второе послание к Коринфянам, 9: 6-7)

День тринадцатый, вторник, 23 октября 2007 года. Эйлат

Анахронизмы в море. Девочка или мальчик. Шверма вместо фалафели. Никто не встретил. Волшебный закат. Бизнес-план развития Эйлата.

 В 8-00 мы не торопясь позавтракали, запивая еду купленным накануне в Иордании чаем с кардамоном. Перед тем, как отправиться на море, не забыли оставить для горничной Лизы 5 шекелей на кровати.

На пляже шумная компания пенсионеров активно ругалась, деля полупустой пляж. Ругались они, понятно, на русском, разделившись на две враждебные партии – по числу оккупированных зонтиков. Пенсионеры закупорили вход в море, образовав живую цепь болтающихся поплавков.

Тотемом дня являлся Мамонт, символизировавший анахронизм. Мы вздохнули и приобрели лежак за 20 шекелей у молодого парня, изъяснявшегося также на русском.

Молодая израильская пара нежно возилась с прелестной еврейской девочкой с кудряшками. Когда с «девочки» сняли памперсы, она оказалась мальчиком. Барышни наши от восторга чуть не утонули.

Корвет, охранявший залив, по-прежнему был на месте. Парашюты с отдыхающими на фоне его смотрелись забавно.

Искупавшись, мы пошли на набережную пить гранатовый сок. Эксклюзивный зять соку предпочел йогурт. В городе много было эфиопских евреев, то есть (попросту говоря) негров. Большинство такси в Эйлате – «Шкода-Октавия», хотя попадались и «Мереседесы». Купив последнюю бутылку джина за 39 шекелей и очередную бутылку водки за 45, отправились переодеваться в отель. Включив телевизор, узнали, что в Москве плюс двенадцать градусов с дождем, но гораздо больше нас интересовала погода в Тель-Авиве.

Барышни ничего умнее не придумали, как в самую жару, в половине третьего дня, отправиться в Шопинг-Центр. С ними увязался зять, решивший пообедать в ресторанном дворике. В награду за вчерашние обиды ему вместо заказанной (и оплаченной) фалафели за 12 шекелей выдали шверму за 25.

-Никогда честные евреи не станут богатыми, -услышав это, вздохнула жена.

Я между тем прослушал историю нашего нового соседа из Киева. Вырвался он в Израиль на недельку, программа очень простая: Нетания – Иерусалим – Эйлат. Прилетел ночью в Бен-Гурион, а его там никто не встретил. Сосед кинулся в службу информации. Тамошняя барышня посоветовала ему взять билет на поезд до Нетании (23 шекеля), сама сбегала за билетом и посадила соседа на поезд. В поезде он спросил двух англо-говорящих, точно ли в Нетанию идет этот поезд? Те ответили отрицательно. Распутал всех кондуктор, подтвердивший, что поезд – правильный. На станции сосед взял такси, показав водителю бумажку с названием отеля (еще 15 шекелей).

-Интересное начало отдыха, -заметил я.

-Турфирма обещала все оплатить, -заявил сосед и отправился к бассейну.

К тому моменту вернулись барышни с накормленным зятем и мы пошли на море.

Море пенилось, закат был волшебным, вдобавок в песке я нашел книжку «Вор в законе». Бережно ее отряхнув, оставил на камне: в Эйлате, чтобы с ума не сойти со скуки, кому-нибудь да пригодится.

 

 

Поужинав, в 22-00 мы отправились в рецепцию на объявленную анимацию. Оказалось, что анимация – для своих: группа не очень молодых людей обоих полов, встав в круг, передавала друг другу золотую (из фольги, понятно, сделанную) корону.

В ночи шуровали комары-тихушники, нападавшие без звука.

Усевшись за стол перед номерами, мы прикинули бизнес-план развития Эйлата.

Итак:

1.      Поставить на пляже раздевалки (10 шекелей с посетителя).

2.      Создать на пустырях оптовый продовольственно-вещевой рынок (завезти в город московских азербайджанцев).

