Велопоход по западной Монголии

Проснулись по привычке в семь утра.

Традиционное т/о велосипедов – чистка-смазка цепи, звездочек, подкачка колес.

У Андрея в рюкзаке потекла полиэтиленовая пятилитровая канистра. У Борисыча то же самое произошло с трехлитровкой.

Из колодца во дворе дома заполнили почти все емкости с водой. Я и Диман свои новые складные пятилитровые  канистры, предварительно упаковав их в несколько пакетов, уложили в рюкзаки. Полутора- и двухлитровые бутылки распредели между всеми из расчета – по 10 литров на человека.

Пока мы собирались, со стороны гор на нас  стремительно надвигалась огромная туча пыли. Налетел ветер, вокруг быстро потемнело, а на зубах захрустела пыль. 

Вместе с пыльной бурей приехал Мурат. Он привез наши паспорта и оформленные пропуски в зону карантина, а для Кирилла с семьей еще и пропуски на территорию национального парка. Пока мы завтракали вчерашней шурпой (мясо в которой закончилось еще вечером), Мурат рассказывал, какой он ловкий и как удачно оформил всем документы. На наше предложение не тратить свой бесценный талант здесь, а поехать покорять Улан-Батор, Мурат ответил, что он казах, и все здесь казахи, а в Улан-Баторе монголы, и потому удачи там ему не видать.

После завтрака сфотографировались, попрощались с новосибирцами и выдвинулись на маршрут.

 У Борисыча окончательно спустили вилка – подкачки хватало не больше, чем на 20 минут. Пришлось ему снять и отдать мне переднее крыло, которое при спущенной вилке цепляло за переднее колесо.

Мурат, вызвавшись проводить нас до карантинного поста, расположенного за городом у вершины перевала, сел в машину и поехал за нами. Вскоре он нас обогнал, остановился впереди, дождался, когда мы проедем мимо и снова уехал вперед, не уставая нас подгонять. Как Мурат не старался, я быстрее точно не поехал – ветер с пылью, не переставая, дул прямо в лицо. Когда на подъеме налетал особо сильный порыв, велосипед просто заваливало вбок. Снимая все это на видео, я безнадежно отстал от парней – обтянутый желтым чехлом рюкзак Андрея давно скрылся впереди за одним из поворотов.

Тогда, поднимаясь на безымянный перевал и преодолевая себя, совершая ужасно нежелаемые действия с видеокамерой (остановиться-расстегнуть-достать-включить-поехать-снять-выключить-остановиться-убрать-застегнуть-поехать),  я даже представить не мог, что все эти и большинство последующих видеороликов будут безвозвратно потеряны из-за поломки карты памяти в видеокамере.

Через 2 часа с момента старта, проехав 10 километров, я был у поста. Ребята опередили меня минут на десять. Мурат вовсю суетился у будки КПП, всячески подчеркивая перед нами свою значимость.

Пропуски у нас никто не проверял. Как не проверяли их и у водителей проезжающих мимо автомобилей. Также ни одна машина при нас не проехала через оборудованную мойку. Все контрольно-пропускные действия специально обученных людей на посту сводились к взыманию с водителей проезжающих автомобилей по 5 тысяч тугриков.

Попрощавшись с Муратом, мы поехали вперед. Последние километры до вершины проползли незаметно. 

Вскоре подъем сменился плавным спуском по степям, прочувствовать прелести которого мешал не желающий стихать сильный встречный ветер. На одной из остановок для передышки порывом ветра мой велосипед сорвало с подножки, погнув ее.

Мы продолжали ехать по степи, переезжая с одной колеи на другую, пока не заметили, что на дороге справа, вблизи перевала имевшей довольно разбитый вид, теперь появился асфальт. Взобравшись на трассу, покрытую еще только черновым слоем асфальта, мы покатили вперед. Впрочем, катили мы недолго – незаметно начался невидимый глазу подъем, градиент которого увеличивал не изменивший ни своего направления, ни силы нудный ветер. Скорость на компьютере колебалась о 7 до 9 км в час. Борисыч уже больше часа, как упилил вперед, Андрей тоже заметно оторвался. 

По правую сторону, километрах в 7-ми от дороги, заблестела поверхность озера Шар-нуур, где планировалась вчерашняя ночевка.  

Асфальт местами пересыпан валами из песка и гравия, через которые приходилось перетаскивать велосипеды. Движение по строящейся дороге на самом деле еще закрыто – редкие автомобили  пылят по степи. Но на местных мотоциклистов и на нас эти запреты, понятное дело, не распространяются.

Дорожные рабочие кучкуются у техники  и просто измеряют что-то вдоль дороги. Видя нас, они улыбаются, машут руками и кричат «Ни хао!». Мы, как знатоки китайского, кричим им то же самое.

Какими бы приветливыми ни были китайцы, и как бы быстро и хорошо они не укладывали асфальт, вскоре наше велосипедное счастье закончилось, и колеса затряслись на крупном гравии. Пришлось снова съехать на размытые грунты.

Через 40 километров от места старта, в 16.30, мы достигли наивысшей за сегодня точки, где нас давно поджидал Борисыч, восседая на стуле на вершине небольшого холма. 

Дальше поехали вместе. Количество грузовиков и пыли, ими поднимаемой, все увеличивалось. Наконец-то увидев первую в походе речку, мы по насыпи стремглав кинулись к воде смыть толстый слой пыли и остудить ноги в холодной воде.

Все уже оделись и собирались выходить на дорогу, когда из остановившегося за мостом микроавтобуса вышло несколько человек, подошло к моему велосипеду, оставленному наверху, и махнули нам рукой, показав на велосипед. Пока я подходил к местным, парни выехали на дорогу и медленно покатили дальше, ожидая, что вскоре я их догоню.

Возле моего велосипеда стояло четверо пьяных казахских парней. Я подошел и поднял велосипед. Казахи подошли ближе. Самый здоровый протянул мне руку. Вместо рукопожатия он попытался применить болевой прием. Убедившись, что этот фокус не пройдет, он отдернул руку и потянулся к навигатору, закрепленному на руле.

- Джипиэс, спирт?!- требовательно-вопросительным тоном сказал он.

Я ответил ему, что спирта нет. Тогда парень переключил все внимание на навигатор, пытаясь снять его с руля. На мое счастье от автобуса подошел пожилой казах, что-то строго сказал пьяным парням, после чего мне удалось уехать.

Догнав упиливших вперед ребят, я, как мог мягко, указал им на совершенный проступок. Это был первый и, к сожалению, не последний случай в походе, когда я, двигаясь позади всех, подвергался негативу со стороны местного населения. И всякий  раз парни, видимо изображая спортсменов,  оказывались далеко впереди, чем очень меня огорчали.

К шести вечера справа показалось озеро Толбо-нуур. В течение часа мы катили по строящейся дороге в пыли, поднимаемой грузовиками, затем свернули ближе к берегу на грунтовку.

Встали на стоянку в 19.30, почти в самом конце озера. Берег оказался заболоченным, а вода у берега грязной. Ужин приготовили на воде, привезенной с собой.

Когда на горизонте погасло красное марево заката, на небе стали высыпать звезды. Борисыч блеснул познаниями звездного неба, называя одно созвездие за другим. Только вместо созерцания звезд я уже засыпал в палатке под монотонный шум волн и ветра, прерываемый монологом Борисыча.