С места стоянки выехали в 09.30 утра. Позавтракали в кафе у заправки неподалеку. Там же руководитель выяснил у местных протяженность асфальтированной дороги.
- Асфальт проложен до Алтая?- Андрей нарочито громко выговаривает каждое слово, активно жестикулирует. Монголы улыбаются ему, кивают головами и повторяют последние произнесенные Андреем слова.
- Так точно, асфальт до Алтая?
Монголы продолжают улыбаться и кивать.
- Парни, я узнал – Асфальт до самого Алтая!- Андрюха аж светится от радости продуктивной беседы и приятных новостей, даром, что монголы не сказали ему ничего, кроме слов, произнесенных им же.
Это не первая подобная беседа руководителя с местными, больше похожая на монолог, поэтому мы особенно не радуемся. Но все равно, надежда асфальт, проложенный через 300 километров пустыни, поднимает всем настроение.
От кафе отъехали в 11.30. Солнечно. Температура + 42. Разгоняемся – на скорости становится не так жарко.
По обеим сторонам дороги каменистая полупустыня. Вдалеке справа и слева тянутся плоские горы – такое ощущение, что их словно раздвинули в стороны, и пока они раздвигались, с них осыпалось множество мелких камней, отчего сами горы стали низкими и широкими.
В такую жару на фоне подобных пейзажей приятно холодит мысль, что у нас есть вода, которой легко хватит на два дня.
Едем со скоростью 20-25 километров в час. Во время коротких передышек нас атакуют тучи комаров из немногочисленных заболоченных луж.
Слева от дороги начинают попадаться зимовья – небольшие глинобитные домики. Возле зимовий должны быть колодцы, на которые мы рассчитывали, планируя эту, самую пустынную часть маршрута, захватывающую два аймака – Ховд и Говь-Алтай.
В колодцах оказалась ржавая вонючая вода с личинками комаров. Уставшие от гонки под палящим солнцем, мы еще не осознали, что тема колодезной воды провалилась. Преодолевая себя, я периодически включал видеокамеру, про фотоаппарат даже не вспоминал.
Нас обогнали двое немцев на тяжелых мотоциклах БМВ – семейная пара предпенсионного возраста. Глядя им вслед, я почувствовал себя улиткой, ползущей по раскаленной сковородке.
И вдруг асфальт кончился. Велосипеды затряслись по «стиральной доске» гравийной дороги. Через сотню метров натертые промежности на каждую выбоину отзывались искрами боли. Но тут вновь колеса выкатились на ровный асфальт и все вздохнули спокойно в надежде, что теперь-то уж асфальт никуда не денется.
Но он исчез и больше не появился. Вместо асфальта пошел такой крупный гравий, что скорость упала до семи километров в час. Появилась строительная техника, поднимающая клубы пыли. Пришлось съехать со строящейся трассы на старую дорогу и затрястись по ямам и камням. Сидеть в седле стало просто невыносимо. Солнце давануло на нас с новой силой.
Ручей, больше похожий на лужу, вытекающий из котловины, выкопанной китайским экскаватором, показался нам прохладной чистой рекой. Надев на себя намоченные в прохладной воде кепки и майки, мы поехали дальше. До Зэрэга должно было остаться совсем немного, но эти километры все тянулись и тянулись. Наконец вдали, посреди пустынного пейзажа показались дома, больше похожие на мираж, чем на поселок.
Близость поселка придала нам сил, и через полчаса мы мотались по пыльным улицам в поисках «цайны газар». Не найдя кафе, остановились на главной площади У магазина, накупили напитков и печенья и устроили обед тут же, на скамейке в тени. Вечерняя тень быстро уползала, приходилось постоянно перемещаться, чтобы не быть поджаренными солнцем.
Кто-то в шутку сказал про автобус. Постепенно шутка переросла в заманчивую идею – впереди 90 километров до Дарви, и потом 200 километров ни одного населенного пункта, и даже ни одной заправки, где бы можно было купить воды.
Через площадь в разных направлениях постоянно проезжают одни и те же монголы, которых мы насчитали не больше десятка. Один из особо любознательных, которые отирались возле нас, вызвался организовать нам микроавтобус из Ховда за 400 000 тугриков (около 8 тыс рублей). Сказал, что надо подождать.