3.      Привести в порядок анимацию (завезти Куклачева без кошек, местных кошек и так полно).

С этой светлой мыслью отправились собирать чемоданы. Мы уже и рады были, что уезжаем в Тель-Авив.

 День четырнадцатый, среда, 24 октября 2007 года. Отъезд из Эйлата.

Check-Оut в «Americana». Автограф Тома Круза. Боевой кот. Отель «Ами».

 Встали мы рано, в половину седьмого утра: хотелось напоследок искупаться в Красном море, что мы и осуществили. Барышни впервые доплыли до буйков, установив своеобразный рекорд.

В объявлении, любезно подсунутом под дверь, значилось, что время освобождения номеров – 11-00. Мы вспомнили совет Регины не обращать внимание на подобные провокации: Check-Out в Израиле, как и во всех нормальных странах – в 12-00. Тем не менее, сообразив, что в рецепции тоже есть кондиционер, номера мы освободили досрочно.

Автобус прибыл вместо полудня в половину второго дня. Покружив по городу, автобус вернулся к отелю забрать бабушку и дедушку, которые вышли нам навстречу при его прибытии.  Гида нам в сопровождение не дали.

 

В начале третьего автобус совершил санитарную остановку в кибуце с торговым центром, где мы уже были по дороге в Эйлат. Водитель Саша дал 15 минут на все дела. Еще столько же искали одну пожилую овцу, заблудшую в магазине.

Тотемом дня значился Лохматый Слон, символизировавший неприспособленность к жизни.

Еще через час автобус остановился у харчевни где-то в пустыне. Судя по плакату с автографом, в харчевню однажды и Тома Круза занесло. Купив большой пакет с солеными кренделями за 18 шекелей, мы вышли на улицу и сели за стол. Два пестрых щенка выпрашивали у обедающих еду. Впрочем, им она все равно не доставалась, ее весьма ловко перехватывал боевой кот тигровой расцветки.

Больше остановок не было. Водитель Саша включил фильм «Любовь-Морковь», в 19-00 мы были уже в Тель-Авиве, на до боли знакомой сборной площади. Убедившись, что в городе тепло, мы пересели в другой автобус.

Вскоре нас высадили у отеля «Ами». Судя по виду, построили его еще крестоносцы, а совсем недавно «Ами» пережил потоп: лестница между первым и вторым этажом проложена была мокрыми тряпками и картоном. Для трехместного лифта, обустроенного чуть позже крестоносцев, не мудрствуя лукаво, в здании вырубили кусочек. В два приема мы с зятем переправили чемоданы к нашим номерам на 4-м этаже.

Еще один парадокс, присущий отелю, выяснился при осмотре номеров. 2-местный номер (для зятя с племянницей) с кокетливым гостевым диванчиком оказался значительно больше нашего 3-местного, куда мы с трудом впихнули чемоданы.

Доброжелательная барышня в рецепции выдала нам ваучеры на ужин в ресторане соседнего отеля «Basel». Ужин был вкусным.

Вернувшись в отель, мы помогли девушке из рецепции изъясниться с русской бабушкой. Бабушка желала знать, где в отеле находится бассейн и во сколько начинается завтрак.

-Видите ли, уважаемая, -сообщили мы ей,- в те далекие времена, когда этот отель строили, бассейны как таковые только для того, чтобы лошадей напоить, использовали. Между тем похоже, что владелец этого замка был безлошадным, поэтому в проект строительства бассейн не включили. Что касается завтрака, то у нас имеются большие сомнения по поводу необходимости его посещения вообще.

Выяснилось, что бабушке предстояло прожить в «Ами» целых шесть дней.

-Повезло старушке, -сообразили мы.

У той же доброжелательной барышни выяснили, что по близлежащей улице Бен-Иегуда до Яффы ходит автобус № 10, стоимость билета 5,1 шекеля.

Погуляв поблизости и полюбовавшись на многочисленных летучих мышей, мы отправились в номера. Зять притащил остатки коньяка, пересекшего вдоль и поперек весь Израиль. Пахло в номере плесенью и давно позабытыми (за ненадобностью) тайнами.

 День пятнадцатый, четверг, 25 октября 2007 года. Отлет.

 Ошеломляющий завтрак в «Ами». «Бриллиант» с собой. Снова Яффа. Что находится внутри Пикассо. Блошиный рынок. «America, don’t worry, Israel is behind you». Часовая башня. «Хищники» из Тель-Авива. Бен-Иегуда, возродивший язык пророков. Кафе «Hashdera 34». Площадь-парк He Beiyar. Хаим Арлозоров и Магда Геббельс. «Баухаус» в Тель-Авиве. Почему иврит выучить легче, чем английский. Большое приключение на границе. Дядюшка вместо тетушки. Болезненный трансвестит. Православный «Боинг».

 Завтрак вызвал у нас одно (зато сильное) чувство, а именно брезгливость. Более-менее съедобными выглядели разве что вареные яйца. Впрочем, барышни отказались и от них, ограничившись собственным чаем с кардамоном. Крохотный зал украшало грозное объявление на русском, гласившее, что за вынос из зала еды – штраф размером в 25 шекелей.

-И что именно отсюда можно вынести? –искренне удивились мы.

На открытой веранде дожидалась экскурсии на Алмазную биржу пожилая пара из Екатеринбурга.

-Я свой бриллиант с собой вожу, -сообщил дедушка, кивнув на супругу.- Вот только продать его нельзя.

-Теперь уже нет, -грустно подтвердила бабушка.

В 9-30, поставив чемоданы в каморку, мы вытряхнулись из отеля и пошли к автобусной остановке. Тотем дня – Большой Петух – символизировал безрассудную смелость.

Миновав бульвар Бен-Гуриона, где увидели на дереве удода, вышли на улицу Бен-Иегуда и нашли автобусную остановку. Вскоре подошел автобус № 10, стоимость проезда и в самом деле стоила 5 шекелей и 10 агорот. Минут через 15 мы вышли в Яффе.

Апельсиновое дерево в горшке висело там же, вот только туристов возле него ни одного не оказалось: было еще рано.

Наткнувшись на магазин, рекомендованный нам когда-то Жорой, решили все-таки узнать, что именно находится внутри Пикассо. Звали израильского скульптора, создавшего забавные скульптуры, Frank Meisler.

 

После магазина отправились мимо круга со знаками Зодиака по Мосту Желаний к Вратам в Землю Обетованную. На мосту каждый погладил свой бронзовый знак, загадал желание и посмотрел (согласно инструкции) на море.

Заглянули во францисканскую церковь Св.Петра, где зять сфотографировал изображение голубя (символ Св.Духа) под куполом.

 

Потом, понятно, навестили дом Симона кожевника. Дверь в него была по-прежнему закрыта: армянское семейство Захариани тщательно выполняло свои обязанности.

Посмотрев на камень Андромеды, мы спустились в порт. В порту шли раскопки, какой-то мужик вытряхивал черепки в ящик.

Согласно карте, имевшейся в путеводителе, неподалеку, на улице Ефет, располагались церковь Св.Антония, фонтан и православный монастырь Св.Петра. К ним мы и направились, но нашли только церковь Св.Антония. Подобраться к монастырю, где находится могила праведной Тавифы, помешала плотная застройка. Вход в него мы не нашли, хотя, честно говоря, не особо и искали.

Возвращаясь в сторону центра по той же улице, наткнулись на Блошиный рынок, про который нам рассказывал Жора во время первого посещения Яффы. В путеводителе рынок именовался Хапишпешим.

Место оказалось забавным. Бусы, древние утюги, кофейники располагались вперемешку с прочим хламом и потрепанными книжками. На обложке одной из них значилось «Задачи по общему курсу инструментоведения». Внимание привлекли футболки с надписью «America, don’t worry, Israel is behind you» по 20 шекелей.

 

На одной из улиц рынка торговали старой мебелью. Древние кресла, выставленные из магазинов проветриться, демонстрировали уровень мастерства резчиков по дереву.