Пришлось ждать. Идея с автобусом, конечно, радовала, но казалась маловероятной – надо было нанимать микрик еще в Ховде, обошлось бы дешевле. Было решено, что в случае облома с авто, в сумерках на дорогу мы не поедем, а встанем в поселке, на территории больницы, виднеющейся с площади.
Из бильярдной рядом доносились звуки удара шаров, ветер гонял по пустынным улицам песчаную пыль. Я уже почти ощущал себя героем вестерна Серджио Леоне.
Подошел парень лет двадцати, заговорил с нами по-английски, сказал, что у его отца тоже есть микроавтобус, но в Алтай он поехать не сможет. Пока беседовали с парнем, мимо на мотоцикле пронесся наш знакомый монгол. Я с Борисычем рванул за ним.
Оказалось, что автобус уже ушел в Улан-Батор, а про нас монгол вроде как забыл. Посмотрев на его физиономию и пузо, выпирающее из-под рубашки, я не стал говорить ему того, что хотел. Вместо этого мы отправились к больнице, где я заметил «Истану», попутно сообщив парням про облом с автобусом.
У больницы после нескольких попыток один из мужиков назвался водителем и посредством рисования мной на земле велосипедов, дороги и суммы в тугриках даже согласился нас отвезти. Правда, водителем он оказался не «Истаны», а легковушки, стоящей рядом. И сильно расстроился, что мы не влезем в его машину. Микрик же оказался больничным, и в аренде нам было отказано.
Возвращались к парням мы с невеселыми новостями. Как оказалось, зря. Ребята уже готовились к погрузке в автобус. Парень, с которым Диман общался на английском, все-таки договорился с отцом. Я взял свой рюкзак и почувствовал сырость – пятилитровая канистра с водой перетерлась и дала течь. Переднее колесо Диманова велосипеда спустило. Если поначалу и были некие муки совести велотуриста, то теперь развеялись последние сомнения в правильности нашего решения.
Нас отвезли к юрте хозяина автобуса и попросили подождать – отец нашего нового друга должен перевезти рабочих. Когда он вышел из машины, стало видно, что у него отсутствует левая нога - бедро на уровне средней трети заканчивалось культей.
На время ожидания мы были приглашены в юрту на ужин, приготовленный сестрой парня.
Руководитель рискует
Трапеза завершилась десертом – Тоголдор достал тарелку с кусками сыра и протянул нам по куску. Сыр оказался с плесенью и такой кисло-соленый, что я порадовался, что мне достался небольшой кусок.
Приехал хозяин. Ехать с нами ему предстояло после трудового дня, по плохой дороге, туда и обратно, а завтра снова работа. Но мы платили немалые деньги – 450 000 тугриков (почти 10 тысяч рублей), а ему ведь надо содержать семью.
Погрузились в темноте. Тоголдор поехал с отцом. Выехали в 9.00.
Дорога показалась мне самой ужасной из всех виденных и прочувствованных ранее. «Истана» тряслась и подскакивала на промоинах и камнях. Салон быстро заполнился пылью. Через пару часов проехали 90 километров до Дарви. Дальше понеслись по пустыне, хотя так и хочется написать «поскакали». Мне казалось непонятным, как можно с одной ногой так лихо управлять микроавтобусом с механической коробкой передач.
Изредка ЗорнгтБаатар,- так звали отца Тоголдора, останавливался и сын выходил проверить колеса.
В темноте обогнали джип, сильно похожий на новосибирский (потом выяснили, что это действительно был Кирилл с семьей), пролетели мимо палатки и стоящих рядом двух мотоциклов.
Наконец я уснул, не переставая во сне закрывать постоянно открывающуюся форточку. Ночью, в пустыне мы въехали в аймак Говь-Алтай. На подъезде к Алтаю сломалась рулевая колонка. Зорнгт привязал ее веревкой, и автобус полетел дальше.
К городу подъехали в 6 утра, проехав 290 километров по ночной пустыне.
Пару часов сна в машине, и Зорнгт привез нас в город и высадил возле гостиницы. И лица, и одежда под толстым слоем пыли стали у нас почти одинакового, серого цвета. Выгрузившись, мы упросили его с сыном сфотографироваться с нами.
Попрощавшись, отец и сын уехали искать СТО, а мы отправились разыскивать другую гостиницу – в этой мест не оказалось.