Выйдя с территории рынка, наткнулись на трехъярусную часовую башню, построенную по приказу турецкого султана Абдул Гамида II в 1906 году в честь 30-летия его правления.

Времени у нас было предостаточно, поэтому автобус искать не стали, решив дойти до центра города (с юга на север) пешком по набережной. Миновав рыбаков с удочками и кота, спрятавшегося от солнца в тени камня, поравнялись со странным зеленым памятником, вызвавшим в свое время вопросы туристов. При ближайшем рассмотрении памятник больше напоминал женщину, чем птицу.

Под пальмами расставлены были палатки, в которых прятались от солнца серфингисты-неудачники.

Дошли до расположенной напротив мечети «Хасан Бек» бывшей дискотеки «Дельфинарий», где 1 июня 2001 года, в Международный день защиты детей, шахид-смертник в очереди на вход взорвал бомбу.

Большую часть набережной обрамляла широкая полоса песчаного пляжа. Дома возле моря стояли белые и красивые.

-Какой симпатичный приморский город, -заметила жена.- И простой (в плане) как тульский пряник.

-Жора, помнится, говорил, что из 7 млн. населения Израиля 1,5 млн.человек в Тель-Авиве проживают и еще 1 млн. – в его пригородах, -заметил я.- Что касается симпатичности: с детства помню обложку журнала «Крокодил», где «хищники» из Тель-Авива, ощетинившись ракетами и танками, целому миру угрожали. Все врут календари, как обычно.

Дальше начиналась цепь отелей, идти стало неудобно и мы решили свернуть на улицу Бен-Иегуда. Симпатичные современные дома немедленно сменились разваливающимися 2-х и 3-этажными халупами, скупленными (по словам Жоры) спекулянтами из-за высокой стоимости земли, на которой они построены.

-Между прочим, идем мы по улице, названной в честь человека, возродившего язык пророков – иврит, -вспомнил я.- На самом деле звали его Лазарь Перельман, а Бен-Иегуда – это псевдоним. Родился он в Российской империи в середине 19-го века, переехал в Палестину и занялся модернизацией языка, на котором почти 2 тысячи лет никто не разговаривал. Жора рассказывал, что Бен-Иегуда даже русскую грамматику использовал, но своего добился – иврит возродил, хотя многие его и считали психом.

С Бен-Иегуды свернули на бульвар Бен-Гурион, где на пересечении последнего с улицей Дизенгофф обнаружили симпатичное кафе «Hashdera 34». Посетителей в нем хватало, но и нам место нашлось. На часах значилась половина третьего дня, поэтому мы с чистой совестью заказали по паре бокалов пива «Carlsberg» (15 шекелей). Иссушенные ближневосточным солнцем организмы живительную влагу впитывали с восторгом. Остальные посетители предпочитали колу.

Допив пиво, по улице Арлозорова мы дошли до громадной площади-парка He Beiyar, которую (по словам Жоры) собираются застраивать. Барышни без сил рухнули на скамейку и некоторое время наблюдали за прогуливавшимися под пальмами воронами.

 

-Что-то Жора про этого Арлозорова рассказывал, -соображал я, пролистывая записи.- Ага, нашел. Звали Хаимом, родился (как водится) в Российской империи, учился вместе с будущей женой Геббельса Магдой, стал ее любовником и чуть не сделал Магду сионисткой, а после ее замужества предложил Геббельсу отпустить евреев в Палестину. Геббельс может и отпустил бы, да за жену обиделся. В 1933 году Арлозорова пристрелили на тель-авивском пляже и до сих пор точно не известно по чьему приказу: то ли Гитлера, то ли Сталина.

Сложным маршрутом по улицам Жаботинского и Арлозорова мы вернулись на Бен-Иегуду. В 1930-е годы в Тель-Авиве под влиянием идей Ле Корбюзье сформировался новый архитектурный стиль «Баухаус»: здания с плоскими крышами, покрытые штукатуркой, иногда с закругленными балконами. На одном из таких балконов молча тосковал в ожидании хозяина благовоспитанный израильский пес.

По дороге барышни зашли в магазин с косметикой Мертвого моря и убедились, что цены те же, вот только ажиотажа никакого. Опять наткнулись на футболки с надписью «America, don’t worry, Israel is behind you», вот только стоили они 38 шекелей вместо 20.

Тель-Авив оказался единственным городом в Израиле, где говорящих по-русски маловато.

Поужинать сначала было решили зайти в мексиканский бар, но тут увидели кошерную фалафельную и пошли туда. К еде, как обычно, бесплатно прилагались соленые огурцы, лук, острый перец и капуста (салат-бар).

К 18-00 мы уже все переделали, а забрать нас из отеля должны были в 20-00. Холодало, на улице было не больше плюс 22. Решили погулять по городу. Тель-Авив – абсолютно безопасный город: охранник с металлоискателем имелся только у больших супермаркетов.

Волей–неволей вернулись в «Ами», где наткнулись на вчерашнюю русскую бабушку, сообщившую, что телевизор в номере ловит 4 российских канала.

-Здесь даже кашу не дают! –пожаловалась она.- Я завтра в Тель-Авив уеду!

-Вы и так в Тель-Авиве находитесь, -утешили ее мы.

В холле за разными столами сидели две бывшие подружки, совместно воровавшие в Нетании с завтраков йогурты, но вдрызг разругавшиеся в Эйлате.

В 20-00 позвонил гид Петр, который должен был отвезти нас в аэропорт, сообщивший, что стоит в гигантской пробке и будет через полчаса. Появился он через 45 минут.

Поздоровавшись, Петр с некоторым сомнением взглянул на «Ами» и сказал:

-Отель вроде бы ремонтировать собирались.

-Пустое это занятие, -заметили мы.- «Ами» снести надо, другого выхода просто нет. Вы уж нам поверьте: мы в нем целую ночь провели.

По дороге в «Бен-Гурион» гид, уехавший в Израиль из Курска 15 лет назад, отвечал на вопросы.

-Иврит выучить легче, чем английский, -рассказывал он.- В английском фразу неправильно построишь – не поймут, а на иврите (как и на русском) слова переставлять можно. Иероглифами справа налево по первой писать сложновато, но потом привыкаешь.

-На вопросы секьюрити, даже самые дурацкие, нужно отвечать спокойно – это их хлеб, -прощаясь, посоветовал гид.- Ну как, Израиль понравился?

-Очень! –ответили мы.

-И отель «Ами»? –ухмыльнулся Петр.

Зять, памятуя о негативном опыте пересечения границы с Иорданией, стал впереди и сделал вид, что никакого отношения к нашей компании не имеет. Мы ничего скрывать не стали и с удовольствием объяснили одной из улыбчивых молоденьких барышень, шерстивших очередь из желающих покинуть Землю Обетованную, сложную семейную иерархию: 2 сестры, 1 муж и 1 дочь. Со второго раза барышня вникла окончательно и допустила нас к аппарату для проверки багажа.

Наши чемоданы не тронули, а багаж зятя и племянницы попросили открыть на столе неподалеку. Племянница спокойно сообщила, что в ее чемодане – кремы с Мертвого моря и была отпущена. Чемодан зятя перетряхнули весь.

Рядом шмонали православных монахов, при чем не всех, а частично.

-Надо же! –удивлялся молодой статный батюшка с огромным золотым крестом на рясе.- Мы ведь ничего особенного не везем. Святое вино только.

-И мы вино из Каны Галилейской купили, -поддержала разговор свояченица.

-Много? –поинтересовался батюшка.

-Бутылку, -сообщила свояченица.

-Мы – больше, -вздохнул батюшка.- У нас перевес будет.

Как раз по поводу неразумного распределения вина в багаже, что и привело к перевесу, монахи между собою и ругались, но беззлобно.

Между тем зятю вернули растерзанный чемодан, а изъятую оттуда грязь из Мертвого моря упаковали в картонную коробку, которую в сопровождении секьюрити зять в багаж сдал отдельно. По всему выходило, что в самолете имеется какая-то специальная капсула для потенциально взрывоопасных предметов.

Доехав на горизонтальном транспортере до проверки ручной клади и личного досмотра, мы еще раз показали паспорта. Ни ремень, ни обувь мне снимать не пришлось.

Племянницу с женой задержали минут на 5 для беседы, в самом начале которой жене объявили, что ее паспорт – фальшивый и попросили объяснить, в какой родственной связи она состоит с племянницей. Вопросы задавали на английском. Жена от ужаса забыла, как по-английски звучит «тетушка» («aunt») и обозвала себя «дядюшкой» («uncle»). Впрочем, вмешалась племянница, все обошлось и их отпустили. Зятя же завели в отдельный проход, где он и сгинул.

Нагнал он нас уже в зоне «Duty Free» возле окошка «VAT Refund», где племяннице наличными возвращали НДС. Зятя и ботинки заставили снять, и ощупали сверху донизу, а когда в его рюкзаке помимо аптечки обнаружили еще и косметичку жены, то тут уж зятю досталось по полной программе.

-Болезненный трансвестит, -грустно заметил зять позже, комментируя ситуацию.

Успокоив грязно ругавшегося зятя доводами, что у него ничего не отняли, а просто часть вещей переложили в другую коробку, мы отправились в «Duty Free». Из него как раз выходил экипаж нашего самолета с двумя тележками, нагруженными спиртным.

Магазин «James Richardson» играл в скидки, продавая спиртное в основном парами. Подумав, мы купили с племянницей напополам 2 бутылки джина «Bombay Sapphire» за 36 и 2 бутылки ликера «Sheridan’s» за 56 долларов. Оставшиеся шекели тоже не пропали: на них были приобретены 2 бутылки «Мартини».

Узрев батарею бутылок, кассирша предложила мне в качестве бонуса литровую бутылку скотча «John Player Special» за 9-99. Отказываться я не стал.

Батюшки сзади нас при взлете грянули молитву, на что барышни зашипели было, но я их укоротил:

-«Боинг» то не православный, так надежнее.

Матушка в черном, сидевшая впереди меня, откинула свое кресло мне на колени и с видимым удовольствием прихлебывала «Коку-Колу», да и от обеда не отказалась.

День шестнадцатый, пятница, 26 октября 2007 года. Прилет.

Быдло на «Красногвардейской».

В 4-45 по тель-авивскому времени самолет приземлился. Багаж пришел быстро, за исключением коробки зятя с грязью. Ее, сообразив, мы получили в другом месте. Ближайший аэроэкспресс отправлялся только в 8-00 (в 6-00 по тель-авивскому времени), так что мы воспользовались автобусом «Автолайн», оказавшимся неожиданно дешевым (по 50 рублей с носа). Погода в Москве была лучше, чем до нашего отъезда.

Автобус доставил нас до станции метро «Домодедовская», но войти в вагон мы не сумели. Тотем дня – Нью-Фаундленд – символизировал последовательность во всех делах, поэтому мы доехали одну остановку до «Красногвардейской» (конечной). Не тут то было. Молодое быдло организовало очередь на вход в вагоны с целью поместить свои никому не нужные задницы на сидячие места, в связи с чем вагоны отъезжали полупустые. Войти в них с чемоданами мы не успевали. В итоге, призвав на помощь москвичей и «Твою Мать!» в один из вагонов мы все-таки втиснулись.

Полгода после путешествия я с содроганием смотрел на фотоаппарат.

Прикосновение к камню в Галилее, сидя на котором Иисус накормил 5 тысяч людей пятью хлебами и двумя небольшими рыбками (следствием чего, по словам Жоры, является «нужды не знать»), эффект дало почти моментальный. Приятелю, вышедшему из больницы, штуку баксов, занятую в качестве «карманных» денег для поездки, я отдал с первой же премии.

Анатолий Новак,

10 апреля 2011 года